30 мая. День тишины.
Совсем тихим день не назовешь. Сегодня приезжают иностранные журналисты.
Точнее, их привозят. Въезд иностранцев строго регламентирован. Как минимум, необходимо иметь многократную российскую визу. Добраться в Цхинвали можно только через Владикавказ. Получается, что официально покинув территорию России, потом нужно будет вновь официально туда въезжать. Получение российской визы - процедура не из легких, а уж многократной - и подавно.
Для иностранных журналистов МИД России время от времени организует групповые поездки. На этот раз заявку на поездку отправляли за несколько недель. Знакомые журналисты жаловались, что смогут приехать только за три дня до выборов: по предыдущим таким поездкам знают, что программу их пребывания там организаторы стараются как можно более жестко расписать, оставляя как можно меньше времени на самостоятельное передвижение.
В последнюю неделю выяснилось, что с 28 числа приезд журналистов переносится на 29 мая. А за несколько дней до этого срока и вовсе сказали, что документы не успевают оформить и на территорию Южной Осетии можно будет въехать только накануне выборов – 30-го.
Но выясняется, что и это еще не все – иностранцев размещают не в Цхинвали, а в Джаве – поселке в получасе езды от города. В Цхинвали и обратно – на автобусе. Поздно вечером желательно из здания не выходить. Спали по десять человек в комнате.
Добравшись до Цхинвали к середине дня 30 мая, все организованно отправились на обед – еще на час. Дальше – несколько свободных часов. Потом – пресс-конференция. 31 числа работа на выборах в городе. Утром 1 июня – назад, во Владикавказ.
С каждого из иностранных журналистов взяли по четыре тысячи рублей за организацию размещения …
*****
Среди прочих, накануне выборов запрос прислали журналисты из Грузии. Ответом им стало обращение Ассоциации журналистов ЮО к властям республики с просьбой не пускать грузинских журналистов.
Несколько моих знакомых местных журналистов сказали, что никакого обращения не подписывали, - узнали о нем только после публикации. Не то что бы им самим сильно хочется видеть здесь журналистов из страны, с которой недавно воевали… Но, говорят, что считают неприемлемым, когда одни журналисты просят власти не пускать других коллег. Впрочем, никакого публичного заявления эти, вторые журналисты, не сделали.
Подобные мысли были высказаны только в активно читаемом блоге северо-осетинского журналиста и комментах его юго-осетинских коллег. Но даже такая, вполне вроде бы невинная форма вызвала возмущение местных власть имущих.
*****
Всем интересно, как после войны восстанавливается город.
Нодар, чей дом находится (находился?) среди лунного пейзажа улицы Тельмана, безразлично смотрит в камеру:
- Сколько можно уже снимать? Весь год снимают, а ничего не меняется – как стоял мой дом сгоревшим, так и стоит. Да, пятьдесят тысяч компенсации мне выдали, но что мне от них? У меня семья – десять человек. Живем теперь все в маленьком домике – он чудом не сгорел. А снять квартиру или дом теперь просто невозможно – квартира больше пяти тысяч стоит, дом – больше пятнадцати. А где такие деньги брать? Все только обещают, что дом восстановят…
Гриша с женой прожил зиму у знакомых, теперь ставит во дворе своего разрушенного градом дома палатку. Сосед помогает настилать там деревянный пол:
- В двадцати метрах – МВД, в него ничего не попало. Но там капитальный ремонт сделали. Отремонтировали здание железнодорожного вокзала – а зачем нам вокзал? Уже скоро двадцать лет, как поезда перестали ходить. Почему бы лучше людям дома не отремонтировать?
*****
Над дорогами ветер раскачивает перетяжки – людей призывают задуматься о будущем республики и прийти на выборы.
Илона работает учителем. В войну она потеряла сына. Квартира сгорела.
