Мы продолжаем цикл материалов по следам семинаров Российской венчурной компании, посвященных проблемам выращивания инновационной экономики. Опыт работы в таких проектах в стал основой доклада старшего экономиста Всемирного банка Евгения Кузнецова. Публикация резюмирует дискуссию по итогам доклада.
Два подхода к инновационному циклу
Первый – это подход традиционный, с него обычно начинают все страны. Отправная точка - фокус на отдельных сегментах инкубационного цикла, потому что необходима определенная специализация. Потому что там, действительно, разные компетенции. Например, программы, которые дают гранты предпринимателям, или, например, в стадии раннего посевного финансирования. Создаются определенные организации. Институт развития является типичным примером. Инкубатор, научный парк - это организации, которые такие функции выполняют. Обычно Силиконовая долина возникает как некий образец для подражания. В качестве более общего теоретического замечания - это некий фокус на хороших институтах. Сначала необходимо создать хорошие институты, улучшить инвестиционный климат и потом заниматься инновациями.
Второй подход опять-таки, который не является замещающим. Задача его заключается в поисках синергии между различными стадиями инкубационного цикла. Вас, например, интересуют не инкубаторы как некий институт, а весь инкубационный цикл. Опять-таки, рамочные программы и инициативы, которые позволяют эту фрагментацию не то что преодолеть, преодолеть ее невозможно, но попытаться некоторые мостики, связи, между различными частями найти. Это обычно сводится к тому, что вы пытаетесь каким-то образом институционализировать исключения, что на самом деле равнозначно попытке интитуционализации счастливого случая. Для теоретиков эта идея будет странна. То есть вы создаете институты по ходу вашей собственной работы.
Инновации и создание институтов – это две разные стороны одной и той же медали.
Нет отдельного фокуса на то, что мы должны создавать хороший институт.
Где искать идеи?
Идеи можно искать много где. На свободном рынке, например, в других странах, там, где они уже реализовались, но по каким-то причинам привязаны к географии. На самом деле, в России сегодня с высокой скоростью формируются эти самые «хорьки», но ориентированные не на научные идеи, а на идеи, апробированные на других рынках. Даже термин специальный появился, копикат. В России стали появляться эффективно работающие , потому что уже есть успешные выходы на рынок. А организации при этом представляют собой смешение инкубатора с венчурным фондом и проектным офисом, где работают примерно по такой схеме. У них есть деньги, у них есть доступ к более или менее квалифицированному персоналу, что-то вроде рекрутингового агентства, есть понимание, хорошее знание, хороший доступ к международному опыту и проекту в интернете, успешно реализованному. Они это все комбинируют, и вместо того, чтобы искать проекты, они их создают из идей. И скорость феерическая, финансовые результаты очень хорошие. Работает это, просто сейчас живьем видно. Мы в это не лезем, потому что это тот случай, когда лучше не трогать, не мешать им. Понятно, что у этой модели нет никаких шансов получить прорывные вещи. Сегодня в России есть достаточно много динамичных организаций, инкубаторов, которые очень хорошо занимаются третьей стадией инкубационного цикла, то есть они занимаются инкубацией. Вопрос состоит в том, можем ли мы по-другому организовать процесс преинкубации? От трансформации идей, от разного рода коллективов - к созданию фирмы. А фирма уже, разумеется, будет инкубироваться в этом самом научном парке МГУ, у нас много существует институтов развития.
Опять-таки, на основе стран подобных России а страны, подобные России, - это неоднородные экономики, с достаточно проблематичными, но не такими уж плохими институтами, это Бразилия, Аргентина, Мексика, опыт говорит о том, что, скорее всего, подобного рода команды, «хорьки», они наиболее трудоспособны там, где доверие уже существует на региональном уровне. То есть Новосибирск, Томск, Казань, вторичные столицы.
Возможно в России точкой приложения стоит сделать не объединения «хорьков», а венчурные фонды, там есть замечательная модель entrepreneur residents, которые этим и занимаются – вынашивают различные идеи, потом венчурный фонд финансирует эту идею, он получает некую stake, обычно небольшую. Не founder stake. Может быть, это правильная точка приложения, РВК сделать программой, которая дает деньги существующим венчурным фондами, чтобы они могли таких entrepreneur residents имплементировать. Может, не одного, не двух. Такой элемент , как «хорьки» обычно живет на комиссионные. Это обычно очень быстрые сделки, такие, не очень хорошего качества. Нашел-продал. А вот история с венчурными фондами видится более перспективной ввиду их долгосрочности.
При этом в данной цепочке инновационного цикла очень важна независимость игроков с точки зрения due diligence. При этом справедливым является вопрос : почему вы так привязаны к научной базе? Идеи-то приходят не только оттуда. В этом смысле, это главный stakeholder. Есть научные институты, есть университеты. Хорошо или плохо, но вы это уже создано. Как оттуда пытаться что-то вынуть? То есть совершенно конкретный вопрос - и некое конкретное решение.. Точки входа для решения этой проблемы, по определению, нужны разнообразные, нет никакого универсального решения для этого.
