Инфляционные и дефляционные тренды мировой экономики, или Распространение «японской болезни»

В последнее время среди многочисленных беспокойств в отношении европейской и отчасти американской экономик все чаще стала упоминаться опасность дефляции. При этом в качестве примера приводится японская экономика, которая уже два десятилетия страдает от дефляции, несмотря на огромные размеры финансовых вливаний в экономику и усилия правительства разогнать инфляцию. Подобным образом, несмотря на то, что в течение последних лет в экономики было вброшено много триллионов долларов, евро, фунтов и иен, инфляция в западных экономиках низкая. В целом, есть основания считать, что страны Европы заболевают «японской болезнью», а также что эта болезнь может прогрессировать либо носить хронический характер. В США, хотя и в меньшей степени, также имеются признаки этой болезни. В результате финансовые вливания могут стать, как и в Японии, постоянными. В статье показывается, каковы причины этой проблемы, объясняются неравномерность процессов инфляции – дефляции в мире, делаются прогнозы.

Ключевые слова: инфляция, дефляция, количественное смягчение, цены, инвестиции, центр, периферия, японская экономика, спрос, экономические законы

В современной мировой экономике на глобальном уровне нет сильного и отработанного механизма с помощью монетарных и немонетарных мер, подобного регулированию на национальном уровне. Поэтому на наднациональном уровне во многом действуют неискаженные экономические законы, проявляющие себя, как и в прежние времена в виде сменяющих друг друга коротких или длинных циклов конъюнктуры в национальной рыночной экономике. Это выражалось в бумах и спадах среднесрочных жюгляровских циклов (см., например: Juglar 1862, 1889; Туган-Барановский 1894, 2008 [2013]; Schumpeter 1939; Гринин, Коротаев 2009, 2012; Гринин, Коротаев, Малков 2010а, 2010б; Гринин, Коротаев, Цирель 2011; Grinin, Korotayev, Malkov 2010), а также в виде инфляционных и дефляционных фаз длинных кондратьевских циклов. Отметим, что сам Н.Д. Кондратьев первым попытался дать теорию таких колебаний конъюнктуры (Кондратьев 1922/2002, 1923/1988, 1925/1993, 1926/2002, 1928, 1928/2002, 2002), но данный феномен был замечен и описан намного раньше (см., например: Tooke, Newmarch 1858–1859;Jevons 1884; Sauerbeck 1886;Wicksell 1898; Parvus 1901, 1908; Лескюр 1908, 1914; Lescure 1912; Sombart 1911; Aftalion 1913; VanGelderen 1913; Lenoir 1913; Мукосеев 1914; Bresciani-Turroni 1917; Cassel 1918; Каутский1918 и т.д.). У современной мировой экономики есть и другие признаки, которые позволяют переносить на нее некоторые феномены, уже почти ушедшие в прошлое в связи с государственным регулированием. О некоторых мы писали в своих работах (см., например, Гринин, Коротаев 2009, 2012: глава 2; Гринин, Коротаев, Малков 2010а, 2010б). Можно также упомянуть, что поскольку нет единого мирового социального законодательства о труде, в отношении многих базисных товаров действуют законы жесткой конкуренции, когда дешевизна товаров обеспечивается более низким уровнем жизни и более высокой эксплуатацией. Как мы увидим далее, дешевый экспорт, к  производству которого подключаются все больше стран с низким уровнем жизни, частично ограничивает инфляцию в богатых странах. Правда, на сырьевые товары это действует не всегда. В целом действует диспропорция между странами, производящими сырье и товары.

Указанные и неуказанные аналогии между мировой экономикой и национальной экономикой без государственного регулирования могут помочь в объяснении  циклов мировой конъюнктуры и ее инфляционно-дефляционных трендов.

***

В последнее время среди многочисленных беспокойств в отношении европейской и отчасти американской экономик все чаще стала упоминаться опасность дефляции, о которой, казалось бы, давно забыли. ВXIX веке и первой половине ХХ века дефляция периодически «давила» экономики, пожирая прибыль предпринимателей. Дефляция означала падение нормы прибыли, банкротства и прочие критические явления^[1]. Великая депрессия была также связана с великой дефляцией, когда цены упали очень низко.

Рис. 1. Динамика индекса потребительских цен США, 1922–1945 гг. (100 = уровень 1860 года)

Источник данных: David, Solar 1977: 16–17 (Table 1).

Однако после второй мировой войны и особенно с 1960-х годов главным врагом стала инфляция. Она не отступила даже в 1970-е годы, когда начался серьезный спад в западных экономиках в связи с ростом цен на нефть. Обычно в период экономического спада цены падали или хотя бы не росли, но на этот раз цены росли вместе со спадом, что породило новый угрожающий термин «стагфляция». Словом, о дефляции забыли как о чем-то далеком, как об историческом архаизме^[2]. Появились теории вековой инфляции, органически присущей современной экономике с бумажными (не привязанными к золоту) деньгами и центральными банками, которые создают кредиты по собственному желанию. Борьба с инфляцией потребовала титанических усилий в 1980-е годы. Затем 1990-е годы явили миру гиперинфляцию в бывших социалистических и ряде развивающихся стран (Рис. 2).Но периодически примеры гиперинфляции продолжали проявлять себя и позднее, как например в Зимбабве.

Рис. 2. Данные Всемирного банка по темпам инфляции в мире, сильно-, слабо- и среднеразвитых странах, дефлятор ВВП (% в год)

 Источник данных: World Bank 2014: NY.GDP.DEFL.KD.ZG.

На этом фоне странным и труднообъяснимым случаем выделялась Япония (см., Рис. 3), которая после кризиса в начале 1990-х (вызванного взрывом пузыря недвижимости) стала страдать от дефляции (1994 год стал в этом смысле переломным).

Рис. 3.Динамика темпов инфляции (% в год) в Японии, 1980–2013 гг.

Примечания: черные кружки обозначают годы с отрицательными значениями инфляции (т.е. дефляционные годы). Источник данных: IMF 2014. Рассчитано по индексу потребительских цен.

