Мы продолжаем публикацию материалов книги «Путинская Россия: Как она возникла, как существует и как может закончиться», выпущенной в 2015 году Американским институтом предпринимательства (American Enterprise Institute). Авторы издания — известные ученые и эксперты в различных областях социального знания. Публикация осуществляется с любезного разрешения AEI (Washington, DC). Автор раздела — политический аналитик, географ, ведущий научный сотрудник Института географии РАН Дмитрий Орешкин. Здесь, как и в других частях книги, используемая терминология отражает взгляды и подходы авторов.
Столичные элиты и население в Петербурге 1917 года опрокинули русскую империю и царя; тот пытался защититься с помощью призванных из провинции казаков и «черной сотни». Столичные элиты и население в Москве 1991 года опрокинули советскую империю и вождей ГКЧП, хотя те обращались к партийным и военным руководителям из провинции с требованием окружить город и подавить протест. Сегодня в столицах России и Украины накопились силы, которые опрокинут империю Путина; он в ответ ищет опору в пролетариате челябинского «Уралвагонзавода» и у чеченских нукеров.
Выборы московского мэра в сентябре 2013 г. многое вывели на поверхность. Назовем лишь два фактора. Это неожиданная способность к самоорганизации горожан, проявленная в немыслимых прежде масштабах и реакция властей - сначала испуганная, потом репрессивная.
С Киевом все и так достаточно очевидно: Майдан, как общественная самоорганизующаяся система скинул «вертикаль» Януковича. В Москве, где процессы еще не вырвались на поверхность, происходит незаметная консолидация и перегруппировка общественных сил, пытающихся отстаивать гражданские интересы против «вертикали» Путина. В частности, это можно видеть на примере возникновения альтернативных самоуправляемых структур, реализующих и защищающих права населения там, где «вертикаль» не может или не хочет этого делать.
Если власть не желает проводить честные выборы – возникают параллельные гражданские институты типа «Народного Избиркома». Если она не готова обеспечивать равные (в сравнении с представителями правящей бюрократии) права для автомобилистов на дорогах, возникает общественное движение «синие ведерки». Если власть не может остановить поток фальсифицированных диссертаций, призванных поднять престиж и обеспечить бюрократию научными званиями, возникает сообщество ученых «Диссернет», которое выявляет и публикует наиболее скандальные случаи научного плагиата. Если власть не способна бороться с взятками, реализуя стратегию коррупционной скупки вертикальной лояльности, создается альтернативный гражданский Фонд борьбы с коррупцией (ФБК) и т.д.
Этот процесс исподволь подмывает основы путинской вертикали, демонстрируя ее враждебность, неэффективность и некомпетентность по отношению к гражданам. Рассмотрим несколько примеров.
Гражданский контроль на выборах
Ощущение, что российские выборы фальсифицируются, копилось давно. По непримиримому шаблону российской интеллигенции оно проявлялось в виде бинарной оппозиции мнений. 1. Выборы абсолютно фальшивые, организуются кровавым режимом, «голосуй, не голосуй, все равно получишь…»; следовательно, «участие в них приравнивается к соучастию…» Только бойкот!! 2. Результаты выборов, в сущности глубоко народны. Отражают исконную тягу к сильной руке. Да, может, подтасовали немного… Но стыдно ловить электоральных блох, когда на кону судьба тысячелетней державы, поднимающейся с колен!
Попытки корректно оценить масштаб и вклад фальсификаций не увлекали ни ту, ни другую сторону. Одни считали это знаком конформизма-коллаборационизма, другие - идеологической диверсией в угоду заокеанским врагам. Меж тем идея была проста: достаточно взять под наблюдение репрезентативную выборку из небольшого числа избирательных участков (например, 5% от общего числа), легальными средствами свести там фальсификат к минимуму и потом сравнить результат этой «эталонной» выборки с итогами голосования на остальных 95% участков, где независимый контроль за творчеством избирательных комиссий отсутствует.
