Новый закон об архивах Франции

В июле 2008 года во Франции был принят новый, третий в истории страны закон об архивах. На подготовку закона ушло десять лет, однако дебаты о сроках ограничения доступа к архивным документам не прекращаются до сих пор. Формально снизив сроки ограничения доступа, закон изменил порядок их расчета и подход к рассекречиванию, что специалисты называют «подарком историкам, сделанным за счет архивистов». «Полит.ру» публикует статью В. Прозоровой, в которой автор подробно рассматривает наиболее спорные статьи нового французского закона об архивах, а также рассуждает о его достоинствах и недостатках по сравнению с предыдущим. Статья опубликована в новом номере журнала «Отечественные архивы» (2010. № 1).

После десятилетней подготовки и длительных дискуссий 15 июля 2008 г. во Франции принят новый Закон об архивах № 2008-696 (далее – Закон 2008 г.), однако дебаты о сроках ограничения доступа к архивным документам продолжаются до сих пор. Поскольку этот вопрос актуален и для российских архивистов, попытаемся в настоящей статье раскрыть не только основные статьи закона, но и развернутую вокруг них дискуссию.

Сначала отметим, что в истории Франции это третий закон об архивах (первый был принят 24 июля 1794 г., второй – в 1979 г.) и что он является частью Кодекса национального достояния (далее – Кодекса НД), введенного в действие 24 февраля 2004 г. Данный кодекс содержит две «сквозных» и пять тематических частей. В первой («сквозной») части помещены общие положения о приобретении и обороте культурных ценностей, вторая (тематическая) посвящена архивам, третья – библиотекам, четвертая – музеям, пятая – археологическим источникам, шестая – памятникам архитектуры. Седьмая («сквозная») часть уточняет положения Кодекса НД, применимые в заморских департаментах Франции.

Закон 2008 г. состоит из двух разделов («общий режим архивов» и «аудиовизуальные архивы юстиции») и 36 статей. В наибольшем по объему первом разделе четыре главы: «Общие положения»; «Комплектование, хранение и защита»; «Режим использования» и «Положения уголовного права». Аналогично Закону 1979 г., он открывается определением архивов (ст. L211-1) как совокупности «документов, созданных или полученных физическим или юридическим лицом частного или публичного права в ходе его деятельности, независимо от даты их создания, носителя и места их хранения»[1]. Оно расширено по сравнению с 1979 г., однако оборот – «независимо от места хранения» – указывает на ослабление архивной власти. Такое определение узаконивает не только подтвержденные в 1979 г. так называемые «исторические автономии» архивных служб министерств вооруженных сил и иностранных дел Франции, но и возникшие явочным порядком автономии архивов Парижской префектуры полиции и Министерства экономики. Список депозитариев государственных исторических архивов выглядит пока гораздо скромнее российского, однако, не будучи закрепленным в законе или декрете, может быстро расшириться.

Редакция ст. L211-2 «Состав публичных архивов», т.е. государственной части архивного фонда страны, весьма противоречива. С одной стороны, статья приведена в соответствие с многообразием правовых форм государственных предприятий и учреждений; с другой, наряду с документами, образовавшимися в деятельности госучреждений и органов власти, теперь окончательно признаны государственными и архивы, созданные «юридическими лицами частного права, на которых возложены задачи общественного назначения»[2]. Таким образом, грядущая приватизация транспортного, энергетического и медицинского сектора не сможет изменить статус архивов этих жизненно важных для страны отраслей. Но вывод из сферы действия Закона 2008 г. архивов законодательной власти ослабляет государственный контроль над архивным фондом. И даже сохранение согласно ст. L211-2-1 Высшего совета по архивам – совещательного органа при министре культуры не предотвратит распад отрасли на отдельные автономии.