Это был первый случай после Второй мировой войны, когда развитая экономика страдала от потребительской дефляции. Если в какой-то год удавалось достичь ценой колоссальной кредитной накачки небольшой инфляции, это считалось достижением. В последние годы премьер-министр Японии Абэ поставил цель достичь целевого показателя по инфляции в 2%. К настоящему времени (апрель 2014) Япония приблизилась к этому рубежу, но надолго ли? Для обществ, страдающих от инфляции, это выглядит смешным, но меры, которые предпринимают для этого японский ЦБ и правительство, по своим масштабам потрясают. Самое поразительное, что, несмотря на многочисленные программы стимуляции экономики, несмотря на то, что на это и для спасения банков были истрачены астрономические суммы, а внутренний долг страны едва ли не самый высокий среди развитых стран, экономический рост в Японии уже два десятилетия весьма слабый. Нередко он чередуется со спадом производства. В период с 2003 по 2007 год общий подъем дал некоторый импульс скромному росту, но затем кризис буквально обвалил японский экспорт и промышленность. Таким образом, в Японии наблюдается «стагфляция наоборот». Причины этой затяжной «японской болезни» в целом экономической науке установить не удалось (см.,например, Hilsenrath 2010). Пол Кругман еще в 1998 году использовал для подобной ситуации идущий еще от Дж. М. Кейнса термин «ловушка ликвидности», то есть это ситуация, когда денежные инструменты, включая кредитные ставки и эмиссию денег не работают, не стимулируют спрос (Кругман 2013а)^[3]. Сейчас он считает (не без основания), что в такую ловушку попали и другие западные экономики. Но это не так много объясняет. Механизм работы такой «ловушки» не ясен, рекомендации Кругмана, которые у комментаторов получили название «надувание пузырей»(Никольский 2013; Надуваем пузыри 2013), кажутся опасными^[4]. Пузыри имеют тенденцию лопаться, и этот взрыв стоит очень дорого.

В целом ситуация выглядит весьма загадочно. Кредитные ставки снижены до предела (до нуля), всякого рода операции на открытом рынке ЦБ проводятся постоянно (скупаются бумаги государственного долга, чтобы добавить ликвидность в банки), государство тратит гораздо больше, чем получает от налогов, так что долг растет. Проводятся другие стимулирующие акции (в частности налоги то повышают, то снижают, раздают деньги напрямую, меняют банковские правила и т.п.). А долгожданной инфляции все нет. Но при этом другие показатели в Японии весьма хорошие: уровень жизни высокий, продолжительность жизнь тоже, научно-технический прогресс налицо.

Такой парадокс – денег в экономике все больше, а инфляции нет, – можно было бы списать на «загадочную японскую душу», как иногда и делают. Мол, население в Японии стареет, люди по привычке копят и не хотят тратить (действительно, накопления у японцев немаленькие), да и вообще в отличие от европейцев и американцев не так склонны к консьюмеризму. В этом (особенно в проблеме старения населения) есть доля истины, однако дело далеко не только в этом. И это ясно из того, что симптомы этой «японской болезни» стали явственно проглядываться в Европе (см. Рис. 4), а какой-то мере и в США.

Рис. 4. Динамика темпов инфляции (% в год) во Франции и Швейцарии, 1980–2013 гг.

Источник данных: IMF 2014. Рассчитано по индексу потребительских цен.

Следовательно, причины кроются в общих чертах развитых экономик и мировой экономики в целом.

В самом деле, денег в западные экономики за последние годы вкачено невероятное количество. Процентные ставки снижены практически до нулевого японского уровня^[5]. Но снижение ставок не принесло ожидаемого эффекта, рост слабый, а в ряде стран Европы и вовсе отрицательный. При этом население не склонно увеличивать ни потребление, ни свою кредитную нагрузку, а предприниматели, несмотря на дешевые кредиты, не активизировали инвестиции. США, помимо снижения ставок, также постоянно проводят так называемые количественные смягчения, то есть скупают облигации государственного займа и плохие активы ежегодно на суммы во многие сотни миллиардов долларов (а в целом триллионы, примерно 3 трлн за последние годы). Однако даже в США КПД эмиссий и смягчений невелик. Европа также говорит о возможности количественных смягчений (ей рекомендуют это с разных трибун, одновременно предупреждая США, что сворачивание смягчения может быть преждевременным)^[6]. И, действительно, стоило только начать сокращение количественного смягчения, как начались проблемы с развивающимися рынками и валютами, а затем и с американским фондовым рынком (особенно NASDAQ). Мировая экономика существенно искажена в смысле того, что в ней огромные диспропорции. Но исправление этих диспропорций – очень болезненно. Поэтому количественные смягчения реально помогают, как помогает укол больному наркоманией.

Но еще более странным выглядит, что, несмотря на то, что в течение последних лет в экономики было вброшено много триллионов долларов, евро, фунтов и иен, инфляция в западных экономиках низкая. И это притом, что большая часть вкаченных денег было создано, что называется «из воздуха», с помощью политики ЦБ. США так и не достигли показателя в 2 % (который, как предполагалось, будет индикатором того, что количественное смягчение надо прекращать). В Европе инфляция и того ниже, и даже угрожает перейти в дефляцию.

Средний темп инфляции в странах ОЭСР в 2013 году составляет 1,5 % (в 2012 г. он был 2,2 %), что ниже официального целевого уровня – около 2%. Снижение – наибольший риск для еврозоны: годовая инфляция потребительских цен в октябре была 0,7 % (резкое падение по сравнению с прошлогодним показателем в 2,5 %). Отчасти это объясняется тем, что цены на сырье снижаются, но даже если не учитывать волатильность цен на продукты питания и энергоносители, инфляция в еврозоне составит 0,8 %, а это самый низкий показатель с момента введения единой европейской валюты. В США инфляция в сентябре 2013 была 1,2 % (в июле 2013 – 2,2 %), при этом базовый темп, который определяет ФРС, также упрямо держится на уровне 1,2 %. Единственная большая мировая экономика, где цены быстрее всего растут, – это Великобритания (инфляция – 2,7 %) [Богатым странам 2013]. 

Все это странно, причем странно не только на первый взгляд. Очевидно, что-то существенно изменилось в западной и мировой экономике. Что именно экономисты установить не могут. Куда деваются деньги? Почему эмиссия не разгоняет инфляцию? Разобраться в этом крайне сложно. Тем не менее, мы попробуем высказать наши предположения о причинах такой ситуации «пропажи инфляции».

Прежде всего, экономические законы продолжают работать, однако есть определенные изменения в том, как они работают. Изменения эти связаны в частности с развитием экономической и финансовой глобализации, а также с так называемой финансовой революцией, сделавшей перемещение международных капиталов гораздо быстрее и свободнее(см. подробнее Доронин, 2003; Михайлов 2000; Рубцов 2000, 2011; Гринин, Коротаев 2009; Grinin, Korotayev 2010). В любом случае, «отсутствие» привычной инфляции при эмиссии денег означает, что либо без этой эмиссии усилились бы дефляционные процессы, либо инфляция принимает трансформированный вид (в отдельных секторах или экспортируется, либо ведет к искажению пропорций в паритетах и т.п.). Оба варианта мы рассмотрим ниже.

