«Центр социальной адаптации и профессиональной подготовки» для молодых людей с тяжелыми ограничениями жизнедеятельности находится в здании Технологического колледжа №21. Охранник переписывает мои паспортные данные и велит подняться на третий этаж и найти там комнату №32. На двери рисунок – как будто слишком взрослый для ребенка, и одновременно слишком детский для взрослого. Это художник в берете, над ним написано «кабинет», а под ним – «рисования».
Фото Маши Федоренко
Вероника Павленко, преподаватель колледжа, ведет здесь уроки рисования. У нее волосы в хвостике, сережки с черепашками, а на нее – платок, расписанный в технике «батик». В классе сейчас шесть человек, все чем-то заняты.
Вася, молодой человек с очень нежным детским лицом и длинными пушистыми ресницами, лет 20 на вид, закрашивает синим облако, глядя в сторону. Вероника предлагает ему выбрать идиому для иллюстрации – это проект самиздатовских книг, которые потом, как и другие изделия, созданные здесь, будут продаваться в интернет-магазине http://www.naivno.com и на ярмарках.
фото Маши Федоренко
Васю приводит в ступор слово «идиома» и он замирает, глядя наверх. Вероника объясняет ему смысл этого слова и предлагает всем нарисовать рисунки на тему пасхи. Лева – молодой человек с густой черной бородой, c очень мягкой речью и своеобразной смягчающей звуки дикцией, приносит ей карандашный рисунок, изображающий желтый крест на розовом фоне, и говорит:
– Гольгофа!
Вероника вздыхает и просит нарисовать что-то более мирное. Но Лева окончательно отвлекается:
– Мария – душечка! – объявляет он и берет в руки мой диктофон. Он издает восторженные звуки и нажимает на все кнопки. Но я зря волнуюсь, что он его случайно выключит – Лев хорошо разбирается в технике.
– А знаете, что я вам скажу? У вас разряжается, душечка, - говорит он мне. Я смотрю на экран, и вижу, что батарейка и правда садится.
Вероника объясняет мне, как они работают над самодельными книжками:
– Ребята должны сами сканировать, верстать, объединять свои рисунки. Кто-то самостоятельно делает, кому-то помогаем. Лева очень хорошо может подобрать что-то, он сам искал поговорки в интернете, считалки к книге, которую мы готовим. А верхнее облако что не раскрасил? – обращается она к Васе, а потом продолжает. - Важно понять, какие темы будет корректно с ними проиллюстрировать. Я нашла замечательную фразу: «Победа сил добра над силами разума». Но не все соглашаются с этой фразой. Ой, ты решил желтого добавить, солнышко проглянуло?
Она предлагает проиллюстрировать идиому и мне, я выбираю «выйти из себя» и рисую огромную фигуру мужчины, из ноги которого через дверку выходит крошечная черная фигурка.
– Я плохо рисую, что делать? – спрашиваю я Веронику.
– Ничего не делать! – она улыбается. – Мы тут так думаем, что ничего не делать. Просто рисовать.
Ребят уводят на физкультуру.
фото Маши Федоренко
А Вероника рассказывает мне, что она нашла себя в работе с «особыми людьми» всего несколько лет назад. Она профессиональный художник и преподаватель – 20 лет работала в художественной и обычной школах, а еще в домашней студии. В колледже она с сентября 2008 года, а раньше работала в Центре лечебной педагогики.
– Там мне посоветовали работать со взрослыми, потому что все и так хотят работать с детьми. На взрослых, конечно, тоже защищают диссертации и все такое, но помочь им вряд ли можно, а с детьми по-другому - считается, что есть надежда их выцепить. Я считаю, что ничего делать со взрослыми не надо, а нужно менять отношение общества. У них особый такт, мне с ними спокойно и хорошо, и я все понимаю. Я работала в обычной и художественной школе, и поняла, что дети – это не мое. Они здоровые, бегут по коридору, потому что перемена: «Ура! Мы вырвались!»У них сильна соревновательность, которой у нас, в «Центре», нет. Они жестокие, эгоисты. Эти тоже, но у них по-другому выглядит. Дети бегут, потому что прозвенел звонок, и посыл, что надо бежать, идет снаружи. А у наших ребят посыл идет изнутри. Если им сказать, что перемена, они еще подумают.
