Мы продолжаем публикацию цикла статей замечательного корееведа, аssociated professor университета Кукмин (Сеул) Андрея Ланькова о том, как жила Северная Корея при Ким Ир Сене, когда она была самым огосударствленным обществом в мировой истории.
См. также:
- Самоизоляция
- Коммерция при Ким Ир Сене
- Жизнь по карточкам
- Первичная ячейка корейского управления
- Всеобщая «организационная жизнь»
- Корейский зерновой паек
Помню, как один советский специалист, побывавший в Северной Корее в семидесятые, высказался о том, что довелось ему там увидеть. Он сказал: «Они там не столько работают, сколько друг другу пипханы вставляют». Корейское слово «пипхан» означает «критика». Действительно, Северная Корея 1960-80-х годов, то есть КНДР времён «развитого кимирсенизма», была страной, в которой собрания критики и самокритики достигли такой интенсивности, у которой, пожалуй, нет прецедентов в мировой истории.
Невероятное пристрастие ко всякого рода«пипхану»изначально попало в Северную Корею из Китая, который, наряду с Советским Союзом, был одной из двух стран, оказавших на формирующийся кимирсеновский режим самое серьёзное влияние.
Поначалу в организации разнообразной и критики и самокритики не наблюдалось никакой особой системы и стандартизации – критиковали, как бог на душу положит. Однако в конце шестидесятых, когда кимирсеновская Северная Корея стала принимать свои весьма специфические очертания, в стране окончательно сформировался и такой своеобразный институт как регулярные собрания «сэнхвальчхонхва». Перевести это название на русский язык достаточно сложно, но буквально оно означает что-то вроде «подведение итогов жизни» или же «упорядочивание жизни». Однако на практике закрепился описательный перевод этого названия, достаточно далекий от оригинала в лингвистическом отношении, но вполне приемлемый и точный по сути – «собрания самокритики и взаимной критики».
Такие собрания полагалось проводить во всех корейских «организациях» один раз в неделю. Напомню, что под «организацией» имеется в виду не трудовой коллектив, а созданная на базе этого коллектива партийная, профсоюзная или комсомольская первичная организация. В некоторых идеологически важных отраслях собрания критики и самокритики проходили и чаще. Например, артистам и другим работникам искусства, как публике наиболее подверженной всяким колебаниям и извращениям, было положено критиковать друг друга каждые два дня. С другой стороны, северокорейским крестьянам (то есть, работникам сельхозкооперативов) позволялось проводить собрания реже – раз в 10 дней. Отчасти это отражало и сравнительную малую значимость крестьянства, а отчасти – просто было вызвано тем, что в Северной Корее в основе организации труда в деревне лежит не импортная семидневная неделя, а традиционная для стран Восточной Азии декада-десятидневка.
«Собрания самокритики и взаимной критики» были чрезвычайно форматизированы. Сначала все участники собрания должны были выступить с короткой, на 1-2 минуту, речью. Эту речь следует начать с цитаты из какого-нибудь произведения Великого Вождя Ким Ир Сена (с конца восьмидесятых стали использоваться и цитаты из работ его сына, Любимого Руководителя Ким Чен Ира). После этого выступающий должен признать 1-2 проступка, которые он совершил в течение этой недели, и выразить раскаяние по поводу этих поступков. В заключение он должен был пообещать, что в будущем он исправится и постарается не совершать подобных прегрешений.
Типичное выступление в студенческой группе году примерно в 1975 звучало следующим образом: «Великий Вождь Маршал-Отец товарищ Ким Ир Сен учил нас, что главной задачей каждого студента является учеба. К сожалению, я не усвоил этих указаний Великого Вождя в полной мере, поэтому в прошлый вторник я пришёл на семинар по сопромату, не подготовившись к сообщению должным образом, и получил двойку. Я буду ещё более добросовестно изучать труды Великого Вождя Маршала-Отца товарища Ким Ир Сена и тщательно готовиться по всем семинарским занятиям».
После каждого покаянного выступления с самокритикой должна была быть проведена и «товарищеская критика». Заключалась она в том, что кто-то другой из членов данной «организации» должен был выступить с обличительной речью в адрес того человека, который только что покаялся. Структура товарищеской критики была такой же, как и покаяния. Следовало начать с цитаты из Ким Ир Сена, после этого надо было упомянуть тот или иной предосудительный проступок, совершенный критикуемым, после чего следовало посоветовать провинившемуся больше работать над собой и не допускать повторения подобных нарушений в будущем.
Надо сказать, что подобные собрания критики и самокритики стали превращаться в некий спектакль еще в те времена, когда Маршал-Отец был жив и здоров. В большинстве случаев участники собраний не признавались в совершении каких-либо серьёзных проступков, раскрытие которых могли бы привести к сколь-либо заметным неприятностям. Речь в выступлениях всегда шла о мелких прегрешениях – опозданиях на работу, неподготовленном домашнем задании, повышенном проценте брака и т.д.
«Товарищеская самокритика» тоже носила характер спектакля. Как правило, критикуемый и критикующий заранее договаривались о том, кто, кого и за что будет критиковать, равно как и решали, какие именно обвинения должны будут прозвучать.
Впрочем, сводить «собрания самокритики и взаимной критики» к пустому ритуалу было бы ошибочным. Они всё-таки оказывали немалое давление на своих участников. Кроме того, всегда существовала вероятность того, что собрание выйдет из-под контроля и на нём действительно вскроется нарушение куда большего масштаба. Поэтому регулярное проведение собраний напоминало северокорейцам о том, что, во-первых, необходимо быть осторожным, а, во-вторых, следует тщательно выполнять многочисленные указания Великого Вождя и его сына, Любимого Руководителя.