Инфляция на разных уровнях и в разных аспектах. Надо учитывать, что инфляция – это экономическая величина, которая рассчитывается по определенной методике. Но рост цен наблюдается далеко не только в потребительской корзине (тем более, такой, которую рассчитают в США: без продуктов питания и топлива). С этой точки зрения, можно предполагать и подгонку статистики под политические нужды. В отношении США (особенно в период до кризиса) это более чем вероятно.

Допустим, в США лукавые цифры. Но зачем Японии подгонять цифры под дефляцию? Напротив, им бы стоило показать, что инфляция растет, раз они так ждут ее. То же самое и в Европе. Следовательно, дело не только в самой методике подсчета.

Учитывая, что в развивающихся странах инфляция по-прежнему остается важнейшей угрозой, можно предположить, что в современном мире с учетом особенностей методики подсчетов уровень потребительской инфляции может существенно зависеть от структуры потребления населения. Чем больше в ней продуктов питания и товаров первой необходимости, тем заметнее проявляется потребительская инфляция.

Далее, видимо, надо говорить о нескольких типах или уровнях инфляции, поскольку потребительские цены – это нижний уровень, а инфляция активов – второй уровень. Отметим, кстати, что уже перед Великой депрессией уровень потребительских цен не увеличивался, а вот уровень активов (акций) рос быстро. В США ВВП вырос в 2013 году на 1,9 %, инфляция была еще меньше 1,1%, а вот рынок акций поднялся на 35 %.

Таким образом, если количество денег в обороте увеличивается больше, чем требует экономический рост, а инфляции нет, то, следовательно, деньги уходят в сектора, в которых инфляция не измеряется (как инфляция). Однако в них происходит рост стоимости активов либо поддерживаются или растут цены либо надуваются пузыри и т.п. Это могут быть фондовые рынки (акции и ценные бумаги), рынки сырья, недвижимости и др. При этом стоимость активов все заметнее становится самостоятельным элементом, меньше связанным с реальной ситуацией предприятий.

Мировая и страновая инфляция. В связи с ростом финансовой и экономической глобализации, ростом финансового сектора в целом и финансовых услуг как части ВВП (а также отсутствием препятствий для быстрого перемещения капитала), возникает ситуация, при которой эмиссия денег в одних местах (центрах) может вызывать инфляцию не непосредственно в этих местах, а в других странах. Эмиссии при этом оказывают на экономики мира воздействие в чем-то схожее с ростом добычи золота. Так быстрый рост добычи золота в 1850–1860-х годах в Калифорнии и Австралии вызвал рост цен во многих странах мира. Однако в отличие от прошлого, когда цены росли едва ли не быстрее всего именно в местах добычи золота, сегодня благодаря тому, что денежные потоки могут за секунды переместиться за многие тысячи километров, в центрах эмиссии потребительская инфляция может не ощущаться (как не ощущается движение воздуха в эпицентре тайфуна).

Дополнительно к тому, что сказано, надо учитывать и мировое разделение труда. С одной стороны, западные страны производят и поставляют капиталы и мировую валюту для всех экономик мира (но если часть этого производства осуществляется «из воздуха», то возникает особый эффект экспорта инфляции и дефляции одновременно), с другой – развивающиеся страны производят дешевые потребительские товары, которые все возрастающим потоком идут в развитые страны. Получается, что возросшие объемы денег из стран центра в конечном счете уходят в другие страны, воздействуя на инфляцию там (многими способами, в т.ч. беря дешевые кредиты в странах, где ставка искусственно занижена, чтобы покупать более доходные активы в других странах)^[7]. Это можно назвать экспортируемой инфляцией. В то же время западные страны получают дешевый импорт, что влияет на низкую инфляцию в них^[8]. Отметим, правда, что экспорт инфляции это не всегда плохо. Напротив, в современной ситуации это может существенно стимулировать рост экономики (умеренная инфляция со времен Кейнса рассматривается как смазка для экономического роста). Однако зависимость от капризов и колебаний этих экономических потоков делает развивающиеся рынки весьма уязвимыми, когда любое внешнее изменение может вызвать ухудшение.

Как уже сказано, основной приток эмиссии в итоге идет не на рост потребительских расходов, а во вложения в активы и цены на сырье, что поддерживает их высокий рост (хотя экономическое положение часто не соответствует такому росту)^[9]. Важно понимать, что эти капиталы поддерживают высокие цены на нефть, сырьевые товары и прочее в мировом масштабе, хотя фактически эти уровни должны были бы обвалиться. Таким образом, эмиссия расползается по всему миру, не проявляясь столь сильно, но накладывая инфляционный налог на все экономики, подпитывая сырьевые экономики высокими ценами. Итак, инфляция в связи с указанными факторами несколько меняет свои характеристики и проявления, она становится более глобальной. Она становится частью мировой системы разделения труда, а при разделении труда выгоды и проблемы распределяются не равномерно между частями и странами, в зависимости от особенностей системы. Соответственно при наличии определенного уровня средней мировой инфляции в одних местах может быть дефляция, а в других высокая инфляция (то есть помимо собственных серьезных причин будут влиять и глобальные)^[10]. Глобальные перетоки капитала, например, сильно влияют на стоимость валют, вызывая девальвацию и ревальвацию их вне связи с внутренними факторами и внешнеторговым балансом, а такие колебания сами по себе влияют на инфляционные процессы. Страны со слабыми валютами оказываются ретрансляторами инфляции у себя, поскольку этому способствует особенность мировой валютной системы. Вынужденные накапливать валютные резервы, они под них эмитируют национальные валюты, что разгоняет домашнюю инфляцию (на это указывал в частности М. Ротбард [2003а, 2003б, 2004, 2005; Rothbard 1994, 1995]).

