Тело африканки: между традицией и глобализацией

Идеалы женской красоты в Западной Африке испокон веков отличались от европейских. Африканские каноны предписывают женскому телу быть крепким, пол­ным – это говорит как о здоровье и физической силе женщины, так и о ее высоком социальном статусе. Однако сегодня, в условиях глобализации, все больше африканских женщин ездят за рубеж, смотрят европейское телевидение, покупают модные журналы, а некото­рые из них эмигрируют и постоянно живут в европейской культур­ной среде. И африканское женское тело оказывается под влиянием двух противоположных тенденций: с одной стороны, на нем ска­зывается общемировая мода на худобу, а с другой – культурные традиции. «Полит.ру» публикует статью студентки филологического факультета МГУ и Французского университетского колледжа Марии Хачатурьян, в которой автор рассуждает об эволюции африканских эталонов женской красоты.

Материал опубликован в журнале «Теория моды. Одежда. Тело. Культура» (2010. Вып. 16).

И ноги у нее были, как стволы сейбы...
Из сказки народа дан

Дерево сейба, как известно, замечательно толстое; также его ствол ча­сто бывает покрыт большими колючками. Какими же, в таком случае, следует представлять себе идеальные, по мнению западноафриканско­го народа дан, женские ноги, если их сравнивают со стволами сейб? Видимо, не иначе как толстыми и волосатыми.

Казалось бы, нас, европейцев, никак не касаются идеалы красоты в Западной Африке. Между тем эти самые данские ноги с нетерпением ждут во всех галереях мира. Пабло Пикассо, на волне увлечения афри­канской скульптурой, написал цикл работ, в числе которых «Авиньонские девушки» (1907). И с тех пор любовь к изображению крупных форм в теле его не оставляла — собственно, по этим крупным формам чаще всего Пикассо и узнают.

Как же африканская скульптура — и сказочные ноги-сейбы — соот­носится с реальным женским телом? В действительности она не просто реалистична, она натуралистична. Как пишет исследователь искусства Тропической Африки В. Мириманов, «натурализм таких изобрази­тельных форм выражает стремление воспроизвести, воссоздать пред­мет (а не отобразить или изобразить его)» (Мириманов 1986). Это не означает, что у всех женщин в народе дан толстые ноги, — все-таки мы имеем дело с искусством, а значит, с некоторым обобщением. Важней­ший элемент «примитивной культуры», по мнению философа Мартина Бубера, заключается в следующем: «то, что представляет наибольшее значение для инстинкта самосохранения, и то, что наиболее привлека­тельно для познавательного инстинкта, выступает на передний план и приобретает самостоятельность» (Бубер 1996: 16–92). Поскольку толщи­на ног непосредственно связана с физической силой женщины, а зна­чит, с инстинктом самосохранения, а негроидная раса вообще не от­личается густотой растительного покрова на теле, то можно считать, что волосы, как колючки сейбы, привлекательны для познавательного инстинкта. Значит, ноги-сейбы — воплощение коллективного образа женственности, идеальной красоты.

Все бы ничего, но глобализация, наряду с изменениями в политике, религии, экономике, неизбежно накладывает отпечаток на африкан­скую культурную идиллию и на представления об эталоне красоты. Африканские женщины ездят за рубеж, смотрят телевизор; некото­рые из них эмигрируют и постоянно живут в европейской культур­ной среде; и те и другие покупают модные журналы. Поскольку жур­налы и аудитория работают по принципу двух зеркал, отражающих друг друга, то по текстам статей, темам, которые в них поднимают­ся, можно сформировать частичное представление о вкусах читаю­щей их публики.

Для начала попытаемся понять, кто именно читает африканские мод­ные журналы. Хотя никаких социологических исследований не прово­дилось, аудитория вычисляется довольно просто: поскольку журналы стоят от 1000 западноафриканских франков (примерно 60 рублей)[1], в Африке их могут себе позволить только обеспеченные люди — а зна­чит те, кто имеет доступ к европейскому телевидению и, следователь­но, вовлечен в глобальный контекст.

Мы имеем сведения о семи журналах, которые предназначены афри­канкам. Часть из них была куплена на лотке в Абиджане, Кот-д'Ивуар: ежегодный журнал африканской моды LIFA (2010), который издается в Сенегале; журнал Afrikfashion, выходящий под девизом «африкан­ская мода активизируется» (февраль 2010), Femme d’Afrique («Аф­риканская женщина», № 48, февраль–апрель 2010), которые издают­ся в Кот-д’Ивуаре; журнал Amina (№ 476, 2010) с главной редакцией в Бельгии, но располагающий большим штатом по всему африканскому континенту и за его пределами. Другая часть журналов была куплена в абиджанском аэропорту: издание NewAfricanWoman («Новая аф­риканская женщина», № 3, осень–зима 2009), выходящее в Париже, а также французские BRUNE («Брюнетка», № 32, март–апрель 2010) и Première Dame («Первая леди», № 11, ноябрь–декабрь 2009).

