Россия предложила Индии совместную разработку углеводородов в Арктике и Сибири, а также участие в газовых проектах на месторождении «Сахалин-1», сообщает ТАСС со ссылкой на заместителя министра энергетики России Юрия Сентюрина.
«Мы впервые предложили индийским компаниям участвовать в проектах по разведке, разработке, добыче углеводородов в России, в том числе в Арктике и Восточной Сибири, и их переработке и поставке», - заявил Сентюрин на заседании российско-индийской рабочей группы по энергетике и энергоэффективности.
Он также рассказал о том, что с Индией планируется и газовое сотрудничество: ей уже предложено участие в российских газовых проектах. В частности, как отметил замминистра, на месторождении «Сахалин-1». По его словам, там уже рассматривается возможность строительства второй очереди завода по сжижению природного газа на основе уже имеющихся ресурсов.
Сентюрин также отметил, что уже идут переговоры между представителями «НОВАТЭК» и индийскими компаниями о совместном развитии проектов по сжиженному природному газу на полуострове Ямал.
Эксперт информационно-исследовательского центра «Панорама» Анвар Амиров считает, что такое сотрудничество будет полезно обеим сторонам: «По-моему в «Сахалине-1» Индия и так участвует, а именно национальная индийская нефтяная компания. Вообще Индия - это очень перспективный рынок, это страна, которая входит в БРИКС, и среди стран БРИКС темпы развития Индии одни из самых высоких, хотя она и уступает немного Китаю, Бразилии и России. Поэтому потребление в Индии растет, промышленность растет, а страна не очень богата минеральными ресурсами, поэтому она очень заинтересована в диверсификации нефтяных источников, так же, как и Китай».
«Индия в этом смысле представляет собой очень интересный рынок. А привлечение индийских компаний в разработку месторождений Восточной Сибири теперь получает актуальность еще и потому, что индийцы могут принести деньги, так как у госкомпаний, занимающихся разработкой Восточной Сибири, возникли с этим проблемы. Так что тут взаимный интерес, другое дело, что индийским компаниям, конечно, будет трудно предоставить современные технологии. В целом же, это сотрудничество может быть взиамовыгодным, хотя здесь, как и при любой совместной работе, может возникать необходимость поиска компромиссов: где-то должна будет уступить Индия, где-то - Россия», - считает Амиров.
Руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов Марсель Салихов тоже считает, что такое сотрудничество пойдет на пользу всем его участникам:
«Россия и Индия уже имеют достаточной большой опыт сотрудничества в нефтегазовой сфере. Индийская государственная нефтегазовая компания ONGC через дочернее подразделение OVL (ONGC Videsh Limited) является акционером проекта «Сахалин-1» с двадцатипроцентной долей. Соответственно, планы по расширению «Сахалина-1» будут предусматривать преимущественные права действующих акционеров сохранять свои доли участия. В 2008 году OVL также выкупила активы британской компании Imperial Energy, владеющей лицензиями на право разведки и разработки нефтегазовых месторождений на территории Томской области. В 2013 году Imperial Energy добыла 790 тысяч тонн нефти», - объясняет Салихов.
В целом он считает, что в текущих условиях расширение сотрудничества с Индией является вполне логичным и рациональным шагом, в особенности, в части реализации новых дорогостоящих инвестиционных проектов: «К примеру, лицензии на шельфовые участки распределены исключительно между государственными компаниями. Но они предусматривают выполнение обязательств по сейсморазведке, бурению и проведению прочих работ - на миллиарды долларов. Поэтому стратегия, в частности, «Роснефти» заключалась в активном привлечении зарубежных участников в совместные предприятия для реализации шельфовых проектов. Это деньги на разведочные работы, а также техническая и проектная экспертизы. В условиях введенных санкций, та же Exxon Mobil - стратегический партнер «Роснефти» - не имеет юридической возможности участвовать в этих проектах. Поэтому для «Роснефти» это означает самостоятельное финансирование этих работ, которые необходимы в рамках лицензионных обязательств, либо привлечение компаний, которые не ограничены санкциями».
