«Полит.ру» продолжает проект «Экспертиза», в рамках которого публикует комментарии ученых и экспертов по актуальным проблемам. Темой публикуемой подборки мнений стали российские перспективы в свете растущей роли АТР в целом и Китая в частности, причем, в ситуации высокой динамики развития, неочевидной в среднесрочном масштабе внутренней стабильности и растущих внешнеполитических амбиций Китая.
Директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин
Тезис о растущей роли АТР я разделяю на все 100%.
КНР имеет достаточно крупные валютные резервы и ее финансовый рынок может стать для России заменой финансовых рынков Запада, если те перестанут быть доступными. Кроме того, КНР является крупным торговым партнером, который может инвестировать в Россию, они традиционно покупают российские товары, китайское направление может стать частью направления или альтернативным европейскому направлению: так уже произошло с нефтью и может произойти по газу. Технологии КНР также имеют большое значение – некоторых из них в России сейчас нет, Гонконг – один из крупнейших финансовых центров в мире, гонконгский доллар и китайский юань могут стать дополнением к доллару в российских резервах и в тех средствах, которыми оперируют российские компании. В этих и в ряде других экономических сфер Китай вне зависимости от состояния и тенденций развития отношений с Западом становится выгодным партнером для России.
Китай в треугольнике отношений с Россией и США будет занимать самое выгодное положение. Он сможет завоевать ресурсы в длительной и серьезной борьбе на пути к приобретению статуса ведущей державы, которая постепенно по разным параметрам будет превосходить Соединенные Штаты. Не думаю, что я лично увижу триумф Китая над Америкой, но уже скоро по каким-то параметрам Китай будет выходить на первые места. Китай будет экономически притягивать к себе политических союзников США, его влияние будет повышаться в ущерб американскому в АТР.
Я вижу роль КНР как наиболее существенную в форматах ШОС, БРИКС, Россия-Китай-Индия. Пока эта страна не берет на себя функций очевидного лидера и не совсем понятно, как ее выдающаяся роль будет реализовываться. Китай в большей степени выступает как страна, заботящаяся о собственных национальных интересах, чем страна, стремящейся к лучшему будущему для всего человечества. Это прежде всего относится к БРИКС и ШОС – Китай не будет выстраивать в них свое одностороннее лидерство, но китайские интересы там будут продавливаться с максимальной эффективностью. Он будет избегать каких-то драматических, театральных поворотов, но будет постепенно повышать свою значимость как крупнейшей экономики Евразии. Скажем, свою концепцию Нового шелкового пути – экономического пояса, предусматривающего быстрое и легкое перемещение товаров в Европу, в Центральную Азию, на Ближний Восток, в Южную Азию и так далее Китай предлагает сопрячь с концепцией Европейского Союза: можно представить, в каких пропорциях это сопряжение будет происходить.
Сейчас от Китая для России нет угрозы в плане безопасности, Китай, очевидно, рассматривает Россию как тыл. Угрозы могут быть только в смысле слабости России по отношению к Китаю – в близком их взаимодействии Китай часто оказывается более сильной стороной. Китай является гораздо более крупной экономикой – это общение неравных величин. В этом может быть проблема в ситуации, когда России трудно маневрировать при отсутствии западной альтернативы. В финансово-торговых отношениях с Китаем уже приходится идти на уступки. В какой-то степени альтернативой Китая на Востоке могла бы выступать Япония, но, присоединяясь к американским санкциям в отношении России, она перестает быть такой альтернативой – и россиянам приходится идти под бок к Китаю.
Если мы посмотрим на Китай три десятилетия назад, мы увидим, что произошло много неожиданных и колоссальных событий, поэтому то, что произойдет с ним в ближайшие три десятилетия, не знает никто. Но мой базовый сценарий – большая вероятность поступательного развития Китая.
Профессор Института стран Азии и Африки при МГУ Виля Гельбрас
Китай сейчас - совсем иная страна, нежели та, что была 20-30 назад. И сейчас яполностью разделяю тезис о растущей роли АТР и, в частности, Китая.
Столь быстрые темпы роста ВВП Китая, которые мы наблюдаем, постепенно будут снижаться, и поступательного развития страны я в ближайшие десятилетия не ожидаю. Проблем у этой страны достаточно много, а поступательным развитие общества может быть только в том случае, если удастся найти оптимальное решение острых проблем. Прежде всего, проблемы постепенного сокращениятрудоспособного населения и большого количества людей пожилого возраста.
Внутренние проблемы Китая гораздо более острые, нежели внешние.Это страна, которой никто угрожать не может и никому это не выгодно хотя бы по причине численности ее населения. Основная держава, которая принимает меры по противодействию Китаю – это Соединенные Штаты. Но эти две страны уже так давно связаны, что острых противоречий быть не может, они нашли пути их сглаживания.
Обогнать США в ближайшей перспективе невозможно, но Китай старается это сделать. Во всяком случае, он стал государством, экспортирующим капитал и одновременно благоприятствующим притоку иностранного капитала, открывая все новые и новые области для его привлечения. Китай вкладывает в государственные бумаги США больше любой другой державы, обогнал Японию и оставил Европу далеко позади.