Неотчуждаемый характер государственных архивов и неприменимость к ним в случае незаконного отчуждения срока давности подтверждает ст. L212-1. В соответствии с ней уже в 2009 г. Управление памяти, национального достояния и архивов Министерства обороны предъявило иск антикварной фирме «Гросс и Делетрец» о признании права государственной собственности на выставленную на продажу служебную переписку Наполеона c генералами Бертье и Кларком за 1803–1817 гг.[3]

Ст. L212-2 подтверждает обязательный «отбор» архивных документов на хранение по перечням, сохраняет двойное визирование перечней фондообразователем и территориально компетентным государственным архивом, не делая составление и утверждение перечней прерогативой архивной власти, очень нуждающейся в усилении.

В Законе 2008 г. снято серьезное противоречие, существовавшее между архивным законодательством и Законом об информатике и свободах 1978 г.: базы данных, содержащие персональную информацию, теперь не уничтожаются по истечении срока ведомственного хранения, а могут быть частично сохранены, если архивная администрация сумеет убедить Комиссию по информатике и свободам в их исторической ценности.

Важное нововведение – законодательное урегулирование вопросов депозитарного хранения и аутсортинга архивных услуг. Ст. L212-4 разрешает «в порядке исключения и на основании декрета Государственного совета» некоторым центральным учреждениям доверять подрядчику хранение своих исторических архивов при условии «удовлетворительных сохранности, безопасности и доступности документов для публики»[4].

Согласно политике децентрализации, второй подраздел первой главы распределяет права и обязанности мест и центра в отношении архивов. Местные учреждения и органы власти не имеют права депозитарного хранения, хотя их финансовое положение значительно лучше, чем у министерств. Зато они могут передавать свои текущие архивы, подлежащие по перечням уничтожению, на временное хранение в частные архивные фирмы, получившие государственную аккредитацию. Последнюю, в соответствии с принятой в июле 2009 г. новой версией стандарта[5], оформляет архивная администрация, осуществляющая «научный и технический контроль» за аутсортингом: она выдает предварительные разрешения на подряд хранения, проверяет законность заключенных договоров. Низовые единицы самоуправления – коммуны остаются собственниками своих архивов, но «документы ЗАГС более чем 150-летней давности …другие документы более чем 100- летней давности», документы земельного кадастра, «вышедшие из употребления более чем 30 лет назад», не могут храниться в архивах небольших коммун (менее 2 тыс. жителей). Согласно ст. L212-12, они обязательно поступают в департаментский архив. Префект, осуществляющий с 40-х гг. XIX в. надзор за местными архивами, может по ст. L212-11, в порядке исключения, разрешить коммуне или их группе хранить архивы, если для этого созданы надлежащие условия. Однако по действующему ныне закону от 29 апреля 1924 г. он вправе принять одностороннее решение о передаче любых коммунальных архивов, сохранность которых не обеспечивается, в департаментский архив[6].

Новый закон мало изменил режим частных архивов (под ними понимаются все документы, не подходящие под определение «публичных архивов»). Вместе с тем он усилил контроль за описанием, реставрацией и перемещением частных архивов, имеющих статус «памятников истории». Ст. L212-26 допускает уничтожение некоторых документов из состава фондов – «памятников истории», но только с согласия собственника фонда и архивной администрации. Это новшество свидетельствует о том, что французское архивоведение наконец изменило взгляд на совокупность «престижных» документов как на неделимый памятник (понятие, появившееся в эпоху Возрождения) и стало рассматривать ее как фонд.

Право преимущественной покупки архивов государством в Законе 2008 г. выделено в специальный подраздел первой главы. Если архивы ликвидируемого решением суда предприятия содержат служебную тайну, то компетентный в этой сфере государственный орган имеет, согласно статьям 642-23 Торгового кодекса и L212-30 Кодекса НД, право преимущественного приобретения. Новый закон распространяет это право и на продающиеся без посредников частные архивы (раньше оно применялось лишь при продаже с торгов). Закон детально оговаривает порядок их преимущественной покупки местными органами власти, располагающими значительными финансовыми средствами. Правда, ст. L212-32 обязывает государство выкупить интересующие его архивы в течение двух недель после заключения сделки.

