4 июня 1777 года родился Алексей Ермолов, русский полководец
Личное дело
Алексей Петрович Ермолов (1777–1861) родился в Москве в семье небогатых дворян из Орловской губернии. По обычаю тогдашнего времени, еще во младенчестве был записан в военную службу: в 1778 году был зачислен каптенармусом лейб-гвардии Преображенского полка, а вскоре получил в нем чин сержанта. Образование получил в Московском университетском пансионе, куда принимались мальчики 9–14 лет дворянского происхождения. В 1787 году был зачислен в Преображенский полк унтер-офицером.
Уже в возрасте 14 лет поручик Ермолов переехал в Петербург, чтобы поступить на военную службу (что ему удалось – он был переведен в армию и получил чин капитана) и принять участие в русско-турецкой войне (здесь он потерпел неудачу – к моменту его прибытия в дислоцированный в Молдавии драгунский полк война уже закончилась). Именно в Молдавии во многом решилась судьба будущего генерала: он познакомился с «богом войны» – артиллерией.
Боевое крещение Ермолов получил в 1794 году под началом Александра Суворова во время подавления польского восстания под предводительством Тадеуша Костюшко. За эту кампанию, во время которой он уже командовал батареей, был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени.
Как и многие деятели «века Екатерины», при Павле I Ермолов попал в опалу: в 1798 году был арестован, а затем уволен со службы и отправлен в ссылку в свое поместье. Ему инкриминировалось участие в Смоленском офицерском политическом кружке, члены которого обменивались вольнодумными взглядами и в переписке отзывались о государе «крайне непочтительно».
После военного суда Ермолов был сослан на житье в Кострому. Здесь ссылку с ним делил казак Матвей Платов, с которым он подружился. Ссылка продлилась до гибели Павла I.
В 1805 году рота Ермолова была назначена в состав армии Кутузова, отправленной в помощь Австрии, воюющей с Францией, и после 2-месячного похода прибыла в расположение в образцовом порядке. Боевое крещение Ермолова как конного артиллериста состоялось под Амштеттеном, где он помешал неприятелю организовать батарею. Однако награды за этот подвиг Ермолов не получил: во время смотра в Вильне Аракчеев высказал неудовольствие утомленностью лошадей роты Ермолова, на что услышал: «Жаль, Ваше сиятельство, что в артиллерии репутация офицеров зависит от скотов», и принял эти слова на свой счет. Впоследствии, однако, Аракчеев сменил гнев на милость и покровительствовал полководцу.
Под Аустерлицем Ермолов, под которым была убита лошадь, оказался в плену, но на выручку ему успел полк елисаветградских гусар. Наградами за эту кампанию Ермолову были орден святой Анны 2 степени и чин полковника.
В 1807 году 29-летний Алексей Ермолов вернулся в Россию с репутацией одного из лучших артиллеристов. Перед началом Отечественной войны был назначен начальником Главного штаба 1-й Западной армии, с командующим которой Барклаем-де-Толли у него были холодные, чисто служебные отношения. Ермолов дружил с Багратионом, возглавлявшим 2-ю Западную армию, а отношения между двумя командующими были натянутыми. Тем не менее, Барклай доверил ему самостоятельную оборону Смоленской крепости во время отхода за Смоленск.
В Бородинском сражении Ермолов был сильно контужен в шею картечью.
На совете в Филях Ермолов высказался за новый бой под Москвой. Когда это предложение было отклонено, именно он настоял на том, чтобы встретить Наполеона в Малоярославце. Упорная защита этого города заставила французскую армию свернуть на старый, ею же разоренный путь, что привело ее к катастрофе.
В сражении под Кульмом в заграничном походе русской армии 29–30 августа 1813 года Ермолов возглавлял 1-ю гвардейскую дивизию, а после ранения генерала А.И. Остермана-Толстого принял его сводный отряд. Гвардия под руководством Ермолова целый день сражалась против вдвое превосходящего по численности противника и обеспечила победу всей союзной армии. Прямо на месте сражения он был награжден орденом Святого Александра Невского.
