Аскар Акаев: Год бифуркации в динамике мировой экономики

Мы публикуем анализ процессов в мировой экономике и прогноз ее развития в 2015 году профессора МГУ им. М.В. Ломоносова, д.т.н., иностранного члена РАН Аскара Акаева.

Аннотация

Мировая экономика в 2013-2014 гг. замедлила свой ход, снизив темпы роста до 3,3% с 3,5%, достигнутых в 2012 г. Прогнозы экспертов на 2015 г. диаметрально противоположны: оптимисты полагают, что она вновь ускорится повысив темпы роста до 4% и выше, а пессимисты ожидают, что, напротив, замедление продолжится и темпы роста понизятся до уровня 3% и менее. Показано, что эта неопределенность в ближайших перспективах развития мировой экономики связана главным образом с ростом геополитической напряженности в мире. Сохранение этой напряженности окажет наибольшее негативное воздействие на экономику еврозоны и приведет ее к спаду или даже к повторной рецессии, что, в свою очередь, подтолкнет мировую экономику к дальнейшему замедлению. Рассмотрены основные центры роста мировой экономики – США, Евросоюз, Китай, Япония и страны БРИКС. Дан анализ антикризисных мер, принятых в этих странах, и их эффективности. Прогнозируются перспективы развития экономик указанных стран на 2015 г. и ближайшую перспективу. Утверждается, что экономики США и Китая – локомотивов мировой экономики, а также Индии, в 2015 г. и среднесрочном периоде продолжат устойчивый рост высокими темпами. Экономики остальных стран находятся в уязвимом нестабильном состоянии и их динамика будет зависеть от характера воздействия геополитических рисков и глобальной экономической конъюнктуры.

Застой в еврозоне – главная угроза для дальнейшего восстановления мировой экономики. Экономика еврозоны в настоящее время находится в неустойчивом равновесии, склонном к потере устойчивости под влиянием небольших внешних или внутренних шоков спроса. Таким образом, 2015 г. для экономики еврозоны является годом бифуркации (разветвления в двух направлениях: на подъем или на спад). Отмена взаимных экономических санкций Евросоюза и России предоставляет такой положительный шок спроса, поскольку Россия является третьим крупнейшим торгово–экономическим партнером Евросоюза.

Если Евросоюз, как наиболее заинтересованная сторона, проявит инициативу по разрядке геополитической напряженности, возникшей из-за политического кризиса в Украине, переросшего в гражданскую войну в этой стране, и начнет отменять санкции против России, тогда возникнут дополнительные внешний и внутренний шоки спроса, которые переведут экономику еврозоны в высокопроизводительное устойчивое состояние и она продолжит начавшийся подъем, который может перерасти в устойчивый рост. Экономика России в этом случае получает шанс избежать продолжительной рецессии и начать восстановление. В противном случае экономику еврозоны ждет неминуемый спад или даже повторная рецессия, а экономику России – глубокая рецессия. Европейским лидерам стало очевидно, что санкции наносят ощутимый урон не только экономике России, но и экономике еврозоны. Именно этим объясняется февральская мирная инициатива канцлера Германии Ангелы Меркель и президента Франции Франсуа Олланда по урегулированию конфликта в Украине дипломатическим путем, по деэскалации конфликта путем отказа от поставки вооружений извне.

Подчеркивается, что центробанки ведущих государств с развитой экономикой, - ФРС США, ЕЦБ (Европейский центробанк), Банки Великобритании и Японии, весьма успешно боролись с последствиями кризиса. Они делали все, чтобы насытить экономику в годы депрессии ликвидностью и расширили денежную базу в разы. Причем, указанные центробанки в кризис освоили новые нетрадиционные инструменты, такие как политика нулевой процентной ставки, количественное смягчение, кредитное смягчение и другие. Высокая доступность ликвидности в указанных странах позволила их компаниям успешно преодолеть кризис путем осуществления непрерывных инвестиций и развития бизнеса. Именно комфортная мягкая монетарная политика указанных центробанков сыграла решающую роль в восстановлении экономического роста и борьбе с дефляцией. К настоящему моменту возможности центробанков по стимулированию экономики с помощью денежно-кредитной политики использованы в полной мере и теперь слово за политиками и фискальными органами. Пришло время для кейнсианской экспансионистской налогово-бюджетной политики, чтобы придать начавшемуся экономическому подъему устойчивый рост. Как утверждает П. Кругман: «для выхода из нынешней депрессии нужно ещё одно резкое увеличение государственных расходов».

«Геополитические, а не экономические риски угрожают в 2015 г. мировой стабильности»
Из доклада Всемирного экономического форума в Давосе о глобальных рисках, 2015 г.

«Наиболее значительными пороками экономического общества, в котором мы живём, являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов»
Джон Мейнард Кейнс, Общая теория занятости, процента и денег, 1936 г.

Введение

Мировая экономика в 2013-2014 гг. замедлила свой ход, снизив темпы роста до 3,3% с 3,5%, достигнутых в 2012 г. Прогнозы экспертов на 2015 г. диаметрально противоположны: оптимисты полагают, что она вновь ускорится повысив темпы роста до 4,0% и выше, а пессимисты ожидают, что, напротив, замедление продолжится и темпы роста понизятся до уровня 3% и менее. Эта неопределенность в ближайших перспективах развития мировой экономики связана главным образом ростом геополитической напряженности в мире. Не случайно Всемирный экономический форум в Давосе назвал 2015-й год – годом геополитических рисков. Действительно, в 2014 г. геополитические конфликты начали оказывать наибольшее негативное влияние на мировую финансовую и экономические системы. Оно может быть усилено очередной волной кризиса мировых финансовых рынков. Существуют также риски того, что глобальный спрос окажется недостаточным для производства потенциального мирового выпуска. Сохраняются также другие значительные риски замедления роста.

Оптимистически настроенные эксперты основываются на том, что американская экономика, которая в последний год набрала устойчивый ход и высокие темпы роста, достигающие потенциальных 3%, может теперь сыграть роль основного локомотива для мировой экономики, наряду с экономикой Китая, и потянуть за собой страны Евросоюза, Японию, Китай и другие государства, имеющие с США тесные и значительные по объему торгово-экономические отношения. Что же касается второго локомотива – экономики Китая, последняя уверенно продолжает устойчивый рост относительно высокими темпами – свыше 7% в год. Оптимизма также добавляет снижение цен на нефть и другие сырьевые ресурсы, которое послужит дополнительным стимулом для роста мировой экономики.

С другой стороны, экспорториентированные экономики развивающихся стран в целом имеют тенденцию к замедлению. В большинстве стран с развитой экономикой все ещё сохраняются значительные разрывы между потенциальным и фактическим объемом производства. Среди развитых стран уверенно растут только экономики США и Великобритании, которые мало зависят от роста экспорта своих товаров. Наоборот, они растут за счет спроса на внутреннем рынке, который ранее стимулировался центробанками за счет обильного «количественного смягчения». Экономика еврозоны, которая могла бы сыграть ключевую роль в устранении вышеуказанной неопределенности, все ещё пребывает в стагнации, а экономика Японии, которая шла на подъем в 2012-2013 гг., в 2014 г. испытала повторную рецессию. К тому же еврозона вползает в дефляцию. В декабре 2014 г. индекс потребительских цен в годовом выражении впервые за последние пять лет снизился на 0,2%, а в январе 2015 г. дефляция уже составила 0,6%. В довершение всех проблем, жестокие террористические акции в Париже в начале 2015 г. омрачили всеобщее континентальное спокойствие. Большинство экспертов ожидает, что в 2015 г. обострится угроза международного терроризма и радикального экстремизма. Все это безусловно окажет негативное влияние на инвестиционную активность в еврозоне, а следовательно – на дальнейший экономический подъем.

Поэтому пессимисты полагают, что застой в еврозоне – главная угроза для дальнейшего восстановления мировой экономики. Растущие геополитические риски создают дополнительные осложнения для ускорения роста мировой экономики.

Действительно, экономика еврозоны находится в весьма уязвимом нестабильном состоянии, склонном к потере устойчивости под влиянием небольших шоков спроса. Кардинальных реформ не проведено. Большинство государств еврозоны обременены непомерными долгами. Более того, остался неизменным долговой характер европейской модели экономики: долги по-прежнему гасятся за счет новых займов. Безработица все ещё остается на высоком уровне, в целом по еврозоне она составляет 11,4%, причём в молодежной среде – 24%! Внутренний спрос в еврозоне восстанавливается крайне медленно из-за политики жесткой экономии, проводимой Евросоюзом. Экономический рост в еврозоне в 2014 г. был вялым и составил всего 0,8%. В настоящее время экономика еврозоны находится в неустойчивом равновесии, когда благоприятная геополитическая ситуация и отмена экономических санкций против России могут способствовать дальнейшему ее подъему и устойчивому росту. В противном случае экономика еврозоны может погрузиться в повторную рецессию. Таким образом, 2015-й год для экономики еврозоны является годом бифуркации (разветвления в двух направлениях), когда в зависимости от геополитического выбора Евросоюза она может пойти по восходящей траектории развития или же по нисходящей траектории к существенному спаду, вплоть до рецессии. Как известно из теории нелинейной динамики, в окрестности точки бифуркации малые флуктуации внешнего воздействия (шоки спроса, например) резко усиливаются. Поэтому для выбора одной из двух сценариев развития достаточно небольшого шокового воздействия.

В 2015 г. внешнюю политику и геополитику безопасности Евросоюза будут определять ситуация на Украине и Ближнем Востоке, в связи с усилением угрозы «Исламского государства» ИГИЛ. Очевидно, что в 2015 г. радикализация ближневосточного региона только усилится. Сегодня тысячи боевиков – исламистов из европейских стран уже воюют на стороне ИГИЛ, тысячи ещё стремятся попасть туда, но потом они будут непременно возвращаться обратно в страны происхождения, импортируя терроризм и радикализацию мусульманского населения в Европе Украинский политический кризис в 2014 г. привел к резкому обострению отношений России и Запада. США и большинство стран Евросоюза объявили масштабные финансовые и экономические санкции против России. Россия также была вынуждена принять экономические санкции в качестве ответной меры. В европейских экспертных кругах признается, что взаимные санкции Евросоюза и России нанесут ощутимый урон как экономике России, так и экономике еврозоны, поскольку Россия для Евросоюза является третьим крупнейшим торговым партнером.

По оценкам экспертов, только германский экспорт в Россию в 2014 г. сократился на 26,1%, т.е. более чем на четверть. Так, например, видный французский экономист профессор Жак Сапир приводит следующие оценки потерь роста из-за санкций: 0,5 процентных пункта (п.п.) ВВП в Германии; 0,25% п.п. ВВП во Франции; 0,8 п.п. ВВП в Венгрии и до 1 п.п. ВВП в Польше [Сапир, 2015]. Отдельные эксперты оценивают потери роста экономик Германии и Франции, соответственно, в 1% и 0,5% ВВП. Если учесть, что прогноз темпов экономического роста в Германии и Франции в 2015 г. по данным OECD составляет, соответственно, 1,1% и 0,8%, то очевидно, что сохранение взаимных санкций приведет к спаду темпов экономического роста Германии и Франции до нескольких десятых долей п.п. ВВП. В подобной ситуации может начаться отток капитала из еврозоны в США, где уже идет уверенный экономический рост. В результате темпы роста в странах-локомотивах еврозоны – Германии и Франции могут упасть практически до нуля, что неминуемо приведет экономику еврозоны к повторной рецессии уже в 2015 г.