Анализ содержания этих журналов позволяет сделать любопытные выводы. Во французских журналах практически нет фотографий пол­ных женщин — как среди моделей, так и среди авторов и героинь ста­тей; даже на фотографиях из фотобанков изображены чаще всего худые женщины. В журнале NewAfricanWoman полными оказались только первая леди Конго и три девушки, чьи фотографии иллюстрировали статью про незамужних 30‑летних. Там же нашлась единственная ста­тья про похудание, но и в ней девушка на иллюстрации, похоже, не страдает излишним весом — вполне в традиции европейских дамских журналов, где изображается скорее девушка после диеты, нежели до. В журнале Première Dame, на обложке которого красуется Наоми Кэмп­белл, тоже не много полных женщин: это фотографии лауреатки Гон­курской премии Мари Ндьяй (которая своими заслугами, очевидно, завоевала себе право на любое телосложение), девушки в статье про гуманитарную помощь и женщины в статье, пропагандирующей ис­пользование презервативов (обеих можно связать с образом Матери). В журнале BRUNE, самом качественном из всех журналов, обнаружено несколько полных женщин в репортажах и одна полненькая девушка-врач на иллюстрации. В этом же журнале содержится статья про эпи­ляцию, называется она «Роза без шипов». Там же сфотографирована самая худая из всех негритянка-модель, но зато на рекламе интернет-сайта на рисованной картинке изображена одна довольно полная ба­рышня (в компании трех худышек). Ни в одном журнале нет статей про фитнес и здоровый образ жизни.

Зато в африканских журналах почти нет худых девушек: худы толь­ко модели с дефиле, да и то не все. Фотомодели же телосложения от среднего до полного, причем это в порядке вещей: ни диет, ни тем более занятий спортом читательницам не предлагается. Более того, в африканских журналах появляются в качестве моделей дамы баль­заковского возраста (не худенькие, естественно). И это объяснимо: как раз такие женщины составляют внушительную долю целевой аудитории, поскольку они обладают большей платежеспособностью, чем молодые.

Может быть, до Африки медленно доходят мировые тенденции? Вряд ли: африканский высший свет летает в самолетах с дорожными сум­ками Louis Vuitton (не исключено, что настоящими), журналы пестрят рекламами косметики и духов Bvlgari, статьями о путешествиях —в основном, по Африке же, — а вот худеть африканки почему-то упор­но отказываются. В чем же дело?

Дело в том, что тело отражает социальный статус человека, и эволю­ция репрезентации женского тела в Европе наглядно это демонстриру­ет. И в Европе не всегда была модна худоба. Почему же она стала мод­ной и какие социальные изменения этому поспособствовали?

Мода на худое тело распространилась во второй половине XIX века. Часто это связывают с модой на романтику и мертвенные образы (вспом­ним чахоточную «Даму с камелиями», а также привычку глотать уксус у дам высшего света). Однако причина моды на худобу глубже и даль­ше и относится, скорее, к рубежу XVIII–XIX веков — к буржуазной революции и становлению буржуазии как класса. Как пишет в конце XIX века американский социолог и экономист Т. Веблен, женский иде­ал обеспеченных слоев индустриальных обществ — это женщина «не­мощная, полупрозрачная и опасно утонченная», чье тело демонстриру­ет, что оно не является рабочим инструментом, и подчеркивает таким образом, что финансовые возможности ее «хозяина и обладателя» по­зволяют содержать ее в праздности (Веблен 1984). Тело обеспеченной женщины противопоставляется «вульгарному» телу, крепкому, даже толстому, которое, в свою очередь, служит рабочим инструментом (нередко единственным, как у проституток, чьи презренные «толстые ляжки» служили стигматами их рода деятельности и принадлежности к самым низким слоям общества (там же)) и которому для поддержания физических сил нужна тяжелая — мясная и жирная — пища.

И в наше время это утверждение во многом верно: хотя женщины и работают, в наиболее престижных профессиях тело не является инстру­ментом. Кроме того, из требования отличаться от «вульгарных», низких слоев сегодня выводится требование постоянной работы над собой — makeover culture, «культуры самомоделирования» (Jones 2008), посколь­ку, как только пропадает необходимость в теле как силе, появляется возможность работать над телом как формой. В результате мы имеем моду на диеты и фитнес (и анорексию у подростков), а также стати­стику: при том же возрасте и росте разница в весе между женщинами, занимающими высшие должности в интеллектуальной сфере, и рабо­чими составляет 5,6 кг (Darmon 2006).

