В 1943 году в США одновременно вышли три книги - «Открытие свободы» Роуз Уайлдер Лэйн, «Бог из машины» Изабель Патерсон и «Источник» Айн Рэнд. Книги приобрели огромную популярность, и под их влиянием в стране появилось множество организаций в защиту свободы и ценностей индивидуализма, которые «создали Америку». Патерсон, Рэнд и Лэйн никогда не сотрудничали, однако именно им удалось вдохновить зарождавшееся либертарианство, борьбу за личную и экономическую свободу. «Полит.ру» публикует статью Джима Пауэлла, в которой автор подробно излагает биографию каждой из трех писательниц и рассуждает об их «моральном императиве свободы». Материал предоставлен русским проектом Института Катона.
В начале 1940-х годов свобода отступала по всем фронтам. Тираны угнетали свои народы и угрожали соседним на всех континентах. Западные интеллектуалы обеляли таких массовых убийц, как Иосиф Сталин, а западные правительства расширяли свою власть при помощи централизованного планирования в советском стиле. Война, свирепствовавшая в Европе, Африке и Азии, унесла жизни пятидесяти миллионов человек. В нее были втянуты Соединенные Штаты — казалось бы, последний оплот свободы.
Респектабельные американские авторы, защищавшие свободу, стали вымирающим видом. Г. Л. Менкен (Mencken) отошел от яростной политической борьбы и приступил к работе над мемуарами, а другие — например Альберт Джей Нок (Nock) и Гарет Гарретт (Garrett) — были охвачены пессимизмом.
В эти худшие из времен страх оказался не властен над тремя отважными женщинами. Они посмели заявить, что коллективизм — это зло. Они выступили в защиту естественного права, единственной философии, дающей моральное основание противостоянию тирании в любой стране. Они воспевали старомодный грубый индивидуализм. Им открывался образ будущего, в котором все снова смогут стать свободными. Они излучали жизнерадостный оптимизм, который должен был вдохновить миллионы.
Все три были аутсайдерами, вырвавшимися за пределы своего круга. Две из них были иммигрантками. Одна родилась на приграничной территории, еще невошедшей в состав Соединенных Штатов. Они зарабатывали себе на пропитание писательским трудом на таком рынке, где доминировали их идеологические противники. Каждая из них в тот или иной момент своей жизни оказывалась без средств. У них были трудные взаимоотношения с мужчинами — одна оставалась в браке, лишившись возможности иметь детей, а две развелись и так и не вышли замуж вновь. Эти женщины, столь трудно начинавшие свое восхождение, — Роуз Уайлдер Лэйн (Lane), Изабель Патерсон (Paterson) и Айн Рэнд (Rand) — издали свои главные книги в одном и том же году — 1943-м: это были, соответственно, «Открытие свободы» (The Discovery of Freedom), «Бог из машины» (The God of the Machine) и «Источник» (Fountainhead). Эти женщины, как вспоминал журналист Джон Чемберлен (Chamberlain), «презрительно поглядывавшие на мужское деловое сообщество, решили вновь зажечь веру в старинную американскую философию. Ни у одной из них не было экономического образования. И ни у одной из них не было научной степени». А Альберт Джей Нок заявил: «На их фоне мы, авторы-мужчины, выглядим, как валюта Конфедерации. Они не ходят вокруг да около, каждый их выстрел попадает в яблочко».
Роуз Уайлдер Лэйн
В лучших американских традициях, Роуз Уайлдер Лэйн удивляла людей. Однажды она дала себе такую характеристику: «Я полная женщина среднего возраста из среднего класса со Среднего Запада». У нее были плохие зубы, она пережила неудачу в браке, работала, чтобы поддержать своих стареющих родителей, а в 1930-е годы ее финансовое состояние было настолько плачевно, что однажды ей отключили электричество. Однако свои идеи она всегда выражала красноречиво, помогая возрождать радикальные принципы Американской революции, и вдохновляла миллионы детей и взрослых, будучи редактором книг из серии «Маленький домик» (Little House), учивших индивидуальной ответственности, упорному труду, настойчивости, семейным ценностям и человеческой свободе.
Роуз Уайлдер Лэйн родилась 5 декабря 1886 году недалеко от города Де Смет в Дакоте, имевшей тогда статус «территории», а не штата. Ее отец Альманзо Уайлдер (Wilder) и мать Лаура Инголлс (Ingalls) были бедными фермерами, разоренными засухой, градами и прочими природными бедствиями, которые уничтожали посевы. Много лет семья жила в сарае без окон. На их столе не было особого разнообразия. Их дочь, получившая свое имя в честь диких роз, которые цвели в прериях, часто ходила босиком.