Выбор сегодня за Еврозоюзом. Большинство членов Евросоюза считают нынешнюю конфронтацию Запада с Россией неконструктивной и более того – угрозой для стабильности и безопасности в Европе, а также помехой для урегулирования последствий кризиса на самой Украине. США уже сполна воспользовались, созданным ими же политическим кризисом в Украине, и решили свою ключевую задачу столкнув к противостоянию и геополитическому конфликту Евросоюз и Россию. Похоже, что искать выход из украинского кризиса США предоставят Евросоюзу. А в Евросоюзе уже набирают силу сторонники курса на стабилизацию отношений с Россией. Именно это побудило политических лидеров Евросоюза канцлера Германии Ангелы Меркель и президента Франции Франсуа Олланда выступить с мирной инициативой по урегулированию конфликта в Украине, дипломатическим путем, путем переговоров. Они также выступили против поставки боевого оружия в Украину. Все это означает, что Евросоюз взял курс на разрядку геополитической напряженности в Европе и стабилизацию отношений с Россией. Итак, Евросоюз мог бы не допустить дальнейшего углубления кризиса вокруг Украины.

Поскольку оснований для оптимизма в деле улучшения росийско-американских отношений на ближайшие годы не предвидится, то Евросоюз мог бы продемонстрировать способность самостоятельно, без оглядки на США, совместно с Россией начать деэскалацию украинского конфликта путем прекращения войны и определения статуса регионов на юге-востоке страны, что оказало бы оздоровляющее влияние на региональную и глобальную безопасность. Это также показало бы способность мирового сообщества решать региональные конфликты, аналогичные украинскому. В свою очередь, Евросоюз получил бы в лице России важного союзника в борьбе с усиливающимся международным терроризмом. Россия также могла бы содействовать активному участию Ирана в разрешении конфликтов в Сирии и Ираке, а также в борьбе с ИГИЛ. Все это могло бы помочь мировому сообществу стабилизировать ситуацию в ближневосточном регионе. Созидательная цена такого сценария развития событий весьма велика. Отмена взаимных санкций Евросоюза и России, как следствие плодотворного сотрудничества в указанных направлениях, позволит экономике еврозоны сохранить восходящий тренд и в ближайшие годы перейти на траекторию долгосрочного устойчивого роста, а экономика России может избежать глубокой рецессии. Выиграет также мировая экономика в целом.

Таким образом, 2015-й год – это год бифуркации в динамике развития экономики еврозоны и всей мировой экономики, которая будет определяться геополитической ситуацией в мире. Если политические лидеры ведущих мировых держав придут к компромиссному согласию по основным кризисным проблемам и найдут пути к разрядке нынешней геополитической напряженности и отменят взаимные санкции, тогда экономика еврозоны, а за ней и мировая экономика продолжат подъем. Иначе, велика вероятность того, что экономика еврозоны не только продолжит стагнацию, но может скатиться в рецессию, что приведет к существенному замедлению мировой экономики. Для того, чтобы оценить вероятность осуществления каждого из указанных сценариев, рассмотрим подробнее ближайшие перспективы развития экономик авангардных стран мира: США, ЕС, Японии, Китая и стран БРИКС. Естественно, что этот краткосрочный прогноз будет строиться на основе предварительного анализа антикризисных мер и их эффективности. Данный анализ также важен для того, чтобы извлечь уроки из нынешнего финансово-экономического кризиса для корректировки финансовой и экономической политики в настоящем и будущем.

Что же касается мер экономической политики, в работе [Акаев, Джамакеев, Коротаев, 2013] мы уже отмечали, что для выхода из нынешнего кризиса на данном этапе необходимо принять на вооружение кейнсианские рецепты повышения совокупного спроса. В указанной работе, на примере кейнсианского анализа динамических процессов в американской экономике, мы показали, что денежная и бюджетная политика, не отвечающие требованиям кейнсианской теории лишь усугубляют кризисную ситуацию, затягивая и без того продолжительную депрессию. Кейнсианская политика позволит решить проблему полной занятости трудовых ресурсов и снизить безработицу до естественного уровня, что будет поддерживать рост совокупного спроса и общественное согласие. Она также создаст условия для инвестирования частных ресурсов в реальную экономику, для нового экономического роста, а также переориентацию государственных расходов на социальные программы и общественные инвестиции.

Однако, как известно, инвестиции без инноваций малоэффективны. Поэтому, для скорейшего выхода из затяжной депрессии необходимо воспользоваться принципом, сформулированным выдающимся немецким экономистом профессором Герхардом Меншем – «инновации преодолевают депрессию» [Mensch, 1979]. Следовательно, правительства наиболее развитых стран, как ключевые акторы в данной сфере, призваны сегодня проводить целенаправленную политику по осуществлению стратегии инновационно-технологического прорыва. Необходимо концентрировать все усилия на практическом освоении кластера NBIC-технологий (нано-, био-, инфо- и когнотехнологии), формирующих грядущий шестой технологический уклад, новую структуру мировой экономики. В это же время, авангардные развивающиеся страны приступят к форсированию индустриализации своей экономики путем широкомасштабного заимствования ключевых технологий пятого технологического уклада, которые уже перешли в разряд технологий широкого применения (микроэлектроника, компьютерные и информационно-коммуникационные технологии, энерго- и ресурсосберегающие технологии и др.).

Великий Дж. М. Кейнс признавал за капитализмом два основных недостатка – «неспособность обеспечить полную занятость, а также произвольнее и неравномерное распределение богатства и доходов» [Кейнс, 2012]. Он утверждал, что если эти недостатки будут устранены, то капитализм сможет стабильно развиваться. Сегодня мы сами наблюдаем, что именно эти недостатки – избыточное неравенство доходов, высокий уровень безработицы в большинстве развитых стран, вкупе с низкой заработной платой, и невиданная ранее концентрация доходов и богатства в руках небольшой кучки наиболее богатых семей привели к резкому снижению общего уровня совокупного спроса, вследствие чего экономики развитых стран стагнируют и не могут выбраться из нынешнего финансово-экономического кризиса. Следовательно, для выхода из кризиса необходимо принять на вооружение кейнсианские рецепты и прежде всего начать справедливое перераспределение доходов, полученных в результате экономического развития в пользу среднего класса и бедных слоев населения. Это позволит оживить и поддерживать устойчивый рост совокупного спроса, который и станет локомотивом нового сбалансированного роста развитых экономик.

Потребуется также возврат к сильно прогрессивной налоговой системе, которая действовала в США и других странах Запада в послевоенную «эпоху процветания» на протяжении 50-х – 70-х годов прошлого века. Все это позволит вновь снизить неравенство доходов до приемлемого уровня, тогда как в последнее время оно стало нетерпимым и привело к социальной поляризации американского общества и вызвало массовые социальные протесты. Мы видим прогрессирующее размывание среднего класса в ряде развитых стран и, в первую очередь, в США, служившего опорой демократических режимов. В последние двадцать лет, не рубеже веков, экономики развитых стран росли достаточно устойчиво и хорошими темпами, однако прибыль от повышения продуктивности намного перекрывала заработную плату среднего класса и рабочих. Последняя практически оставалась на уровне 80-х годов прошлого столетия. Доходы и богатства концентрировались в руках небольшой кучки сверхбогатых семей, что явилось следствием смягчения прогрессивной налоговой системы, начатого президентом Рейганом. Богатые использовали взрывной рост своего состояния больше для спекулятивных сделок на финансовых и фондовых рынках, нежели для инвестиций в реальную экономику, делая тем самым экономику чувствительной ко всевозможным бумам и спадам.

Очевидно, что пока отмеченные выше проблемы не будут решены не следует ожидать и нового устойчивого экономического роста. Именно справедливое распределение доходов, приводящее к нормальному неравенству, помогает мотивировать людей к высокопроизводительному труду.

Кейнсианство как раз и является средством для решения подобных проблем, поскольку оно имеет широкий выход на практику и предполагает активную роль государства в политике распределения доходов, денежной и фискальной политике, обеспечивающей равновесный устойчивый экономический рост. Кейнсианство возвращается объективно, поскольку мы живем в кейнсианском мире. Об этом очень хорошо сказал американский экономист лауреат Нобелевской премии Пол Кругман: «В 2008 г. мы неожиданно обнаружили, что живем в кейнсианском мире, то есть в том, который Джон Мейнард Кейнс в 1936 г. описал в своем главном труде «Общая теория занятости, процента и денег». Я имею в виду, что мы столкнулись с недостатком спроса, который стал главной экономической проблемой, а недостаточные технократические меры вроде снижения ставки финансированная ФРС помочь в сложившейся ситуации не могли. Для эффективной борьбы с кризисом нам требовалась более активная политика государства в форме временного увеличения бюджетных расходов, чтобы бороться с безработицей, а также усилий по сокращению чрезмерной ипотечной задолженности» [Кругман, 2013, с.137]. Итак, монетарная политика сделала свое дело, теперь слово за кейнсианской налогово-бюджетной политикой стимулирования экономического роста.

Состояние крупнейших экономик мира в 2015 году

Экономика США

В 2008-2009 гг. США стали одновременно источником и эпицентром нынешнего мирового финансово-экономического кризиса. Кризис был закономерный и ожидаемый, обусловленный сменой технологических укладов, сменой больших кондратьевских циклов экономической конъюнктуры [Акаев, 2010]. Однако он был многократно усилен рукотворным финансовым кризисом, который и привел экономику США к Великой рецессии. За 18 месяцев, с декабря 2007 г. по июнь 2009 г., ВВП США понизилась на 5%.

Правительством и ФРС США были приняты беспрецедентные по своим масштабам стимулирующие меры: снижение учетной ставки с 5% до нуля; бюджетный дефицит в 11% ВВП и свыше 3 трлн. долл., потраченные на спасение финансовой системы. Великий монетарист Милтон Фридман в свое время утверждал, что финансовый кризис необходимо залить массовым вливанием денег в банковскую систему. Власти США так и поступили. Администрация президента Барака Обамы разработала меры стимулирования экономики и осуществила их в 2009-2010 гг. П. Кругман считает, что эти меры были правильными, но недостаточными по своим масштабам [Кругман, 2013, с.167]. Действительно, выделенных Конгрессом США 800 млрд. долл. на реализацию намеченных мер оказалось недостаточно для продолжительной поддержки и поэтому не принесли ожидаемых позитивных результатов. Но все же они дали импульс к оживлению экономики, оказавшейся в глубоком кризисе. Другой выдающейся американский экономист лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц даже считал, что первый пакет мер был достаточно эффективным, поэтому полагал, что президенту Б. Обаме необходимо решиться на вторую программу стимулирования [Стиглиц, 2011, с.108]. Однако, когда 8 сентября 2011 г. Б. Обама выступил перед Конгрессом с новым планом оживления экономики путем создания рабочих мест инвестировав 450 млрд. долл., он был отвергнут. Сторонники жесткого курса в отношении бюджетного дефицита заблокировали более активные действия правительства США. Это безусловно имело негативные последствия.