«В этом смысле ONGC выглядит интересным партнером. Компания имеет амбициозные планы по наращиванию добычи и расширению участию в зарубежных проектов. Недавно руководитель ONGC заявил, что компания планирует вдвое увеличить добычу на зарубежных проектах к 2018 году и почти в 6 раз к 2030 году. Компания готова потратить до 180 миллиардов долларов для достижения этих целей. Поэтому для индийской компании предложение со стороны России по участию в новых проектах в upstream выглядит как нельзя кстати. В целом, это абсолютно нормальная практика реализации крупных инвестиционных проектов в нефтегазовой сфере, когда миноритарные доли предлагаются другим крупным компаниям. Это позволяет снизить риски для оператора проекта, в том числе и с точки зрения расходов, облегчает привлечение проектного финансирования, расширяет технологическую экспертизу. В целом, это выгодно как для российских компаний, которые столкнулись с ограничениями на внешнее финансирование и невозможностью задействовать ресурсы зарубежных партнеров, так и для Индии, которая нацелена на расширение участия в проектах по добыче», - резюмирует эксперт.
Заместитель генерального директора Института энергетической стратегии Алексей Белогорьев видит закономерность в действиях России в нефтегазовом секторе: «Предложения России касаются двух разных видов проектов. Первая – это заводы по сжижению газа, в частности, в рамках «Сахалин-1». Здесь основной и насущный интерес – законтрактовать будущие поставки газа, хотя бы на 70-80%, либо получить гарантии таких контрактов путем включения основных компаний-импортеров в акционерный капитал. Без этого проекты просто не найдут внешнего финансирования. Индия – один из немногих рынков за пределами Северо-Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Китай), где российский СПГ в принципе может быть конкурентоспособен и интересен с точки зрения энергетической безопасности. Поэтому то, что индийские компании настойчиво приглашаются во все новые СПГ-проекты от Ямала до Сахалина, вполне предсказуемо.
Вторая группа – это разведка и разработка нефтегазовых месторождений в новых районах добычи, включая арктический шельф. Здесь от ONGC и GAIL ждут инвестиций и соответственно разделения рисков, а в основном, за исключением сахалинских, это проекты более чем рискованные, особенно находящиеся на стадии разведки (в т.ч. те, что заявлены - на Гыдане и в Обской губе). Почему предложение поступило именно сейчас тоже вполне очевидно – собственных средств для долгосрочных капиталовложений в Восточной Сибири не хватает, особенно у «Роснефти», а с заемным финансированием из-за санкций становится все хуже. Западные компании, которые должны были стать как финансовыми, так и технологическими донорами этих проектов (особенно шельфовых) сворачивают свою деятельность, как из-за тех же санкций, так и из-за дела «Башнефти». В технологическом плане ни Индия, ни Китай заменить западные компании не смогут, но по крайней мере помогут с финансированием. Это означает радикальный по сути своей пересмотр всей российской политики последних 15 лет по недопуску иностранных компаний к стратегическим месторождениям углеводородов».
«С другой стороны, привлечение Индии к участию в арктических проектах имеет и политический смысл. Учитывая открытое недоверие, которое испытывают, как Россия, так и другие страны-участницы Арктического совета к растущей китайской экспансии в Арктике, Индия, как и Бразилия, рассматривается в качестве одного из ключевых противовесов Китаю в этом регионе со стороны развивающихся стран.
Насколько российские предложения заинтересуют саму Индию, сказать пока сложно. В частности, не далее как в сентябре этого года ONGC уже прерывала переговоры об участии в «Ямал-СПГ» (судя по всему, «НОВАТЭК» по-прежнему рассчитывает переубедить ее руководство). Российские проекты как привлекают, так и отпугивают своими масштабами и не менее высокими рисками. Для китайских компаний это не столь критично, поскольку, с одной стороны, финансовые возможности их намного выше, чем у ONGC или Gail, с другой, вхождение в российские проекты имеет для Китая большой геополитический смысл с точки зрения ползучей экспансии на Восток России (яркий пример, чем это может закончиться, представляет собой Эквадор). Для ONGC и Gail, несмотря на активное расширение их международной деятельности, геополитического подтекста нет, соответственно на первом месте стоят все-таки экономика проектов, а с этим как раз в России все очень сложно», - рассуждает эксперт Института энергетической стратегии.