- Я на выборы не пойду. За кого голосовать? Я же всех их знаю, я здесь выросла. Нынешняя «Народная партия» - так там ни у руководителя, ни у его заместителей образования нет никакого. А «Единство» нас до всего, что произошло, как раз и довело, и после войны они у власти были – и где восстановление? Мне стыдно уже просить – никогда не просила и сейчас не хочу ходить умолять, но у меня же сын, моя надежда, из-за этой войны погиб, знакомые к себе пустили пожить. Несколько дней назад Коста Коштэ заявил по местному телевидению, что тем, кто не придет голосовать, нечего рассчитывать на компенсации.
Коста Коштэ - общественный деятель, политолог, журналист, некогда председатель правозащитного движения «Закон выше власти» и родственник президента Кокойты.
Славик Гобозов, конечно, грамотный и говорит хорошо, но вот сняли его. Получается, одни коммунисты остаются – хоть за них голосуй. Но за коммунистов не хочу. Ничего не хочу… Хотя у нас всех учителей, конечно, организовали на выборах работать.
***
Вечером - хоть какой-то глоток позитива. Позвонила из югоосетинского села Хельчуа жена Анатолия Кисиева, задержанного 22 мая грузинской полицией. Анатолия вчера отпустили, он дома. Это тем более радостно, что и в грузинских, и в осетинских тюрьмах до сих пор остаются человек десять, задержанные силовыми структурами той и другой стороны уже после августа 2008. Задержанных порою просто за то, что оказывались в приграничной зоне.
31 мая. День выборов.
Утром в городе - тишина и покой.
На пустой центральной площади возле правительства журналист ОРТ делает «stand up»:
- Сегодня в Южной Осетии проходят выборы. В республике пятьдесят две тысячи избирателей. Сюда приехали журналисты и наблюдатели из десяти стран мира, которые могут воочию убедиться как проходит восстановление республики.
На скамейках по периметру площади греются на солнце несколько стариков, – наконец, потеплело.
Десять утра.
На избирательном участке напротив здания Правительства зарегистрированы четыреста восемьдесят избирателей. Перед выборами сотрудники участковых избирательных комиссий совершали подворный обход – переписывали тех, кто живет, и выдавали именные приглашения на выборы. В Южной Осетии с советских времен сохранился институт прописки, но в реальности очень многие живут совсем не там, где прописаны. В особенности после войны: люди, потерявшие жилье, живут у знакомых, снимают квартиры. И напротив – многие де-юре прописанные в ЮО в реальности там не проживают. В итоге, дома у знакомых остается три приглашения – на двоих реально проживающих, но не прописанных, и на одного из троих прописанных, но живущих в Северной Осетии.
В помещение избирательного участка кто-то всё время заходит и выходит. По предъявлению югоосетинского паспорта и после сверки со списками получают избирательный бюллетень. На обороте бюллетеня - подписи наблюдателей.
Поправки в избирательное законодательство, предусматривающие необходимость наличия на обороте бюллетеня подписей всех официальных наблюдателей, были с большим трудом приняты парламентом Южной Осетии накануне президентских выборов 2002 года. Говорят, что только то обстоятельство, что на каждом бюллетене все наблюдатели расписывались на глазах у избирателя и членов избирательной комиссии, помогло избежать фальсификаций. Многие считают, что если бы не эта мера, то бывший президент Людвиг Чибиров так до сих пор и оставался бы у власти.
За несколько дней до этих выборов представители «Народной партии» обратились в Верховный суд с просьбой проверить законность этой меры. Обращение вызвало сильное негодование всех остальных партий. Времени до выборов оставалось мало – отменить решение не успели, но в этот раз подписи проблемы для власти не составили: наблюдатели заранее расписались на всех бюллетенях – до восьми утра, как сказала председатель избирательной комиссии.
Наблюдатели на участке есть, но не от всех партий – партия «Отечество» («Фыдыбаста») Станислава Гобозова никого на этот участок не прислала.
В сопровождении чиновников местного МИДа входят несколько человек – международные наблюдатели от Приднестровья.