Попытки и опыт
В 2010 году на экспертных группах 2020 был отчетливо явным конфликт старых и новых отраслей. С точки зрения таким разных отраслей, как IT, и биотехнологии, совершенно очевидно, на чем строится инновационный бизнес. А бизнес строится на том, что новые идеи, новые возможности появляются значительно быстрее, чем успевают вырасти крупные корпорации. Вот тут, естественно, резкий бизнес, подразумевающий кратный прирост, он действительно выгоден. Тут появляется возможность для сложных игроков. Конечно, в более традиционных индустриях такая история совершенно не привьется, а если будет прививаться, то будет жить в том случае, когда будут возникать какие-то более сложные проекты, когда знания из одной сферы применяются в другой. Относительно российского опыта в данном бизнесе можно сделать несколько следующих замечаний:
Во-первых, в России возникает очень специфический институт. «Хорьки», а именно игроки, которые зашивают дырку между зоной освоения, то есть генераторами знаний, выживших в другие эпохи и под другие задачи, и новыми игроками. То есть решается проблема временного разлома, когда системные игроки еще не перестроились, они не знают, как играть. А новые игроки, которые хотят разработать этот ресурс, знают, что хотят, но не знают, как пользоваться этим ресурсом. Это временная проблема, зашивающаяся специальным классом игроков. Здесь существует некоторый системный вопрос. Он состоит в следующем: что интересней - научить игроков играть по правилам друг друга, или создать временный класс партнеров, который поможет быстро их утилизировать? В качестве гипотезы в данном случае можно предположить, что «хорек» в этом смысле - душащий зверь, он, зайдя в ресурс знаний, оттуда знания-то вытащит, но обратно деньги он не факт, что приведет. А если приведет, то не факт, что в том количестве, которого будет достаточно. То есть это некая модель разработки ресурса, который при этом исчерпывается.
Наряду с вышеизложенными позициями существует мнение о том, что в каком-то смысле «хорьковая модель» в России уже состоялась в начале 90-х. Может быть, было мало профессионалов, занимающихся добычей знаний интеллектуалов. Многие сами себя мотивировали и уехали. Огромное количество школ, институтов, которые устойчиво генерировали знания, за счет срыва этой самой работоспособной части уже остались дальше невоспроизводимыми. Это некая аналогия - как бы сливки сняли, а под ними все начало прокисать. Сейчас это, действительно, гипотеза, можно ли еще раз в той же модели копнуть и при этом окончательно ничего не запороть?
Итак, как подобные модели действовали в России? Во-первых, это целый класс игроков, которые выполняют функции поиска ценных идей и с пониманием, как их можно продать. Это, действительно, целый кластер региональных компаний, занимающихся упаковкой инкубаторов и т.д. При этом важна роль соотношения стабильного гонорара и прибыли. Если только на чистой прибыли, достаточного количества игроков, причем сложно организованных, а это не один человек, а команда. Достаточного количества игроков, готовых играть в чистую прибыль, нет. Их надо подкармливать. В России так получилось, что они подкармливаются от регионов. Может быть, Сколково будет таким же источником системных денег в никуда, за счет которого люди будут просто жить. За счет венчурных фондов это сделать практически невозможно.Это не их задача.
С другой стороны, появился некоторый класс игроков, которых условно можно называть упаковщиками. Это действительно такие компании, команды, активно занимающиеся поиском проектов с целью их последующей продажи. Для них источником денег является, действительно, не известно что. Одни это делают как пиар-проект, другие это делают, временно закрепившись на какой-то программе некой компании, бизнеса или еще чего-то. Для третьих это некоторая зона энтузиазма, они перегорают и уходят.
Принимая во внимание особенности России, все же стоит сказать, что в чистом виде хорьковая модель не привьется. Но очень интересная мысль, которую имеет смысл развивать, состоит в том, что в России мощная идет волна попыток заниматься инновационным бизнесом на всякого рода региональном и муниципальном уровнях. Там они сталкиваются с тем, что они просто не знают, что им делать и как. А они бы могли как раз такую подушку создать, потому что для России рынок покупателей созревает. Это либо московские, либо глобальные фонды, инвестиционные компании, не региональный. На региональном уровне покупателей нет. А вот как раз вызревать надо на уровне мест, потому что на ранней стадии выводить в Москву не получается. Может быть, здесь эту модель имеет смысл разыграть на координации между региональными и федеральными программами развития. Это та вещь, которая в других странах не так нужна, потому что там речь идет о 2-3 компактно сгруппированных центрах, где нет проблемы, условно говоря, Новосибирска и Томска, где генерация знаний оторвана от финансовых центров на несколько тысяч километров.