Вот что по этому поводу пишет П. Кругман: «Дело в том, что фокус дискуссии в Вашингтоне переместился в основном от безработицы к долгу и дефициту. Странно вот что: не существовало и не существует ни одного аргумента в пользу смещения фокуса с занятости на дефицит. Ущерб от безработицы реален и ужасен, тогда как в нынешней ситуации ущерб от дефицита для такой страны, как Америка, по большей части является гипотетическим» [Кругман, 2013, с.185]. Как говорится, комментарии излишни. П. Кругман справедливо полагает, что поворот от острейшей проблемы занятости (безработицы) к бюджетному дефициту, который имел место в США, а также в Евросоюзе, был большой ошибкой, усугубившей депрессию [Кругман, 2013, с.207].

Неудивительно, что процесс восстановления экономики США шел очень трудно и затянулся надолго. Наблюдавшиеся в первые посткризисные годы слабое оживление и незначительный рост рассматривались экспертами как закономерные явления, практически всегда следующие за глубоким и продолжительным спадом. Реальная перспектива экономики США большинством экспертов виделась как длительная стагнация, похожая на японский сценарий экономического развития. Ряд видных экспертов даже предрекали повторную рецессию уже в 2011 г. Так, например, известный профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини 8 сентября 2010 г. заявлял, что шансы падения в повторную рецессию составляют 40%. Подобные пессимистические прогнозы были вызваны растущей безработицей, крайне низким спросом на недвижимость, чрезмерным сжатием кредитования и повышенным инфляционным ожиданием.

Однако, благодаря весьма грамотной и эффективной денежно-кредитной политике экс-главы ФРС Бена Бернанке, экономика США сегодня оказалась в гораздо лучшем состоянии по сравнению с другими авангардными экономика мира, чтобы стать локомотивом подъема новой 6-й кондратьевской длинной волны мирового экономического развития (2018-2050 гг.). В 2013-2014 гг. в американской экономике началось оживление, которое переросло в устойчивый рост. Причём, наиболее устойчивую тенденцию к росту показывает промышленный сектор, что свидетельствует об успешном процессе деиндустриализации и устранении структурных диспропорций в экономике США. Американские компании возвращают промышленные предприятия на родину и этот процесс сопровождается внедрением базисных инновационных технологий нового технологического уклада и созданием новых высококвалифицированных рабочих мест. Именно реиндустриализация способствует нынешнему подъему экономики США и она же может стать одним из основных драйверов устойчивого экономического роста на повышательной волне 6-го большого кондратьевского цикла (БЦК).

В нашей работе [Акаев, Рудской, 2014], мы, на основе теории инновационно-циклического экономического развития Шумпетера-Кондратьева и инновационно-технологической парадигмы Хирооки [Hirooki, 2006], показали, что в экономиках наиболее развитых стран (США, Великобритания, Германия и Япония) в 2014-2015 гг. начнется оживление и подъем, а с 2017-2018 гг. – устойчивый рост на повышательной волне 6-го БЦК (2018-2050 гг.). Причем, локомотивом этого долгосрочного динамичного роста станет новый технологический уклад, ядром которого являются NBIC-технологии, конвергенция которых порождает мощный синергетический эффект, способный придать дополнительное ускорение экономическому развитию. Высокие шансы на лидерство в формировании новой длинной волны экономического развития имеют США, Германия и Япония, которые являются бесспорными лидерами в разработке и практическом использовании NBIC-технологий.

Итак, экономика США вошла в 2015 г. с хорошими темпами роста (2,4% против 2,2% в 2013 г.), низкой естественной безработицей (5,6%) и чрезмерно низкой инфляцией 1,7%, тогда как оптимальной считается 2% в год. Причем, в третьем квартале 2014 г. американская экономика росла рекордными темпами 5% в годовом исчислении (самый высокий показатель за последние 11 лет), хотя в четвертом квартале снизилась до нормальных 2,6%. Многие аналитики полагают, что этот рост может стать самоподдерживающимся, поскольку в отличие от предыдущих всплесков нынешний экономический рост вызван в значительной степени повышением потребительского спроса, который увеличился в третьем квартале 2014 г. на 3,2% в годовом исчислении. Таким образом, экономика США сегодня достаточно стабильна, чтобы дальше развиваться за счет естественных факторов роста: повышения производительности и притока реального капитала. Она больше не нуждается в стимулировании со стороны ФРС, за счет крайне низких процентных ставок и программ «количественного смягчения». МВФ и ВБ прогнозируют, что в 2015 г. рост экономики США может ускориться до докризисных темпов – 3,6% (МВФ) и 3,2% (ВБ). Столь оптимистичный прогноз основывается на предположении, что низкая стоимость энергоресурсов поддержит высокий потребительский спрос по крайней мере в первом полугодии 2015 г. Следует особо отметить, что как следствие уверенного восстановления экономики США началось укрепление доллара по отношению к национальным валютам практически всех авангардных стран мира. Необходимо добавить, что начавшееся укрепление доллара, в соответствии с теорией кондратьевских длинных волн экономического развития, будет продолжаться 8-10 лет на всем протяжении фазы подъема 6-го БЦК (примерно 2017-2025 гг.), вплоть до 2022-2024 гг. Оно может негативно сказаться на экономиках как развивающихся, так и развитых стран, которые еще не стабилизировались и не перешли в стадию устойчивого роста. Укрепление доллара уже вызвало удорожание долгосрочного кредитования и повышения ставок внешних заимствований для развивающихся стран. Конечно, удорожание доллара может нести и позитивные последствия для экспортоориентированных экономик, которыми важно воспользоваться торговым партнерам США. Обо всем этом подробнее изложим в дальнейших разделах статьи.

Некоторые эксперты предупреждают, что устойчивый рост экономики США не гарантирован, поскольку зарплаты рабочих по-прежнему стагнируют. Кроме того, ускорение роста в экономике США происходит на фоне замедления глобальной экономики. Поскольку определять мировой экономический рост будет глобальный спрос, пока мировая экономика не станет сильной США будет трудно добиться восстановления устойчивого динамичного роста. Однако, наиболее существенный риск, который ожидает американскую экономику в 2015 г. – это риск дефляции. Сегодня инфляция остается на крайне низком уровне – 1,7% в год, а прогноз на 2015-й год, с учетом падения цен на нефть и нефтепродукты, также невысок. Ключевую роль здесь могут сыграть действия ФРС. Как справедливо утверждает П. Кругман, поспешное повышение учетной ставки со стороны ФРС может привести к дефляции, который подтолкнет экономику к спаду. С другой стороны, если ФРС запоздает и будет повышать ставки процента и сокращать свои накопленные избыточные резервы слишком медленно, то может произойти всплеск инфляции и экономический хаос. Поэтому от ФРС потребуется ювелирная точность с определением начала и темпов повышения учетной ставки. До сих пор ФРС давал локомотивам американской экономики шанс набрать ход, не сталкиваясь с ростом цен.

Следует отметить, что ФРС США под руководством профессора Бена Бернанке, ученика и твердого последователя Нобелевского лауреата Милтона Фридмана – отца «современного монетаризма», успешно боролся с последствиями кризиса, заливая экономику деньгами, чтобы избежать повторения Великой депрессии 1930-х годов. И это удалось в полной мере. Низкие процентные ставки и доступность дешевых денег в конце-концов привели к тому, что инвесторы начали вкладывать в фондовые рынки и это усилило потребительский спрос в части капитальных вложений. Началось оживление в реальном секторе экономики. Агрессивные действия ФРС дали свои положительные результаты, теперь они должны быть подкреплены фискальным стимулированием, поскольку возможности денежно-кредитной политики уже ограничиваются нулевым нижним пределом процентных ставок.

Нынешняя глава ФРС профессор Джанет Йеллен до 2014 г. проработала заместителем Бена Бернанке и вполне естественно, что считается одним из архитекторов программы «количественного смягчения» (QE). Следствием трех раундов QE стало накопление на счетах ФРС около 2,7 трлн. долл. избыточных резервов. Когда экономика укрепится настолько, что банки начнут активно переводить эти избыточные резервы в кредиты, тогда обусловленное этим кратное увеличение банковских депозитов выльется в ускоренный рост денежной массы и, соответственно, инфляции. Но у американцев есть уверенность, что госпожа Дж. Йеллен не промедлит с повышением учетной ставки. Примечательно, что когда для стимулирования экономики США потребовалась кейнсианская политика, на смену монетаристу Б. Бернанке на пост главы ФРС заступила видный представитель школы новых кейнсианцев Дж. Йеллен.

В США после кризиса ФРС более чем утроила денежную базу. ФРС накачала экономику ликвидностью до такой степени, что средства можно было получить практически бесплатно, но общий спрос тем не менее оставался слишком низким. США оказались в ловушке ликвидности. Экономика США сжималась именно от недостатка спроса [Кругман, 2013, с.70]. В этой связи, монетаристы пугали, что если не прекратить сверхмягкую денежную политику, то громадное увеличение банковских резервов обязательно приведет к высокой инфляции. На практике этого не произошло. То что это не произойдет был уверен, прежде всего, глава ФРС Б. Бернанке. Его уверенность основывалась на том, что пока экономика находится в ловушке ликвидности, даже нулевые процентные ставки недостаточны для стимулирования расходов, способных восстановить полную занятость. Монетаристское же правило о том, что увеличение денежной массы непременно ведёт к росту инфляции имеет место только при полной занятости в экономике. П. Кругман неоднократно подчеркивал, что пока экономика находится в кризисе и особенно в условиях ловушки ликвидности стремительный рост цен не возможен. Вот что он пишет по этому поводу: «Работа печатного станка вызывает инфляцию, создавая бум, перегревающий экономику. Если нет бума, нет инфляции, и при экономическом кризисе нет причин беспокоиться об инфляционных последствиях выпуска денег» [Кругман, 2013, с.213]. Этот факт по-видимому неизвестен российским денежным властям, проводящим в разгар кризиса жесткую денежную политику.

Таким образом, возможности по стимулированию экономики со стороны ФРС использованы в полной мере и теперь слово за политиками и фискальными органами. Пришло время для активной фискальной политики. Настал час, когда банки должны щедро кредитовать мелкий и средний бизнес, расширять объемы инвестирования реального сектора экономики. Конечно, правительство должно проводить разумную налогово-бюджетную политику, чтобы стимулировать экономический рост без увеличения госдолга. План оздоровления экономики США, которую 2011 г. обнародовал Б. Обама, как раз предполагал начать гарантированное уменьшение непомерно возросшего госдолга, начиная с 2014 г., путем одновременного уменьшения государственных расходов и увеличения доходов за счет повышения налогов на богатых. Это безусловно правильный план действий, но в долгосрочном периоде. В краткосрочном же периоде, напротив, требуется увеличение госрасходов, как это предлагает П. Кругман.

П. Кругман настоятельно рекомендовал идти по пути увеличения госрасходов. Еще в 2013 г. он писал [Кругман, 2013, с.283]: «Ситуация в экономике США осталась в целом такой же, как в 2008 г.: частный сектор не желает расходовать достаточно средств, чтобы полностью использовать производственные мощности и таким образом дать работу миллионам американцев, которые хотят её иметь, но не могут получить. Самый простой способ ликвидировать этот разрыв – заменить расходы представителей бизнеса государственными». Исходя из этого он считал необходимым запустить новую крупную программу масштабного стимулирования экономики с помощью государственных расходов [Кругман, 2013, с.289]. Сегодня это актуально как никогда. Вообще, основной идеей П. Кругмана, которая проходит красной нитью в его замечательной книге [Кругман, 2013], является идея о том, что в экономике, находящейся в глубоком кризисе, когда процентные ставки близки к нулю, государственные расходы нужно не сокращать, а напротив надо увеличивать [Кругман, 2013, с.307].

