Выделить европейским партнерам по НАТО 4,6 млрд долларов на сдерживание «российской агрессии» готовы США. Соответствующая строка содержится в проекте оборонного бюджета США на 2018 финансовый год. При этом в проекте упоминаются «повышенная военная активность России в Арктическом регионе и Средиземном море, а также нарушение Москвой Договора об открытом небе».
Кроме того, в Конгрессе США согласовали выделение 58 млн долларов на разработку ракеты средней дальности наземного базирования в ответ на «нарушение Россией Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД)», передает газета «Коммерсантъ». Этот договор, напомним, запрещает России и США разрабатывать и размещать на своей наземной территории ракеты с дальностью от 500 до 5 тыс. км.
Руководитель Комитета начальников штабов США генерал Джозеф Данфорд сообщил, что по-прежнему считает Россию «главной экзистенциальной угрозой США». Он подчеркнул, что необходимо заставить Москву придерживаться положений Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, который Россия, по мнению США, не соблюдает.
Между тем, несмотря на мощь Североатлантического блока страны ЕС озабочены созданием собственного оборонного альянса, получившего неофициальное название «военного Шенгена», который существовал бы помимо НАТО, пишет газета «Известия». Как утверждает со ссылкой на дипломатические источники газета Financial Times, обсуждение перешло в финальную стадию, и присоединиться к проекту якобы готовы более половины стран Евросоюза.
О том, зачем этот проект (РESCO, то есть Permanent Structured Cooperation on Defence, или «Постоянно действующее сотрудничество в области обороны» – так называют его в прессе) нужен Европе и каковы сейчас отношения России и НАТО, с «Полит.ру» побеседовал Алексей Макаркин, ведущий эксперт Центра политических технологий.
«Противостояние России и Запада сейчас ощущается достаточно остро. Такое впечатление, что у НАТО был кризис идентичности. Собственно говоря, НАТО создавался для противостояния Советскому союзу – в течение нескольких лет после Второй мировой войны. А после того, как СССР распался и был ликвидирован Варшавский договор, своего рода «зеркальный» для НАТО блок, встал вопрос о том, что же НАТО дальше делать. Какие у альянса могут быть задачи? Потому что глобальная его задача исчезла.
Понятно, что совсем без задач нельзя, и у Альянса есть целый ряд задач локальных. Например, при Слободане Милошевиче была война на Балканах – там НАТО действовало против Югославии. Это был 1999 год. Слободан Милошевич был отстранен от власти в 2000 году – после того, как он проиграл выборы и перестал быть президентом (и отказался это признавать, так что случилась революция). Но после этого, после 2000 года то, что осталось от Югославии, распалось на Сербию и Черногорию.
Сейчас Черногория – уже член НАТО. Сербия не хочет вступать в НАТО – у нее есть исторические воспоминания о войне 1999 года. Но все равно она сотрудничает с Североатлантическим блоком, не является его противником. А значит, балканская тема из повестки НАТО ушла.
Дальше был Афганистан. Афганская операция НАТО продолжалась почти полтора десятилетия, но и она закончилась. Талибов разгромить не удалось, но все НАТО прекратило там действовать. В стране есть небольшой американский контингент – сейчас он даже увеличен. Но это уже решение президента Соединенных Штатов, а не Североатлантического блока.
В Ираке, так как мнение стран-членов НАТО разошлись (Америка, Англия и ряд других стран были за операцию против Саддама Хусейна, а Франция и Германия были против), операция не проходила под флагом НАТО. Это было невозможно, потому что любая операция требует консенсуса. Так что явных задач для альянса не осталось.
И тут случился 2014 год, украинский конфликт. Он оживил организацию – у НАТО появился импульс для того, чтобы действовать; у части членов альянса появилось ощущение угрозы. Соответственно, они и стимулируют укрепление альянса и действия, направленные на сдерживание России. И не только они – в данной ситуации американский политический класс достаточно консолидирован.