*****
Обходим еще пять или шесть участков. На одном участке на юге города, ближе к району Гуджабаури – бывшему поселку, вошедшему в состав города, - небольшая очередь. На остальных люди тоже идут все время. Встречаю знакомого:
- В 2006 году, кода был референдум о независимости, на участках было не протолкнуться – тогда все пришли. Сейчас, конечно, тоже идут, но не так. Раньше вопрос стоял только «за кого голосовать?», а теперь многие думают, идти вообще или нет. И это при том, что такой избирательной кампании, с такой агитацией, здесь никогда не было.
На участках - от пятисот до тысячи официально зарегистрированных избирателей. Всего в городе восемнадцать участков. Получается, что общее число избирателей в Цхинвали – тринадцать-четырнадцать тысяч. Значит, оставшиеся почти сорок тысяч из заявленных ЦИКом пятидесяти двух тысяч избирателей должны быть где-то в районах Южной Осетии. Представить очень трудно – была в большинстве крупных населенных пунктов республики, но можно проверить еще раз.
***
Квайса, совсем недавно ставшая городом, находится на северо-западе Южной Осети, в горном Джавском районе. Сейчас через Квайсу из России в Цхинвали строится газопровод. Фирмой-подрядчиком руководит Альберт Джуссоев – сам выходец из этих горных мест.
Джуссоев, бывший когда-то соратником Эдуарда Кокойты, а теперь пребывающий в оппозиции, недавно заявил, что собирается целиком посвятить себя политике. Про нынешние выборы говорит, что они нелегитимны, и принимающие в них участие заранее поддерживают третий срок Кокойты. Кокойты, в свою очередь, обвинил Джуссоева в растрате средств на строительство и в прочих смертных грехах – чуть ли не до подготовки госпереворота.
Накануне выборов СМИ распространили сообщение, что в Квайсе за распространение листовок задержаны родственники Джуссоева, в сам город введен ОМОН, а часть его жителей пообещали не принимать в этих выборах участия.
С Транскама сворачиваем на дорогу, ведущую в мятежный город. Почти сразу нашу «семерку» останавливает молодой человек в камуфляже и сбитом набок берете. Впервые вижу здесь такую форму - СОБР.
- Дальше нельзя.
- Почему?
- Нельзя, и все.
После расспросов, что же все-таки происходит и кто принял такое решение, понимаем, что молодой человек, кажется, и сам не слишком понимает. Только на всякий случай интересуется, не журналисты ли мы – журналистов точно сказали не пускать. Коллега показывает свой югоосетинский паспорт – боец звонит начальству, но все равно получает ответ, что пропускать нельзя никого.
Совпадение: сразу после этого даю комментарий о ходе выборов в прямом радиоэфире. Отмечаю, что проезд в один из самых проблемных районов закрыт. Наш водитель Инал – немолодой и спокойный мужчина, с рождения живущий в Южной Осетии, возмущается:
- Это что такое? Первый раз так, чтобы не объясняя причин даже, пропустить отказались. Я им говорю: сегодня выборы – может, я специально проголосовать еду, а они только плечами пожимают.
Разворачиваться и ехать Цхинвали отчаянно не хочется – хоть четверть часа еще побыть здесь в тишине, в горах: спускаюсь к реке. Минут через десять Инал окликает и машет рукой, зовя наверх.
Из подъехавших к импровизированному посту СОБРа машин выходят пять или шесть человек: некоторые в черных костюмах и белых рубашках, некоторые – в камуфляже. Мужчина в парадной форме полковника обращается к нам:
- Можете продолжать свой путь в Квайса – ситуация нормализовалась. Понимаете, мы не пропускали вас, о вашей же безопасности заботясь. Теперь – все в порядке.
Документами никто не поинтересовался. Можем только гадать, что же именно произошло, но, как и было предложено, продолжаем свой путь.
Дорога идет через места красоты невероятной. Высоченные горы, на вершинах которых к концу весны еще не растаял снег. На перевале кажется, что идешь на взлет – уши закладывает постоянно. Выхожу сделать пару кадров – ледяной ветер пронизывает насквозь. Вдоль дороги ямы – осенью здесь была вкопана военная техника, сейчас тоже стоят танки, БТРы, военные палатки. Переваливаем через хребет, разделяющий бассейны двух морей – на той стороне, куда нам надо, реки уже текут на запад, в Черное море.