Одновременно встает вопрос о том, каким образом возможно стимулировать повышение спроса со стороны домохозяйств. Прежняя модель, основанная на поддержании спроса домохозяйств путем потребительского кредитования оказалась неустойчивой и уже не работает столь же эффективно как прежде. Неустойчивость модели потребительского кредитования объясняется тем, что при падении нормы сбережений домохозяйств экономика начинает финансироваться зарубежными заимствованиями, а непрерывное повышение обязательств частных лиц провоцирует долговой кризис. Нужна новая модель, ведь потребительский спрос формирует 70% американского ВВП. Для того, чтобы восстановить потребительский спрос в США Дж. Стиглиц совершенно справедливо считает необходимым осуществить масштабное перераспределение доходов от тех людей, которые находятся на вершине общественной пирамиды и могут позволить себе делать сбережения, к тем, кто в этой пирамиде располагается внизу и тратит каждый получаемый пенни. В этой связи он рекомендует: «Более прогрессивное налогообложение не только позволит добиться желаемого результата, но и поможет стабилизировать экономику. Если правительство повысит налоги на лиц с высокими доходами, чтобы финансировать увеличение госрасходов, особенно в области инвестиций, экономика будет расширяться, то есть проявит себя так называемый мультипликатор сбалансированного бюджета» [Стиглиц, 2011, с.109].

Итак, если правительство США в 2015 г. начнет активно проводить новую фискальную политику, основанную на предложениях П. Кругмана и Дж. Стиглица, то оно сможет быстрее преодолеть последствия финансово-экономического кризиса 2008-2009 гг. и запустить долгосрочный устойчивый экономический рост на повышательной волне 6-го БЦК (2018-2050 гг.).

Экономика Евросоюза (ЕС)

Кризис экономики еврозоны – это был в первую очередь долговой кризис. Общий государственный долг стран еврозоны в момент кризиса составлял свыше 7 трлн. долл. США или 84% совокупного ВВП. Суммарный госдолг пяти наиболее нестабильных должников (Греция, Ирландия, Испания, Италия и Португалия) составил 3,2 трлн. евро. Объем госдолга этих стран по отношению к их ВВП колебался от 90 до 160%, тогда как Маастрихтским договором для стран-членов еврозоны установлен предел, равный 60% ВВП. Более того, при создании Евросоюза страны-участницы подписали Пакт о финансовой стабильности и экономическом росте, которым было установлено, что дефицит бюджета каждой из них не должен превышать 3% ВВП, госдолг – 60% ВВП, а инфляция не должна превышать самый низкий уровень наблюдаемый среди стран-участниц союза более чем на 2%. Эти требования весьма разумны, например, экономики практически всех динамично растущих развивающихся стран отвечают указанным критериям. Что же касается стран еврозоны, в 2011 г. только Финляндия удовлетворяла указанным требованиям. Большинство членов Евросоюза нарушали эти обязательства. Отдельные страны еврозоны, включая лидеров – Германию и Францию, нередко уклонялись от выполнения Маастрихтских требований, касающихся ограничений по размеру госдолга и дефициту бюджета. А такие государства, как Греция, Ирландия, Испания, Италия и Португалия, которые систематически допускали большие дефициты бюджета, в первую очередь, оказались перед угрозой банкротства. Они же втянули в долговой кризис всю еврозону.

Единственный маастрихтский критерий, который выполняется всеми странами-участницами еврозоны – это ограничение по уровню инфляции. Более того, многие эксперты опасаются, что еврозона может скатиться в дефляцию. Действительно, инфляция в 18 странах, составляющих ядро еврозоны в 2014 г. составила всего 0,8%, а на периферии отмечаются дефляционные тенденции, которые могут привести экономики периферийных стран к стагнации по японскому сценарию. К тому же, в декабре 2014 г. индекс потребительских цен в годовом выражении впервые за пять посткризисных лет снизился на 0,2%. В январе 2015 г. дефляция в еврозоне уже составила 0,6%. В этой связи, глава ЕЦБ Марио Драги объявил о планах масштабного вливания ликвидности с начала 2015 г. путем приобретения гособлигаций бедствующих стран Евросоюза для того, что разогнать инфляцию. Против осуществления этого очередного раунда «количественного смягчения» выступает пока лишь Германия. Таким образом, ценовая стабильность превратилась в проблему для еврозоны, поскольку в таких условиях домохозяйства не склонны тратить деньги, а инвесторы – вкладывать в реальную экономику.

Экономика еврозоны пребывала в режиме спада и стагнации в 2011-2012 гг. и только в 2013 г. ей удалось начать восстановление благодаря возросшему внутреннему спросу и улучшению ситуации на внешних рынках. Экономика еврозоны находилась в рецессии шесть кварталов подряд. Евросоюз столкнулся с не меньшими трудностями чем США из-за менее гибкой экономики и трудностей координации единой антикризисной политики. Но зато преимуществом Евросоюза стала более сильная система социальной защиты, которая значительно ослабила негативные последствия масштабной безработицы. Безработица в целом по еврозоне в кризисные годы превышала 10%, а в 2013 г. составила 12,1%. В 2014 г. она снизилась, но не намного, до 11,4%. В Греции и Испании безработица достигла 27%, а в молодежной среде превысила 50%. Экономика еврозоны в первую очередь пострадала от резкого снижения спроса. Внутренний спрос восстанавливается очень медленно из-за политики жесткой экономии, взятой Евросоюзом. Экономике еврозоны сегодня не достает стимулирующих программ.

Для смягчения негативных эффектов долгового кризиса Евросоюзом был создан Европейский фонд финансовой стабильности EFSF (EuropeanFinancialStabilityFacility). Начальный объем ресурсов фонда EFSF составил 440 млрд. евро. Фонд стал реальным механизмом для разрешения наиболее острых кризисных ситуаций. Фактически он заключался в том, чтобы дать кризисным странам, не способным обслуживать свои долги, возможность перекредитоваться под существенно льготные проценты. Первыми действиями фонда были выдача гарантий кредитам Ирландии и Португалии в объеме 43,7 млрд. евро, а также участие в выдаче Греции льготного кредита на 109 млрд. евро. Благодаря созданию этого фонда Евросоюзу удалось оказать реальную помощь ряду государств, находившихся на грани банкротства.

Однако, по ходу также выяснилось, что данный механизм не решает проблемы чрезмерно большого госдолга. Например, несмотря на драконовские программы экономии и реструктуризацию долга, госдолг Греции в 2013 г. составил 160% ВВП, тогда как до кризиса в 2008 г. он был на уровне 110%. Дефицит бюджета в 2013 г. составил 7% ВВП. Греция получила льготных кредитов свыше 300 млрд. долл., а частные инвесторы списали часть долга на 100 млрд. евро. Таким образом, простое увеличение объема льготных кредитов, выдаваемых Греции, уже не может решить проблемы её госдолга. Каждый новый льготный кредит лишь увеличивает размер долга. Это означает, что экономика Греции будет оставаться в течение многих лет неконкурентоспособной. Предпочтительным вариантом для Греции был бы выход из еврозоны, о преимуществах которого писали многие видные эксперты. В таком случае она естественно испытает краткосрочный шок, затем обесценивание национальной валюты драхмы, обретение конкурентоспособности и наконец – восстановление экономики. Очевидно, что Евросоюз будет против такого сценария, поскольку выход Греции из еврозоны нанесет значительный политических ущерб единству Евросоюза.

В спасении единой валюты еврозоны, а также европейской банковской системы, исключительно позитивную роль сыграл ЕЦБ (Европейский центробанк). Экс-президент ЕЦБ Жан Клод Трише был первым, кто после кризиса принял решение о выкупе трансформированных акций в обмен на денежную эмиссию в пользу банков. Б. Бернанке в США уже последовал его примеру. Благодаря этому крупные банки сохранили платежеспособность. В самом разгаре кризиса ЕЦБ скупил долги Греции, Португалии и Ирландии почти на 80 млрд. евро и объявил о многомиллиардных списаниях по ценным бумагам, покупать которые уже не хотел никто. После второй волны мирового финансового кризиса, начавшегося 3 августа 2011 г., когда ситуация вокруг евро становилась все более драматичной, ЕЦБ уже начал массовую скупку гособлигаций Италии и Испании. Кстати, дата наступления второй волны кризиса было предсказано нами за год до наступления события [Akaev, Sadovnichiy, Korotaev, 2012].

Таким образом, ради спасения евро ЕЦБ взял на себя функции, не предусмотренные ни в одном из его уставов: он разрабатывал программы сокращения расходов для стран должников, таких как Греция, Ирландия или Италия; предотвращал банкротство крупных банков; поддерживал курсы облигаций ряда государств-членов еврозоны. Естественно, что все это вызвало серьезную критику и недовольство со стороны государств-кредиторов, которые считают, что ЕЦБ обязано только обеспечивать стабильность единой валюты и неизменность цен. С другой стороны, например, Италия по объему непогашенных гособлигаций в то время занимала третье место в мире. Без действенной помощи со стороны ЕЦБ этот долговой рынок мог просто рухнуть. Если бы это случилось, то его последствия не только для еврозоны, но и всей мировой экономики могли быть катастрофическими. Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что Жан Клод Трише в кризисных условиях действовал весьма решительно, своевременно и мудро. Комфортная мягкая монетарная политика ЕЦБ, насытившая еврозону ликвидностью, стала решающим вкладом в восстановление экономического роста. По-видимому, единственной крупной ошибкой г-на Ж.К. Трише стало повышение процентной ставки в 2011 г. до 1,5% с 1%, которое оказалось преждевременной. Он признал свою ошибку и в дальнейшем понизил ставку рефинансирования до 0,5% в 2013 г.

Еврозоне в сложившихся условиях требовалась целая серия структурных реформ, чтобы повысить производительность труда, придать экономическому росту большую устойчивость и снизить уровень безработицы. Однако выбранная Евросоюзом стратегия на радикальную экономию не стимулировала ни производительность труда, ни экономический рост, но зато привела к массовой безработице, что ещё больше ослабило экономику. Еврозоне нужен динамичный экономический рост, который решит проблемы дефицита бюджета, госдолга и занятости. Большинство государств еврозоны сегодня обременены непомерно большими долгами. Безработица остается наиболее сложной проблемой Евросоюза. Эксперты возлагали большие надежды на 2014 г. Однако правительства стран Евросоюза продолжали политику сокращения расходов на поддержку экономической активности, ради снижения бюджетных дефицитов.

Думается, что сегодня главным приоритетом для Евросоюза является не сокращение бюджетных дефицитов, а стимулирование экономического роста, чтобы избежать дальнейшей стагнации. В начале кризиса почти все развитые государства согласились, что нужно компенсировать резкое сокращение расходов частного сектора и обратились к кейнсианским рецептам – увеличению государственных расходов, снижению налогов и расширению денежной базы, с тем, чтобы ограничить ущерб от негативных последствий кризиса. Но вместо этого в Евросоюзе возобладала политика сокращения бюджетных дефицитов и снижения госдолга. Безусловно, финансовая дисциплина крайне важна для стабильности экономики, однако было бы разумнее строго её придерживаться в благополучные времена, когда экономика окажется на траектории устойчивого потенциального роста. П. Кругман также справедливо отмечает, что меры строгой экономии следовало вводить только после того, как экономика окрепнет [Кругман, 2013, с.262].