Когда Лэйн было четыре года, ее родители окончательно разочаровались в Дакоте и переехали в Мэнсфилд, штат Миссури, более перспективное место с точки зрения фермерства. Она ходила в школу из красного кирпича с четырьмя классными комнатами, где были две полки с книгами, и там открыла для себя чудеса Чарльза Диккенса, Джейн Остин и Эдварда Гиббона. Главным источником познаний стал для нее знаменитый сборник «Readers», составленный президентом Цинцинатти-колледжа Уильямом Холмсом Макгаффи (McGuffey) — эта книга, открывая детям сокровищницу западной литературы, давала им и уроки нравственности.
«Нам не нравилась дисциплина, — вспоминала Лэйн, — поэтому мы страдали, пока не научились сдерживать себя. Мы видели множество вещей и множество возможностей, к которым мы горячо стремились, но которые были нам не по карману, поэтому мы их не получали, либо получали, лишь предпринимая колоссальные усилия — проявляя самопожертвование, влезая в долги — которые были гораздо тяжелее лишений. Мы были честными — не в силу своей греховной человеческой природы, а потому что последствия нечестности были исключительно болезненны. Было очевидно, что если ты не хозяин своего слова, то ты ничего не стоишь... мы научились тому, что ничто не дается даром...» Она ушла из школы после девятого класса и твердо решила, что должна увидеть мир за пределами миссурийской глубинки. Она села в поезд до Канзас-сити и устроилась в Western Union телеграфистской на ночную смену. Большую часть свободного времени — не меньше трех часов в день — она проводила за чтением книг. К 1908 году она переехала в Сан-Франциско, где нашла себе другую работу в Western Union и влюбилась в коммивояжера Джиллета Лэйна (Lane). Они поженились в марте 1909 года. Она забеременела, но случилась беда — выкидыш или мертворождение. После этого она уже не могла быть матерью.
К 1915 году их брак распался, но благодаря знакомствам в прессе Лэйн начала журналистскую карьеру. В радикальной профсоюзной газете San Francisco Bulletin она стала автором женской колонки, затем стала писать ежедневные очерки-портреты разных людей объемом в 1500 слов. Также она написала автобиографический роман, который был опубликован в журнале Sunset. В марте 1920 года «Красный крест» предложил ей поехать в Европу освещать его гуманитарные программы, чтобы потенциальные благотворители, от чьей помощи зависела эта организация, знали о ее добрых делах. Лэйн поселилась в Париже, откуда она ездила в Вену, Берлин, Прагу, Варшаву, Будапешт, Рим, Сараево, Дубровник, Тирану, Триест, Афины, Каир, Багдад и Константинополь. В воображении Лэйн Европа была великой надеждой для цивилизации, но в действительности ей пришлось скрываться от бандитов, отбиваться от бюрократической коррупции, лицезреть ужасы гражданской войны и сгущающиеся тени безжалостной тирании.
Лэйн побывала в Советском Союзе через четыре года после захвата власти большевиками. Ее, как и многих других, пленяло коммунистическое видение лучшей жизни. Она познакомилась с крестьянами, которые, как ей казалось, должны были быть в восторге от коммунизма. Но позже она писала: «Хозяин дома, в котором я жила, поразил меня категоричностью, с которой он заявив, что ему не нравится новое правительство... Он сетовал на то, что правительство вмешивается в дела деревни. Он протестовал против роста бюрократии, из-за которого все меньше мужчин занимается производительным трудом. Он предсказывал, что централизация экономической власти в Москве приведет к хаосу и страданиям... Покидая Советский Союз, я уже не была коммунисткой, потому что верила в свободу личности».
Карьера Лэйн расцвела после ее возвращения в Америку. Теперь она писала для American Mercury, Country Gentleman, Good Housekeeping, Harper’s, Ladies’ Home Journal, McCall’s, Saturday Evening Post и ряда других изданий. Она писала романы о жизни первопроходцев. Именитая актриса Хелен Хэйз (Hayes) сделала радиопостановку по одному из романов Лэйн, «Пусть ревет ураган» (Let the Hurricane Roar). Но в годы Великой депрессии Лэйн разорилась. «Мне сорок пять. Долг — $8000. На счету — $502,70... Ничего из того, что я замышляла, не осуществилось».