Сорок километров преодолеваем за полтора часа – и без того опасная горная дорога разбита напрочь. Только въехав в зону, где сотовые телефоны снова начинают работать, узнаем, что нескольким журналистам, подъехавшим к СОБРовскому посту минут через двадцать после нас, не разрешили провозить с собой видеокамеру и большой профессиональный фотоаппарат. Ребята потом рассказывали, что на их журналистскую аккредитацию никто и не взглянул.
Квайса после горного холода поражает приятной, безветренной погодой - город лежит в котловине гор. Вновь отстроенные дома с металлочерепицей из Севастополя соседствуют с разрушенными строениями: войны здесь не было - землетрясение. Природная стихия в 1992 году почти полностью стерла с лица земли районный центр Джаву, а Кударское ущелье, в котором расположена Квайса, перегородило рухнувшей скалой, – перегороженная река образовала огромное озеро – чтобы внезапно прорвавшаяся вода не смела на своем пути все, включая Цхинвали, образовавшуюся дамбу постепенно взрывали. Из Квайсы и других сел ущелья уехала тогда большая часть населения.
*****
Избирательный участок располагается в новеньком здании прямо в центре городка. На выложенной плиткой площадке перед ним – металлический компас, указывающий направления и расстояния до различных городов мира: «Москва – 2100 км. Сухум – 500 км. Лондон – 4600 км.».
На улице перед участком несколько людей в форме, внутри, сразу напротив входа – два человека в камуфляже и с несколькодневной щетиной. На вопрос, а где наблюдатели, получаем ответ: «Мы». От каких партий – молчание.
Женщина, председатель УИКа, рассказывает, что на участке зарегистрированы 700 избирателей, а всего в Квайсе живет 925 человек. В ущелье же всего пять участков: на двух 180 и 250 избирателей, а еще на двух – по 20-25 человек. Все бюллетени наблюдателями подписаны еще вчера. А вот и сами наблюдатели – показывает на небритую угрюмую парочку. От каких партий – от всех. Только «Фыдыбаста» никого не прислала.
*****
Митя Засеев – нынешний депутат парламента ЮО, прошедший на прошлых выборах как одномандатник.
- Сегодня со мной еще ничего сделать не могут – я сегодня последний день депутат.
Но на всякий случай отходим подальше от центральной площади – к избирательному участку начинают активно подъезжать иномарки. Из одной выходит Зураб Кокоев – лидер партии «Единство». Еще два джипа.
- Это КГБ, из Цхинвали. Не доставайте пока блокнот.
Митя оглядывается и мы идем дальше.
- Вы сами все видите: все приехали, СОБР здесь два дня уже как стоит.
Метрах в двухстах от здания участка возле дома стоят люди в камуфляже и беретах.
- Вчера КГБ задержало Людвига Джуссоева – он Альберту не родственник, просто однофамилец, хотя мы все одной фамилии как родственники. Они сказали, что Людвиг листовки распространял со статьей Альберта из газеты. Он не распространял ничего, просто ему дали несколько листовок – здесь везде они валялись. Ну кто-то и заложил. А хоть бы и распространял – что в этом такого? Этот текст все могут в интернете прочесть. И Джуссоев здесь столько всем хорошего сделал. Только когда он начал сюда деньги вкладывать – видели новые красивые дома! – сюда стали люди возвращаться. Он хотел, чтобы не только на строительстве газопровода была работа, а и потом – стал восстанавливать заброшенные с советского времени шахты. Здесь ему и стали мешать. Но я не знаю, что между ним и Кокойты случилось.
А Кокойты здесь вообще не появлялся, и после войны стал говорить, что Квайсинские ребята не воевали, не сделали ничего для защиты республики – а мы не дали здесь грузинам пройти.
Во время августовских событий грузинские военные, действительно, пытались пройти на территорию ЮО со стороны ближайшего грузинского города – Сачхере, но местные ополченцы взорвали мост и техника проехать не смогла.
