Российские самолеты покинули авиабазу Хамадан в Иране, с которой они совершали налеты на объекты в Сирии. По официальной версии, это произошло потому, что «была выполнена задача», стоявшая перед Воздушно-Космическими Силами России в этом регионе. Между тем боевые действия в Сирии продолжаются, и российская авиация продолжает в них участвовать.
О том, что российские стратегические бомбардировщики Ту-22М3 и самолеты Су-34 прибыли на базу Хамадан, стало известно 16 августа. Об их появлении там сообщил сирийский портал Al-Masdar News, затем соответствующий сюжет был показан телеканалом «Россия 2».
Как отмечали СМИ, в это время в официальных сводках российского военного ведомства Хамадан называлась местом базирования российских самолетов, но ни о каких условиях, в том числе сроках договоренностей с Ираном по использованию базы, не упоминалось.
Напомним, Россия и Иран в Сирии поддерживают правительство Башара Асада. В то же время коалиция США поддерживает «умеренных» повстанцев. Разрешение Ирана на использование авиабазы министр обороны республики Хосейн Дехган объяснял как раз тем, что союзники США усилили поставки вооружения повстанцам.
17 августа Госдепартамент США выразил сожаление тем, что Иран предоставил России такое право. Газета The Telegraph отмечала, что это был первый с 1979 года случай, когда Тегеран позволил иностранной державе проводить военные операции с его территории. Согласно ее выводам, это является наглядной демонстрацией союза между Москвой и Тегераном, борющимися за сохранение режима президента Сирии Башара Асада.
Газета Financial Times отметила, что шаг увеличит региональное влияние России и усилит давление на Вашингтон по координации сирийской военной кампании с Москвой. Кроме того, он имеет и логистические преимущества: использование базы позволит существенно сократить расстояние, которое нужно пролетать российским бомбардировщикам.
20 августа министр обороны Ирана заявил, что Россия может использовать базу для нанесения авиаударов по Сирии так долго, как сама сочтет нужным. Тогда в российских СМИ появились сообщения о разрешении на «бессрочное использование» базы и комментарии об усилении позиций России в Сирии и вообще в регионе.
В связи с этим министр обороны Ирана выразил недовольство. «Русские заинтересованы в том, чтобы показать себя сверхдержавой и гарантировать свою роль в определении политического будущего Сирии. И конечно, с их стороны наблюдалась определенная доля позерства и неджентльменского поведения», — процитировало интернет-издание РБК его слова.
А уже 22 августа стало известно, что Россия приостановила использование базы Хамадан. «У России нет базы в Иране, и она не обосновалась здесь. Они проводили операцию и уже закончили ее», – привело агентство Tasnim заявление представителя МИД Исламской Республики Бахрама Касеми. Касеми также дал понять, что стороны договаривались о временном использовании базы, а теперь этот процесс приостановлен.
«Неджентльменское» поведение, то есть вызывающее с точки зрения представителей других стран, но не с точки зрения российской стороны, действительно могло стать одной из причин, по которой России пришлось уйти с базы, поскольку Россия не оценила, насколько уместно или неуместно рассказывать о договоренности по базе. Такое мнение высказал на своей странице в социальной сети Facebook заместитель директора «Центра политических технологий», главный редактор сайта «Политком.Ру» Алексей Макаркин.
«В российском сознании (и элитном, и массовом) в последние два десятилетия полностью исчезло представление о том, что мы можем быть в чем-то неправы, когда действуем на территории других стран. Если в советское время где-то как-то еще говорили о завоевательной политике и внешней экспансии (хотя и старались уходить от одиозного прилагательного «колониальная»), то сейчас книжные магазины заполнены отечественной литературой, не только оправдывающей, но и прославляющей любую военную кампанию.
Даже зарубежных авторов слегка корректируем. Название известной книги Питера Хопкирка «Большая игра» у нас перевели как «Большая игра против России». Мол, сидели мы себе спокойно в своих исконных ташкентщине и кокандщине, поглядывали на столь же исконную афганщину, а британцы только и делали, что пытались учинить неспровоцированную агрессию. Вместо конкуренции двух империй возникала совсем другая картина.
Такой подход идеально укладывается в простую схему – Россия как жертва и победитель. То есть жертва чужих происков, которые, однако, оборачиваются великой победой россиян. Пусть не сразу, но справедливость восстанавливается.