В 1936 году Лэйн написала «Кредо», статью о свободе объемом в 18 000 слов для Saturday Evening Post. Три года спустя Леонард Рид (Read), главный управляющий Лос-анджелесской торговой палаты, помог ей создать небольшую издательскую фирму, названную Pamphleteers, которая переиздала статью Лэйн под заголовком «Дайте мне свободу» (Give Me Liberty).
В этой статье Лэйн объясняла, как свободная конкуренция позволяет цивилизации процветать, сколь бы дурны ни были люди. «Я отношусь к первопроходцам без иллюзий, — писала она. — Как правило, это были нарушители спокойствия из низших классов, и Европа была рада избавиться от них. Они ни принесли с собой особого интеллекта или культуры. Их основным желанием было поступать так, как им хочется... [Однако] сегодня... на земле нет людей добрее американцев... Только американцы изливают свои богатства на весь мир, помогая страждущим в таких далеких странах, как Армения и Япония... Таковы лишь некоторые из человеческих ценностей, выросших из индивидуализма, а именно индивидуализм созидал эту страну».
Открытие свободы
В 1942 году редактор John Day Company попросил Лэйн написать книгу о свободе. Работу над ней она начала в трейлер-парке техасского Макаллена и написала, как минимум, два черновых варианта у себя дома в Дэнбери, штат Коннектикут. Ее книга «Открытие свободы: Борьба человека с власть имущими» (The Discovery of Freedom: Man’s Struggle Against Authority) была опубликована в январе 1943 года.
В отличие от большинства историков, уделявших внимание правителям, Лэйн составила летопись продолжающейся 6000 лет борьбы тех простых людей, которые вопреки властителям воспитывают детей, возделывают поля, создают промышленность, занимаются торговлей и бесчисленными способами улучшают человеческую жизнь. Она поэтически воспевала Американскую революцию, которая гарантировала людям свободу и направила на улучшение человеческой жизни феноменальную энергию.
Своей волнующей, порой мелодраматической прозой она атаковала всевозможные коллективистские начинания, включая правительственные школы и так называемые «прогрессивные» экономические меры. Она высмеивала утверждения о том, будто бюрократы могут обустроить жизнь людей лучше, чем они сами. Своей непоколебимой уверенностью в себе она разгоняла тучи пессимизма. «Пять поколений американцев отстаивают завоевания Революции, — провозглашала она, — и настает время, когда американцы освободят весь мир».
Индивидуалист Альберт Джей Нок не жалел похвал для этой книги, но Лэйн была ею недовольна и не дала разрешения на ее переиздание, а к переработке так не приступила. Ее тираж в течении жизни Лэйн так и не превысил тысячу экземпляров.
Тем не менее, «Открытие свободы» оказало большое воздействие на умы, став своего рода классикой андерграунда. Под ее влиянием был создан ряд организаций в защиту свободы. Среди них Фонд экономического образования (Foundation for Economic Education) Леонарда Рида, Институт гуманитарных исследований (Institute for Humane Studies) Ф. А. Харпера (Harper) и Школа свободы (Freedom School) Роберта Лефевра (Lefevre). Рид привлек к переработке книги Генри Грейди Уивера (Weaver), исследователя потребительского рынка из корпорации General Motors, и она была издана под заглавием «Главная движущая сила человеческого прогресса» (The Mainspring of Human Progress) и распространена ФЭО в сотнях тысяч экземпляров.
Книги из серии «Маленький домик»
Хотя «Открытие свободы» стало основополагающим текстом современного либертарианского движения, своей славой Лэйн обязана не ему. В 1930 году Лаура Инголлс Уайлдер передала Лэйн рукопись книги о своих юных годах, проведенных в Висконсине, Канзасе и Дакоте. Лэйн вырезала материал о Висконсине, а затем дважды отредактировала остальной текст, обогатив деталями повествование и образы героев. Получилась 100-страничная рукопись, получившая рабочее название «Девочка из семьи первопроходцев» (Pioneer Girl), которую Лэйн отправила своему литературному агенту Карлу Брандту (Brandt). А висконсинский материал превратился в 20-страничную повесть «Когда бабушка была маленькой девочкой» (When Grandma Was a Little Girl), подходящую для детской книжки с картинками. Один издатель предложил расширить ее до 25 000 слов и переделать в книгу, адресованную юношеству.