Предлагаемые Евросоюзом меры по ужесточению бюджетной политики государств – должников встречают сильные возражения, поскольку ведут к сокращению внутреннего спроса и, как следствие, к замедлению экономического роста. Оптимальным решением может быть только стимулирование роста производства. Стимулирование необходимо как для увеличения совокупного спроса, так и для структурных изменений. Так, например, лидер победившей на парламентских выборах в январе 2015 г. оппозиционной партии СИРИЗА и новый премьер-министр Греции Алексис Ципрас заявил, что его правительство смягчит меры «жесткой экономии» и будет добиваться списания сотен миллиардов евро в виде кредитов «тройки» (Евросоюз, ЕЦБ и МВФ), которые были потрачены на стабилизацию греческого суверенного долга и частично на финансирование текущих государственных расходов. Но они не улучшили ситуацию в экономике. В ответ, канцлер Германии А. Меркель заявила, что не видит оснований для списания долга и призвала новое правительство Греции проводить реформы и соблюдать меры жесткой экономии. Однако, партии евроскептиков, выступающие против экономической политики жесткой экономии, становятся все более популярными во многих странах Евросоюза, включая Францию и Испанию.

Итак, ожидания полноценного восстановления роста экономики еврозоны в 2014 г. не оправдались. Экономический рост составил всего 0,8%. Причина, по мнению экспертов МВФ, в том, что несмотря на заметное улучшение состояния балансов банков, долговая нагрузка корпоративного сектора и домохозяйств остается высокой, что препятствует наращиванию спроса и объема инвестиций в реальный сектор экономики. Одной из причин стало также снижение фактических темпов роста экономики Германии – главного локомотива экономики еврозоны – до 1,5% вместо ожидаемых 1,9%. Следует отметить, что в годы кризиса Германия оставалась единственной страной, экономика которой продемонстрировала относительно устойчивый рост несмотря на рецессию в еврозоне в целом. Что же касается второй экономики еврозоны – экономики Франции, последняя показала еле заметный рост в 2014 г., равный 0,4%. Правительству президента Франсуа Олланда не удалось адаптировать экономику к новым условиям и запустить требуемые структурные реформы.

Существенную роль в замедлении экономики еврозоны сыграло геополитическое противостояние Запада и России, вызванное политическим кризисом на Украине, следствием которого явилась война экономических и политических санкций. Взаимные санкции Евросоюза и России привели к резкому сокращению товарооборота между ними. Россия для Евросоюза является третьим крупнейшим торговым партнером, причем объем товарооборота в 2013 г. составил 326 млрд. евро. Многие европейские компании были вынуждены либо переориентировать, либо сворачивать товарные потоки в Россию в связи с санкциями Евросоюза. Введенный Россией встречный запрет на импорт продуктов питания больно ударил по многим отраслям и подорвал экономику еврозоны в целом и, в особенности, экономики отдельных европейских стран, которые закачивали значительные инвестиции в сельское хозяйство именно под поставки в Россию. Восстановление экономики еврозоны оказалось слишком хрупким, чтобы выдержать ухудшение внешнеэкономических условий. К тому же сохраняющаяся геополитическая напряженность подрывает уверенность европейских бизнесменов инвестировать, несмотря на то, что у них имеются свободные мощности.

Новый глава Еврокомиссии Жан Клод Юнкер предложил трехлетний стимулирующий инвестиционный план объемом 315 млрд. евро, который будет основан на гарантиях и небольшом стартовом капитале из средств Европейского инвестиционного банка (ЕИБ). Основной объем средств для реализации плана должен поступить из частных источников. Инвестиционный фонд планирует привлечь крупные банки, имеющие опыт реализации инфраструктурных проектов. Предполагается, что инвестиции пойдут в проекты, способствующие ускорению темпов экономического роста, прежде всего – в инфраструктурные проекты, которые повергнут тщательному отбору. Еврокомиссия рассчитывает таким образом создать свыше 1 млн. рабочих мест. Важно, что новый план уже получил поддержку со стороны Германии. Учитывая, что правительства стран еврозоны ограничены в возможностях инвестирования, поскольку они используют имеющиеся средства в первую очередь на сокращение госдолга и дефицита бюджета, новый инвестиционный план может поспособствовать восстановлению экономического роста еврозоны.

С другой стороны, высказываются также сомнения в том, что объем инвестиций может оказаться недостаточной для того, чтобы дать импульс для устойчивого роста. Действительно, план Юнкера предусматривает около 100 млрд. евро инвестиций в год, тогда как по оценкам Еврокомиссии ежегодный дефицит инвестиций в Евросоюзе составляет около 300 млрд. евро. Поэтому Еврокомиссия рекомендовала национальным правительствам приложить дополнительные усилия, чтобы ускорить начавшийся экономический рост. В любом случае, план Юнкера, направленный на формирование новой инфраструктуры, на создание 1 млн. рабочих мест, позволит стимулировать восстановление отложенного потребительского и инвестиционного спроса, что приведет как к росту цен, так и экономики.

Итак, мы видим, что новые лидеры Евросоюза понимают, что для скорейшего выхода из кризиса требуется активный рост инвестиций, а вовсе не режим жесткой экономии. В частности, Дж. Стиглиц утверждает, что «при экономическом спаде следует прибегать к использованию приемов экспансионистской денежно-кредитной и фискальной политики» [Стиглиц, 2011, с.15]. Выше уже было сказано о вкладе экспансионистской денежно-кредитной политики ЕЦБ в восстановление экономического роста. Но он уже сделал свое дело и исчерпал свои возможности. Поэтому теперь ответственность за дальнейшее ускорение экономического роста ложится на правительства стран Евросоюза, на политических лидеров. Евросоюзу потребуется экспансионистская налогово-бюджетная (фискальная) политика, стоимостью в 300 млрд. евро ежегодно, чтобы обеспечить экономический рост на уровне 1,5-2% в год. Однако без российского рынка, без налаживания товарооборота с Россией, инвестиционный план Юнкера вряд ли даст желаемый эффект. Поэтому наипервейшей задачей политических лидеров Евросоюза является преодоление геополитической напряженности с Россией и скорейшая отмена экономических санкций.

Экономика Японии

Посткризисное восстановление японской экономики началось в 2012 г., когда новое правительство премьер-министра Синдзо Абэ приступило к реализации весьма амбициозной кейнсианской программы оживления экономики Японии. Эта программа, включающая комплекс мер бюджетного и монетарного стимулирования, а также структурных реформ, получила название «Три стрелы абэномики». В 2012-2013 гг. упор был сделан лишь на одну «стрелу» - монетарную поддержку экономики. Тем не менее, вкупе с намеченными мерами по налогово-бюджетному стимулированию, а также планируемыми инвестициями в инфраструктуру, научные исследования и образование и их частичной реализацией, она сразу же привела к реальному повышению совокупного спроса и предпринимательской активности. В результате, в 2012 г. в экономике Японии состоялся рост на 1,8% против спада на 0,5% в 2011 г., а в 2013 г., впервые после кризиса 2008-2009 гг., появились положительные чистые инвестиции и рост на 1,6% (по данным OECD).

Правительство Синдзо Абэ начало проводить количественное и качественное смягчение денежной политики, чтобы разогнать инфляцию до 2%. С этой целью новый председатель Банка Японии Харукидо Курода в 2013 г. объявил курс на удвоение денежной массы и практически удвоил темпы роста денежной массы, доведя его до 4,3% в 2013 г. по сравнению с 2,6% в 2012 г. Благодаря этому, Японии удалось побороть хроническую дефляцию: в 2013 г. инфляция впервые за последнее десятилетие составила 1,5%. Ослабление йены привело к повышению конкурентоспособности японских товаров на международных рынках и вызвало реальное оживление отдельных отраслей экономики, например, автомобильной промышленности.

Кроме того, по предложению Синдзо Абэ, которое было поддержано многочисленными компаниями и фирмами, в ряде отраслей произошло повышение заработной платы рядовым работникам, что принесло широкую поддержку намеченных правительством мер. К тому же в результате принятых мер по повышению совокупного спроса, уровень безработицы к 2013 г. снизился до 4% - ниже естественного уровня. Эти социальные инновации также вызвали дополнительную поддержку правительству Синдзо Абэ, благодаря которому он уверенно выиграл досрочные парламентские выборы в декабре 2014 г.

Экономика Японии во втором квартале 2014 г. неожиданно резко сократилась на целых 7,3% в годовом исчислении, а в третьем квартале сократилась еще на 1,6%, загнав экономику в рецессию, тогда как прогнозы показывали рост на 2,1%. В итоге, экономика Японии в целом по 2014 г. выросла всего на 0,1%, тогда как рассчитывали на рост в 1,6%. Главной причиной повторной рецессии стало резкое сокращение внутреннего спроса. Повторную рецессию большинство экспертов связывают с повышением в апреле 2014 г. ставки налога с продаж с 5 до 8%, что объяснялось необходимостью снижения объема госдолга, который превысил 245% ВВП и является самым высоким среди развитых стран. Повышение налогов естественно привело к ослаблению потребительского спроса населения. Что же касается госдолга – он будет расти и дальше. Япония уже два десятилетия живет в условиях нарастающего долгового кризиса. Но чем дальше, тем больше это снижает конкурентоспособность экономики Японии. Так что проблему снижения госдолга надо решать. Однако, выбор момента времени для начала решения этой проблемы был безусловно неудачен. Необходимо было повременить до лучших времен.

Вдобавок, абэномика сопровождалась как внутренними, так и внешними негативными явлениями, которые в итоге и снизили её эффективность. С одной стороны, доступность дешевого кредита при хронических проблемах в национальной экономике привела к бегству капитала за рубеж, вместо вложения в модернизацию производства внутри страны. Спасаясь от дешевеющей йены, инвесторы из Японии стали активно вкладывать деньги даже в облигации проблемных европейских стран. С другой стороны, удешевление йены привело к удешевлению японского экспорта, что, в свою очередь, привело к экспорту дефляции в США, которые являются вторым крупнейшим торговым партнером Японии. В США очень опасаются, что «импортированная» дефляция из Японии и Евросоюза может подорвать начавшийся экономический рост у них в стране, сменив инфляцию на дефляцию. Недовольны абэномикой и в соседних странах – Китае и Южной Корее, валюты которых укрепляются по отношению к йене. Поэтому и Пекин и Сеул выразили недовольство сверхмягкой монетарной политикой Японии, пригрозив начать против Японии валютную войну. Напомним, что именно ослабление йены во второй половине 1990-х годов стало одним из факторов, спровоцировавших финансовый кризис 1997-1998 гг. в Юго-Восточной Азии.