Почему деньги уходят из западных стран? Если уровень доходности низок, капиталы ищут более выгодного приложения. В результате эмитированные деньги не столько вкладываются в собственную экономику, сколько в национальные и мировые активы, а также становятся источником экспорта капитала и оплодотворяют рост в развивающихся странах. Именно с 1990 года, когда японская экономика начала бороться с инфляцией, Япония стала крупнейшим в мире экспортером капитала и крупнейшим заемщиком. Восточная Азия поднялась на японских (а также американских и европейских) капиталах, которым было тесно дома. Вполне очевидно, что, помимо собственных прибылей корпораций, именно дешевые кредиты японского ЦБ и его эмиссия обеспечили столь мощный исход японского капитала (см., например, Боннер, Уиггин 2005: 105). В целом за 1990-е годы было запущено 10 программ стимулирования экономики на общую сумму 100 трлн иен или почти 900 млрд дол. (Пауэлл 2003: 111; Херберер 2003: 145; Боннер, Уиггин 2005). То же можно говорить и о других западных экономиках.

Экспорт капитала при низких ставках – это экспорт дефляции (и источник дефляции в странах-экспортерах), которая может в других местах (странах-импортерах) превратиться в инфляцию (если под эти деньги, например, печатают собственные).  Чем больше посредников, тем, может быть, сильнее трансформация? Это напоминает ситуацию с закупкой продовольствия: у крестьян дешево, а при продажи продовольствия конечному потребителю – дорого.

Вообще рост финансового сектора не случаен. В отсутствии золотого якоря необходимость спасать деньги от обесценивания и увеличивать их (давать дивиденды) требует огромного количества специалистов. Новые технологии быстрого перевода и многократного страхования денег препятствуют дефляции активов и способствуют некоторому выравниванию инфляции в мире, хотя поскольку более мощный поток идет из развитых стран в развивающиеся это уводит инфляцию из первых во вторые.

Мировые дефляционные тенденции и механизмы. Слабая инфляция в западных странах может быть объяснена также дополнительно тем, что в мире действуют довольно мощные дефляционные процессы и механизмы. Соответственно, они погашают инфляционные импульсы, вызванные огромной эмиссией. Если бы последней не было, то возможно, в западных экономиках вполне зримо проявилась бы дефляция. Мировые финансовые организации чувствуют это и заклинают продолжать эмиссии. Почему можно считать, что сейчас преобладает дефляционная тенденция?

Во-первых, не будем забывать, что сейчас идет понижательная фаза пятой кондратьевской волны (см. Табл. 1–2 и Рис. 5–6). Напомним, что сам Н. Д. Кондратьев (1925/1993, 1926/2002, 1928) выявил следующие длинные волны и их фазы (см. Табл. 1):

Табл. 1. Длинные волны и их фазы, идентифицированные Н. Д. Кондратьевым

Последующие исследователи кондратьевских циклов также идентифици­ровали следующие длинные волны и их фазы для периода после Первой мировой войны (см. Табл. 2):

Табл. 2.  «Посткондратьевские» длинные волны и их фазы

Источники: Mandel 1980; Dickson 1983; van Duijn 1983: 155; Wallerstein 1984; Goldstein 1988: 67; Chase-Dunn, Podobnik 1995: 8; Modelski, Thompson 1996; Berend 2002: 308; Бобровников 2004: 47; Пантин, Лапкин 2006: 283–285, 315; Ayres 2006; Linstone 2006: Fig. 1; Tausch 2006b: 101–104; Thompson 1990, 2007: Table 5; Jourdon 2008: 1040–1043. Последняя дата (2008 г.) предложена авторами данной работы (Гринин, Коротаев 2012; Гринин, Коротаев, Цирель 2011; Коротаев, Цирель 2010а, 2010б; Коротаев, Халтурина, Божевольнов 2010: 188–227; Korotayev, Tsirel 2010). Близкие даты предлагались также ря­дом других исследователей (см.: Lynch 2004: 230; Пантин, Лапкин 2006: 315; Акаев 2010; Акаев, Садовничий 2010).

Рис. 5. Четвертая и пятая кондратьевская волна в динамике годовых темпов роста мирового ВВП

 Источники данных: Maddison 2010 (1940–2008 гг.); IMF 2014 (2009–2013 гг.).

Рис. 6. Динамика товарных цен США в пересчете на золото и нефть во время четвертой и пятой кондратьевских волн

Источники:BP 2010; Щеглов 2009; Гринин, Коротаев, Цирель 2011: 77.

А на понижательных фазах усиливаются дефляционные и депрессивные тенденции. И дефляционные факторы в период рецессий и депрессий никто не отменял (они могут быть только смягчены). В предшествующий период дополнительная эмиссия доллара и дефицит платежного баланса играли роль калифорнийского золота или войн, подгоняя инфляцию в ряде мест и секторов, надувая пузыри.

Во-вторых, инфляция многолика. В частности различают инфляцию издержек и спроса. Инфляция издержек может проявляться жестче, особенно в случае отсутствия конкуренции. Стагфляция 1970-х как раз была связана с инфляцией издержек, а не инфляцией спроса. Альтернативы нефти просто не было^[12]. Однако глобализация как раз подорвала некоторые возможности инфляции издержек даже в отношении сектора услуг, т.к. благодаря быстрым видам связи и коммуникаций, наиболее дорогие услуги могут быть переданы в аутсорсинг. Инфляция спроса зависит главным образом от роста спроса. Однако в развитых странах такого роста нет.

В-третьих, надо считать не только эмиссию денег, но и процессы, которые ее нивелируют, среди них следующие:

А) факт, что в период кризиса много капиталов сгорело или было заморожено (мусорные активы). Как мы отмечали, кризис 2008–2009 годов можно назвать кризисом перепроизводства денег (Гринин 2009). Нынешняя эмиссия частично просто меняет эти мусорные бумаги на деньги. Если бы им на смену не было выпущено много новых денег, многие цены упали бы, а пузыри, которые еще остаются, окончательно сдулись. То есть была бы реальная дефляция, которая оздоровила бы мировую экономику, но очень-очень больно ударила по многим (включая и экспортеров сырья)^[13]. В предыдущие десятилетия рост денежных активов был потрясающим. Так, за 20 лет (1980–1999 гг.) капитализация мирового рынка акций выросла почти в 13 раз, в то время как совокупный ВВП увеличился за тот же период примерно в 2,6 раза. В результате соотношение капитализации и ВВП в мире в целом повысилось с 23 до 118%. За 2000-е годы капитализация выросла меньше, но тоже в два раза, в этот период ее темпы примерно соответствовали темпам роста ВВП (см. Сулакшин 2012 с.226–227).Но зато быстро росла эмиссия деривативов, которая в 2007, 2008 гг. превышала 2,2трлн долларов в год, в связи с ужесточением законодательства и прочим, объем сокращается.