Лэйн сообщила об этом матери и, поскольку исходная рукопись изменилась до неузнаваемости, пояснила: «Как ты увидишь, это рассказы твоего отца, взятые из большой рукописи "Девочка из семьи первопроходцев" и сведенные воедино». Лэйн обозначила характер необходимого ей дополнительного материала, добавив: «Если тебе будет проще писать от первого лица, пиши так. Потом я поменяю на третье». Лэйн заверила мать, что их сотрудничество останется семейной тайной: «Я никому не сказала о том, что рукопись была пропущена через мою пишущую машинку...» К 27 мая 1931 года «детская повесть» была готова, и Лэйн отправила ее издателям. Она была издана Harper Brothers под названием «Маленький домик в густых лесах» (Little House in the Big Woods) и заслужила любовь нескольких поколений американцев.
В январе 1933 году Уайлдер разослала в издательства рукопись, озаглавленную «Лэйн, мальчишка-фермер» (Lane Farmer Boy). Повествование было построено на воспоминаниях Альманзо о детстве. Издатели рукопись не приняли — надо полагать, потому что это была, главным образом, хроника обучения фермерской работе. За месяц Лэйн превратила ее в полноценную повесть, которую купило издательство Harper’s. В следующем году Уайлдер передала Лэйн рукопись книги о своей жизни в Канзасе, и через пять недель работы над рукописью она превратилась в «Маленький домик в прерии» (Little House on the Prairie).
Книги начали приносить Уайлдерам существенный доход, что было большим облегчением для Лэйн, которая должна была их обеспечивать. Взяв за основу «Девочку из семьи первопроходцев», Уайлдер написала еще одну книгу и летом 1936 года передала ее Лэйн. «Всю подоплеку повествования я тебе изложила, — объясняла Уайлдер. — Но ты знаешь, что твое мнение важнее моего, поэтому, как ты решишь, так оно и будет». Лэйн работала над рукописью два месяца и обратилась к их с матерью литературному агенту с просьбой об улучшении условий контракта. Эта рукопись стала книгой «На берегу Сливового ручья» (On the Banks of Plum Creek). Большую часть 1939 года Лэйн занималась переделкой рукописи, ставшей книгой «На берегах Серебряного озера» (By the Shores of Silver Lake), в 1940-м она занималась «Долгой зимой» (The Long Winter), в 1941-м — «Маленьким домиком в прерии», а в 1942-м — «Золотым временем» (These Happy Golden Years).
В этих книгах — особенно поздних — Лэйн изображала юную Лауру идеальной героиней либертарианского движения. Например, в «Маленьком городке в прерии» (Little Town on the Prairie) она так описывает мысли своей матери: «Американцы свободны. Это означает, что они должны подчиняться своей совести. Над папой нет короля; он сам себе начальник. Когда я буду постарше (думала она), папа и мама перестанут говорить мне, что я должна делать, а больше ни у кого на свете нет права давать мне указания. Мне придется самой быть умницей».
В 1974 году телеканал NBC начал снимать по мотивам «Маленького домика в прерии» 200-серийный телесериал, который стал чрезвыйчайно популярным и демонстрировался на протяжении девяти лет. Потом было подписано соглашение, которое гарантировало, что сериал останется в эфире, как минимум, на ближайшую четверть века. Майкл Лэндон (Landon) был сценаристом и режиссером многих серий и сыграл роль отца Лауры Чарльза Инголлса.
Последней яркой вспышкой в творчестве Лэйн была книга об американской вышивке, которую ей тоже удалось превратить в гимн свободе. «Американская вышивка говорит вам, — продолжала она, — что американцы живут в единственном в мире бесклассовом обществе. Эта республика — единственная страна, в которой нет крестьянской вышивки... Американские женщины отбросили свое происхождение, отказались от всяких границ и рамок. Они заставили детали складываться в единое целое и поместили каждую деталь в безграничное пространство; каждая из них самостоятельна, независима, закончена».
Изабель Патерсон
Лэйн знала Изабель Боулер Патерсон (Paterson) — смелую, темпераментную и порой бестактную журналистку. По словам исследователя Стивена Кокса (Cox), она была «хрупкой женщиной ростом 5 футов 3 дюйма, очень близорукой, любительницей красивой и несколько эксцентричной одежды, изысканной еды и — немного — алкоголя. Она обожала природу и могла целый день разглядывать дерево...»
Патерсон упорно держалась своих взглядов и говорила каждому, кто желал слушать, все, что она думала по тому или иному вопросу. Темы этих разговоров привели к некоторому ограничению ее светской жизни, особенно когда она стала противницей государственного вмешательства в рамках «нового курса», однако у нее осталось несколько верных друзей. Один из них заметил, что «те люди, которые вообще могут ее выносить, очень к ней привязываются». Патерсон писала романы и газетные статьи (всего около 1200), но бессмертие в анналах свободы ей обеспечила книга «Бог из машины»: эта работа стала мощной атакой на коллективизм и убедительным объяснением работы свободных рынков.