И мы искренне недоумеваем, почему нас не понимают страны, которых мы уже записали в свои друзья. Почему иранцы некоторые страницы их истории (включая действия русской казачьей бригады в Персии или вхождение Красной армии в страну в 1941 году с известными последующими условиями выхода – уходим в обмен на нефть; правда, Иран «кинул» Сталина, не ратифицировав соответствующий договор) воспринимают без какого-либо энтузиазма. И что появление российских самолетов на военной базе в Иране может об этих страницах напомнить. Мы искренне не понимаем этого, и когда иранцы, которые «завязли» в Сирии, разрешили тихо использовать свою базу, гордо сообщили об этом городу и миру, вызвав изрядное волнение в иранском парламенте, где у Рухани нет твердого большинства. После чего пришлось уходить.
Или другая история. Когда Русская православная церковь причисляла к лику святых китайских новомучеников, погибших во время «боксерского восстания», то тоже искренне считала, что Китай будет рад получить собственных православных святых. Потом удивлялись, почему в Пекине отреагировали на этот шаг весьма прохладно. Ведь мы же все понимаем – католиков и протестантов «боксеры» убивали за колониализм, но ведь к нашим же единоверцам это не относится. Мы же хорошие, никогда никому ничего плохого не делали. И снова удивляемся, почему китайцы не разделяют нашего отношения к деятельности графа Муравьева-Амурского или графа Игнатьева.
И шишек в связи с таким мировосприятием придется набить еще немало. К большому сожалению», – написал Алексей Макаркин.
Сходное мнение высказал в беседе с «Полит.ру» старший научный сотрудник Московского центра Карнеги, профессор МГИМО МИД России Алексей Малашенко.
«Формальным поводом для вывода российских сил с авиабазы Хамадан, как говорил министр обороны Ирана, стало то обстоятельство, что Россия вроде бы выполнила свою миссию в Сирии и бомбить больше не надо. Но это отговорка, конечно: вы видите, что война в Сирии продолжается, и понимаете, что она может продолжаться чуть ли не бесконечно. Так что дело тут в другом.
У меня возникло ощущение, что иранцы не захотели, чтобы в глазах всего мира, а в особенности Запада, они выглядели как главный союзник России. Им это совершенно ни к чему. К тому же, они были обижены тоном нашей пропаганды: постоянно говорилось о том, что Россия – великая держава, что хочет, то и делает; что существует чуть ли ни коалиция (правда, надо сказать, и в самом деле раньше в Багдаде был создан Координационный центр под руководством России, но это было давно и, в общем, в основном просто разговоры).
В общем, иранцы обиделись на этот тон, на попытки представить Иран в роли полноценного союзника России, помощника России. Ирану сейчас это действительно ни к чему, потому что, несмотря на все противоречия и сложности, после снятия санкций он больше повернут на Запад – там деньги, там инвестиции, там технологии, и так далее. И чтобы в глазах западных партнеров не выглядеть так пророссийски – а российская пропаганда сделала все, чтобы это впечатление возникло, – они пошли вот на такой шаг.
Причем я не уверен, что Хамадан для России навсегда закрыт. Если Россия будет вести себя поумнее (в чем, конечно, можно сомневаться), если можно найти какой-то компромисс и помалкивать, а не кричать на каждом федеральном канале телевидения, какие мы великие, то я не исключаю, что ситуацию можно развернуть в таком более благоприятном для России направлении.
Но пока что Иран показал, что он ничей не «младший брат» - что к ним относиться, как к чему-то вторичному, невозможно; что Россия никакая не великая держава, несмотря на всю попаганду; что Иран – это ее равноценный партнер. Так что я считаю, что тут надо было действовать по-умному, тактичнее. Если действительно была цель наносить какие-то удары по Сирии, не надо было кричать об этом на каждом шагу. Ну да, используется база – ну, и очень хорошо, что используется, зачем же такой шум устраивать? Это, я считаю, был просчет российской политики. Все могло быть иначе»,– объяснил Алексей Малашенко.
Политолог также допустил, что, наряду с воздействием российской пропаганды, могли сыграть роль и иные обстоятельства – связанные, например, с возможной выгодой для Ирана.
«Думаю, все произошло из-за обилия пропаганды. Но не исключаю – просто мы еще пока этого не знаем, – что иранцы (а они – ребята умные) могли получить какое-то обещание от кого-то (не знаю от кого), что если они не будут так активно сотрудничать с Россией, то, возможно, получат от Запада какую-то выгоду. Но это мое предположение, а чтобы говорить с уверенностью, надо знать наверняка»,– сказал Малашенко.