К африканским женщинам все эти модели не относятся по одной простой причине: «вульгарное» тело в современной Африке продолжа­ет испытывать чувство голода[2], вдоволь ест очень редко и не отличается особенной корпулентностью. Таким образом, обеспеченным африкан­цам для демонстрации социального статуса необходимо и достаточ­но побольше есть и толстеть. По этой модели существуют не только африканцы, живущие в Африке, во многом она продолжает влиять и на африканцев, эмигрировавших в Европу и Америку, поскольку они продолжают жить довольно тесными коммунами и поддерживают кон­такт с «большой землей». Недаром «Мисс Франция — Конго 2009», не самая, кстати, худенькая девушка, в интервью журналу Première Dame с гордостью заявила, что привязана к Конго всей душой и частенько общается с родственниками.

Африканское женское тело сейчас находится в ситуации, когда его увлекают противоположные тенденции. С одной стороны, на нем ска­зывается общемировая мода на худобу, существующая со второй поло­вины XIX века и подкрепленная индустриальным и постиндустриаль­ным социальным устройством в Европе. С другой стороны, культурные традиции африканцев предписывают телу быть крепким, даже пол­ным; к этому прибавляется то, что испокон веков полное тело означа­ло высокий социальный статус, плюс физиологические особенности негроидной расы: увеличенные, по сравнению с европеоидной расой, жировые отложения в области груди и ягодиц (стеатопигия), которые также затрудняют похудание. Мы можем проследить по современным журналам для африканок следующую закономерность: чем дальше редакция и целевая аудитория от Европы, тем сильнее вторая тенден­ция и тем полнее тела моделей. Исключением из этой закономерности являются только изображения моделей на подиуме, которые, по всей видимости, больше подвержены унификации. При этом западная идея о необходимости моделировать себя и работать с телом не отражается даже в европейских журналах для африканок. Хотя многие мировые тенденции, в том числе моду на путешествия, африканки перенимают с легкостью, усвоение европейской модели женского тела идет медлен­но. Это служит хорошей иллюстрацией того, как процесс культурной интеграции затрудняется в случае противоречий между традиционной и усваиваемой культурными моделями.

Литература

Бубер 1995 — Бубер М. Два образа веры. М., 1995. psylib.org.ua/books/buber01/index.htm.

Веблен 1984 — Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.

Мириманов 1986 — Мириманов В. Искусство тропической Африки. Москва: Искусство, 1986. artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000013/st021.shtml.

Тутуола 2002 — Тутуола А. Моя жизнь в лесу духов. СПб.: Амфора, 2002.

Darmon 2006 — Darmon M. Variations corporelles. L’anorexie au prisme des sociologies du corps // Adolescence. 2006. Vol. 2, Tome 24. Pp. 437–452. www.cairn.info/article.php?ID_REVUE=ADO&ID_NUMPUBLIE=ADO_056&ID_ARTICLE=ADO_056_0437.

Dumestre & Tour 1998 — Dumestre G., Touré S. Chroniques amoureuses au Mali. Karthala, 1998.

Jones 2008 — Jones M. Skintight. An anatomy of Cosmetic Surgery. Ox­ford; N.Y.: Berg Publihers, 2008.

[1]Для того чтобы читатели лучше представляли себе западноафрикан­ские цены, приведем цитату из книги «Любовные хроники в Мали», собранной из реальных рассказов жителей и жительниц этой стра­ны: «Э! Ты сказала, пара обуви, нет? Ты очень хорошо знаешь, что это дорого стоит! Это не должно быть дороже 1500 франков; если получится больше, ты добавишь. Женская обувь бывает за 750 фран­ков, бывает за 1250, если я дам тебе 1500 франков, должно хватить» (Dumestre & Toureé1998).

[2] В книге «Моя жизнь в лесу духов» современного африканского писа­теля Амоса Тулуолы герой раздобыл волшебное яйцо, которое по его приказанию могло доставлять продукты питания в неограниченном количестве. На мир в тот момент «навалился голод», и герой решил накормить с помощью яйца всех страждущих. Но он не рассчитал, сколько будет этих страждущих: «теперь все люди узнали про яйцо, и вот они приходили к моему дому кормиться: одни по утрам, другие вечерами, некоторые — в два часа пополуночи, а некоторые приво­дили с собой детей и стариков». И, что примечательно: «короли всех царств приходили тоже» — значит, совсем худо дело было (Тутуола 2002: 5–111). Очевидно, что, хотя события несколько преувеличены, голод остается реальностью для большинства африканских стран.