Она родилась 22 января 1886 года на острове Манитулин в канадской провинции Онтарио. Ее родители, Фрэнсис и Маргарет Боулер, были бедными фермерами, переехавшими потом в Мичиган, а еще позже — в Юту и Альберту в поисках лучшей доли. Патерсон варила мыло, ухаживала за скотиной и в школе провела всего два года. Но дома она читала книги, включая Библию, немного Шекспира и романы Чарльза Диккенса и Александра Дюма.
Патерсон начала самостоятельную жизнь, когда ей было около 18 лет. Она работала официанткой, бухгалтером и стенографисткой, зарабатывая 20 долларов в месяц. Она гордилась своей независимостью. «Послушай, девочка, — сказала она одной журналистке, — твой зарплатный чек — мать тебе и отец; иными словами, уважай его».
В 1910 году, в возрасте 24 лет, она вышла замуж за Кеннета Биррелла Патерсона (Paterson), но их отношения не задались, и каждый пошел своим путем. Позже она редко заговаривала о нем. Отныне она больше, чем когда бы то ни было, стремилась сохранить свою независимость.
Она немного писала для себя, чтобы развеять скуку, а став секретарем в газетном издательстве города Спокейн в штате Вашингтон, начала писать больше и вскоре стала автором редакционных статей. Потом она писала рецензии на театральные постановки в двух ванкуверских газетах. Потом настал черед беллетристики — в 1916 году был издан ее роман «Всадники тени» (The Shadow Riders), а в следующем — «Сорокино гнездо» (The Magpie’s Nest). Оба были посвящены молодым женщинам, боровшимся за самостоятельность. Хотя Канада к тому времени стала протекционистским государством, во «Всадниках тени» Патерсон заявила о себе как о стороннице свободного рынка. После Первой мировой войны Патерсон переехала на Восток и стала завсегдатаем Нью-йоркской публичной библиотеки, что проложило ей путь к дальнейшей карьере. В 1922 году она убедила литературного редактора New York Tribune Бертона Раскоу (Rascoe) дать ей работу, хотя она ему и не понравилась. «Она сказала напрямик, что хочет получить работу, — вспоминал он. — Я возразил: бюджет не позволит мне платить того, что она стоит. Она ответила, что будет работать за любую сумму, которую я готов платить. Я сказал, что плата составит сорок долларов в неделю. "Я буду работать и за это," — сказала она».
В 1924 году она начала вести еженедельную колонку о книжных новинках, влияние которой не ослабевало в течение все последующей четверти века. Книги стали для нее отправной точкой разговоров практически обо всем на свете. Многие из ее статей утверждали приверженность американскому индивидуализму. Она атаковала коллективистские общества, основанные на социальном статусе, и защищала динамичный капитализм. Она осуждала интервенционизм Герберта Гувера и «новый курс» Франклина Рузвельта.
Бог из машины
Во многих из своих статей она исследовала темы, ставшие основой книги «Бог из машины», опубликованной в издательстве Putnam’s в мае 1943 года. Патерсон атаковала фашизм, нацизм и коммунизм, считая их разновидностями одного и того же зла, коллективизма. Некоторые из самых красноречивых ее выпадов были адресованы Сталину, который обаял столь многих интеллектуалов. Всякий, кто воображает, что ужасы социализма были разоблачены совсем недавно, будет шокирован, увидев, сколь четко Патерсон понимала, почему коллективизм всегда означает стагнацию, отсталость, коррупцию и рабство.
В этой потрясающей книге есть еще много ценного. Патерсон сделала грандиозный обзор истории свободы. Она четко показала, почему личная свобода невозможна без свободы политической. Она защищала иммигрантов. Она осуждала призывную систему, централизованное экономическое планирование, принудительную организацию профсоюзов, субсидии бизнесу и обязательные государственные школы. Задолго до большинства экономистов она объяснила, почему политика «нового курса» продлила Великую депрессию.