Могла бы Россия укрепить отношения с Китаем? Россия пока живет без царя в голове, мы до сих пор не можем разработать и четко осуществить политику по развитию Сибири и Дальнего Востока, ее выравнивания по сравнению с европейской частью – без этого в АТР мы серьезной роли играть не можем. Развитие этих направлений не вопрос выгоды – это вопрос существования единого общества. Можно тешить себя иллюзиями, что мы великая держава, но в мировом экономическом масштабе мы очень небольшая страна.
Говоря о международных союзах, в которых состоит Китай, интересен БРИКС. Раньше Китай свысока смотрел на Индию, а теперь, когда стало видно, что эта страна развивается достаточно быстро, Китай начал внимательно следить за ней.
Китая – торговая держава и он очень четко блюдет свои интересы. Пока мы с ними взаимодействуем за счет продажи сырья – мы становимся поставщиком газа, нефти, леса - обработанной продукции в нашем экспорте туда практически нет, да и Китаю это не выгодно. Производство конечного продукта - это прямой вклад в рост экономической мощи, это вклад в непрерывный рост ВВП. Еще в прошлом веке было подсчитано, что из газа можно сделать конечный продукт, который будет в 30 раз дороже сырья. А что мы из газа делаем? Мы только начали производить сжиженный газ. Мы также просто поставляем нефть, лишь недавно начав обсуждать, что из нее можно производить.
Вести переговоры с Китаем можно только на равных, так, чтобы это было выгодно и нам –в полном объеме это обеспечивать пока не удается.
Китай сейчас интересен и тем, что он активно развивает новые технологии, пытается собрать со всего мира все новинки для того, чтобы обеспечивать собственное развитие. Китай будет серьезно развиваться только в том случае, если он сможет давать миру новые виды продукции и материалов, новые разработки во всех областях.
Прямых угроз со стороны КНР для России нет, а косвенных достаточно много, потому что у нас не одноплановые экономические интересы. Однако дальнейшее развитие отношений я прогнозировать не буду, в наш век трудно прогнозировать даже на пять лет вперед.
Старший научный сотрудник Центра Анализа стратегий и технологий Василий Кашин
АТР в XXI веке будет являться главной ареной для всей мировой политики и экономики. Роль региона в мире будет подобна роли Европы в XVIII – XXвеках, когда гегемония в Европе означала мировую гегемонию. В Восточной Азии будет происходить основное экономическое развитие и будет вестись основная борьба великих держав.
В ближайшие десятилетия в Китае будут кризисы, связанные с демографией, экологией и дисбалансами в экономике. Они едва ли окажутся катастрофическими. Китай будет реагировать на внутренние кризисы ростом национализма, соответственно, его внешняя политика будет становиться более жесткой.
В условиях конфронтации с Западом из-за Украины Россия постепенно превращается в младшего союзника КНР. Интересам России отвечало бы сохранение тесного доверительного партнерства с КНР без создания военно-политического союза.
Российская и китайская экономика хорошо дополняют друг друга. Россия будет поставщиком главным образом сырьевой, а также некоторых видов высокотехнологичной продукции в Китай. Кроме того, есть большой резерв в развития сотрудничества в сфере образовании и науки. При условии проведения осторожной и продуманной политики и достаточных инвестициях в оборону и безопасность, возможный рост агрессивности китайской политики России не коснется.
Перспективы сотрудничества в рамках союзов типа ШОС, БРИКС, Россия-Китай-Индия пока ограничены, поскольку интересы участников этих форматов совпадают лишь по довольно узкому спектру вопросов.
Гонконг - единственный международный финансовый центр, не находящийся под политическим контролем Запада и поэтому в условиях возобновившейся холодной войны с США и ЕС он станет главным зарубежным финансовым центром для российского бизнеса. В сотрудничестве с Тайванем едва ли произойдут серьезные изменения – оно сводится к торговле, возможно, она немного вырастет.
В обозримом будущем США будут сталкиваться с растущим противодействием КНР и РФ.
Старший научный сотрудник Центра исследований Восточной Азии и ШОС Института международных исследований МГИМО (У) МИД России Игорь Денисов
Отношения Москвы и Пекина в последних официальных документах охарактеризованы как «всеобъемлющее партнерство и стратегическое взаимодействие». Провозглашение нового этапа совпало по времени с присоединением Крыма и введением санкций против России. Приведет ли это к усилению антизападной направленности в российско-китайской связке? Некоторые эксперты считают, что после начала украинского кризиса Россия и Китай все уверенней продвигаются к формальному провозглашению военно-политического союза. Между тем, даже в условиях холодной войны 2.0, объявленной Западом России, значение положений российско-китайского «Большого договора» 2001 года, скорее всего, сохранится. В Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР провозглашается, что военное и военно-техническое не направлено против третьих стран, что они не участвуют в каких-либо союзах или блоках. В интересах РФ и КНР придерживаться этого принципа и в дальнейшем.