Вторая глава Закона 2008 г. косвенно свидетельствует о развитии методики комплектования архивов. В отличие от Закона 1979 г. больше не существует фондов, которые бы полностью уничтожались (как базы данных с персональной информацией) или сохранялись (как фонды – «памятники истории») без применения экспертизы ценности, – она распространяется на все документы.

Третья глава, посвященная доступу к архивам, вызвала наибольшие споры во время подготовки закона и дискуссию после его принятия. Руководитель Управления архивов Франции Мартина де Буадеффр ограничилась кратким пояснением в журнале «Аршимаг». Развернутый и глубокий комментарий к новому закону дал профессор архивоведения Школы хартий Бруно Дельмас. Он в целом положительно оценил закон, но напомнил, что импульсом для его пересмотра послужила устаревшая и запутанная регламентация доступа. Поскольку именно этот элемент закона привлек внимание общественности, Б.Дельмас подробно прокомментировал изменения в сроках секретности документов[7]. Для удобства восприятия представим их в табличной форме (см. табл.).

Сроки секретности согласно ст. L213-2 Закона 2008 г., количество лет

Б.Дельмас счел снижение сроков доступа «подарком историкам, сделанным... за счет архивистов». Не соглашаясь с расширенным толкованием понятия «частная жизнь» политиками, профессор полагает, что сокращение ограничений доступа к документам ЗАГС со 100 до 75 лет при общем росте продолжительности жизни создает «зону потенциальных конфликтов». По его мнению, новый порядок расчета сроков доступа создает психологический комфорт пользователю, но увеличивает нагрузку на архивиста, исключая из оборота множество новых документов. «Сказать, что личное дело становится доступным через 50 лет после его закрытия, а не 120 лет после рождения данного лица, или выдать медицинскую карту через 25 лет после смерти пациента, вместо 150 лет после его рождения, – означает, скорее, хорошую рекламу, тогда как реальное снижение сроков доступа не так уж велико»[8]. С этой оценкой полностью согласна Элиан Карруж, долгое время руководившая одним из департаментских архивов: по Закону 1979 г., согласно которому определенный вид документа рассекречивается по перечню, было проще работать, чем по Закону 2008 г., обязывающему архивиста полистно просматривать дела и решать вопрос о доступе исходя только из содержания документов[9]. Она считает также, что полистный просмотр затормозит рассекречивание и может свести на нет положительный эффект сокращения ограничений доступа.

Прекрасно знакомый с составом государственного архивного фонда, Б.Дельмас обратил внимание архивистов на крайнюю сложность расчета новых сроков доступа и возникший при этом риск разглашения персональной информации. Приведенный им убедительный и парадоксальный пример в течение нескольких июльских дней 2009 г. обсуждался на профессиональном форуме архивистов Франции: «Три человека одного и того же возраста поступают в один и тот же день на работу в Министерство просвещения, – излагает профессор Дельмас начало обычной бюрократической истории, которая стремительно усложнится. – Первый служит в этом министерстве всю жизнь и выходит на пенсию в 65 лет, а его личное дело попадает в открытый доступ не ранее чем через 115 лет после его рождения. Второй служащий умирает в 35 лет, и его дело попадает в открытый доступ 25 лет спустя, т.е. через 60 лет после его рождения. Третий служащий выходит в отставку, проработав несколько лет в Министерстве просвещения и не получив должного, по его мнению, продвижения по службе. Его личное дело будет рассекречено через 50 лет после его отставки, когда он будет праздновать свое 80-летие»[10]. Более того, любая реформа пенсионного законодательства изменит состав дел так, что сроки доступа потребуют перерасчета. Таким образом, этот закон создает очевидные проблемы как упомянутым в документах лицам, так и специалистам по просопографии. В отношении личных дел и медицинских документов применявшийся ранее отсчет от даты рождения кажется профессору Дельмасу наиболее простым и равно защищающим права всех граждан решением, с чем сложно спорить.