20 июля 1815 года Ермолов с гренадерским корпусом присутствовал в Варшаве при торжественном объявлении о восстановлении Царства Польского и обнародовании конституции и был свидетелем, как войска польской армии присягнули императору Александру I как царю польскому. Через некоторое время, в ноябре 1815 года, Ермолов сдал корпус генералу Ивану Паскевичу и выехал в Россию. По иронии судьбы, Паскевич сменит Ермолова еще раз – уже на Кавказе.
Именно Кавказ стал местом наибольшей славы Ермолова, хотя и не всегда однозначной. Генерал стал в 1816 году управляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях и чрезвычайным послом в Персии. Он запретил изнурять войска бессмысленной шагистикой, увеличил выдачу вина и мяса, разрешил носить вместо киверов папахи, вместо ранцев холщовые мешки, вместо шинелей зимой полушубки.
В 1823 году Ермолов командовал боевыми действиями в Дагестане, а в 1825 году воевал с чеченцами. В кампании 1818 года руководил постройкой крепости Грозная. На Кавказе Ермолов прославился жестким отношением к горцам: так, когда чеченцы взяли в заложники начальника штаба корпуса полковника Шевцова и стали требовать за него выкуп, Ермолов направил в Чечню несколько казачьих сотен, которые взяли в аманаты (заложники) 18 наиболее уважаемых старейшин крупнейших аулов (что, в принципе, было распространенной практикой среди кавказских народов). Горцам Ермолов дал месяц на размышление, пообещав после этого повесить заложников. Шевцов был освобожден без выкупа.
При этом Ермолов не ограничивался военными действиями: он модернизировал Военную грузинскую дорогу и иные пути сообщения, устроил лечебные заведения при минеральных водах, содействовал притоку русских поселенцев.
Последней войной генерала стала русско-персидская: в 1826 году Отдельный Кавказский корпус под его командованием полностью очистил Закавказье от вторгшихся иранских войск, и военные действия были перенесены на территорию Ирана. После этого он был смещен и заменен фаворитом Николая I уже упоминавшимся Паскевичем: Ермолов принимал у себя сосланных на Кавказ декабристов, и император подозревал его в более тесных связях с тайным обществом.
С началом Крымской войны в конце 1853 года 76-летний Ермолов был избран начальником государственного ополчения в семи губерниях, но принял эту должность только по Москве. В мае 1855 года из-за старости покинул и этот пост. 23 апреля 1861 года Ермолов скончался в Москве.
Чем знаменит
Хотя Ермолов прославился еще даже до Отечественной войны, наиболее известной стала его деятельность как «усмирителя Кавказа». При этом ряд исследователей отмечают, что сменившие его военачальники зачастую пользовались гораздо более жестокими методами. Со своей стороны, его уважали и враги из числа горцев, по словам которых, «Ярмол один был, с кем можно было и воевать, и говорить честно».
По словам Николая Лескова, славу Алексею Ермолову «протрубили не пристрастные газеты, не реляции, которые пишутся в главных квартирах и возвещают то, что желательно оповестить главной квартире, – славу его пронесли во всю Русь на своих костылях и деревяшках герои-калеки, ходившие с Алексеем Петровичем и в огонь и в воду и после за мирным плетением лычных лаптей повещавшие "черному народу ", как "с Ермоловым было и умирать красно"... Ермолов поистине характернейший представитель весьма замечательного и не скудно распространенного у нас типа умных, сильных, даровитых и ревностных, но по некоторым чертам "неудобных" русских людей».
О чем надо знать
Видный собой, но небогатый Ермолов так и не женился. Однако живя на Кавказе, он завел несколько наложниц, от которых родилось пятеро сыновей (один, по некоторым данным, умер во младенчестве) и дочь. Все были крещены Ермоловым в православие, все его сыновья стали военными.
Прямая речь
Об иностранных преподавателях: «Шарлатаны учили взрослых, выдавая себя за жрецов мистических таинств; невежды учили детей, и все достигали цели, то есть скоро добывали деньги. Между учителями были такие, которые, стоя перед картою Европы, говорили: "Париж, столица Франции... ищите, дети мои! " – потому что сам наставник не сумел бы сразу ткнуть пальцем в свой Париж».