Патерсон восхваляла частных предпринимателей, являющихся основным источником человеческого прогресса. Например: «Все ценное в железных дорогах было плодом частной инициативы. Частное предпринимательство добывало, плавило и ковало железо, изобрело паровой двигатель, придумало измерительные приборы, создало и накопило капитал, организовало работу. Все в сфере строительства и функционирования железных дорог, что было делом частной инициативы, делалось компетентно... Люди ненавидели монополию. Вкладом политики была монополия, и ни что иное». К 1949 году либертарианские взгляды Патерсон стали для редакторов New York Herald Tribune нестерпимыми, и она была уволена. Тем не менее, она выразила благодарность, сказав, что они, вероятно, опубликовали больше ее сочинений, чем смог бы вытерпеть кто-то еще. Они назначили ей небольшую пенсию, и она зарабатывала себе на жизнь, инвестируя сбережения в недвижимость. Она отказалась участвовать в системе социальной защиты, вернув свою карточку в конверте с пометкой «Соцзащита — это жульничество».
Между тем, ее фигура стала узловой точкой зарождавшегося либертарианского движения. Например, после того, как Леонард Рид основал Фонд экономического образования, она познакомила его с влиятельным журналистом Джоном Чемберленом, который обратился в либертарианство при ее помощи, и так расцвело сотрудничество, продолжавшееся не одно десятилетие.
А в начале 1940-х Патерсон была наставницей родившейся в России Айн Рэнд, которая, будучи младше ее на 19 лет, пошла работать в ее газету, где корректировала ее книжные рецензии для Herald Tribune, набранные в типографии. Она познакомила Рэнд со многими книгами и идеями по истории, экономике и политической философии и помогла ей выработать более широкое мировоззрение. Когда был опубликован роман Рэнд «Источник», Патерсон посвятила ему ряд своих статей. Позже книги Рэнд стали популярнее текстов Патерсон, да и практически всех остальных в своей области: они разошлись тиражом около 20 миллионов экземпляров.
Айн Рэнд
Рэнд обладала неповторимой харизмой. Ее биограф Барбара Брэнден (Branden) так описывала только что прибывшую в Америку двадцатиоднолетнюю Рэнд: «Ее лицо, окаймленное короткими прямыми волосами, несколько угловатое, что подчеркивалось волевой челюстью, с чувственными губами, всегда плотно сжатыми, и огромными черными глазами казалось лицом мученика, инквизитора или святого. Глаза горели страстью, которая была одновременно чувственной и интеллектуальной — они словно обжигали собеседника, а их темное пламя оставляло след на его теле». В последующие годы, когда постоянное курение и сидячий образ жизни взяли свое, образ Рэнд все равно оставался незабываемым. Как вспоминал книжный редактор Хирам Гайдн (Haydn), это была «невысокая, угловатая женщина, с черными короткими волосами, подстриженными каре... Ее глаза были такими же черными, как ее волосы, и пронзительными».
Рэнд (настоящее имя — Алиса Розенбаум) родилась 2 февраля 1905 года в Санкт-Петербурге. Ее отец Фронц Розенбаум, химик по профессии, поднялся из нищеты в средний класс. Ее мать Анна была экстраверткой, убежденной в пользе физических упражнений и ведшей насыщенную светскую жизнь. Алиса терпеть не могла упражнения и приемы.
Она была развита не по годам. После уроков она учила французский и немецкий. Вдохновленная одним журнальным романом, она начала писать повести, и в девять лет решила стать писательницей. Уютному миру Розенбаумов пришел конец, когда российский царь вступил в Первую мировую войну, разорившую экономику его страны. За год погибло и было ранено более миллиона русских. Правительство обанкротилось. Люди голодали. Большевики воспользовались хаосом и в 1918 году захватили власть.
Русская революция подтолкнула Алису к сочинению историй о героях-одиночках, сражающихся с царями и коммунистическими диктаторами. Тогда же она открыла для себя романиста Виктора Гюго; его драматический стиль и благородные герои покорили ее воображение. «Я была очарована тем чувством жизни, которым обладал Гюго, — вспоминала она. — Это был человек, писавший нечто важное. Я чувствовала, что хочу стать именно таким писателем, но не знала, сколько для этого понадобится времени».
В Петроградском университете она ходила на лекции стойкого последователя Аристотеля Николая Лосского, который, как показал историк Крис Шабарра (Chris Sciabarra), оказал огромное влияние на ее мышление. Она читала пьесы Шиллера (которого обожала) и Шекспира (которого ненавидела), философские труды Ницше (провокационного мыслителя) и романы Достоевского (автора хороших сюжетов). Ее совершенно пленили некоторые иностранные фильмы. Ее первой большой любовью был мужчина по имени Лео, который, рискуя жизнью, скрывал у себя членов антибольшевистского подполья.