Б.Дельмас не считает сохранение «индивидуального доступа в порядке исключения» (ст. L213-3) проблемой, объясняя, что индивидуальные разрешения прокладывают дорогу для общей процедуры рассекречивания. В новом законе сохраняется требование мотивированного отказа в рассекречивании в течение двух месяцев после индивидуального запроса (ст. L213-3 и L213-5). Он также полагает недопустимым сравнение сроков доступа к документам во Франции со сроками, практикуемыми в англо-саксонских странах, поскольку во Франции вмешательство в частную сферу значительно больше и государственные архивы хранят более обширные массивы персональной информации. Историкам, обвиняющим французский нотариат в желании бесконечно удлинять сроки ограниченного доступа, Б. Дельмас возражает, что в Испании нотариусы имеют отдельную от общегосударственных хранилищ сеть архивов на региональном уровне, и это исключает их из дебатов о доступе к архивным документам.

Существенным недостатком Закона 2008 г. профессор Дельмас считает слабое отражение в нем проблематики сохранения и использования электронных документов. По его мнению, доступ как к оригиналам в читальном зале, так и через Интернет к опубликованной на сайте цифровой копии документа не должен регламентироваться одинаково, поскольку последствия будут различные. Сожалея, что закон не снял этого фундаментального противоречия, он призывает, основываясь на отрицательных французских и иностранных примерах, к пересмотру набравшей обороты программы по оцифровыванию государственных архивов.

К сожалению, бывший директор архивов Национального аудиовизуального института Б.Дельмас, хорошо знакомый с проблемами комплектования, недооценил другой отрицательной эффект нового закона. По его мнению, «раннее открытие архивов приведет к распространению практики их утаивания». Возразим, что речь идет не о раннем открытии, а о переходе от общего 30-летнего срока секретности к свободному доступу к документам, поступившим на государственное хранение[11].

Напомним, что свободный доступ граждан к архивам впервые декларирован в Законе об архивах 1794 г., но его выполнение было отложено более чем на полвека из-за сложных политических коллизий и отсутствия научно-справочного аппарата. В 1887–1962 гг., когда было описано большинство фондов Старого порядка и встал вопрос о введении в научный оборот документов Нового времени, применялся общий 50-летний срок секретности, сниженный в 1962–1970 гг. до 42 лет. В 1970 г. был введен 30-летний срок секретности для документов, созданных ранее 10 июля 1940 г. В результате в научный оборот ввели большинство документов закрытых тематических серий департаментских архивов. Закон 1979 г. лишь подтвердил 30-летний срок секретности, перестав связывать его с конкретной датой[12].

Редактируя Закон 2008 г., депутаты пожелали выполнить обещания, данные народу в 1794 г., и постановили, что все документы, поступившие на государственное хранение, кроме засекреченных в делопроизводстве, должны автоматически оказаться в свободном доступе. К сожалению, они не учли, что за прошедшие с момента принятия первого архивного закона 214 лет во французской администрации укоренилась культура секретности, эта норма может вызвать не столько «распространение практики утаивания» чиновниками архивов, сколько их массовое несанкционированное уничтожение.

Естественно, что Б.Дельмас, критиковавший архивную политику в своей недавно вышедшей книге «Общество без памяти»[13], задается вопросом: выполнят ли архивные учреждения требования нового закона? Ведь архивы не могут отказаться от приема ни новых фондов, ни большего числа посетителей, несмотря на сокращение их финансирования (как и прочих государственных расходов) в период кризиса. Профессор сожалеет, что не была изучена потребность в людских и материальных ресурсах, необходимых для работы по новому закону. Архивисты считают, что сложности ожидают как их, так и мэрии, в отделы ЗАГС которых обратятся исследователи, желающие ознакомиться с делами граждан, достигших 75-летнего возраста.