- Для меня есть Бог, а потом Альберт Александрович: он и с лечением помогает, и строит, ремонтирует все. Здесь с 1992-го по 2006 год ничего не работало, людей почти не осталось. В советское время здесь почти шесть тысяч человек жило, а потом все ушли. К прошлому году снова уже больше тысячи человек стало, но когда начались все эти проблемы у Альберта Александровича, начали опять уезжать.
Хорошо, что Людвига сегодня отпустили все-таки. Наш глава администрации несколько раз звонил, просил об том.
Сидим на лавочке возле памятника Ленину – белоснежный профиль на фоне синего неба и таких же белых гор. Несколько прошедших мимо раскланиваются с Митей – его здесь все знают, он главврач местной больницы.
- На прошлой неделе сюда приехал президент, на собрании начал говорить, что я собрал здесь две с половиной тысячи подписей против Кокойты и отправил самолетом в Москву Джуссоеву. Какой самолет? Какие подписи? Тем более, две с половиной тысячи – где здесь столько людей набрать?
Я не выдержал, хотел на трибуну выйти ответить. Но его охрана меня не пустила, а потом и вовсе из зала выпихнули. Я тогда в сердцах крикнул, что если сейчас такое происходит, то и выборы такими же будут, и какой в них смысл... Люди тоже потом возмущались, что со мной так поступили. Но к бойкоту я никого не призывал.
И вообще, не понимаю, зачем они все это нагнетают. Если бы не было здесь всех этих людей в форме, КГБшников этих, больше бы людей на выборы пошло, а сейчас все боятся из дома выходить. Три часа дня уже, а проголосовало только двести человек – я только что на участке был.
*****
На обратном пути встречаем несколько БТРов и тентованую машину с людьми – ехать могут куда угодно: к границе с контролируемой Грузией территории, к еще одному «проблемному» - населенному этническими грузинами - поселку Переви. А могут и в Квайсу.
*****
Дорога назад в Цхинвали лежит через бывший грузинский анклав – села Кехви-Курта-Ачабети-Тамарашени, населенные до августа 2008 года этническими грузинами, а теперь пустые и выжженные. Стены опустевших домов, торговых центров, бензозаправок - те, что еще остались - не дома - стены, которые остались! - стали рекламными предвыборными щитами: «Голосуйте за Фыдыбаста!». Плакаты «Народной партии».
******
В семь вечера избирательные участки в Цхинвали пусты. Заходим на один – на стенах висят списки избирателей и кандидатов от партий, лежит книжка с правами наблюдателей. Знакомый хочет проголосовать. После долгого изучения его паспорта и прописки, нам, наконец, отвечают, что он приписан к другому участку и нужно пройти туда.
*****
Восемь вечера – окончание работы избирательных участков. В международном пресс-центре на первом этаже гостиницы «Алан» почти минута в минуту начинают объявлять первые предварительные данные – пока только явку по разным районам. Данные выводится на огромный экран, и почти сразу распечатываются в количестве экземпляров, перекрывающем все потребности. Через динамики в любом углу центра слышно, что говорят выступающие. Десяток новеньких ноутбуков со скоростным интернетом, к болтающимся хвостам можно подключиться со своим лэптопом.
*****
Директор «Фонда исследований проблем демократии», курирующий работу пресс-центра вплоть до проведения кастинга для отбора местных сотрудников на период выборов.
- Вы из правозащитной организации – очень приятно! А я наоборот. Мы вот недавно про вас книжку как раз выпустили – точнее про коррупцию в среде российской оппозиции.
*****
Президент Кокойты поздравляет всех с тем, что выборы состоялись, и поздравляет с победой – чьей? Партии «Единство»? Выступает хор мальчиков. Ходят казаки в парадной форме.
В пресс-центр можно заходить только журналистам и специально аккредитованным людям. Сейчас, по окончанию голосования, контроль уже не такой строгий. Люди входят и выходят, десятка два иностранных журналистов, камеры нескольких федеральных и зарубежных телеканалов.
*****
На пресс-конференциях выступали представители Общественной палаты России, Совета при президенте РФ по правам человека, Федерации мира и согласия, «Молодой гвардии» и других организаций.