фото Маши Федоренко
– Они больше погружены в себя?
– Да. Мы все настолько привыкли подчиняться порядку и дисциплине, что забываем чувствовать себя. У меня с ребятами происходит взаимообмен. Они меня вдохновляют, а я им даю возможность понять, что они могут быть кому-то интересны. Родители считают: «Да что он там может? Да ничего!». Некоторые говорят открытым текстом: «Ты ничего не можешь, ты бестолочь». А один наш художник, Андрей Демин, обычно молчит, но иногда повторяет одну фразу, чаще всего то, что его мама говорит. У него просто замечательная мама, просто иногда говорит что-то в сердцах. И вот однажды он повторял ее фразу «проклятый киндер-сюрприз». И это удивительная фраза, она неоднозначная, но в каком-то смысле очень точная. И другие его слушали, и они все понимали, улыбались чему-то про себя.
– А как появились эти мастерские?
– Эти мастерские были созданы, потому что детки из Центра лечебной педагогики выросли, и надо было думать, что дальше. Очень мало кто смог адаптироваться и стать самостоятельным. Раньше тут был обычный колледж, правда с уклоном в сторону трудных подростков и детдомовских детей. У них был явный недобор, и за счет нас была решена эта проблема. Но не каждый директор решится взять таких, как мы. Так что Николаю Дорофеевичу Раздобарову большое спасибо.
Она рассказывает, что ребят не берут на работу в обычные места даже с дипломами, поэтому благодаря Ольге Олеговне Волковой им разрешили получать второе образование здесь же. В будущем Вероника надеется создать центр ремесел, чтобы всегда присматривать за ребятами и не разлучаться с ними. Всего в колледже у «Центра» четыре мастерских: столярная, полиграфическая, керамическая и швейная. Она рассказывает, что благодаря Тамаре Лаврентьевой из керамической мастерской они стали сотрудничать с художником и поэтом Германом Лукомниковым: он приходит читать свои стихи, разрешает их использовать для работы с ребятами и публиковать в самодельных книжках. И это он придумал фразу «Хорошо, что я такой, а не какой-нибудь другой», которая стала девизом «Центра».
фото Маши Федоренко
Мы уходим в другую комнату, где все собрались пить чай. Я выбираю себе рисунок для кружки, которую я хочу купить – рисунок переводят на кружку прямо тут.
Вероника рассказывает всем, что я журналист с Полит.ру, и говорит мне, что у Левы монархические взгляды, а Андрей за коммунистов.
Чудаковато одетый Андрей, молодой человек с большими внимательными и умными глазами, оказывается, разбирается в политике гораздо лучше, чем я. Он наклоняется ко мне и излагает свои политические взгляды, иногда отклоняясь назад и взмахивая руками:
– Голосовать - это моя конституционная обязанность. Я буду за КПРФ голосовать. Это патриотическая партия. Еще мне нравится «Яблоко», я считаю их порядочными людьми.
– А СПС?
– Уже нет, там такие люди, за которых мне голосовать не хочется. А Жириновский мне надоел. Если будут кандидаты, которые поддерживают защитников Химкинского леса, я за них проголосую. А вот за кого я точно не буду голосовать на выборах, так это за Путина.
– Почему?
– Он делает все не так, как мне нравится. Медведев получше, надо модернизировать экономику, но у меня сомнения, что он это сделает. Должен признаться, что в 2004 году в марте я голосовал за Николая Харитонова, он был кандидат от КПРФ. Но победил Путин. Я еще хотел выбрать Сергея Глазьева. Всех остальных я даже не рассматривал. В 2008 году я голосовал за Жириновского. Но он высказался по многим вопросам не так, как я считал нужным. На этой почве мы с ним разошлись.