Сотрудницы центрального и местного архивов Аньес Дежоб и Клер Бернар-Дост опубликовали статью «Новый закон об архивах в свете реалий архивной профессии», где объяснили, почему диверсификация сроков доступа и их сокращение без должного финансирования архивов не обновит источниковую базу французской истории. Авторы констатируют, что «невозможно анализировать архивы подокументно, обработка ведется на уровне дел», тем более когда в каждой архивной службе насчитываются сотни и тысячи необработанных фондов. Они приветствуют сохранение процедуры «доступа в порядке исключения», потому что и обезличивание, и выдача неполных дел, рекомендуемые Европейским стандартом по доступу, по их мнению, искажают данные, лишая их контекста[14].

Председатель Ассоциации пользователей Национального архива преподаватель истории Жиль Морен в статье «Архивы: между секретом и достоянием», обращенной к работающим в архивах историкам, изложил суть постоянных проблем, с которыми сталкивается Национальный архив; рассмотрел, насколько Закон 2008 г. способен решить эти проблемы и улучшить доступ к документам; проанализировал последствия исчезновения Управления архивов как самостоятельной структуры из состава Министерства культуры Франции. (В связи с экономическим кризисом 17 апреля 2008 г. было объявлено о слиянии этого управления с другими, работающими в сфере национального достояния, в одно Главное управление национального достояния, создание которого закрепил декрет № 2009-1393 от 11 ноября 2009 г.) Хотя на последних этапах подготовки Закона 2008 г. депутаты, по мнению Ж.Морена, узурпировали право изменять текст, и поправки от архивистов и историков проходили с трудом, он оценивает его положительно: «Несмотря на все недостатки… новый закон должен позволить немедленное рассекречивание новых фондов»[15]. Ж.Морен приписывает правым кабинетам сомнительную честь «изобретения вечно секретных архивов», принадлежащую Г.Бребану, и убежден в том, что Законодательная комиссия Национальной ассамблеи бесспорно права, отказав агентам спецслужб в «вечной секретности» и сократив срок секретности позволяющих их идентифицировать дел до 100 лет (по аналогии с «оборонными секретами»). По его мнению, любая «вечная секретность» «недопустима и антидемократична», поскольку «доступ к государственным архивам есть неотъемлемое право гражданина, даже если защита высших интересов ограничивает это право во времени»[16].

На заседании рабочей группы Лиги прав человека «Память, история, архивы» 19 мая 2009 г. Ж.Морен указал на сложности применения ст. L213-4, регулирующей поступление, хранение и использование документов высших лиц государства. Эта статья узаконивает прием архивов политических деятелей на государственное хранение по особым протоколам, ограничивая сроки секретности рамками закона, а действие протокола – жизнью подписавшего его лица. Закон 2008 г. прекращает практику назначения политиками душеприказчиков для организации доступа к своим служебным архивам после смерти. По мнению Ж.Морена, данное новшество опасно, ибо не ясно, как решить вопрос о доступе к документам бывшего министра, если он, например, будет жив, но недееспособен. Изменения касаются только будущих поступлений архивов политиков, а все уже сданные в Национальный архив документы используются согласно ранее подписанным договорам.

Положения четвертой главы Закона 2008 г. не вызвали бурного обсуждения в прессе. В ней усилены административные и уголовные санкции за уничтожение архивов, причем намерение уничтожить публичные архивы или памятники истории карается так же строго, как и само уничтожение: год тюрьмы и 15 тыс. евро штрафа, а также отставка с государственной службы для чиновника; три года тюрьмы и 45 тыс. евро штрафа для частных лиц. За действия, не повлекшие за собой гибель документов, запрещается посещать государственные архивы в течение пяти лет. Но санкции как были, так, видимо, и останутся, по меткому выражению Ж.Морена, «виртуальными»: во всей Франции нет суда, который вынес бы приговор по этим статьям. Тем не менее усиление контроля за научно-технической обработкой, реставрацией и перемещением частных архивов, имеющих статус памятников истории, безусловно, положительно.

