Я вполне разделяю убежденность Владимира Пастухова в том, что нынешний правящий режим практически лишил себя и страну шанса на мирную трансформацию во что-то более здравое. Его смещение видится мне практически неизбежным и (в отличие от автора "Упрощения политики" и "Перестройка отменяется") не чересчур отдаленным событием – уж слишком стремительно, как говорят социологи и политологи, съеживается шагреневая кожа его поддержки в мозгах и чувствах самых разных слоев и страт.
Сама по себе эта мысль не многого стоит – она и неоригинальна, да и есть по этой части немало людей поосведомленнее и, чего уж там, поумнее. Мои же пять копеек пусть лягут в несколько иной плоскости. Попробую выступить в роли Кассандры вот, в каком ключе: мне не кажется очевидным прогнозируемая механика бунта – дескать, прежде всех событий придет некий популярный лидер, вариация Гитлера, Навального, Лукашенко etc., (выбирай на вкус) – и своими популистскими идеями увлечет массы. Причем, с высокой вероятностью эта увлекательная идеология окажется чем-то кошмарным и несовместимым с разумом – версией русского фашизма, религиозным фундаментализмом или чем-то там еще.
Напротив, мне кажется, что чего-чего, а стиль свой наш народ сохранит даже и в механике рукотворного катаклизма. Иначе говоря, последовательность событий будет в известном смысле обратной – сперва толпы, ведомые не слишком яркими, но зато многочисленными и довольно разноцветными лидерами, скинут тех, кто будет в тот момент персонализировать систему, а уж затем начнется некоторая политическая кристаллизация: персональная и идеологическая. Просто потому, что движущей силой протеста станет не узкое недовольство чем-то конкретным – коррупцией, нищетой, синими мигалками или еще чем-то, а общее широкое чувство исчерпанности текущей власти, отсутствия предлагаемой ею перспективы. По-умному это, кажется, называется «утратой легитимности», а по-народному – «страсть, как надоели». Причем, есть основания полагать даже, что и без больших потерь обойтись в этот раз вполне удастся – просто потому, что задач а-ля «страшные 90-е» все-таки больше перед страной не стоит: не надо приватизировать полтораста тысяч государственных предприятий, освобождать цены и вообще сооружать государство почти что из ничего. Все же, двадцать лет мы прожили не совсем впустую.
И вот потом, на волне победы в очередной русской революции, начнется самое интересное – окажется, вдруг, что в чаемый миг свободы мы к этой свободе в очередной раз не готовы! Что у нас нет ровным счетом никаких идей помимо сугубо технических и, потому, не имеющих абсолютно никакой самостоятельной ценности – вроде возврата к прямым выборам губернаторов. И станет обидно до слез – ибо окажется, что новая власть, не успев еще забронзоветь, вполне восприимчива и даже жадна до содержательных предложений, а вот утолить эту жажду – нечем, хоть обыщись.
А уже затем возможны варианты. Всякие.
К чему я все это? К тому, что, на мой взгляд, сейчас самое время думать. Думать не спеша, но и не мешкая. Не о том, как «свалить режим», а о том, как жить после этого: так, при управлении автомобилем стоит глядеть на трассу не сразу перед собственным капотом, а существенно дальше – тогда, как все знают, гораздо легче крутить руль, меньше делается лишних движений…
И не просто думать – а проектировать. Начиная с начала, с корневого, а не с тех или иных технических деталей и «реформирования отдельных сфер» – армии, налогов, избирательной системы, коррупции, полиции и т.д.
Что здесь корневое? На какой вопрос надо дать ответ? Несомненно, это вопрос идентичности. Какую идентичность предлагает новая Россия: идентичность спивающегося сырьевого рантье, питающего Китай нефтью? Идентичность безликого карлика, живущего радостную жизнь ради пятнадцатипроцентного роста зарплаты или новой электронной заграничной безделушки? Идентичность офисной амёбы? Ради этого не стоит жить – и уж, по крайней мере, ради этого не нужна никакая Россия: сгодиться и что-нибудь другое, к тому же более благоустроенное.
Предложите что-либо, какую-нибудь задачу, решив которую русскому человеку можно было бы гордиться, можно было бы считать себя вставшими вровень с поколениями предков, летавших в Космос, победивших Наполеона и Гитлера, создавших выдающуюся по мировым меркам науку в стране, где даже царь незадолго перед этим не умел пользоваться вилкой…
Мне даже видится, что поиск этот будет не слишком сложным – решение должно быть традиционным, – то есть опираться на национальный опыт, и плодотворным – то есть, в свою очередь порождать целеполагание второго уровня – во всей толще нашей национальной жизни. И, в конце концов, давать ответы на все, казалось бы, не связанные между собой вопросы, описывающие то, что русский человек называет словосочетанием «непорядок в стране».
Что же приходит в голову? Ну, например, то, что русский человек – великий колонизатор. Достижения его в этом деле сравнимы с достижениями иных прославившихся в данной части народов. И это – действительный, а не воображаемый предмет исторической гордости.
Когда-то в XVI-XVII веках русские за какие-то смешные 60-70 лет прошли путь от берегов Камы до Охотска и Анадыря, обогнули Азию с Северо-востока и, скорее всего, побывали на Аляске. Эта задача вполне равна освоению Южной Америки испанцами, при том, что испанцы опирались на значительно большие, во всех отношениях, ресурсы.
Собственно, вся русская история – это история колонизации. Сперва – «Залесской земли» выходцами с юга, и здесь теперь у русских столица государства. Затем – Поморья и Европейского севера, позже – Поволжья, трехвековая сага освоения Дикого Поля… Этих героических страниц – десятки: уже в XX веке осваивали Северный морской путь и прилегающую зону, целинные районы Казахстана и Алтая… Мы умеем это делать, нам знаком этот пафос, мы знаем, как в рамках подобных задач выстраивать отношения всех частей нашего общества и государства. Отношения, уже в силу своей определенности и единства критериев не вмещающие сегодняшнюю коррупцию…
Только что нам колонизировать? Как – что?! Да ту же Сибирь, которую иначе будут колонизировать китайцы! По большому счету, всю Россию – колонизировать заново, включая ее пространства и ее жителей в насыщенную созидательным современным содержанием русскую жизнь.
И тогда все встанет на свои места: ясно и как нам поступать с приезжими, ясно, чему учить в школах, ясно, какая нам нужна наука и почему. Понятно, что нам надо не просто улучшить пути сообщения, не просто строить хорошие дороги, но иметь лучшие в Европе дороги – ибо нам, при нашей малочисленности и огромных расстояниях, они нужнее, чем немцам. Ясно и то, что производство транспортных средств всех типов обязано стать областью нашей национальной специализации. Понятно, что не обойтись и без масштабной государственной программы внутреннего познавательного туризма – просто потому, что нельзя по-настоящему осваивать землю, которую не любишь, но нельзя любить землю, которой не знаешь. Причем, эта программа сама по себе способна стать могучим экономическим и культурным драйвером…
В общем, есть здесь, о чем поразмышлять и обидно будет, коли никто не сделает себе этот труд.
P.S. Занимаясь последние месяцы некоторыми аспектами предыстории нашей последней революции – 1991 г. – я склонен считать, что, по большому счету, все наши реальные достижения с тех пор лежат прямиком в парадигме того, что обсуждалось в группах лиц, заранее размышлявших о новой жизни. У них было на это время – и они сформировали определенные горизонты видения. Как раз до этих горизонтов мы и дошли, давно уже дошли – но, вот, дальше ни шагу. Топчемся на месте. Пока.