В 1925 году Розенбаумы получили письмо от родственников, которые более чем за тридцать лет до того эмигрировали в Чикаго, бежав от российского антисемитизма. Алиса выразила горячее желание увидеть Америку. Родственники согласились оплатить ей проезд и расходы на пребывание. Чудесным образом советские чиновники выдали ей паспорт для полугодовой поездки. 10 февраля 1926 года она взошла на борт судна De Grasse и прибыла в Нью-Йорк с 50 долларами в кармане. Вскоре она поселилась у родственников в переполненной чикагской квартире. Она часто ходила в кино и работала за пишущей машинкой, начиная обычно около полуночи, из-за чего другим было довольно затруднительно заснуть. В этот период он выбрала себе новое имя, Айн — в честь финского писателя, которого она никогда не читала: ей нравилось само звучание. И новую фамилию — в честь своей пишущей машинки Remington Rand. По словам Брэнден, Рэнд взяла новое имя, вероятно для того, чтобы защитить своих родных от возможных преследований со стороны советского режима. Твердо вознамерившись стать киносценаристом, она переехала в Лос-Анджелес. Через чикагских родственников она убедила одного кинодистрибьютора представить ее кому-нибудь в рекламном департаменте прославленной студии Сесила Демилла (DeMille). Появившись в студии, она встретила самого хозяина, и он принял ее в съемочную группу. Она начала работать статисткой за $7,50 в день.
В студии Демилла Рэнд влюбилась в высокого статного актера Фрэнка О’Коннора. Они сочетались браком 15 апреля 1929 года, до истечения срока действия ее визы, и ей больше не нужно было беспокоиться о возвращении в Советский Союз. Через два месяца она подала ходатайство на получение американского гражданства. Студия Демилла закрылась, и ей пришлось зарабатывать на жизнь случайными приработками, например в качестве внештатного редактора сценариев. В 1935 году она почувствовала вкус успеха, заработав за неделю $1200 за пьесу «Вечер 16 января» (Night of January 16th), которая ставилась на Бродвее 283 раза. Это была пьеса о безжалостном промышленнике и сильной женщине, которую судят за его убийство.
Мы, живые
Четыре года Рэнд написала свой первый роман, «Мы, живые», о борьбе за свободу в Советской России. Кира Аргунова, отчаявшаяся героиня романа, становится любовницей партийного бонзы, чтобы собрать деньги на лечение своего возлюбленного, страдающего от туберкулеза. Рэнд завершила книгу в конце 1933 года. После многочисленных отказов роман согласилось взять издательство Macmillan, заплатив ей $250 аванса. В марте 1936 года оно выпустило книгу трехтысячным тиражом, но она не продавалась. Хотя примерно год спустя молва сделала книгу популярной, издательство уже уничтожило набор, и «Мы, живые» больше не издавались. Помимо аванса Рэнд получила всего 100 долларов.
В 1937 году, с большим трудом разрабатывая сюжет «Источника», Рэнд написала короткий и лирический футурологический рассказ об индивидууме, противостоящем коллективистской тирании, — «Гимн» (Anthem). Литературный агент Рэнд продал его британскому издательству, но на американском рынке охотников купить его не нашлось. Примерно семь лет спустя главный управляющий Лос-анджелесской торговой палаты Леонард Рид был в гостях у Рэнд и О’Коннора и заметил, что пора кому-нибудь написать книгу в защиту индивидуализма. Рэнд рассказала ему о «Гимне». Рид позаимствовал один экземпляр, прочел его, и его небольшое издательство Pamphleteers сделало его доступным для американцев. Рассказ разошелся примерно в 2,5 миллионах экземпляров.
Источник
Рэнд закончила работу над сюжетом «Источника» в 1938 году, потратив на него примерно четыре года. Потом началась работа над текстом. Герой романа, архитектор Говард Рорк, воплощал ее представление об идеальном мужчине. Он постоянно сражался с коллективистами, защищая целостность своих идей, хотя для этого ему пришлось даже взорвать здание: в нарушение условий контракта были изменен его первоначальный план.
Продажи шли нелегко. Редактор Рэнд в издательстве Macmillan проявил интерес и предложил дополнительные $250 аванса, но она потребовала, чтобы издательство потратило еще не менее $1200 на рекламу, и издательство с ней распрощалось. К 1940 году законченные главы были представлены на рассмотрение дюжины издательств и отвергнуты ими. Один влиятельный редактор объявил, что такая книга никогда не будет продаваться. Против Рэнд выступил ее литературный агент. Ее сбережения сократились примерно до $700.