Таким образом, сегодня перед правительством Синдзо Абэ стоят трудные задачи. С одной стороны, выиграв досрочные парламентские выборы, премьер Синдзо Абэ получил дополнительный мандат от избирателей на продолжение новой экономической политики – абэномики. С другой стороны, как дамоклов меч висит вопрос о втором этапе повышения налогов на товары и услуги с 8% до 10%, хотя С. Абэ уже объявил, что планы повышения налога с продаж в октябре 2015 г. будут отложены на полторы года. По мнению П. Кругмана, это решение сегодня превратилось в своеобразный Рубикон для экономической политики правительства Японии. Дело в том, что японская общественность продолжает резко выступать против повышения налогов, тогда как крупные корпорации поддерживают его, так как опасаются, что может пострадать кредитоспособность Японии, вследствие потери фискального доверия. Однако видные эксперты не разделяют этих опасений, поскольку госдолг Японии в основном внутренний, в собственной валюте. Так, например, П. Кругман справедливо считает, что «сегодня риск утраты доверия по части борьбы с дефляцией выглядит куда серьезнее, чем риск утраты фискального доверия».

Итак, есть достаточно оснований считать, что рост экономики Японии в 2015 г. возобновится и станет устойчивой тенденцией по крайней мере в среднесрочной перспективе. Этому несомненно будет содействовать задействование абэномики в полной мере, запуск намеченных правительственных программ по стимулированию научных исследований, образования и внедрения инновационных технологий нового поколения, требуется только отложить дальнейшее повышение налога с продаж в среднесрочной перспективе, пока экономика не наберет устойчивые темпы роста. МВФ прогнозирует темпы роста экономики Японии в 2015 г. на уровне 0,6%, а в 2016 г. – 0,8%.

Экономика Китая

Экономика Китая в 2014 г. стала крупнейшей в мире, опередив американскую. Такова официальная оценка МВФ. Китай обошел США по объему ВВП, пересчитанному в долларах по паритету покупательной способности (ППС). В 2014 г. ВВП Китая по ППС составил 17,6 трлн. долл., тогда как ВВП США – несколько меньше, 17,4 трлн. долл. Также, согласно последним данным МВФ, Китай нарастил свою долю в мировом ВВП до 16,5% - против 16,3% у США. Китай ещё в 2012 г. стал мировым лидером по торговле заработав 3,87 трлн. долл. на внешних рынках, тогда как США тогда получили 3,82 трлн. долл. Китай теперь занимает первое место по объему экспорта; около 80% всех валютных доходов страны приходится на экспорт товаров и услуг. Золото-валютные резервы Китая превышают 3 трлн. долл. и являются крупнейшими в мире, составляя более трети мировых резервов. Около 40% своих резервов Китай держит в облигациях казначейства США.

Замедление экономики Китая, начавшееся после кризиса, МВФ рассматривает как необходимую корректировку. Тем не менее, Китай сохраняет относительно высокие темпы роста – 7,7% в 2012-2013 гг., 7,4% в 2014 г., а в 2015 г. ожидаются – 7,1% (по данным OECD). В среднесрочном прогнозе темпы роста китайской экономики плавно снизятся до 6,4%. Китаю удалось вывести экономику на устойчивую траекторию роста с умеренной инфляцией благодаря весьма эффективной антикризисной программе. Пакет стимулирующих мер в Китае стал одним из самых крупных в мире. Он был принят незамедлительно в ноябре 2008 г., на два года, в размере 586 млрд. долл., что составило около 14% ВВП Китая. Большая часть этих средств была направлена в инфраструктурные проекты и на оказание помощи «зеленой» экономике. Остальная часть на поощрение внутреннего потребления, прежде всего в сельскохозяйственном секторе и на рынках тех товаров, объем продаж которых за рубеж явно снизился. Благодаря всему этому Китай добился одного из самых мощных посткризисных восстановлений.

Если сравнивать экономики Китая и США по традиционной шкале ВВП, в долларах по текущему обменному курсу, то картина меняется разительно. Так, по оценке МВФ, ВВП Китая в текущих ценах в 2014 г. составил 10,4 трлн. долл., тогда как ВВП США – 16,8 трлн. долл. отсюда следует, что Китаю пока далеко до мирового лидерства. Прогнозируется, что для этого потребуется еще десять лет устойчивого роста. В 2024 г. номинальный ВВП Китая составит 28,85 трлн. долл. США и опередит ВВП США, который к тому моменту составит 27,3 трлн. долл. Доля китайской экономики в глобальном ВВП через десять лет достигнет 20%. Однако, в отношении подушевого дохода Китай, по-прежнему, сильно отстает от США и других развитых стран. Так ВВП на душу населения в Китае в 2014 г. составил 7,6 тыс. долл. в год, а в США – 54,7 тыс. долл., то есть более чем в семь раз.

Вместе с тем, Китай остается одним из локомотивов мировой экономики, наряду с США. Именно быстрый рост экономики Китая в посткризисный период компенсировал глубокий спад в экономиках развитых стран и удерживал мировую экономику в целом и экономики развитых стран, в частности, от повторной рецессии и более продолжительной депрессии. Спрос растущей экономики Китая на сырьевые ресурсы помог экономикам многих стран Африки и Латинской Америки расти устойчивыми темпами. Ранее считалось, что рост экономики Китая обеспечивал исключительно экспорт товаров и услуг. Действительно, экономика Китая в значительной мере зависела от американского рынка потребления, поскольку собственное население Китая не могло поддерживать платежеспособным спросом столь высокие темпы роста экономики. Однако сегодня она динамично растет и после того как произошел обвал на рынках сбыта развитых стран. Конечно, экспорт был мотором китайской экономики, благодаря которому было налажено производство высококачественных товаров. А теперь, китайское правительство предпринимает масштабные меры по стимулированию внутреннего спроса, а потенциал внутреннего рынка так велик, что рост экономики Китая может продолжаться очень долго, независимо от состояния развитых экономик США и Евросоюза.

Китайская экономика во многом зависит от рынка энергоносителей и других природных ресурсов. Она потребляет от одной пятой до одной седьмой всего мирового сырья. В этой связи, китайское правительство и крупные китайские компании, а также суверенные фонды активно инвестируют в горнопромышленные активы Африки и Латинской Америки, а также в нефтегазовый сектор России, Ирана, Анголы, Нигерии и Судана, чтобы обеспечить долгосрочное устойчивое снабжение своей экономики природными ресурсами и энергоносителями. Здесь Китай явно переигрывает США, действуя с позиций «мягкой» привлекательной дипломатии. Успехи Китая в развивающихся странах базируются на реализации масштабных социальных инфраструктурных проектов (школы, больницы, стадионы, дороги, аэропорты и т.п.), на которые китайское правительство не скупится и которыми обязательно сдабриваются экономические интересы. Кроме того, в отличие от США, Китай не вмешивается во внутренние дела других государств. Можно смело утверждать, что у Китая в обозримом будущем не будет сбоев в экономике из-за дефицита сырьевых ресурсов.

Конечно же, у китайской экономики накапливаются и свои проблемы. Главная из них – переинвестирование, что вызвано излишней инвестиционной активностью на региональном уровне. Из-за этого долги на уровне провинций и городов растут быстро и неконтролируемым образом. В условиях замедления роста проблемы региональных долгов могут стать дестабилизирующим фактором. Вообще, многие международные эксперты полагают, что китайский рост объясняется многочисленными пузырями, которые продолжают надуваться в самых различных сферах: низкий курс юаня; избыток денежной массы; избыточное кредитование в секторе жилищного и инфраструктурного строительства; избыточные закупки сырья. Действительно, Китаю приходится печатать юани сверх необходимого объема, чтобы поддерживать заниженный курс национальной валюты. Цены на недвижимость в Китае вполне сопоставимы с американскими, тогда как уровни подушевых доходов несопоставимы. В этом эксперты видят явное наличие там пузырей. Однако, те же эксперты уверены в том, что китайские пузыри ещё далеки от критических уровней. К тому же, Национальный Банк Китая небезуспешно пытается сдуть их заблаговременно. Например, такой выдающийся эксперт как Дж. Стиглиц уверен, что китайские пузыри в недвижимом или любом другом секторе даже в случае схлопывания не помешают росту экономики в целом.

Таким образом, перспективы развития китайской экономики в текущем десятилетии можно охарактеризовать как весьма благоприятные. Недаром в 2014 г. китайский Центробанк начал активно стимулировать экономику, снизив ставки по годовым кредитам до 5% (0,4 п.п.) и по годовым депозитам до 2,75% (на 0,25 п.п.). таким образом, предпринимаются усилия снизить стоимость финансирования для корпоративного сектора, чтобы поддерживать устойчивый рост. Очевидно, что через десять-пятнадцать лет Китай станет одним из ведущих мировых супердержав. Вопрос только в том, сумеет ли Китай догнать развитые страны Запада в сфере высоких технологий? Анализ современной динамики научно-технологического развития Китая показывает, что он успешно оседлает грядущий технологический уклад, основанный на NBICтехнологиях [Акаев и др. 2013; Садовничий и др., 2014].

Действительно, наряду с широкомасштабным и эффективным заимствованием передовых технологий в развитых странах, Китай успешно наращивает усилия в создании и расширении национальной системы НИОКР для разработки собственных наукоемких и высоких технологий. Китай уже вышел на второе место в мире после США по числу ученых и инженеров, занятых в сфере НИОКР (1,2 млн. чел.), а также по объему финансирования НИОКР [Акаев и др., 2013]. Китай резко увеличивает расходы на образование и вообще инвестиции в человеческий капитал. В текущем десятилетии Китай намерен осуществить масштабный переход от социальной поляризации общества к формированию весомого среднего класса, как основы будущей стабильности общества. Все это уже приносит свои позитивные результаты. На Китай сегодня приходится уже около 20% мирового экспорта электроники и компьютеров. Китай завоевывает все новые рубежи в производстве высокотехнологичных товаров. Растут наукоемкие сектора с высокой добавленной стоимостью. Расширяется сектор высококачественных услуг. Выход Китая на роль экономической супердержавы можно считать предрешенным уже к 2030 году. Успешный переход к новому качеству китайской экономики может замедлиться лишь в условиях наступления плохой экономической конъюнктуры в мире. Однако, на повышательной стадии грядущего 6-го БЦК следует ожидать относительно хорошей экономической конъюнктуры в мире.

Экономики стран БРИКС и развивающегося мира

Успехи стран БРИК в первом десятилетии XXI века были весьма впечатляющими, они обеспечили треть прироста мировой экономики в этот период [Акаев и др. 2013]. Постепенно страны БРИКС из неформального международного форума превращаются в объединение стран, которые сообща начинают действовать, чтобы укрепить свои позиции в современной мировой экономике и политике, а самое главное, чтобы оказывать позитивное воздействие на расширяющиеся процессы глобализации [Садовничий и др., 2014]. Безусловным лидером в модернизации экономики среди стран БРИКС является Китай, который в течение 30 лет (1980-2010 гг.) демонстрировал рекордно высокие темпы экономического роста, равные в среднем 10% в год. Даже в условиях глобального экономического кризиса Китай остался практически единственной крупной страной в мире, сохранившей высокие темпы экономического роста: в 2008 г. рост ВВП Китая составил 9,6%; в 2009 г. – 9,2%; в 2010 г. – 10,4%; в 2011 г. – 9,3%; 2012 г. – 7,7%; в 2013 г. -7,7%; наконец в 2014 г. – 7,4%. В дальнейшем ожидается плавное и контролируемое замедление темпов роста китайской экономики.

