В результате нападения боевиков на сирийскую провинцию Дейр-эз-Зоре погибли несколько российских военных. За нападением могли стоять боевики, которые готовились на американской военной базе в Сирии.
По данным информационного агентства «Интерфакс», погибли четверо и пятеро были ранены; все эти военнослужащие представлены к государственным наградам. Информационное агентство AFP сообщает о гибели не менее девяти россиян, в числе которых называются бойцы частных военных компаний.
В Минобороны России считают, что за нападением на российских военнослужащих в Сирии могли стоять боевики, проходившие подготовку на американской базе Эт-Танф. По данным газеты «Коммерсантъ», за пару дней до нападения в Дейр-эз-Зор перебросили их отряд, готовившийся на этой базе.
Поговорить с «Полит.ру» о том, надолго ли Россия увязла в этой войне, и о том, стоит ли для нее то, что она защищает в Сирии, затрат и человеческих жертв, согласился Алексей Макаркин, ведущий эксперт Центра политических технологий. По его оценке,
«Насчет того, что мы делаем в Сирии: мы связали себя с Асадом, и сейчас враги Асада — это наши враги.
Сейчас идет попытка принудить сирийскую оппозицию к переговорам на условиях Асада. Сирийская оппозиция считает такой подход капитуляцией, и на условиях Асада переговариваться не хочет. Американцы оттуда, наверное, хотели бы уйти — по крайней мере, Трамп хотел бы. Он все-таки в душе не очень хочет продолжения войны, тем более что ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим. ред.) потерял населенные пункты, которые он контролировал. Но, с другой стороны, ИГИЛ остался, полностью он не уничтожен. И это является оправданием и объяснением для местной аудитории и для собственно президента США, почему там надо оставаться американцам.
Кроме того, уйти значило бы способствовать дальнейшему успеху Асада. Американцы на это не готовы. Американцы поддерживают сирийскую оппозицию, которую они считают умеренный. Но где грань между умеренной и радикальной оппозиции, не знает никто.Плюс, как я уже сказал, для России Любой человек в Сирии, стреляющий В правительственные войска, это террорист. То есть Россия в целом там действует в логике Асада. Конечно, есть некоторые разногласия, в том числе, наверное, есть разногласия между Россией и Ираном в том, что там делать и как, но в общем мы видим, что Россия выступает в роли союзника и защитника Асада.
Словом, если американцы уйдут (чего Трамп как человек, а не как президент, наверное, хотел бы), то это нанесет резкий удар по оппозиции. Но уход России нанесет такой же резкий удар по Асаду. Россия уже много вложила в Сирию, у России там есть свои конкретные задачи — военное присутствие в Средиземном море (об этом мы уже много раз говорили). И уход России, конечно, вряд ли приведет к автоматическому падению режима Асада, но постепенно ситуация может приблизиться к той,которая существовала до массированного прихода России, когда режим Асада действительно начал достаточно быстро разваливаться. Несмотря на военные результаты, достигнутые при поддержке России и Ирана, режим Асада достаточно слаб.
Плюс у российских военных есть воспоминания о том же Афганистане. Ведь сейчас произошло переосмысление афганских событий. Если в 1989 году большинство было за выход из Афганистана, сейчас отношение к этому уже сложнее. С тех пор развалился Советский Союз, мы много откуда ушли и ничего за это не получили. Поэтому если посмотреть, что пишут люди в интернете (а интернет у нас — своего рода большая дискуссионная площадка),то мы увидим: точка зрения, что мы предали Наджибуллу, активно присутствует. Мол, может быть, и уходить было не надо, может быть, надо было держаться, а там, того и гляди, Америка бы развалилась. И так далее.
И так далее. Самодеятельных экспертов у нас очень много, но самодеятельные эксперты — это тоже часть общественного мнения. Можно относиться к ним с иронией, с возмущением или еще как-то, но они тоже — часть общественного мнения. Мысль о том, что мы, может быть, рано ушли из Афганистана, в общественном сознании есть. Эта точка зрения опирается уже на современные представления, на чувство сильнейшие обиды за то, что произошло, причем произошло не только в Афганистане, опирается на фрустрации по поводу распада СССР. Поэтому в Сирии мы останемся.
Еще года два назад мы говорили, что мы не союзники Асада, что мы в Сирии для того, чтобы бороться с терроризмом, чтобы по возможности примирить внутри сирийские стороны. А сейчас мы все чаще идентифицирую себя с Асадом. Наверное, это вполне закономерно. Если мы посмотрим на весь контекст российской внешней политики, то мы увидим, что это контекст внешней политики сверхдержавы. Или страны, которая стремится вернуть себе эту роль.
Есть два исторических места в мире, где сверхдержавы себя проявляют: это Балканы и ближний Восток. С Балканами сейчас сложнее, потому что значительная часть Балкан уже входит в состав североатлантического блока. Там себя не проявишь — там действует устав НАТО со всеми вытекающими последствиями. Да и с теми странами, которые не входят в НАТО, тоже довольно сложно, потому что все они стремятся в Европейский союз. Включая и Сербию, где существуют большие искренние симпатии к России.
Остается в Ближний Восток. Значит, уход России из Сирии — это такой символический отказ России от статуса сверхдержавы. Готова ли к этому российская власть? Разумеется, нет. Готово ли к этому российское общество? Никаких признаков этого не видно. Так что, думаю, мы пробудем в Сирии еще достаточно долго.
Вообще сирийский конфликт вписывается в некий общий контекст того, что происходит. Если мы будем пытаться договориться о чем-то крупном с Западом,то сирийский конфликт может быть вписан в эти договоренности, в их контекст. Но на сегодняшний момент таких договоренностей не видно. Наверное, есть желание большой части российской элиты о чем-то договориться. С другой стороны, я думаю, что есть желание сохранить претензии на роль сверхдержавы. Как соединить такие договоренности и такие претензии, по-моему, пока никто еще не придумал», – сказал Алексей Макаркин.
Ранее в беседе с «Полит.ру» он высказал мнение, что с экономической точки зрения, равно как и с точки зрения запросов общества, считающего принцип «мы воюем где хотим» одним из атрибутов сверхдержавы, весьма вероятно, что российская кампания в Сирии может продолжаться еще достаточно долго.
.jpg){kind=link}