В условиях западных санкций Москва закономерно стремится найти новую опору на Востоке. Однако восточный или азиатский вектор российской внешней политики не должен сводиться исключительно к китайскому направлению (хотя, оно, вне всякого сомнения, является одним из главных). Шанс для России состоит в собственном усилении, в последовательной реализации программы модернизации, что позволит ей успешно интегрироваться в АТР. При этом важно развивать сотрудничество не только с Китаем, но и с другими региональными игроками. Доминирующее положение КНР сильно сужает возможности для использования Россией своих конкурентных преимуществ. Поэтому наряду с развитием более тесного партнерства с Китаем в энергетических и других проектах следует интенсифицировать взаимодействие c другими странами региона, в частности с Республикой Корея, Японией (тем более, из всех стран «семерки» санкции Токио были самыми мягкими, большей частью формальными), Монголией, странами АСЕАН, а также с Индией.
Однобокая ориентация на Китай, даже просто декларируемая, многими китайцами будет воспринята как признак российской слабости. В экспертном сообществе КНР достаточно распространено мнение, что после краха Советского Союза Россия утратила место в большой мировой политике. В китайской внутрипартийной пропаганде «ошибкам КПСС», в результате которых в стране произошел крах, а ее положение на международной арене свелось к роли второстепенной державы, и так уделяется слишком много внимания. То, что Россия проигрывает Китаю в конкурентной борьбе за полноценное партнерство с ведущими мировыми державами, лишь подпитывает эти настроения. Они могут успешно использоваться Западом, который может стать более сговорчивым на переговорах с Китаем. В результате вместо крепнущего российско-китайского альянса мы можем получить тот или иной вариант G2 с участием Пекина. Эта идея давно предлагалось американцами и полностью Китаем до сих пор не отвергнута. Китайские аналитики постоянно подчеркивают, что сотрудничество КНР и США имеет особое значение для решения важных мировых проблем и вопросов глобального управления.
Кроме того, роль Китая как главного спасательного круга для России отвергается самими китайцами. Накануне майского визита в КНР Владимира Путина с китайской стороны по этому поводу была немало заявлений. Так бывший исполнительный секретарь ШОС Чжан Дэгуан сказал: «Позицию Китая по Украине нельзя описать как поддержку России или ее отсутствие. Это очень сложный вопрос, и Китай пока не занял чью-либо сторону». По мнению бывшего Посла КНР в РФ Лю Гучана, визит Путина не нацелен на получение Россией политической поддержки со стороны Китая. Видимо, китайское руководство исходит из того, что усиление антизападной направленности российско-китайского стратегического партнерства никаких серьезных дивидендов Китаю не принесет.
Для поддержания социальной стабильности и развития экономического потенциала страны Китаю важно сохранение периода «стратегических возможностей», а он прервется в случае серьезного повышения градуса напряженности в отношениях Западом. Аргумент о том, что давление оказывается на обе страны, а Москва и Пекин, объединив усилия, могут эффективно противостоять этому давлению, вряд ли можно серьезно принимать во внимание.
Главным вызовом, угрожающим безопасности Китая, является так называемая «ловушка Фукидида» (описанная древнегреческим историком модель конфликта между растущими Афинами и Спартой, стремящейся сохранить сферу своего влияния). Встречающиеся китайские оценки США как «слабеющей державы» часто неверно интерпретируется как антиамериканизм. Китай к конфронтации с США не стремится, наоборот, пытается создать исторический прецедент, надеясь, что умелой политикой (в том числе и разумными компромиссами) удастся предотвратить столкновение между растущей и угасающей державами. Поэтому китайско-американские «отношения нового типа между крупными государствами» буду развиваться согласно своей логике, и их ход будет мало зависеть от похолодания отношений между Вашингтоном и Москвой.
Реально опасным вызовом для Китая может стать не столкновение с США по поводу Тайваня, а создание в АТР широкой антикитайской коалиции государств, недовольных усилением Китая. Прежде всего, это касается стран, имеющих с Китаем территориальные споры. Подключение России к этой линии противостояния нежелательно, потому что оно угрожает идее «тихоокеанского усиления» России в противовес потерям на атлантическом направлении. Сами китайские военные эксперты признают, что в этих проблемах Россия фактически не может помочь Китаю. Две страны могут оказывать друг другу моральную поддержку», но не взаимодействовать на оперативном уровне. Такой поворот не выгоден и Москве, заинтересованной в развитии энергетического и военно-технического сотрудничества не только с Китаем, но и с другими странами АТР.
Китай, безусловно, извлечет выгоду из открывающихся возможностей экономического сотрудничества с Россией, но понимание, что это произошло только под влиянием санкций, даром не пройдет. Китайская сторона будет более тщательно просчитывать политические риски, связанные с работой на российской рынке. Усилится и наступательность на переговорах любого уровня, при этом никаких дополнительных мотиваций по созданию «особых условий» для российских компаний на своем рынке новая ситуация не создает.