В посткризисный период депрессии страны БРИКС оказывают коллективную поддержку мировому экономическому росту, воодушевляя своим примером другие развивающиеся страны, содействуя снижению бедности и повышая благосостояние десятков – сотен миллионов людей. Влияние стран БРИКС на мировое развитие будет только расти. Нет сомнения в том, что в текущем десятилетии страны БРИКС останутся одними из главных двигателей мировой экономики. Важно также и то, что они формируют новую интегрированную экономику, вместо того, чтобы следовать политике «Вашингтонского консенсуса» - рыночному фундаментализму. Вероятнее всего, уже в этом десятилетии развивающийся мир будет следовать «БРИКС – консенсусу», который несомненно придет на смену Вашингтонскому.

Успехи Индии в модернизации экономики, развитии экономики знаний в самых различных областях современной техники и технологий общеизвестны. Индия сегодня стала ведущим экспортером компьютерных и информационных услуг и одним из мировых центров подготовки в этой области высококвалифицированных кадров. Индия совершила впечатляющий прорыв в области информационных технологий, став «мировым офисом информационных услуг». Высокоразвитая отрасль информатики, двигатель экономического роста, экспортирует четыре пятых от объема производимых товаров и услуг. В секторе промышленности Индии занято 20% всей рабочей силы создавая примерно 25% ВВП страны [Акаев, Акаева, 2014]. В последние годы, в разгар кризиса, темпы экономического роста в Индии составили 7,9% - 5,0% (2010-2013 гг.), 6,3% в 2014 г. (по данным OECD). Растет курс национальной валюты и сокращается бюджетный дефицит. Новое правительство Индии во главе с премьер-министром Нарендрой Моди полно решимости продолжить устойчивое развитие, наращивая темпы экономического роста. Прогнозы роста экономики Индии остаются неизменно высокими, поскольку ослабление внешнего спроса компенсируется улучшением условий торговли в результате снижения цен на энергоносители, а также подъема промышленной и инвестиционной активности после корректировки экономической политики со стороны нового премьер-министра Н. Моди.

Обращаясь к перспективам развития экономики Бразилии, следует отметить, что её рост в последнее десятилетие во многом был связан с бурным ростом экономики Китая и динамичным развитием торгово-экономических отношений с этой страной. Несмотря на диверсифицированность бразильской экономики, более половины ее экспорта – это сырье и продукты первичной обработки. Крупнейшим компонентом экспорта является железная руда, а в последние годы – нефть и нефтепродукты. Доля продукции обрабатывающей промышленности в совокупном экспорте составляет примерно половину. Бразилия является одним из крупнейших экспортеров автомобилей и среднемагистральных пассажирских авиалайнеров в мире. Бразилия остается бесспорным лидером в Латинской Америке в сфере развития «новой экономики», основанной на достижениях информационных технологий и ИНТЕРНЕТа. Однако, промышленность Бразилии в последнем десятилетии развивалась медленно и пока ещё не стала локомотивом развития экономики страны. Если правительству Бразилии удастся вдохнуть в промышленность инновационную энергию, тогда будут обеспечены устойчивые высокие темпы роста в долгосрочном периоде. А пока, в экономике Бразилии наблюдается спад: в 2014 г. темпы экономического роста снизились до 0,1%, против 2,5% в 2013 г. (по данным OECD).

Экономика России, после глубокой рецессии в 2009 г., когда спад составил – 7,8%, в 2010 г. совершила отскок на 4,5% и практически сохранила этот уровень в 2011 г. (4,3%). Однако, начиная с 2012 г. она начала тормозить, а затем снизилась практически до нуля в 2014 г., поскольку источники роста экономики, ориентированной на сырьевую ренту, оказались исчерпаны вместе с окончанием роста цен на нефть. После двух лет стагнации в 2013-2014 гг. экономика России теперь вползает в рецессию вместе с резким падением цен на нефть. Ситуация в экономиках России и Бразилии весьма схожая. Обе экономики находятся в стагфляции: высокая инфляция в сочетании с отсутствием экономического роста. Обе страны страдают от падения цен на нефть, а Бразилия – ещё и от падения мировых цен на продовольственные продукты. Курсы национальных валют в обеих странах в конце 2014 г. упали до исторического минимума. В борьбе с инфляцией монетарные власти как в России, так и в Бразилии прибегли к жесткой денежной политике: процентная ставка в России была повышена до 17%, а в Бразилии – до 11,5%. А это, в свою очередь, привело к резкому сокращению кредитования экономики и затруднило обслуживание долгов банками в обеих странах.

Ахиллесовой пятой российской экономики остается острый дефицит ликвидности в национальной валюте. Это остро ощущается особенно после прекращения доступа к международным источникам финансирования, обусловленного антироссийскими санкциями Запада. Выше мы видели, что ФРС и ЕЦБ, а также Банки Японии и Китая в кризисные годы делали все, чтобы насытить экономику ликвидностью и расширить денежную базу в разы. Высокая доступность ликвидности в указанных странах позволила компаниям развиваться и в кризис: осуществлять масштабные инвестиции, быстро проводить реструктуризацию бизнеса, финансировать инновации и экспансию товаров на внешние рынки. Удивительно, но Банк России был непреклонен в своей жесткой денежной политике, резко сократив и без того недостаточные темпы роста денежной массы, а также повышая процентную ставку даже в условиях спада экономики. Объяснялось это стремлением во что бы то ни стало снизить инфляцию до 4-5%, как в развитых странах. Парадоксально, но получили обратный эффект – инфляция превысила 10%, а экономику загнали в рецессию.

В конце января 2015 г. правительство России приняло антикризисный план, направленный на обеспечение устойчивого развития экономики и социальной стабильности в 2015 г. План в первую очередь нацелен на уменьшение масштабов спада экономики. Что же касается стимулирования экономического роста, то его связывают с началом реализации крупных инфраструктурных проектов с использованием средств Фонда национального благосостояния.

ЮАР вошла в состав БРИКС на основании ее статуса крупнейшей экономики в Африке, хотя её размер несравненно меньше чем объемы экономик других стран БРИКС. ЮАР также занимает особое место на континенте как поставщик сырья, имеющий долгосрочные торговые связи с Индией и Бразилией. Экономика ЮАР пришла к 2015 г. с большим дефицитом платежного баланса (-5,2% ВВП), высоким уровнем инфляции (~6%) и слабыми темпами экономического роста (1,4%). На 2015 г. прогнозируется повышение темпа роста до 2,1% (по данным OECD), т.е. рост будет оставаться вялым.

Среди других относительно крупных стран развивающегося мира хорошие перспективы для динамичного устойчивого роста имеет лишь Индонезия. Экономический рост в этой стране сегодня находится на довольно высоком уровне (порядка 6% в год), уступая только индийскому. В целом же, экономики развивающихся стран замедляются. Это замедление роста обусловлено как снижением внешнего спроса, а также ослаблением внутреннего спроса вследствие недостаточного роста инвестиций. Возникает вопрос, а смогут ли развивающиеся экономики вновь перейти к устойчивой модели быстрого роста? В этой связи, необходимо отметить, что несмотря на падение спроса со стороны развитых стран, авангардные страны развивающегося мира продемонстрировали способность поддерживать высокие устойчивые темпы роста. Именно устойчивость роста в развивающихся странах стала одним из главных характеристик глобальной экономики на данном этапе. Можно с уверенностью утверждать, что с началом устойчивого подъема развитых экономик развивающиеся экономики также пойдут на подъем, получив дополнительное повышение совокупного спроса.

О бифуркации в динамике мировой экономики в 2015 г.

Выше мы рассмотрели шансы и риски, которые ожидают экономики авангардных стран мира, как развитых, так и развивающихся, в 2015 году и в ближайшей перспективе. Мы также выявили шансы и риски для мировой экономики в целом. Среди шансов наиболее важные – начавшиеся устойчивый рост экономики США и сохраняющийся высокий устойчивый рост экономики Китая, а также снижение цен на энергоносители и другие сырьевые ресурсы. Чрезвычайно важно, что оба локомотива мировой экономики, - экономики США и Китая одновременно находятся в состоянии устойчивого роста. Среди рисков ключевую роль будут играть 1) укрепление доллара США, 2) рост геополитической напряженности в мире, и 3) возможный дефицит глобального спроса. Поскольку два последних риска в принципе могут быть устранены путем переговоров, поиска и нахождения компромисса между политическими лидерами ведущих мировых держав, основной детерминантой развития мировой экономики в текущем десятилетии станет укрепление доллара США, которое является закономерным явлением.

Как ни странно, многие крупные развивающиеся страны будут вынуждены поддержать процесс укрепления доллара. Например, Китай является заложником США из-за своих огромных резервов, которые вложены в американские казначейские облигации. Китай сегодня главный кредитор США. Поэтому Китай, как никакая другая стран в мире, заинтересован в том, чтобы доллар оставался сильной валютой. Для этого его нужно подпитывать, вкладывать в ценные бумаги США все больше и больше средств. Для того, чтобы выбраться из долларовой ловушки Китаю понадобится 8-10 лет. Проблема в том, что многие растущие экономики развивающегося мира могут оказаться уязвимыми из-за растущей зависимости от кредитов, полученных в долларах. Согласно данным Банка международных расчетов (BIS), объем номинированных в долларах займов за пределами США в 2014 г. составил 9 трлн. долл., а это в два раза больше чем в 2008 г., накануне кризиса. Причем, на развивающиеся страны приходится 3,1 трлн. долларов. Такой объем заимствований в долларах создает большие риски для развивающихся стран. По мере укрепления доллара относительно национальных валют обслуживание кредитов становится все более дорогим, что повышает риск экономической нестабильности и даже дефолта. Действительно, компании в развивающихся странах будут вынуждены больше тратить средств на обслуживание своих долгов в долларах и меньше инвестировать в развитие.

Хорошо также известно, что периоды сильного доллара сопровождаются снижением цен на сырьевые товары и, как правило, оттоком капитала с развивающихся рынков. Поэтому для стран, экономики которых ориентированы на экспорт сырьевых товаров, ситуация осложняется вдвойне. Для них ухудшаются условия доступа к капиталу и одновременно сокращаются текущие доходы из-за удешевления сырьевых товаров на мировых фондовых биржах. Как результат, может ускорится замедление большинства развивающихся экономик. Исключение составят лишь Китай и Индия. Если конъюнктура в развитых экономиках Евросоюза и Японии не будет благоприятствовать росту из-за роста геополитической напряженности и войны экономических санкций, то пострадают также экономики Евросоюза и Японии. Дело в том, что нынешняя экспансионистская денежно-кредитная политика ЕЦБ и Банка Японии, в условиях устойчивого и динамичного роста и повышения ставок в США, может обернуться не стимулированием экономической активности в Евросоюзе и Японии, а бегством капитала в США.

Во вводном разделе мы описали негативный сценарий, который приведет к спаду экономики еврозоны в 2015 г. или даже к повторной рецессии, если не будут отменены взаимные экономические санкции Евросоюза и России. Российская экономика также окажется в глубокой рецессии. Следовательно, мировая экономика также испытает существенный спад. Если реализуется негативный сценарий, то мировую экономику неизбежно ожидает ещё один циклический кризис в 2016-2017 гг. Он будет связан уже с лопанием очередного финансового пузыря, который произойдет предположительно в 2016 г. на спаде текущего среднесрочного цикла Жюгляра. Два аналогичных кризиса произошли в 2001 и 2008 гг. Кризис 2001 г. был вызван лопнувшим в конце 2000 г. финансовым пузырем, надутым в сфере новой информационной экономики, бурно развивавшейся в 1990-х годах. Кризис 2008 г. был следствием лопания пузыря в сфере ипотечного кредитования, на рынке недвижимости США. Следующий кризис явится следствием нынешних огромных государственных денежных интервенций и их неэффективного использования. Тогда нынешняя дефляция в развитых странах сменится высокой инфляцией. Этот кризис, если он случится, будет похож на кризисы 1970-х гг., которые также были вызваны чрезмерно мягкой монетарной политикой, наводнившей экономику деньгами.