Несмотря на прозрачную логику и неоднократные публикации в прессе, проект выборочного контроля, первоначально называвшийся «Пять процентов правды», массового интереса долго не вызывал. Как не вызывали и сами выборы, масштаб фальсификаций и вообще политика. Вероятно, было еще рано. И вдруг, - примерно за полгода до декабрьских 2011 г. выборов в Государственную Думу - вызвал!
Видимо, что-то сдвинулось в недрах общественного сознания. По крайней мере, в Москве. К автору идеи пришла группа активистов, среди которых преобладали немолодые люди с опытом работы в участковых избирательных комиссиях (УИК) Москвы. Они заявили, что их «достало вранье», и что хотят попробовать «честную выборку», про которую читали в газетах и интернете. Идею выборочного статистического контроля поддержала и Ассоциация «Голос», эксперты которой много сделали для подготовки и обучения гражданских наблюдателей.
Самое поразительное, что к проекту активно подключилась молодежь, которая в течение 10 лет до этого занимала или подчеркнуто «пофигистскую» позицию, или поддерживала путинский режим через казенные структуры типа движения «Наши». И в итоге почти все удалось! Без денег, без помещений, исключительно на энтузиазме волонтеров и бесплатной помощи со стороны научных, общественных, некоторых партийных и информационных структур.
Следует особо поблагодарить «Новую Газету», рискнувшую взять на себя информационную поддержку проекта и выдать сотням неизвестных ей людей направления на избирательные участки в качестве представителей СМИ. В процессе самоорганизующегося творчества первой когорты волонтеров (ее неожиданно появившиеся лидеры проявили недюжинные организационные способности!), проект незаметно поменял название и стал именоваться «Гражданин наблюдатель». Вероятно, по аналогии с популярным тогда проектом Д. Быкова «Гражданин поэт» в интернете и на независимом ТВ «Дождь» - что косвенно подтверждает возросшую роль альтернативной информации в формировании новых гражданских сообществ.
В итоге в декабре 2011 г. в Москве волонтерам «Гражданина наблюдателя» («ГН») удалось взять под контроль 131 УИК (участковых избирательных комиссий) из 3374. Еще из 25 УИК, первоначально намеченных для наблюдения, волонтеры были противозаконно изгнаны. Средний результат партии «Единая Россия» на «эталонной» выборке оказался на 16-17 процентных пунктов ниже (около 30%) официально объявленного по Москве (46.6%).
Важно, что данные выборки «Гражданина Наблюдателя» оказались очень близки к осредненному результату на 250 московских участках, где голосование независимо от «ГН» контролировалось с помощью электронных сканеров КОИБ - «Комплексов по обработке избирательных бюллетеней». Эти устройства формируют параллельный электронный протокол подсчета голосов, который трудно «отредактировать» и «улучшить». Иными словами, КОИБ, как и присутствие активных наблюдателей на избирательных участках, существенно ограничивает возможности фальсификации - хотя не элиминирует их полностью.
Судя по выборочному «эталону» и участкам со сканерами (в сумме это 381 УИК из 3374 - более 11%), треть голосов за партию власти в Москве оказалась элементарно приписанной за счет участков, где волонтеров «Гражданина наблюдателя» или иных сдерживающих фальсификат факторов не оказалось.
Расхождения получилось вполне ожидаемыми для независимых экспертов, но абсолютно шокирующими для волонтеров, которые впервые воочию убедились, как грубо и примитивно путинская вертикаль «рисует» выгодные для нее результаты выборов.
Впечатление оказалось ярким. Изложенное десятками и сотнями волонтеров в блогах и других средствах интернет-общения, оно мгновенно стало достоянием города. Произошло нечто вроде социокультурного перелома. Открытого. Если раньше о проблемах фальсификаций говорили и писали 3-4 специалиста, которых можно было игнорировать, не понимать (не каждый читатель понимает и интересуется математической статистикой) или сомневаться в их объективности, то в декабре 2011 г. проблема буквально за день стала хитом самых широких слоев интернет-населения.