Глава российского ЦИК Чуров рассказал о своей поездке в Ленингорский район: побывал он на шести участках Ленингорского района и обнаружил там меньше тысячи избирателей, из которых 469 – в самом Ленингори. До августа прошлого года в районе жили около восьми тысяч человек, процентов восемьдесят из которых – этнические грузины. Теперь меньше, много меньше – правозащитники говорят, что раза в четыре. Нашел господин Чуров в Ленингорском районе и нарушение – не на всех бюллетенях были подписи наблюдателей. Но так как это всего-навсего дополнительный способ контроля, не являющийся обязательным, например, в России, то и нарушение это несерьезное.
*****
Явка и число проголосовавших за партии обновляются каждый час. На экранах объемные диаграммы: чем дальше, тем меньше становится процент «Единства» - с 58 до 44 к часу ночи и растет явка – почти до 80% уже к полуночи. Только проценты – никаких численных данных о явке. Знакомый местный журналист вздыхает:
- А ты уверена, что хочешь знать количество пришедших на эти выборы?
На вопрос о количестве избирателей, пришедших по районам, а в особенности на участки Северной Осетии, получаю ответ, что информация поступает медленно, и ее постараются свести на неделе.
Знакомый, бывший до этих выборов депутатом, рассказывает, что когда он говорил о необходимости проведения переписи населения республики, ему предложили с этим подождать – до 2010 года, а на этих выборах можно пока и старыми данными воспользоваться. Последняя перепись здесь была в 1989 году.
*****
Президент высказывает претензии к корреспондентам европейских издательств: почему в материалах пишут «Цхинвали (Грузия)». Помню, еще летом во время митинга в честь признания независимости, Кокойты то же говорил о журналистах: сказал, что хочет поблагодарить тех из них, кто здесь работал и объективно освещал все события. Список был исчерпывающим: ОРТ, РТР, НТВ, Russia Today - еще пару СМИ уже не вспомню.
*****
В пресс-центре на новом столе среди новеньких дорогих ноутбуков лежит большой целлофановый чуть запачканный грязью кулек, в который что-то завязано – в этой части стола никто не садится. Испанская журналистка Пилар Бонет, отправившись днем по участкам, оставила свой ноут охраннику пресс-центра. Охранник через какое-то время сменился, забыв предупредить своего коллегу о компьютере. Тот же, проявив бдительность, вызвал милицию с собакой. Собака сделала стойку, дав понять, что учуяла тротил. Ноутбук забрали и… расстреляли на военном полигоне. Выяснив, что случилось, Пилар потребовала отвезти ее к той яме, где лежат осколки ее компьютера – хотела убедиться, что его действительно уничтожили. Убедилась – спецоперация прошла успешно. Возможно, произойди такое в России, ей, согласно практике не отдавать тела обвиняемых в терроризме, не отдали бы и то, что осталось от ее ноутбука. Здесь – завернули в целлофан и отдали.
Перед Пилар потом долго извинялись. Министр информации Ирина Гаглоева не отходила почти весь вечер. Говорят, несколько раз подошел Кокойты. Перед отъездом ей дали другой ноутбук. Как сказала сама Пилар – никакой политики, просто пример потрясающего идиотизма.
*****
На центральной площади - концерт. С крыши правительства в течение пятнадцати минут запускают фейерверки. Много нарядных и радостных людей. От выстрелов салюта не по себе. На огромном экране – диаграммы явки. Президент почти не уходит со сцены.
*****
- 7 августа часов в 9 вечера к нам в штаб ополченцев приехал Кокойты, – нам даже специально построение ради этого утроили, – сказал, что ничего не будет, и все мы можем разоружиться, разойтись по домам и спать спокойно. Знакомый журналист из России рассказывал, что потом, между 11 и 12 вечера, видел нашего президента, который сказал, что сейчас ему нужно срочно отвезти родителей в Джаву, и уехал.
Сидим дома у знакомых – теперь они, ставшие в прошлом августе ополченцами, снова журналисты, художники, строители. Вот только с памятью у них все хорошо.