Б) Необходимость поддерживать мировую торговлю. Если в XIX веке роль мировых денег играло золото, то теперь эту роль играет доллар и отчасти другие валюты. И, следовательно, какой-то объем денег должен ежегодно дополнительно выбрасываться в мировую экономику. Напомним, что мировая торговля росла последние десятилетия опережающими темпами по сравнению с ростом мировой экономики в целом (см. Рис.7), а значит, что и мировых денег требовалось значительное количество.

Рис. 7. Относительная динамика роста мирового ВВП и мировой торговли (100 = уровень 1980 года)

Источник данных: IMF 2014.

То, что США, Япония и другие страны получали дополнительные бонусы от этого, равносильно тому, как США и Австралия в XIX веке получали дополнительные бонусы от роста добычи золота. Рост мировой экономики даже на 2 % в год означает рост потребности в долларах, в сотнях миллиардов долларов, которые как раз и вбрасываются за счет эмиссии.

В) Тезаврация в мировом масштабе принимает вид накопления валютных резервов, что приняло огромный масштаб и способствует абсорбции лишних денег. В последние десять лет в ряде стран гигантски выросли золотовалютные запасы. Это в существенной мере объясняет то, что в странах-эмитентах инфляция низкая, а в других странах – более высокая (как уже сказано, накапливая валютные запасы, они эмитируют под них собственные валюты). Кроме того, часть запасов и различных национальных фондов эти страны держат в виде государственных облигаций США и других стран. Тезаврация выражается в накоплении частными лицами (ежегодно на это уходит дополнительно до ста миллиардов долларов США в купюрах).

Г) Конкуренция за экспорт товаров и услуг в развитые страны (например, туризм может дешеветь за счет новых рынков с дешевыми услугами и недооценённой валютой).

Д) Деньги замедляют свой оборот, таким образом, количество денег компенсирует уменьшение скорости их оборота (по формуле И. Фишера). Это наблюдается сейчас и в США, и в мировом экспорте (особенно экспорте финансовых услуг^[14]). С учетом же нынешнего замедления мировой торговли (и мировых финансовых услуг) и, соответственно, уменьшения скорости оборачиваемости денег, вброс лишних капиталов в мировые финансы не оказывает соответствующего воздействия на инфляцию, и даже не может полностью удержать цены от понижения^[15].

Собственные дефляционные и депрессивные факторы в западном мире

Слабый экономический рост, при прочих равных условиях, во многом объясняется тем, что исчерпались основные резервы роста в соответствующих обществах. Очевидным резервом, который оказался во многом исчерпанным в Японии в 1990-х годах, был демографический, в 1990-е годы начался процесс сокращения экономически активного населения (см, например: Vimont 2000), который продолжается и до сегодняшнего дня (см. Рис.8), только теперь к нему добавилась естественная убыль населения в целом.

Рис. 8. Динамика численности населения трудоспособного возраста (20-65 лет) в Японии, 1980–2010 гг.

Источник данных: UN Population Division 2014.

В Европе также была проблема с количеством молодежи и рабочей силы, старением населения (см. Вимон 2002). Но в отличие от Европы, которая активно пополняла рабочую силу иммигрантами, в том числе за счет новых членов ЕС, Япония хотела оставаться гомогенным обществом. Это, действительно, очень важное преимущество, которое Японии удалось сохранить. Но дефицит рабочей силы сказался здесь существенно раньше, чем в Европе. Это одна из причин, почему указанная болезнь началась именно в Японии. В США также начинают ощущаться признаки недостатка рабочей силы (по крайней мере, в 2013 году был наименьший с 1970-х годов процент трудоспособного населения). Но в США демографические показатели были несколько лучше и приток иммигрантов (в основном молодых людей) был выше. Тем не менее, средний возраст белого населения весьма высок – 42 года.

Таким образом, во многом проблема в слабом росте или даже депопуляции населения в развитых экономиках, его старении, что ослабляет естественную основу для роста. А если население не растет, падает доля трудоспособного населения, значит, экономический рост приобретает несколько иную природу и требует сверхусилий (в России сейчас столкнулись с такой ситуацией, что привело к резкому ослаблению темпов роста). При стареющем населении, у которого в основном решены вопросы базисных ценностей (жилья, товаров длительного пользования и т.п.), если оно ментально считает, что надо иметь что-то на черный день и на глубокую старость, то меняются стимулы роста экономики. Пример Японии показал, что в принципе страна в этом случае может жить нормально и без роста экономики, а только меняя ее структурно. Возникает ситуация, когда нет застоя, но нет и роста. Это нечто новое. Как долго так можно держаться, неясно. Возможно, конечно, тут многое является артефактом, т.к. рост ВВП – еще не полный показатель реального роста. Однако ситуация в любом случае весьма тревожная.

Вторая причина «японской болезни» – очень высокий уровень жизни, который слабо адаптируется к снижению темпов экономического роста. В Европе, например, количество рабочих часов на одного работающего существенно ниже, чем в США и Японии. Стремление к высокому уровню жизни, очевидно, препятствует росту инвестиций и накоплению. В США социальные гарантии меньше, чем в Европе, что положительно влияет на динамизм экономики, но и там они растут. В целом, старение населения вкупе с социальными гарантиями электорату делают проблему дефицита бюджета и государственного долга в условиях низких темпов роста трудноразрешимой. И это еще одна причина того, что «японская болезнь» может прогрессировать в Европе.

Третья причина: эти страны во многом превращаются в рантье за счет того, что в мировой системе осуществляют вывоз капитала и получают дивиденды, а также за счет сильных финансовых центров и финансового сектора. Все это напоминает ситуацию в Англии в конце XIX – начале XX века когда экспорт капитала и накопления позволяли жить очень большому числу людей, для которых дефляция была благом. При этом фунт был очень стабильным. А США живут как рантье во многом за счет особого положения доллара в мировой валютной системе. Большие доходы от зарубежных активов меньше способствуют экономической активности внутри страны и росту ВВП. 