Этого оказалось достаточно, чтобы столицу охватило массовое движение в масштабах, невиданных за последние 20 лет. Глупо искать за этими событиями происки внутренних или внешних врагов – чем немедленно занялась «вертикаль». Все проще и интересней: город, как социокультурный феномен, вырос. Суммировались поколенческие, информационно-технологические, образовательные, бытовые и коммуникативные изменения - и неожиданно выплеснулись на улицу в новом качестве.
Следует подчеркнуть выход нового феномена за устоявшиеся политические рамки. Протест трудно назвать левым, правым, либеральным или националистическим: он был общегородским. Альтернативное движение быстро нашло себе альтернативного лидера. Взлетела звезда молодого, беспартийного, ломающего каноны Алексея Навального.
Простота и эффективность общественного контроля увлекли многих. Зимой 2011-12 г.г. возникло несколько новых, даже более массовых, чем «ГН», волонтерских организаций. «Росвыборы», «Сонар», «Наблюдатели Петербурга», «Лига избирателей»… Их отличительными чертами тоже были а) столичность (крупнейшие города); б) внепартийность; в) конкретно-прикладной проектный характер: без «идеологии». Люди разных убеждений объединились в самоуправляемые структуры для решения одной понятной всем, ограниченной во времени и в целях четкой задачи: обеспечить честный подсчет голосов.
Государственный менеджмент реагировал привычным образом: против Ассоциации «Голос» была развязана кампания травли и дискредитации, на том основании, что она получала финансирование от USAID. Однако «Гражданин Наблюдатель» и прочие чисто общественные организации вообще не получали финансирования - за исключением небольших частных пожертвований со стороны самих активистов и им сочувствующих. Прицепиться к ним было труднее: отсутствовала даже тень формального повода.
Поэтому одновременно с институциональными репрессиями путинской бюрократии пришлось ограничить самые грубые (они же - самые эффективные) механизмы фальсификаций, которые прежде приносили ей гарантированные победы. Ограничения коснулись только Москвы - единственного региона России, показавшего реальную способность к сопротивлению.
Через три месяца на президентских выборах (март 2012 г.) в столице уже почти не было случаев «ночного фальсификата», который так возмутил москвичей в декабре. Эта «технология» сводится к примитивному переделыванию протоколов после того, как избирательные комиссии разошлись по домам. Естественно, она работает лишь при полном неумении (а чаще нежелании - из-за боязни неприятностей) членов избирательных комиссий и наблюдателей знать и отстаивать свои законные права. Новая генерация волонтеров этой «советской» покорностью уже не отличалась. И власть оказалась вынужденной сделать шаг навстречу. Точнее, полшага.
Вместо примитивного «ночного фальсификата» расширился список менее грубых (и поэтому менее эффективных!) «дневных» форм жульничества: так называемые «карусели» (когда автобус с нанятыми «избирателями» ездит с участка на участок и они везде «голосуют» при попустительстве зависимого руководства УИК); голосование по спискам предприятий «непрерывного производственного цикла», «голосование» на дому и по открепительным удостоверениям, «вбросы» пачек бюллетеней и т.п.
Но все эти усилия во-первых, труднее замаскировать - они происходят на глазах у людей и, во-вторых, они приносят гораздо меньший суммарный урожай приписок, чем спокойное «исправление» протоколов в ночной тишине, когда никто не мешает. «Карусель», «вброс» и т.д. могут обеспечить максимум несколько десятков - до сотни - дополнительных голосов на участке, - да и то лишь при лояльном председателе УИК. Таких «лояльных» участков в Москве не слишком много - не более 15-20% от общего числа. Другое дело ночь: здесь без помех можно приписать «кому надо» и 300, и даже 500 голосов. Сколько Родина (в лице путинской вертикали) прикажет.
В итоге на президентских выборах в Москве В.Путин не смог преодолеть планку первого тура, по официальным данным набрав лишь 47%. «Защищенные» участки с альтернативным наблюдением дали ему около 45%. Расхождение, в отличие от декабря, небольшое - практически в пределах статистической погрешности. При этом необходимо отдавать себе отчет, что даже в этой цифре заложена некоторая доля «дневного» фальсификата – наблюдатели фиксировали случаи «вбросов», каруселей и т.п., но далеко не всегда были в силах их пресечь. Так что настоящий результат В.Путина в президентской гонке в Москве скорее, был около 40% - что, впрочем, совсем не плохо по мировым стандартам.
