В ноябре состоится награждение лауреатов ежегодной премии «Просветитель», вручаемой за лучшие научно-популярные произведения. Организаторы премии уже опубликовали длинный список книг, претендующих на премию в двух номинациях: «естественные и точные науки» и «гуманитарные науки». В октябре из их числа будут выбраны восемь изданий, среди которых позже и определят победителей.
Корреспондентка «Полит.ру» Аня Гольдман поговорила с Максимом Кронгаузом, лингвистом, доктором филологических наук, профессором НИУ ВШЭ и РГГУ: Книга «Сто языков», которую он написал в соавторстве с Александром Пиперски и Антоном Соминым вошла в лонг-лист премии.
Феминитивы, написание ё, заимствования и борьба с заимствованиями — почему вопросы языка вызывают такие ожесточенные споры в обществе? Так было всегда или бывали периоды, когда люди относились к изменениям в языке спокойно?
В периоды стабильности общество в целом спокойнее относится к языку, а в периоды нестабильности возникают бурный споры — это вполне нормально. Сейчас на язык очень сильно влияют интернет и глобализация, поэтому языковые вопросы стоят остро. Русская культура вообще очень трепетно относится к языку, поэтому языковые вопросы такие болезненные и вызывают ожесточенные дискуссии со времен славянофилов и западников. Борьба с заимствованиями велась и при Сталине.
С чем связана такая особенность русской культуры? Почему заимствования из английского воспринимаются как угроза?
Я думаю, тут несколько причин. В первую очередь это, конечно, идеология. Язык пытаются увязать с идеей патриотизма, поэтому начинается борьба с влиянием чужой культуры. Заимствования возникают в результате столкновения двух культур, а борьба с заимствованиями преподносится как защита родной культуры.
Но языковые патриоты занимаются не только борьбой с англицизмами. Например, так называемые ёфикаторы борются за обязательное написание буквы ё и утверждают, что буква ё — патриотическая буква, а ставить над ней две точки — патриотический акт. Не очень понятно, на чем основана эта идея, поскольку традиционно эта буква была факультативной, но на волне подъема языкового патриотизма у нее появились яростные сторонники. Это достаточно любопытный феномен.
Или вот, казалось бы, какая идеология может стоять за выбором предлога? Но который год не утихают ожесточенные споры о том, как правильно говорить — «на Украине» или «в Украине». Утверждается, что те, кто говорит «на Украине» , выступают против суверенитета этой страны. На фоне обострения отношений между Россией и Украиной вопрос о выборе предлога оказался крайне политизирован. Похожие дискуссии ведутся о том, как правильно писать и говорить «Белоруссия» или «Беларусь», «Молдавия» или «Молдова» и т. п. Под каждый из вариантов подводится идеологическая основа.
Споры вокруг феминитивов тоже носят идеологический характер. Феминистки настаивают на употреблении феминитивов, чтобы повысить видимость женщин в социуме, подчеркнуть роль женщин в общественной жизни. Попытки таким образом повлиять на общественное и индивидуальное сознание у некоторых вызывают отторжение.
Таким образом мы видим, что конфликты в основном возникают вокруг попыток привязать языковой выбор к идеологическому или, иногда, социальному — так, например, получилось с глаголом «кушать». Как правило более образованные люди ненавидят слово «кушать» — таким образом они опосредованно выражают свою неприязнь к менее образованным людям, которые его употребляют более активно. Социальный конфликт переходит в языковой.
Недавно в школах Татарстана отменили обязательное изучение татарского, как это скажется на статусе языка?
Безусловно, это удар по татарскому языку. Обязательное изучение языка в школе повышает его статус — им владеет больше людей, сфера его использования значительно расширяется. Отмена обязательного изучения татарского понизила его статус. Однако стоит отметить, что обязательным татарский язык тоже стал совсем недавно — в советское время обязательным был только русский. Опять же тот факт, что изучение татарского перестало быть обязательным для всех вовсе не значит, что никто не будет его изучать. Кто-то будет учить его добровольно, остаются школы, где обучение ведут на татарском, есть школы с этнокультурным компонентом.
Татарский язык достаточно большой и в обозримом будущем он не исчезнет вне зависимости от того, обязательно его будут изучать в школах или нет. С малыми языками все намного сложнее, вопрос их возрождения и поддержания — болезненный и тонкий вопрос, который невозможно решить сверху, выделив деньги и введя обязательные часы в школе. Нужны энтузиасты-носители малых языков, которые горят идеей поддержания и развития родного языка, именно их должно поддерживать государство, и очень хорошо, что в России сейчас существуют программы такого рода.
Проблема в том, что говорить на малых языках носителям невыгодно. Чтобы поступить в институт или устроиться на хорошую работу нужно в совершенстве владеть русским языком. А что дает родной язык? С прагматической точки зрения не так много, это в первую очередь вопрос культуры и идентичности. Поэтому даже одних только школьных уроков для поддержания малых языков недостаточно, очень важно, чтобы родители осознавали важность передачи родного языка детям.
Помимо Татарстана, какие еще в России есть примеры успешного языкового энтузиазма?
Безусловно это Чечня. В Чечне в последние годы добились впечатляющих успехов на этом поприще, престиж чеченского языка заметно вырос. Недавно я участвовал в семинаре вместе с писателями Северного Кавказа, и было видно, что чеченцы очень заботятся о своем языке, у них есть языковой патриотизм. Для национальной культуры очень важна языковая гордость, в Чечне она очень развита. Пожалуй, в России именно чеченцы и татары активнее других борются за свои национальные языки, что неудивительно — язык тесно связан с национальной идентичностью. В сильных национальных республиках положение языка лучше, чем в других.
А как обстоит дело с преподаванием русского языка в школах? Как вы относитесь к современным программам и учебникам, нужны ли новые?
Нужно писать новые учебники русского языка и нужно писать их по-новому. Большинство современных учебников русского языка мало чем отличается от советских, они серьезно морально устарели. Был добавлен важный новый раздел, посвященный культуре речи, на мой взгляд, он должен был бы стать центральным, но теория сильно устарела. Школа очень сильно отстала от современной лингвистики, но мне вообще кажется, что изучение языковой теории в школе стоило бы свести к минимуму, сосредоточившись на практике.
Нужен принципиально новый подход к учебникам, нужно понять, чему мы хотим учить детей в школе. Мне кажется, что сегодня развитие речи — это основная задача, а грамотность — задача второстепенная.
Но просто написать новый хороший учебник недостаточно. Проблема в консервативном настрое не только педагогического сообщества, но и родителей, которые в массе своей убеждены, что детей в школе нужно учить в первую очередь грамотно писать, а остальное приложится.
Кроме того, содержание учебников завязано на содержание экзаменов, а не наоборот, как это ни прискорбно. Учебник может быть сколь угодно прекрасным, но если мы не включим в него то, что будет в ЕГЭ, даже если это какие-то второстепенные и незначительные вещи, то мы подведем и школьников и учителей. Поэтому такой учебник не будет востребован.
Сейчас Министерство просвещения собирается вводить новые стандарты образования, жестко привязав содержание учебников к классам. В таких условиях вообще непонятно, как писать новые учебники — они все будут одинаковыми из-за того, что министерство указывает, что именно должно быть в учебники для пятого, а что для шестого класса.
Из-за консервативного настроя министерских чиновников, педагогического сообщества и большинства родителей не очень понятно, как модернизировать преподавание языка в школе. Любые нововведения воспринимаются в штыки — как разрушение традиций. Я не знаю, как преодолеть эту проблему, учитывая современное состояние нашего общества.