В-четвертых. Главный резерв экономического роста в Европе, США и Японии – технологический рост. Но в условиях активного вывоза капитала и все еще имеющего место вывоза промышленности (хотя имеются данные и об обратном движении), этот фактор действует ограниченно, по крайней мере, пока нет прорывных технологий нового поколения. С учетом недостаточных инвестиций нет и роста спроса^[16]. В Европе это связано, в первую очередь с трудной экономической ситуацией и бюджетными сокращениями, но также как и в Японии со старением населения, менее склонного к новинкам, более озабоченного наличием денег на черный день. Признаки японской болезни проявляются. В США также налицо увеличение склонности или необходимости к погашению долгов либо уменьшению кредитования. В США дополнительно в качестве антиинфляционных факторов действуют понижение стоимости энергоносителей, рост налогов и страховых выплат, уменьшение дефицита бюджета и торгового баланса. Маленькие проценты по вкладам также способствуют низкой инфляции (а также и вывозу капиталов). Достаточно важным (и не только в США, но и в Европе) являются низкие ставки по кредитам, что уменьшает инфляцию издержек (в России, Китае, напротив, высокие ставки по кредитам увеличивают издержки и инфляцию).

В-пятых, развитые экономики деиндустриализовались, в них огромную долю занимают финансовые в широком смысле слова услуги и обороты. А этот тип экономики существенно отличается от прежнего, так же, как отличалась индустриальная экономика от индустриализующейся. Например, если кризисы 1970-х – 1980-х годов был связан с ростом цен на нефть, то сегодня кризис будет при резком падении цен на нефть, поскольку это разорит очень многих. Сегодня главные угрозы – жилищные пузыри. Поэтому эмиссии идут главным образом в эту финансовую надстройку. В какой-то мере это имеет сходство с доиндустральной и раннеиндустриальной экономикой, где основные капиталы были отделены от хозяйства (в обслуживании государственного долга и торговли).Сдувание пузырей невыгодно, т.к. влечет потерю состояний и требует новых ниш, где бы капитал мог сохраняться и расти.

В-шестых, размывание среднего класса и рост неравенства. Особенно в США, где слабее развита социальная система, получение дополнительных доходов от эмиссии означает рост или поддержание доходов достаточно узкого слоя людей, что ведет к увеличению расслоения в развитых странах^[17]. Это может усилить риск социального недовольства. Но рост расслоения виден и в других развитых странах. Данная тенденция характерна для крупнейших западных стран. Таким образом, размывание среднего класса ведет к дефляционным процессам, т.к. сокращаются (или не растут) доходы населения, а рост среднего класса в развивающихся странах влияет на инфляцию.

Заключение

В целом, есть основания считать, что страны Европы заболевают «японской болезнью», а также что эта болезнь может прогрессировать либо носить хронический характер. В США, хотя и в меньшей степени, также имеются признаки этой болезни. В результате финансовые вливания могут стать, как и в Японии, постоянными.

В условиях относительно низкого спроса в мире не стоит ждать быстрой инфляции, обесценивания доллара и других вещей. Напротив, эмиссию будут требовать все. Однако полностью бесследно такая эмиссия не пройдет. Главная беда – ослабевает мотор роста, экономики уже не могут расти без эмиссии и подкачки. Хуже того, они не могут расти даже и с подкачкой, в лучшем случае, едва плетутся или не падают. Отсюда реальные силы бизнеса уходят в финансовые и прочие технологии, что ослабляет инвестиции в реальные технологии. В то же время накопление денег при более быстром обороте денег или ослаблении дефляционных процессов может сыграть роль детонатора, тогда где-то что-то лопнет. Перевод денежных потоков в другое русло (за счет фактического погашения долгов с помощью эмиссии и выкупа плохих активов) существенно искажает пропорции и создает большой навес в виде переоценённых биржевых активов, которые, скорее всего, и лопнут. Разумеется, предсказать когда, где и как – крайне сложно. Следует учитывать важный момент: в акции и другие бумаги вкладывают множество социальных фондов и владельцев капиталов, что сделает обвал тяжелым для всех.

Вероятно, цикл перенакопления денег в мировой системе еще не закончился, еще потребуется несколько лет, чтобы где-то нарыв прорвался. Опасность может увеличиваться, если в процесс количественного смягчения начнут втягиваться все новые страны (в т.ч. ЕЦБ), а также, если не удастся выйти из этого процесса США и Японии, как они планируют. Есть риск, что процесс станет уже неуправляемым и может привести к обвалу.

Однако, возможно, что в 2010-е годы дефляционные факторы сохраняться или даже усилятся. Как пишет Пол Кругман (2010), пора начинать фокусироваться на устойчивости к снижению и на том, что она означает. В конце концов, всё указывает на то, что мы будем иметь дело с подавленной экономикой в течение долгого времени. Чтобы выйти из состояния подавленности потребуются большие усилия и реформы. Насколько западные страны готовы к таким жертвам, покажет время.

Библиография

Акаев А. А. 2010. Современный финансово-экономический кризис в свете теории инновационно-технологического развития экономики и управления инновационным процессом. Системный мониторинг: Глобальное и региональное развитие / Ред. Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев. М.: Либроком/URSS. С. 230–258.

Акаев А. А., Коротаев А. В., Фомин А. А. 2012. Динамика темпов глобальной инфляции: закономерности и прогнозы. М.: Либроком/URSS.

Акаев А. А., Садовничий В. А. 2010.О новой методологии долгосрочного циклического прогнозирования динамики развития мировой системы и России. Прогноз и моделирование кризисов и мировой динамики/ Ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий. М.: ЛКИ/URSS. С. 5–69.

Бирюкова О., Пахомов А. 2013. Мировая торговля: состояние и перспективы. Экономическое развитие России 5.

Бобровников А. В. 2004. Макроциклы в экономике стран Латинской Америки. М.: Институт Латинской Америки РАН.

Богатым странам мешает низкая инфляция 2013. http://www.vestifinance.ru/articles/36414

Боннер У., Уиггин Э. 2005. Судный день американских финансов: мягкая депрессия XXI века. Челябинск: Социум.

Гринин Л. Е. 2009. Глобальный кризис как кризис перепроизводства денег. Философия и общество 1: 5–32.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В. 2009. Глобальный кризис в ретроспективе. Краткая история подъемов и кризисов: от Ликурга до Алана Гринспена. М.: ЛКИ/URSS.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В.2012.Циклы, кризисы, ловушки современной Мир-Системы. Исследование кондратьевских, жюгляровских и вековых циклов, глобальных кризисов, мальтузианских и постмальтузианских ловушек. М.: ЛКИ/URSS.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Цирель С. В. 2011.Циклы развития современной Мир-Системы. М.: Либроком/URSS.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Малков С. Ю. 2010а. Математическая модель среднесрочного экономического цикла. Прогноз и моделирование кризисов и мировой динамики/ Ред. А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий. М.: Издательство ЛКИ/URSS. С. 287–299.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Малков С. Ю. 2010б. Математическая модель среднесрочного экономического цикла и современный глобальный кризис. История и Математика. Эволюционная историческая макродинамика / Ред. С. Ю. Малков, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев. 2-е изд., исправленное и дополненное. М.: Либроком/URSS. С. 233–284.