В начале апреля, выступая на пресс-конференции, председатель местного КГБ заявил, что 7 августа за четыре часа до начала им было уже достоверно известно о времени атаки. Обстрел города «Градом» начался в 23.30.
Пьем вино. Мои местные знакомые не совсем понимают, что же им делать и думать теперь – вроде бы, наконец, независимость и выборы, на которых председатели ЦИК России, но только выборы какие-то странные.
- Зачем они про эти 52 тысячи избирателей говорят? Пусть бы уж сказали, что да, нас всего двадцать тысяч, но зато мы сами что-то пытаемся делать и по-честному.
*****
1 июня. На следующий день
Наутро выясняется, что «Единство» получило 44%, «Народная партия», наконец, перестала обгонять коммунистов и получила даже меньше на два процента - 22%, «Фыдыбаста» не добрала четыре сотых до 7% - проходного минимума. Явка по Ленингорскому району составила 55%, по Цхинвали – больше 60%, по Джавскому – около 95%. В стопке пресс-релизов в пресс-центре нахожу заявление министра иностранных дел ЮО от 12.30 дня 31 мая: «Участковые избирательные комиссии, расположенные на территории Северной Осетии и в Москве, присылают данные о ходе голосования каждые два часа в территориальную комиссию Джавского района». Общая явка выше 83 %.
Лидер не прошедшей в парламент партии «Фыдыбста» Вячеслав Гобозов говорит о том, что в Северной Осетии проголосовали около 16 тысяч человек, наблюдателей на участках не было, голосовать можно было по несколько раз, и даже по российским паспортам. Его наблюдателей на два из пяти участков вообще отказались запустить.
А в Цхинвали выборы прошли почти образцово…
*****
В самолете на Москву оказываюсь рядом с руководителем Благотворительного фонда защиты семьи, материнства и детства «Мама» Раис Атнагулов, поначалу представившимся кратко – «я из Госдумы»:
- Все основные нарушения были во Владикавказе – здесь никто не контролировал, были вбросы бюллетеней. Как за кого? Конечно, за Гобозова – он здесь все купил. Минимум половину бюллетеней за него вбросили.
Но нам с Джабеличем [Кокойты] нужно продолжать работать. Хорошо, что «Единство» победило, я сам у Зураба Кокоева, руководителя партии, дома жил. Мне президент три месяца назад орден вручил.
Вспоминаю, что мой сосед как раз и заявлял несколько дней назад на одном из предвыборных круглых столов, что во время августовской войны Россия встала с колен, а его распирала гордость от вида российских танков.
- Белоруссия Осетию уже точно признала. Просто они тянули потому, что ждали новый парламент. Хотя Батька тоже засранец – хочет и от России, и от запада чего-то поиметь. Казахстан должен вскоре признать – Назарбаев обещал, но тоже вот тянет. Но нам много не надо – 10 стран достаточно вполне.
5 мая Президент Белоруссии Александр Лукашенко в интервью российским СМИ сказал, что Россия пытается купить у него признание Южной Осетии и Абхазии. По его словам, признание Россия увязывает с предоставлением Минску оставшейся части российского стабилизационного кредита в размере полумиллиарда долларов. Лукашенко заявил, что этому не бывать и Белоруссия сама будет решать вопрос о признании независимости: «Мы не хотим продавать никаких позиций. У нас в истории этого не было и не будет».
Раис Атнагулов в проходе останавливает идущую мимо женщину.
- Вы ведь у нас из Таджикистана? Замечательно. Я напишу вашему президенту благодарность и сообщу, что мы вместе ездили наблюдать на выборы. Как его зовут? Рахмонов? Имя такое? Эмомали. Записываю: Э-мо-ма-ли.
См. также:
- Варвара Пахоменко. Южная Осетия накануне выборов
- Варвара Пахоменко. По дорогам Азербайджана
- Варвара Пахоменко. Тбилиси-Сухуми
- Варвара Пахоменко. Не до людей
- Варвара Пахоменко. Дух времени
- Варвара Пахоменко. До и после ультиматума