Второму разделу закона, посвященному «аудиовизуальным архивам юстиции», т.е. записанным в режиме реального времени кинодокументам, фиксирующим ход открытых судебных заседаний, комментаторы закона не уделили внимания. Между тем включение этого раздела в Закон 2008 г. важно, так как свидетельствует об очередном расширении понятия «архивное достояние». Эти архивы получили не только признание своей исторической ценности, но и сроки секретности: записи процессов о преступлениях против человечности попадают в свободный доступ после вынесения окончательного приговора, а по другим преступлениям – через 50 лет после завершения процесса[17].

Периодический пересмотр архивного законодательства и сроков доступа к документам неизбежен, потому что методы исторического исследования все чаще применяются для анализа современности[18]. По мнению Ж.Морена, половина исследований, ведущихся с использованием архивных документов, касается истории Новейшего времени. Б.Дельмас также с сожалением констатирует, что «уменьшение количества исследований по истории Средневековья и Нового времени (XIX в.) безусловно продолжится, как и смещение исторических дисциплин в сторону социальных наук»[19]. Ж.Морен отмечает тревожную тенденцию, вызванную закрытием читального зала Национального архива на ремонт: молодые историки все чаще выбирают тематику, связанную с «репрезентацией», «рецепцией», отражением событий в прессе, и иную, практически не требующую работы с архивами. Значительные расхождения в оценке нового закона объяснимы, поскольку Б.Дельмас видит его как архивист, а Ж.Морен – как историк-пользователь. Есть еще мнение правозащитников, которые само возникновение категории «вечно секретных документов» считают потенциально опасным, а сохранение процедуры доступа «в порядке исключения» – полным анахронизмом[20].

Положения нового закона, не требующие уточнения в декретах Государственного совета (например, статьи о сроках доступа), вступили в действие немедленно после его публикации, что было непривычным для многих архивистов, так как предыдущий Закон об архивах 1979 г. вводился постепенно, по мере принятия декретов по всем основным вопросам, которые он регулировал. 29 апреля 2009 г. был принят ордонанс, разграничивающий сферу действия статьи о сроках секретности в архивном Законе 2008 г. и перечень изначально публичных документов в Законе об информатике и свободах 1978 г.[21] А 18 сентября 2009 г. опубликованы новые версии четырех «общих» декретов к Закону 1979 г., определивших, уже в соответствии с Законом 2008 г., полномочия архивной службы в отношении государственных архивов, процедуры визирования уничтожения архивов, защиты частных архивов, организации «автономных» архивов Государственного совета[22]. Б.Дельмас считает, что необходим также декрет об оцифрованных и электронных документах, обязывающий фондообразователя разрабатывать процедуры по обеспечению их сохранности и возможности перезаписи на носители нового поколения. Кроме того, он полагает недостаточным обязательный доклад руководителями архивной службы парламенту раз в три года о сохранности публичных архивов[23].

К сожалению, ни в Законе 2008 г., ни в декретах не были оговорены состав и структура архивной отрасли. Невозможно не присоединиться к мнению многих французских архивистов о том, что архивы – не только «национальное достояние» или «историческое наследие», но и необходимый элемент эффективного управления. По их оценке, архивной отрасли необходимо самостоятельное профильное управление в одном из ключевых министерств (финансов, внутренних или иностранных дел, или же народного просвещения, которому архивы подчинялись до создания в 1959 г. Министерства культуры), а не «служба» в Главном управлении национального достояния Министерства культуры, которое стремительно теряет административный вес и бюджет.

Таким образом, через год после принятия Закона 2008 г. можно сделать основные выводы о его значении и характере. Во-первых, новый закон отразил очередное расширение круга национального достояния и развитие методики работы с ним. Теперь его полноправной частью стали электронные архивы. Экспертиза ценности распространяется на все документы.