Доронин И. Г. 2003. Мировые фондовые рынки. Мировая экономика: глобальные тенденции за 100 лет / Ред. И. С. Королев. М.: Экономистъ. С. 101–133

Каутский К. 1918.Золото, деньги и дороговизна. Пг.: Книга.

Кондратьев Н. Д. 1922/2002. Мировое хозяйство и его конъюнктура во время и после войны.В: Кондратьев 2002: 40–341.

Кондратьев Н. Д. 1923/1988. Спорные вопросы мирового хозяйства и кризиса (Ответ нашим критикам). Мировая экономика и международные отношения 1988, 9: 64–76.

Кондратьев Н. Д. 1925/1993. Большие циклы конъюнктуры. В: Кондратьев Н. Д.Избранные сочинения, с. 24–83.  М.: Экономика, 1993 .

Кондратьев Н. Д. 1926/2002. Большие циклы экономической конъюнктуры. В: Кондратьев 2002: 341–400.

Кондратьев Н. Д. 1928. Большие циклы конъюнктуры: Доклады и их обсуждения в Ин-те экономики. М.: Рос. ассоц. н.-и. ин-тов обществ. наук. Ин-т экономики.

Кондратьев Н. Д. 1928/2002. Динамика цен сельскохозяйственных и промышленныхтоваров.В: Кондратьев 2002: 401–502.

Кондратьев Н. Д.2002. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. Избранные труды. М.: Экономика.

Коротаев А. В., Халтурина Д. А., Божевольнов Ю. В. 2010. Законы истории. Веко­вые циклы и тысячелетние тренды. Демография. Экономика. Войны. 3-е изд. М.: ЛКИ/URSS.

Коротаев А. В., Цирель С. В. 2010а. Кондратьевские волны в мировой экономической динамике. Системный мониторинг глобального и регионального развития / Ред. Д. А. Халтурина, А. В. Коротаев, с. 189–229. М.: Либроком/URSS.

Коротаев А. В., Цирель С. В. 2010б. Кондратьевские волны в мир-системной экономиче­ской динамике. Прогноз и моделирование кризисов и мировой динамики/ Ред.
А. А. Акаев, А. В. Коротаев, Г. Г. Малинецкий, с. 5–69. М.: ЛКИ/URSS.

КругманП. 2010. Тайныдефляции. “The Wall Street Journal”. http://www.kontinent.org/article_
rus_4c69a7a06f19f.html

Кругман П. 2013а. Когда экономическая осмотрительность становится безрассудством. http://www.ng.ru/krugman/2013-05-27/5_wariness.html

Кругман П. 2013б. Развитые страны не могут обанкротиться http://lcmedia.com.ua/news/pol-krugman-razvityie-stranyi-ne-mogut-obankrotitsya-6278

Лескюр Ж. 1908.Общие и периодические промышленные кризисы. СПб: Общественная польза.

Лескюр Ж. 1914. Всеобщие повышения и понижения цен. Новые идеи в экономике / Под ред. М. И. Туган-Барановского. Сборник 4. Вздорожание жизни. СПб.

Михайлов Д. М. 2000.Мировой финансовый рынок. Тенденции и инструменты. М.: Экзамен.

Мукосеев В. 1914.Повышение товарных цен. СПб.: Мин-во финансов.

Надуваем пузыри вместе с Полом Кругманом. 2013. http://nnm.me/blogs/sphinks/naduvaem-puzyri-vmeste-s-polom-krugmanom/

Никольский А. 2013.Кругман: «Нас спасут пузыри и вторжение инопланетян» http://www.finmarket.ru/main/article/3552122

Пантин В. И., Лапкин В. В. 2006. Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития в первой половине XXI века. Дубна: Феникс+.

Пауэлл Б. 2003. Объяснение японской рецессии. Маэстро бума. Уроки Японии / Ред. А. В. Куряев. Челябинск: Социум. С. 108–136.

Ротбард М. 2003а.Власть и рынок: Государство и экономика. Челябинск: Социум.

Ротбард М. 2003б. Показания против Федерального резерва. Челябинск: Социум.

Ротбард М. 2004.Государство и деньги: Как государство завладело денежной системой общества. 2-е изд. Челябинск: Социум.

Ротбард М. 2005. История денежного обращения и банковского дела в США: с колониального периода до Второй мировой войны. Челябинск: Социум, 2005. 

Рубцов Б. Б. 2000.Мировые фондовые рынки: современное состояние и закономерности развития. М.: Финансовая академия.

Рубцов Б. Б. 2011. Глобальные финансовые рынки: масштабы, структура, регулирование.Век глобализации 2: 73–74.

Сулакшин С. С. 2012. (Ред.).Политическое измерение мировых финансовых кризисов. Феноменология, теория, устранение. М.: Научный эксперт.

Туган-Барановский М. 1894.Промышленные кризисы в современной Англии, их причины и ближайшие влияния на народную жизнь. СПб.: Типография И. Н. Скороходова.

Туган-Барановский М. И. 2008 [1913].Периодические промышленные кризисы. М.: Директмедиа Паблишинг.

Херберер Дж. 2003. Объяснение японской рецессии. Маэстро бума. Уроки Японии / Ред. А. В. Куряев. Челябинск: Социум. С. 138–154.

Щеглов С.И. 2009. Циклы Кондратьева в 20 веке, или Как сбываются экономические прогнозы. URL: http://schegloff.livejournal.com/242360.html#cutid1.

ЮНКТАД. 2013.Доклад о мировых инвестициях 2013 года. Обзор. Глобальные производственные системы: инвестиции и торговля в интересах развития. Нью-Йорк – Женева: Организация Объединенных Наций.

Aftalion A. 1913. Les crises périodiques de surproduction. T. 1 et 2. Paris: Rivière.

Ayres R. U. 2006. Did the Fifth K-Wave Begin in 1990–92? Has it been Aborted by Globalization? Kondratieff Waves, Warfare and World Security / Ed. by T. C. Devezas. Amsterdam: IOS Press. P. 57–71.

Berend I. T. 2002. Economic Fluctuation Revisited. European Review 10/3: 305–316.

BP. 2010. BP Statistical Review of World Energy 2010. URL: http://bp.com/
statisticalreview.