В благоприятном случае, когда будет устранено влияние геополитической напряженности на экономическое развитие, ситуация в еврозоне изменится кардинальным образом. Оживление в экономиках Евросоюза и Японии перерастет в устойчивый рост в течение 2015 г. и ряд последующих лет. Во-первых, у европейских и международных инвесторов появится уверенность в будущем, вместо нынешней неопределенности, и они начнут активно инвестировать в реальный сектор экономики. Во-вторых, удешевление евро относительно доллара делает экспорт еврозоны более конкурентоспособным на мировых рынках и рынках США, особенно в сочетании со снижением цен на энергоносители и сырьевые товары. Аналогичная ситуация вполне может наблюдаться и в Японии, если абэномика будет задействована в полной мере. В-третьих, только рост может помочь и Еврозоне и Японии преодолеть дефляцию. В свою очередь, нормальная инфляция будет побуждать домохозяйства тратить деньги, стимулируя рост.

Реализация оптимистического сценария возможно при выполнении следующих основных условий: 1) достижение разрядки геополитической напряженности; 2) кооперативное восстановление глобального спроса; 3) проведение активной кейнсианской экономической политики. При выполнении этих условий дополнительно потребуется: 1) во всех странах для поддержания роста необходимо осуществлять структурные реформы; 2) развитые государства должны запустить новый двигатель экономики – базовые инновации; только быстрый экономический рост на основе производства инновационных продуктов решит проблемы с занятостью и долгами; 3) во всех странах нужны социальные меры по поддержке всех граждан страны по недопущению снижения уровня их жизни, по защите от негативных последствий кризиса.

Рассмотрим подробнее три основных условия реализации оптимистического сценария развития мировой экономики.

Нарастание напряженности в международных отношениях – вот главная причина затягивания начала процесса выхода из мирового экономического кризиса. На международной арене развитые государства Запада из последних сил пытаются ограничить участие развивающихся стран в формировании нового более справедливого мирового порядка. Эта односторонняя позиция Запада все туже затягивает узел геополитической напряженности в мире и может довести до большого кризиса. В условиях вспышки новой волны международного терроризма со стороны исламских радикальных сил, которую уже испытала на себе Франция, требуются усилия мировых держав по разрядке напряженности. В разрядке геополитической напряженности в первую очередь заинтересован Евросоюз; именно он мог бы проявить инициативу в разрядке геополитической напряженности, возникшей из-за политического кризиса в Украине, положить конец войне экономических санкций и объединить свои усилия с Россией в борьбе с международным терроризмом и стабилизации ситуации на Ближнем Востоке. Для Евросоюза это стало бы не только политическим, но и большим экономическим выигрышем.
Для того, чтобы добиться восстановления устойчивого глобального спроса, следовало бы объявить новые приоритеты мировой экономики на предстоящем в 2015 г. саммите G20, а именно кооперативный план стимулирования мирового экономического роста и обеспечения полной занятости. А это в первую очередь потребует восстановления устойчивого глобального спроса. Дефицит глобального спроса примерно равный 1 трлн. долл. образовался только в результате повышения уровня сбережений среди американских потребителей. Поскольку глобальная экономика тесно взаимосвязана растет роль глобальной координации и управления ресурсами. Поэтому именно в рамках «Большой двадцатки» возможно эффективно скоординировать усилия по восстановлению и поддержанию глобального спроса и роста мировой экономики. Сегодня, когда мировая экономика замедляется, политическим лидерам необходимо решиться на серьезные действия, чтобы стимулировать рост и занятость во всем мире.

Первые саммиты G20, проходившие в разгар кризиса в 2008 и 2009 гг., были весьма результативными, поскольку в них более всего были заинтересованы наиболее развитые страны, оказавшиеся в эпицентре кризиса. На них были приняты важные антикризисные решения, которые существенно смягчили негативные последствия кризиса. Весьма успешным был также Санкт-Петербургский саммит G20 в 2013 г., на котором был принят план действий по проведению всеобъемлющих структурных реформ. Именно в разгар нынешнего финансово-экономического кризиса политические лидеры ведущих мировых держав осознали, что для преодоления негативных последствий кризиса и эффективного управления глобальной экономикой требуется привлечение системно важных развивающихся стран. Однако, в последнее время эта структура проявляет пассивность из-за разногласий по важнейшим геополитическим проблемам. Сегодня настало время, когда политические лидеры G20 в интересах всего мирового сообщества должны найти компромиссное решение по основным геополитическим проблемам и скоординировать усилия для того, чтобы создать благоприятные условия для устойчивого подъема мировой экономики.

Предложенная великим Кейнсом идея была весьма проста. Монетарная и бюджетная политика должны иметь общую цель – поддерживать совокупный спрос на уровне, обеспечивающем полную занятость. В этой связке монетарная политика была ведомым элементом. Центробанк должен был держать процентные ставки на неизменно низком уровне. Ведущая роль в сохранении спроса на высоком уровне выпадает на долю бюджетной политики. Дж. Кейнс считал, что колебания в уровне частных инвестиций всегда должны уравновешиваться соответствующим уровнем государственных расходов. До 1980 г. экономическая политика в развитых странах была направлена на достижение полной занятости и для экономики была характерна система регулярного повышения зарплаты по мере роста производительности труда. Повышение зарплаты обеспечивала устойчивый совокупный спрос, который, в свою очередь, содействовал полной занятости. Таким образом, достигалась эффективная спираль роста.

Итак, кейнсианская политика имеет своей целью обеспечить полную занятость и равномерный устойчивый рост экономики. Поскольку до сих пор активно используется монетарная политика, у большинства людей складывается впечатление, что любую проблему можно залить деньгами, вместо того, чтобы грамотно решать их. Однако, монетарная политика имеет свои ограничения. Поэтому пришло время переходить к экспансионистской налогово-бюджетной (фискальной) политике. Вот что, в этой связи, рекомендует П. Кругман: «Самое главное: для выхода из нынешней депрессии нужно ещё одно резкое увеличение государственных расходов» [Кругман, 2013, с.70]. Кейнсианскому решению проблемы выхода из кризиса также призывает Дж. Стиглиц. Вот что он рекомендует: «Сегодня реальными остаются проблемы безработицы и отсутствие совокупного спроса. <…> Денежно-кредитная политика достигла своих пределов. <…> Поэтому, чтобы помочь восстановить экономику до здорового состояния, мы должны попытаться использовать налогово-бюджетную политику» [Стиглиц, 2011, с.372].

В заключение, считаю важным привести следующие размышления Дж. Стиглица: «Кризис, я надеюсь, приведет к изменениям и в области политики, и в сфере идей. Если мы примем правильные решения, причем целесообразные не только с политической, но и с социальной точки зрения, то сможем сделать менее вероятным наступление следующего кризиса и, возможно, даже ускорить внедрение реальных инноваций, которые будут способствовать улучшению жизни людей во всем мире. Если же принятые нами решения будут неправильными, мы получим еще более разделенное общество и экономику, ещё более уязвимую перед очередным кризисом и менее оснащенную для того, чтобы справиться с вызовами двадцать первого века» [Стиглиц, 2011, с.11]. Остается надеяться, что политические лидеры мира прислушаются к голосу Дж. Стиглица и в этот ответственный момент примут правильные геополитические и геоэкономические решения на благо всего мирового сообщества.

Работа выполнена при поддержке Российского научного фонда (проект №14-11-00634)

Список литературы

Акаев А.А. (2014). От эпохи великой дивергенции к эпохе великой конвергенции. – М.: ЛЕНАНД, 2014.

Акаев А.А. (2010). Современный финансово-экономический кризис в свете теории инновационно-технологического развития экономики и управления инновационным процессом / Системный мониторинг: Глобальное и региональное развитие. – М.: «ЛИБРОКОМ», 2010, с.230-258.

Акаев А.А., Акаева Б.А. (2014). Социально-экономическое развитие Индии в XXI веке / Судьба ученого в эпоху перемен. – М.: «Канон⁺», 2014, с.9-38.

Акаев А.А., Ануфриев И.Е., Акаева Б.А. (2013). Авангардные страны мира в XXI веке в условиях конвергентного развития. – М.: ЛИБРОКОМ, 2013.

Акаев А., Джамакеев У., Коротаев А. (2013). Экономическая динамика США в 1990-2011 гг.: Кейнсианский анализ // Вопросы экономики, 2013, №1, с.117-130.

Акаев А.А., Рудской А.И. (2014). Синергетический эффект NBIC-технологий и мировой экономический рост в первой половине XXI века // Экономическая политика, 2014, №2, с.25-46.

Кейнс Дж. М. (2012). Общая теория занятости, процента и денег. – М.: «Гелиос АРВ», 2012 / пер. с англ.: KeynesJ.M. TheGeneralTheoryofEmployment, Interest, andMoney. – London, 1936.

Кругман П. (2013). Выход из кризиса есть. – М.: Азбука Бизнес, Азбука-Аттикус, 2013 / пер. с англ.: KrugmanP. EndthisDepressionnow! – MelroseRoadPartners, 2012.

Садовничий В.А., Акаев А.А., Коротаев А.В., Малков С.Ю. (2014). Комплексное моделирование развития стран БРИКС в контексте мировой динамики. – М.: «Наука», 2014.

Сапир Ж. (2015). Россия: уроки кризиса // Эксперт, 2015, №4, с.18-21.

Стиглиц Дж.(2011). Крутоепике: Америкаиновыйэкономическийпорядок. – М.: «Эксмо», 2011 / пер. с. англ.: Stiglitz J.E. Freefall: America, Free Markets, and the Sinking of the World Economy. – W.W. Norton and Penguin, 2010.

Akaev A., Sadovnichiy V., Korotayev A. (2012). On the dynamics of the World demographic transition and financial-economic crises forecasts // The European Physical Journal. Special Topics, 2012, 205, pp.355-373.

Hirooka M. (2006). Innovation Dynamism and Economic Growth. A Nonlinear Perspective. – Cheltenham, UK – Northhampton, MA: Edward Elgar, 2006.

Mensch G.(1979). Stalemate in Technology – Innovations Overcome the Depression. – New York: Ballinger, 1979.

НОВОСТИ

СТАТЬИ

PRO SCIENCE

МЕДЛЕННОЕ ЧТЕНИЕ

ЛЕКЦИИ

АВТОРЫ

Год бифуркации в динамике мировой экономики

Аннотация

Введение

Состояние крупнейших экономик мира в 2015 году

О бифуркации в динамике мировой экономики в 2015 г.

Список литературы

Публичная лекция Нины Брагинской об Ольге Фрейденберг. Фоторепортаж.

Фоторепортаж с прошедшего в Москве 12 июня 2012 года митинга оппозиции.

Конспекты

Редакция