Приободрившись, московские власти перешли в контратаку и решили задавить протест с помощью провокации 6 мая 2012 г. Благодаря усилиям провокаторов с обеих сторон («революционеры» и «охранка» опять нашли друг друга к взаимному удовлетворению), мирная демонстрация горожан с требованием исполнения избирательного закона была переформатирована в уличную драку, из которой начальство сумело извлечь формальный повод для осуждения десятков активистов – так называемых «болотных узников», по имени Болотной площади в Москве, где происходили столкновения.
Вместе с тем московскими властями были предприняты шаги для проведения «небывало честных» выборов мэра 8 сентября 2013 г. Для чего из уголовного суда в Кировской области (около 1000 км на северо-восток от Москвы) был выпущен лидер московской несистемной оппозиции А.Навальный. Мэрия при поддержке Администрации президента даже обеспечила ему помощь при регистрации в качестве кандидата. Результат получился неоднозначный, но компромиссный: Навальный получил неприятно высокий для власти результат и зафиксировал свой статус второго по значимости московского политика. Зато стихию уличного протеста удалось угомонить. По крайней мере, на время.
На выборах мэра в сентябре 2013 г. независимые наблюдатели продемонстрировали еще большую сплоченность, взяв под контроль 63% московских участков. Почтив 20 разбольше, чемвдекабре 2011 г.!
Результаты голосования в условной «белой зоне» города (это 63% УИК, которые наблюдателям удалось взять под контроль), - существенно отличаются от итогов в «серой зоне», т.е. на тех 37% УИК, где гражданского контроля не было.
Ее раздражают прежние идеологи любого окраса с их надоевшим и не всегда бескорыстным пафосом; новые горожане хотят не лирики, а конкретных шагов по улучшению жизни. Естественно, зачастую понимая эти шаги противоположным образом: кто-то влево, кто-то вправо. Отсюда появление новых, доселе неведомых и часто неуловимых в формальном смысле гражданских структур, объединенных прагматическим стремлением решить общую для всех конкретную проблему вне и помимо идейных пристрастий.
Forinstance, движение рассерженных автомобилистов «Синие ведерки» (http://sineevedro.ru) тоже входят левые и правые, националисты и либералы. Их всех одинаково раздражают многочасовые пробки, когда мимо скользят лимузины номенклатуры с синими проблесковыми маячками на крыше. Понятно, что движение могло появиться лишь после того, как граждане в массовом порядке завели личные автомобили - что было нереально в СССР и случилось раньше всего опять же в относительно продвинутой и богатой постсоветской Москве. Возмущение коррумпированной и чванливой бюрократией не раскладывается по партийным электоратам. То же самое можно сказать про суды и правоохранительные органы, гуляющие на коротком поводке у вертикального начальства и отстаивающие его интересы.
Раньше проблема не была столь актуальной: новый социальный, имущественный и информационный статус горожанина вынуждает его чаще, чем в советскую эпоху, сталкиваться с судебной и административной системой, накапливая безрадостный опыт. Процесс объективен. Каждый вправе осмысливать его в каком угодно идейном антураже - но когда дело касается прямых практических нужд, прагматическая общность интереса заставляет отодвинуть теоретические расхождения на второй план.
Мигранты, экология, безопасность, пенсионное обеспечение, образование, здравоохранение, пробки, коррупция - недовольны все, хотя по-разному, с разными ценностными и когнитивными механизмами. Аналогичный случай и с подсчетом голосов: свою лепту в организацию гражданского контроля наряду с подчеркнуто беспартийными внесли коммунисты, яблочники, правые либералы, сторонники националистической риторики, анархисты, «зеленые» и бог знает кто еще.
Конфликт партийных идеалов, бывший центральным моментом в баталиях 90-х, ушел на второй план. Нынешний протест растет из практических нужд нового, пока еще не оформленного класса горожан. Им нужны институты, реально защищающие их расширившиеся интересы и права. Система вертикального менеджмента, ориентированная на защиту монопольных интересов путинской номенклатуры, таких институтов представить не может. Отсюда неизбежные попытки создания альтернативных гражданских структур снизу.