Если говорить о Трампе, то у него, наверное, есть какие-то свои взгляды на Россию. Можно предположить, что он достаточно скептически относится к «российской угрозе». Но это именно что можно предположить, а на реальную политику это влияния не оказывает. Потому что тут речь идет не о личной позиции, а о курсе государства. Так что предполагать можно всякое, а главное – реально проводимая политика.
Ну и, наверное, если говорить о Трампе, надо добавить, что он шел в президенты (и первоначально на посту президента что-то пытался сделать) как человек, очень скептично настроенный по отношению к большинству союзников Соединенных Штатов. Скептично – как предприниматель. Мол, почему союзники не платят за оборону? Надо платить! Америка с его точки зрения перенапрягалась (и все еще перенапрягается, наверное – вряд ли он уже изменил свое мнение) и тянула на себе слишком много обязательств. Причем слишком много не только с Североатлантическим блоком, но и на Востоке – и с Кореей, и с Японией.
По убеждению Трампа, надо, чтобы союзники брали на себя большее количество обязательств, а Америка таким образом сократила бы свои военные расходы. Например, по НАТО речь идет о 2%-ном уровне военных расходов, который выдерживают только несколько стран блока. Но взгляды – это взгляды, а политика – это политика. Это разные вещи. Поэтому, с одной стороны члены блока обещали исправиться, подтянуться, хоть и не сразу, а, с другой стороны, Трамп, может, и хотел бы что-то сократить. Но, опять-таки, в этом случае он столкнулся бы с Конгрессом и с собственными генералами – что он сделать не имеет возможности.
Кстати, не имеет возможности что-то изменить в этом отношении как на Западе, так и на Востоке. На Востоке сейчас активна корейская тема, и в связи с этим сохраняется и усиливается сотрудничество с Японией и с Республикой Корея.
Ну, а так как существует «российский фактор», у НАТО как организации появился смысл. А это означает дополнительное финансирование. В свою очередь это ведет к тому, что в данной ситуации экскалация носит обоюдный характер. Вопрос в том, у кого больше на это будет средств. И здесь мы напоминаем про «холодную войну» 1980-х годов. К 1983 году отношения чем-то напоминали теперешние: между СССР и США прекратились переговоры. Ну, и вопрос теперь в том, кто выдержал эту «холодную войну».
А если говорить о «военном Шенгене», то он, наверное, нужен ЕС для собственной идентичности. В Европе есть разные точки насчет того, что надо делать с американцами и какими должны быть отношения (в том числе военно-политические) с Соединенными Штатами. Достаточно много людей, причем не только среди местных националистов, которые настроены антиамерикански, но и людей, которые вполне находятся в мейнстриме, говорят, что надо больше внимания уделять своим проектам, без американцев.
Понятно: в экономике европейских стран американцев нет, но в оборонной сфере они есть: реально Америка в НАТО доминирует с конца 1940-х годов. Поэтому и возникает идея «Давайте мы создадим что-то свое для обороны». Но, опять-таки, скорее сейчас речь идет о подчеркивании своей «самости», своей идентичности. Я не думаю, что этот возможный альянс – реальный конкурент Североатлантическому блоку. Потому что НАТО – это огромный механизм, огромная машина, которая достаточно отлажена и работает. Она вызывает критику, но при этом, как мы видим сейчас, европейцы даже в меньшей степени готовы от этого механизма даже просто думать, чтобы отказаться, чем были готовы в 2000-е годы.
В 2000-е годы было много разговоров о том, что НАТО европейцам не нужно: мол, против кого им с его помощью защищаться? Ну, вот сейчас есть против кого. Поэтому я думаю, что сейчас может идти речь о создании дополнительных механизмов, но не о том, чтобы создавать какую-то альтернативу Североатлантическому блоку. Блок останется», – объяснил Алексей Макаркин.