Bresciani-Turroni C. 1917.Movimenti di longa durata dello sconto e del prezzi. Giornale degli economisti e rivista di statistica 5(1).

Cassel G. 1918.Theoretische Sozialökonomie. Leipzig: A. Deichert.

Chase-Dunn Ch., Podobnik B. 1995. The Next World War: World-System Cycles and Trends. Journal of World-Systems Research 1/6: 1–47.

David P. A., Solar P. 1977. A Bicentenary Contribution to the History of the Cost of Living in America.Research in Economic History 2: 1–80.

Dickson D. 1983. Technology and Cycles of Boom and Bust. Science 219/4587: 933–936. 

Duijn J. J. van. 1983.The Long Wave in Economic Life. Boston, MA: Allen and Unwin.

Fels R. 1949. The Long-Wave Depression, 1873-97. The Review of Economics and Statistics 31(1): 69–73.

Goldstein J. 1988.Long Cycles: Prosperity and War in the Modern Age. New Haven, CT: Yale University Press.

Grinin L. E., Korotayev A. V. 2010. Will the Global Crisis Lead to Global Transformations. 1. The Global Financial System: Pros and Cons. Journal of Globalization Studies 1/1: 70–89.

Grinin L., Korotayev A., Malkov S. 2010. A Mathematical Model of Juglar Cycles and the Current Global Crisis. History & Mathematics. Processes and Models of Global Dynamics / Ed. by L. Grinin, P. Herrmann, A. Korotayev, A. Tausch.Volgograd: Uchitel. P. 138–187.

Hilsenrath J. 2010.Дефляция не поддаётся ожиданиям – и решению.http://perevodika.ru/articles/15253.html

IMF [= International Monetary Fund] 2014.World Economic Outlook (WEO). Recovery Strengthens, Remains Uneven. Washington, DC: International Monetary Fund. Statistical Supplement (URL: http://www.imf.org/external/pubs/ft/weo/2014/01/weodata/index.aspx).

Jevons W. S. 1884.Investigations in the Currency and Finances. London: Macmillan.

Jourdon Ph. 2008.La monnaie unique europeenne et son lien au developpement economique et social coordonne: une analyse cliometrique. Thèse. Montpellier: Universite Montpellier I.

Juglar C. 1862.Des crises commerciales et de leur retour périodique en France, en Angleterre et aux États-Unis. Paris: Guillaumin.

Juglar C. 1889 [1862].Des crises commerciales et de leur retour périodique en France, en Angleterre et aux Etats-Unis. 2^nd ed. Paris: Librairie Guillaumin et Cie.

Korotayev A., Tsirel S. 2010. A Spectral Analysis of World GDP Dynamics: Kondratieff Waves, Kuznets Swings, Juglar and Kitchin Cycles in Global Economic Development, and the 2008–2009 Economic Crisis. Structure and Dynamics 4/1: 3–57. URL: http://www. escholarship.org/uc/item/9jv108xp.

Lenoir M. 1913.Etudes sur la formation et le mouvement des prix. Paris: Giard.

Lescure J. 1912. Les hausses et baisses générales des prix. Révue d’économie politique 26(4): 452–490.

Linstone H. A. 2006. The Information and Molecular Ages: Will K-Waves Persist? Kondratieff Waves, Warfare and World Security / Ed. by T. C. Devezas, pp. 260–269. Amster­dam: IOS Press.

Lynch Z. 2004. Neurotechnology and Society 2010–2060. Annals of the New York Academy of Sciences 1031: 229–233.

Maddison А. 2010. World Population, GDP and Per Capita GDP, A.D. 1–2008. URL: www.ggdc.net/maddison.

Mandel E. 1980.Long Waves of Capitalist Development. Cambridge: Cambridge University Press.

Modelski G., Thompson W. R. 1996.Leading Sectors and World Politics: The Coevolution of Global Politics and Economics. Columbia, SC: University of South Carolina Press.

Parvus A. 1901.Die Handelskrisis und die Gewerkschaften. München.

Parvus A. 1908.Die kapitalistische Produktion und das Proletariat.Berlin: Buchhandlung Vorwärts.

Rothbard M. 1994. The Case against the Fed. Auburn, AL: Mises Institute.

Rothbard M. 1995.Wall Street: Banks and American Foreign Policy. Auburn, AL: Mises Institute. 

Sauerbeck A.1886. Prices of Commodities and the Precious Metals. Journal of the Statistical Society of London 49(3): 581–648.

Schumpeter J. A. 1939. Business Cycles. New York: McGraw-Hill.

Sombart  W. 1911.Die Juden und das Wirtschaftsleben. Leipzig: Duncker.

Tausch A. 2006a.From the “Washington” towards a “Vienna Consensus”? A Quan­titative Analysis on Globalization, Development and Global Governance. Buenos Aires: Centro Argentino de Estudios Internacionales.

Tausch A. 2006b. Global Terrorism and World Political Cycles. History & Mathemat­ics: Analyzing and Modeling Global Development / Ed. by L. Grinin, V. C. de Munck, A. Korotayev, pp. 99–126. Moscow: KomKniga/URSS.

Thompson W. R. 2000. The Emergence of a Global Political Economy. London: Routledge.

Thompson W. R. 2007. The Kondratieff Wave as Global Social Process. World System History, Encyclopedia of Life Support Systems, UNESCO / Ed. by G. Modelski, R. A. Denemark. Oxford: EOLSS Publishers. URL: http://www.eolss.net.

Tooke T., Newmarch W.1858–1859. Die Geschichte und Bestimmung der Preise während der Jahre 1793–1857. Zwei Bände. 1–2.Dresden: R. Kuntze.

UN Population Division 2014. World Population Prospects: The 2012 Revision. New York, NY: United Nations.

Van Gelderen J. 1913.Springvloed: Beschouwingen over industrieele ontwikkeling en prijsbeweging. De nieuwe tijd 18.

VimontC. 2000. Evolution demographique, marche du travail et croissance de la productivite. Problemes economiques 2656/2657: 37–41.

Wicksell K. 1898.Geldzins und Güterpreise: Eine Studie über die den Tauschwert des Geldes bestimmenden Ursachen. Jena: Fischer.

Wallerstein I. 1984. Economic Cycles and Socialist Policies. Futures 16/6: 579–585.

World Bank. 2014. World Development Indicators Online. Washington, DC: World Bank. URL: http://data.worldbank.org/indicator.

Примечания