О политике на Кавказе: «Снисхождение в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели и тысячи мусульман от измены... Я многих по необходимости придерживался азиатских обычаев и вижу, что проконсул Кавказа жестокость здешних нравов не может укротить мягкосердечием... Все подвиги мои состоят в том, что какому-нибудь князю грузинской крови помешать делать злодейства, которые в понятии его о чести, о правах человека суть действия, ознаменовывающие высокое его происхождение; воспретить какому-нибудь хану по произволу его резать носы и уши, которые в образе мыслей своих не допускают существование власти, если она не сопровождаема истреблением и кровопролитием».
О своих предшественниках: «Предместники мои вели с ними (ханами – «Полит.ру») переписку как с любовницами, такие нежности, сладости и точно как будто мы у них во власти. Я начал вразумлять их, что беспорядков я терпеть не умею, а порядок требует обязанности послушания, и что таковое советую я им иметь к воле моего и их Государя и что берусь научить их сообразоваться с тою волею. Всю прочую мелкую каналью, делающую нам пакости и мелкие измены, начинаю прибирать к рукам... Надлежало бы спросить предместников моих, почему они, со всею их патриархальною кротостию, не умели внушить горцам благочестия и миролюбия?»
О переговорах с горцами: «Старшины почти всех главнейших деревень чеченских были созваны ко мне, и я объяснил им, что прибытие войск наших не должно устрашать их… что я не пришел наказывать их за злодеяния прошедшего времени, но требую, чтобы впредь оных делаемо не было».
О своих похоронах: «Завещаю похоронить меня как можно проще. Прошу сделать гроб простой, деревянный, по образцу солдатского, выкрашенный желтою краскою. Панихиду обо мне отслужить одному священнику. Не хотел бы я ни военных почестей, ни несения за мною орденов...»
Денис Давыдов о битве при Кульме: «Знаменитая Кульмская битва, которая в первый день этого великого по своим последствиям боя принадлежала по преимуществу Ермолову, служит одним из украшений военного поприща сего генерала».
Александр Пушкин о визите к Алексею Ермолову: «Голова тигра на Геркулесовом торсе. Улыбка неприятная, потому что не естественна. Когда же он задумывается и хмурится, то он становится прекрасен и разительно напоминает поэтический портрет, писанный Довом. Он был в зеленом черкесском чекмене. На стенах его кабинета висели шашки и кинжалы, памятники его владычества на Кавказе. Он, по-видимому, нетерпеливо сносит свое бездействие».
8 фактов об Алексее Ермолове
- По матери Алексей Ермолов находился в родстве с Давыдовыми, Потемкиными, Раевскими и Орловыми. Знаменитый партизан и поэт Денис Давыдов был его двоюродным братом.
- По первому обвинению в неблагонадежности Ермолов дважды оказывался под стражей и провел целый месяц в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.
- В ссылке Ермолов занимался самообразованием, выучился у местного протоиерея латыни и в подлиннике читал римских классиков, уделяя особое внимание «Запискам о Галльской войне» Цезаря.
- После капитуляции французов во время заграничного похода русской армии именно Ермолову как одному из самых образованных русских генералов Александр I поручил написать манифест о взятии Парижа.
- В 1820 году Ермолов составил текст молитвы для мусульман Кавказа с восхвалением императора Александра I и наилучшими пожеланиями в его адрес, но она не прижилась.
- Ермолов собрал богатейшую библиотеку, насчитывавшую более 9 тысяч томов, сам переплетал книги и написал руководство по переплетному делу. В 1855 году он продал большую часть своего собрания Московскому университету.
- Еще в начале XX века в Грозном сохранялась землянка, где жил Ермолов при закладке крепости Грозная. В 1880-х годах у землянки был сооружен бронзовый бюст полководца. Памятник был уничтожен после революции 1917 года.
- Ермолова как решительного противника пьянства в войсках упоминает герой Михаила Лермонтова Максим Максимыч, объясняя своему собеседнику, почему он не пьет крепкие напитки.
Материалы об Алексее Ермолове
Статья об Алексее Ермолове в Википедии