– По каким вопросам? – спрашиваю я.
– О ввозе в Россию радиоактивных отходов, о купле-продаже российской земли, о поправках в трудовом и земельном кодексе, о введении ЕГЭ в школе, за то, чтобы губернаторов назначать, а не избирать.
Он встает и начинает мерять комнату большими шагами.
Гене, высокому задумчивому человеку, вчера исполнилось 30 лет. Он смотрит в сторону и повторяет Веронике:
– Птица какая, хорошая птица.
– Ты про кого, про Марию? – улыбается она.
– Да.
– А какая она птица?
– Да я не знаю.
Лева спрашивает у меня:
– А что у вас есть, музыка? А как вы заряжаете, душечка моя? – оказывается, у него похожий плеер, и он хочет зарядить мой диктофон, только у него не сразу получается вставить его в USB-вход, руки как будто не полностью его слушаются.
Мы садимся пить чай. На столе торт и пирожные.
– Душечка моя. Знаешь, дорогая моя, мы тебя очень любим! – говорит мне Лева, вставая с чашкой чая в руках.
– А у кого день рождения? – спрашивает его Вероника.
– У Гены, - отзывается Лева и исправляется:
– Мы будем любить тебя каждый день и каждую секунду, - с выражением обращается к нему Лева. Психолог Инна приносит открытки ему и Ратмиру, у которого тоже недавно был день рождения – на каждой из них фотопортреты всех участников мастерской и поздравления от руки. Все написали их сами. Ратмир встает и начинает танцевать, рассматривая свою открытку.
– У кого еще нету бумажек со списком наших телефонов и инструкцией, что делать, если аварийная ситуация в доме? – спрашивают ребят преподаватели и раздают всем листочки. На них написано, что именно нужно говорить аварийным службам по телефон: улицу, дом, код домофона и так далее.
Гена снова что-то говорит про птицу и вдруг его озаряет
– Иволга!
– Мария - иволга?
Он кивает, и добавляет, что Наташа Архипова, с которой Вероника придумала бренд самиздата «Особая полиграфия» – соловей-разбойник.
Я подхожу к Леве, который сидит за компьютером и что-то читает в интернете. Он рассказывает:
– Я очень люблю историю Рима. Это самая красивая страна, Древний Рим - самый прекрасный, город славный, – он молча просматривает страницу «Визы в Италию», и возвращается на страницу Википедии, посвященную Древнему Риму. –Смотрите, видите, христианство победило язычество. Вот святые угодники, Святой Лев.
– Ратмир, зачем ты мне волосы распустил? – слышу я слова Вероники. Ратмир смеется. Андрей застыл посреди комнаты, опустив швабру в ведро с водой и глядя в окно.
Мы с Вероникой уходим осматривать мастерские. Везде просторные помещения, современная техника. Занятия уже закончились. В швейной мастерской за длинным столом сидят преподаватели и родители. Ко мне и Веронике подходит мальчик-подросток с беспокойными глазами, пожимает руку и говорит: «Здравствуйте». В керамической мастерской Вероника обсуждает с преподавателем Мариной Павловой, как лучше делать бусины, чтобы получалось широкое отверстие. Иначе у ребят не получится нанизывать бусы. Появляется идея использовать дротики и шило.
На следующий день, в субботу, я приезжаю домой к Веронике: по ее словам, эти бесплатные занятия с 16:00 до 19:00 проходят спокойнее и интереснее.
Мне открывает дверь мужчина с немного одутловатым, но необычайно приветливым и ласковым лицом. Его зовут Леня, как я узнаю чуть позже. Он единственный, кто потом уходит домой самостоятельно. За остальными приходят родители.
– Это Маша! – кричит из дальней комнаты Вероника.
– Да? Ничего страшного! – утешает меня Леня. – Ждали Сашу, пришла Маша. Ничего страшного.