Например, Электоральная администрация, представленная трагикомической фигурой бывшего сотрудника КГБ В.Е.Чурова, близкого соратника В.В.Путина еще по работе в Ленинградской мэрии (начало 90-х годов) не хочет и не может обеспечить честный подсчет голосов, Москва создает альтернативную систему подсчета и находит около 10 тысяч квалифицированных волонтеров, бесплатно выполняющих эти функции (http://tvrain.ru/articles/itogi_vyborov_mera_moskvy_otsenka_nabljudatelej-351744/)
Автодорожная полиция не хочет и не может обеспечить равные условия для всех участников движения. В ответ появляются «Синие ведерки», которые уже собрали свыше 100 тыс. подписей под требованием запретить автомобили с мигалками. По формальному закону эта инициатива должна быть рассмотрена Государственной думой (нижней палатой парламента), но она тянет с этим уже больше года.
Высшая аттестационная комиссия (ВАК) не хочет и не может остановить бизнес на торговле фальшивыми диссертациями, благодаря которому сотни (если не тысячи) представителей путинской номенклатуры конвертировали бюрократическое влияние в звания кандидатов и докторов наук. В ответ возникает альтернативное гражданское сообщество «Диссернет» (http://www.dissernet.org/), тесно связанное с оппозиционным журналистом С.Пархоменко, которое строго и изящно доказывает плагиат в диссертациях ключевых властных персон.
Полиция и суды не хотят и не могут вести борьбу с коррупцией, поскольку та в путинской корпорации играет роль гаранта лояльности региональных (и не только!) элит. В итоге проблема борьбы с казнокрадством переходит в руки альтернативного гражданского Фонда борьбы с коррупцией (ФБК), созданного А.Навальным (http://fbk.info/).
Никто из депутатов Московской городской думы не смеет потребовать независимого аудита цен на монопольные услуги в сфере жилищно-коммунального хозяйства – поскольку судьба депутатов зависит не столько от воли избирателей, сколько от интегральной поддержки административных структур, включая электоральную администрацию Чурова, считающую голоса. В ответ для реализации этого очевидного предложения в интересах москвичей появляется альтернативная общественная структура под названием «Народный депутат», организованная тем же Навальным. Суть проекта проста: по действующему законодательству инициатива, получившая поддержку 100 тыс. избирателей, должна быть включена в повестку дня Мосгордумы. Депутаты обязаны ее рассмотреть и принять решение: они за независимый аудит тарифов или против. Естественно, они этого не делают – непрозрачная монополия на установление цен за тепло, газ, воду и электричество служит серьезной финансовой подушкой для бюрократии. Логичнее сделать противоположный шаг – дискредитировать и изолировать Навального, выдвинув против него целый набор уголовных обвинений.
Государственный СМИ не могут и не хотят соответствовать международным стандартам качества и журналистской этики, поскольку выполняют заказ на пропагандистское обеспечение украинской военной кампании. Но людям нужна объективная информация, их раздражает казенная ложь. В результате сначала в блогосфере, а потом в альтернативных СМИ появляется нечто вроде общественных трибуналов, рассматривающих пропагандистские диверсии и фальсификации: http://www.svoboda.org/media/photogallery/25411127.html;
http://www.novayagazeta.ru/politics/63948.html.
Налицо нарастающее противоречие между интересами продвинутого городского населения и неэффективной, коррумпированной и при этом освобожденной от электоральной ответственности (поскольку выборы фальсифицируются!) корпорации «административного ресурса». Власть пытается сгладить конфликт двумя способами: в меру сил повышая свою эффективность и идя на небольшие уступки гражданам; и то же время упорно разрушая, дискредитируя и подавляя альтернативные гражданские структуры.