Во-вторых, налицо противоречивый характер изменений доступа к архивным документам. Формально снизив сроки ограничения доступа, закон изменил порядок их расчета и подход к рассекречиванию: замена видового подхода к рассекречиванию анализом содержания документов требует полистного просмотра дел и может замедлить введение в открытый доступ новых фондов. Поэтому сложно предугадать, каким будет ритм рассекречивания. Вновь введенная «вечная секретность» и расширительное толкование «частной жизни» тоже объективно способствуют засекречиванию все новых массивов данных. Вместе с тем закон вобрал в себя традиционную практику депозитарного хранения архивов политических деятелей высшего звена и связал ее с существующими процедурами и сроками доступа, введя в русло закона об архивах.

В-третьих, этот противоречивый и сложный в применении закон может быть правильно проведен в жизнь только отраслью, имеющей сильное руководство, способное обеспечить своевременное выявление, сохранение и использование документальной памяти нации.

[1]Code du patrimoine. Livre II. Archives. Art. L211-1.

[2] Ibid. Art. L211-2.

[3] Laurent Veyssière, conservateur en chef du patrimoine à DMPA. Revendication d’archives publiques: http://www.archivistes.org du 29.06.2009.

[4] Code du patrimoine… Art. L212-4.

[5] AFNOR – NF Z40-350 Prestations d’archivage et de gestion externalisée de documents – Service et mise en oeuvre des prestations. Во исполнение статьи L212-4, предусматривающей возможность аутсортинга, изначально планировалось издать декрет, но через полтора года после принятия закона он еще был не готов.

[6] Code du patrimoine… Art. L212-11, L212-13.

[7] Ibid. Art. L213-2; Rapport ¹ 995 du 25.06.2008 à l’Assemblée Nationale concernant le projet de loi ¹ 896 adopté par le Senat en 2ème lecture et relatif aux Archives: http://www.senat.gouv.fr

[8] Delmas B. De nouveaux espaces pour la recherche: la nouvelle loi sur les archives // Histoire@Politique. Politique, culture, societe. 2008. № 5. Mai-aoыt: http://www.histoire-politique.fr

[9] Заседание рабочей группы Лиги прав человека «Память, история, архивы» 19 мая 2009 г., посвященное годовщине принятия Закона 2008 г. об архивах и декретам к нему. Личный архив автора статьи.

[10] Delmas B. Op. cit. P. 2.

[11] Code du patrimoine… Art. L213-2.

[12] Archives: Documentation française. 1993. P. 32; Bastien H. Droit des archives.P: la documentation française. 1996. P. 98.

[13] Delmas B. La société sans mémoire: propos dissidents sur la politique des archives en France. Paris, 2006.

[14] Dejob A., Bernard-Deust C. La nouvelle loi d’archives face aux réalités de la profession d’archiviste: http://www.histoire-politique.fr

[15] Morin G. Archives: entre secret et patrimoine // Histoire@Politique. Politique, culture, société. 2008. ¹ 5...

[16] Ibid. Р. 1–5.

[17] Code du patrimoine… Titre II. Archives audiovisuelles de la justice. Art. L222-1.

[18] Soulet J.F. L’histoire immédiate: historiographie, sources et méthodes. Paris, 2009.

[19] Delmas B. De nouveaux espaces pour la recherche… Р. 1.

[20] Combe S. Le législateur, les archives et les effets de censure // Histoire@Politique. Politique, culture, société. 2008. ¹ 6. Septembre-décembre: http://www.histoire-politique.fr/index.php; Interview de S. Combe à B. Texier. Les archivistes se sont accoutumés au rôle de Cendrillon // Archimag. 2009. ¹ 227: http://www.archimag.com/fr/accueil-archimag/magazines/archimag-n227/perspectives/rencontre-avec-sonia-combe.htm.2009.1 octobre.

[21] Ordonnance № 2009-483 du 29.04.2009 prise en application de l’article 35 de la loi № 2008-696 du 15 juillet 2008 relative aux archives // Journal officiel de la République française. 2009. 30 avril.

[22] Декреты опубл.: http://www. legifrance.gouv.fr в разделе «Журналь оффисиель».

[23] Delmas B. De nouveaux espaces pour la recherche… Р. 1.