Вероника выходит в удивительном платье в неопределенно-этническом стиле и встревоженно говорит, что не может вытащить Илюшу из ванной: он стоит там, держит руки под водой и отказывается выходить. Оказывается, сегодня Илюше тяжело, потому что он впервые остался у Вероники без папы. Обычно папа сидит в другой комнате и работает за компьютером. Наконец, Илюша выходит – он очень милый и симпатичный юноша лет 25.
– Бетховен! Соната №1, - требует он у Вероники, но этого диска она найти не может и ставит Лору Андерсон. Илюша садится рисовать, но на диване ему не сидится – глядя на него, кажется, что ничего неудобнее и непонятнее дивана на свете быть не может. А за столом ему оказывается хорошо.
– Даст по шее! Папа мне даст по шее? – спрашивает он Веронику. Он говорит быстро и неразборчиво, как во сне.
– Никогда тебя папа не будет бить! Он тебя бил когда-нибудь?
– Никогда! – сразу говорит Илюша и на время успокаивается.
Вероника просит меня помочь тихому Жене рисовать батик, пока она занимается бусами с Леней. Нужно следить, чтобы он раскрашивал рисунок, как раскраску, не заходя за края – контур уже нанесен и высох. Женя рисует аккуратно, остается только говорить ему, где каким цветов закрасить: если этого не делать, он закрашивает все одним цветом или молча сидит, глядя в сторону. Он ничего не говорит вслух, только что-то шепчет про себя.
фото Маши Федоренко
Илюша садится за батик, берет в руки тюбик с контуром и выдавливает его на ткань. Приходит Вероника и объясняет, что так нельзя. Илюша снова уходит в ванную, Женя тоже плавно высвобождает себя из-за стола и исчезает. Вероника находит его играющим с котом в другой комнате.
Наконец все снова в сборе. Илюша говорит Веронике:
– Мамы, мамы нет.
– Да, мама ушла, и ничего с этим не поделаешь, - сочувственно говорит она, и я понимаю, что она умерла.
– Бабушке совсем плохо. Как маме.
– Бабушка себя плохо чувствует?
Он кивает и спрашивает.
– А когда мне будет совсем плохо? Скоро?
– Нет, нескоро, - говорит Вероника. Потом она вздыхает и говорит, что Илюше тяжело без мамы.
Позже приходит папа Илюши – это очень уставший на вид и скромный человек. Он не садится со всеми пить чай и ждет на диване, а еще спрашивает у сына:
– Какая тебе сегодня музыка понравилась? Покажи мне.
Вероника делает бусы с Илюшей и Леней, а потом вручает каждому родителю любые на выбор – скоро 8 марта.
Когда я ухожу, Вероника признается, что ей не очень нравится в колледже – там слишком много преподавателей по сравнению с количеством студентов. Они держатся за свои ставки и в результате не всегда думают о ребятах. Но и бросить колледж ей трудно, даже если продолжать занятия дома, все равно «это предательство», говорит она.
Я иду домой и думаю, что я так и не спросила, зачем же на самом деле Вероника занимается рисунком с этими ребятами. Ответ я потом нахожу в ее жж (http://nika-pavlenko2.livejournal.com/), но и так все ясно. Просто это любовь. Есть в этих «особых» людях что-то невероятно прекрасное, как будто они – это чудо.
А Вероника сказала об этом так: «Им присущи интуиция, неумение лицемерить, самобытность, открытость, чувство юмора, способность к спонтанному творчеству и медитации, отсутствие стереотипов, внутренняя честность, такт и какая-то природная душевная грация. Эти люди умеют любить без причины. Рядом с ними как-то неловко меряться дутыми авторитетами и кичиться приобретёнными в борьбе за них ложными, надуманными общепринятыми ценностями, за которыми прячутся холод и пустота. Нам всем стоит поучиться у этих людей радоваться простым вещам, обходиться без фальши и пафоса, способности побыть внутри себя - хотя бы иногда. И тогда все мы разглядели бы друг в друге что-то большее, чем социальный статус, состояние здоровья и профпригодность».
фото Маши Федоренко