Кремль боится, что Киев, как столица, сумевшая сместить коррумпированную властную корпорацию, может подать пример столичной Москве. И правильно боится. Но пока у Киева и Москвы разные подходы и разные методы. Надолго ли? Очевидной слабостью альтернативных гражданских институтов является их привязанность а) только к Москве; б) к Интернету; и в) к небольшому числу ярких лидеров, которых технически несложно изолировать. Как, кстати, и сам Интернет. В то же время их силой является гибкость и связанная с ней неуловимость, инновационное мышление, способность к финансовому самообеспечению, эффективность, растущая социальная поддержка и независимость от бюрократической иерархии.
Сегодня ясно, что вторая (репрессивная) составляющая в стратегии Кремля усиливается и будет доминировать в течение ближайших месяцев и лет. Конфликт между практическими нуждами европеизированных слоев общества и целых территорий (в первую очередь Москвы) и действиями путинского истеблишмента будет на некоторое время подавлен и загнан вглубь. Но он не исчезнет. Наоборот, будет накапливать потенциал для обострения. Репрессии откликнутся общим торможением развития и нарастанием скрытых противоречий. В том числе территориальных. Неудачи на украинском направлении (которые пока, благодаря тотальному контролю над СМИ, в стране воспринимаются, напротив, как удачи!) и обострение экономических проблем ускоряют это процесс.
Список претензий к стагнирующей авторитарной иерархии со стороны растущей Москвы будет расти. Кремлю придется душить столицу, обращаясь к социальной и географической периферии. Альтернативы нет, ибо она подразумевает отказ от монополии на власть и на собственность, а к этому вертикальная корпорация не готова.
Интересно, что В.Путин, даже если судить по фальсифицированным данным Центризбиркома, - президент периферии. На последних выборах в крупных городах его результат даже на фоне фальсификаций в среднем оказался на 10-15 процентных пунктов ниже, чем в провинции. В Москве и Калининграде он не преодолел планки первого тура, получив по 47%. А максимум электоральной поддержки - естественно, при полной загрузке «административного ресурса» - ему обеспечили депрессивные периферийные республики. Чечня - 99.8%, Дагестан - 92.8%, Ингушетия -91.9%, Тыва - 90%...
У Б. Ельцина в 1996 г., в условиях более честного подсчета голосов, было ровно наоборот. В первом, остро конкурентном туре, его результат в целом по стране был 35.3% при 32.0% у его главного соперника, Г.Зюганова. Если провести отдельный расчет по 100 крупнейшим городам, у Ельцина в первом туре получается 42.9%, а у Г. Зюганова 22.9%. В 10 самых больших городах-миллионниках Ельцин набрал 52.4%, а Г.Зюганов лишь 18.1%.
Города - центры роста и обновления. В.Путин вступает с ними в системный конфликт. Начиная с Москвы. Он повторяет траекторию Г.Зюганова, лидера старой советской номенклатуры, хотя вряд ли это осознает. Опора на социальную и географическую периферию - бесперспективная стратегия, она ведет его в тупик. К сожалению, вместе с возглавляемой им Россией.
Растущая Москва и прочие крупные города даже в советскую эпоху ориентировались на европейскую систему ценностей. В то же время провинция, особенно депрессивные республики с отсталой культурой политического быта, следовала и следует скорее противоположному «азиатскому» шаблону управления.
Сейчас, в эпоху больших свобод и большей роли «человеческого фактора», географическая экспликация конфликта ценностей проявляется быстрей и ярче. Попытка вернуть европеизированную Украину в «Евразийский Союз» кончилась большим геостратегическим поражением и отчаянной попыткой замаскировать его с помощью победоносной крымской интервенции. То же самое - в ином масштабе, конечно, - происходит и с Москвой. Путин ее теряет. Тем сильнее становится его зависимость от кадыровской Чечни и прочих заповедников вертикального консерватизма.
Москва в итоге победит, потому что столицы всегда побеждают. Этот процесс нельзя развернуть. Однако, можно задержать. Например, насильственно втоптав столицу в периферию - как поступил Сталин с Петербургом или красные кхмеры с Пномпенем. Но это все-таки болезненное исключение, чтобы не сказать извращение.
Партия между Путиным и Москвой приближается к эндшпилю. Вряд ли он будет мирным.