Рэнд предложила отправить незаконченную рукопись в издательство Bobbs-Merrill в Индианаполисе, которое ранее опубликовало «Красное десятилетие» (The Red Decade) журналиста-антикоммуниста Юджина Лайонса (Eugene Lyons). Индианаполисские редакторы Bobbs-Merrill тоже отвергли «Источник», но он очень понравился его нью-йоркскому редактору Арчибальду Огдену (Ogden), который пригрозил своим уходом в том случае, если издательство не примет книгу. Контракт был подписан в декабре 1941 года; Рэнд заплатили $1000 аванса. Поскольку готова была только треть романа, Рэнд бросила все силы на его завершение к назначенному сроку — 1 января 1943 года. Она вступила в дружеское соревнование с Изабель Патерсон, которая тогда заканчивала «Бога из машины».
Рэнд управилась в срок, и «Источник» был издан в мае 1943 года, в один месяц с «Богом из машины», примерно через девять лет с момента его первого замысла. На «Источник» вышло гораздо больше рецензий, чем на «Мы, живые», но большинство рецензентов либо подвергли роман осуждению, либо неверно интерпретировали его как книгу об архитектуре. Поначалу первый тираж Bobbs-Merrill в 7500 экземпляров расходился медленно. Но людская молва создала огромный интерес к книге, и издатель распорядился о дополнительных тиражах, которые впрочем тоже были невелики — отчасти из-за дефицита бумаги в военное время. Постепенно книга обрела популярность и вошла в списки бестселлеров. Через два года после публикации было продано 100 000 экземпляров. К 1948 году было продано 400 000 экземпляров. Потом появилось издание New American Library в бумажной обложке и общий тираж «Источника» составил более 6 миллионов экземпляров.
В тот день, когда корпорация Warner Brothers согласилась заплатить Рэнд 50 000 долларов за права на экранизацию «Источника», они с О’Коннором решили шикануть и потратили по 65 центов на обед в местном кафетерии. Рэнд боролась за сохранение целостности сценария, и ей это во многом удалось, хотя некоторые из самых дорогих ей строчек все-таки были вырезаны. Премьера фильма с Гарри Купером (Cooper), Патрисией Нил (Neal) и Реймондом Мэсси (Massey) в главных ролях состоялась в июле 1949 года. Благодаря ему книга вновь стала бестселлером.
Чуть раньше, когда издание в твердой обложке только вышло из печати, Рэнд сказала Изабель Патерсон, что она крайне разочарована приемом книги. Патерсон призвала ее написать научную книгу, добавив, что Рэнд обязана открыто заявлять о своих взглядах. Предположение о том, что она кому-то чем-то обязана, возмутило Рэнд. «А если я объявлю забастовку? — спросила она. — А если все творческие умы планеты объявят забастовку...» Так возникла идея ее последнего крупного произведения, получившего рабочее название «Забастовка» (The Strike).
Атлант расправил плечи
Поскольку Рэнд работала над книгой примерно 14 лет, с каждым годом она приобретала для нее все большее значение. Центральным персонажем книги был самый известный ее герой, загадочный Джон Галт, организовавший забастовку самых эффективных работников против сборщиков налогов и прочих эксплуататоров. В книге была впервые представлена Дагни Таггарт, первая идеальная женщина Рэнд, нашедшая себе ровню в Галте. Главные герои произносили длинные речи, в которых излагали философские воззрения Рэнд на свободу, деньги и взаимоотношения полов — книга зачастую кажется памфлетом в защиту индивидуализма и капитализма. Один из друзей подсказал Рэнд, что название «Забастовка» может создать у людей неверное представление, будто это книга о профсоюзах, и Рэнд от него отказалась. О’Коннор убедил ее сделать названием книги заголовок одной из глав, и так она стала называться «Атлант расправил плечи».
Как всегда, идеи Рэнд были спорными, но продажи «Источника» впечатлили издателей, и за «Атланта» боролся целый ряд крупнейших игроков на рынке. Самое выгодное предложение сделал совладелец Random House Беннетт Серф (Cerf), и Рэнд получила аванс в $50 000, 15-процентный гонорар, первый тираж не менее чем в 75 000 экземпляров и бюджет на рекламу в $25 000. Книга была издана 10 октября 1957 года.
Большинство рецензентов не оставили от книги камня на камне. На страницах New York Times громче всех ее критиковал социалист старой закалки Грэнвилл Хикс (Hicks), а нападки Рэнд на коллективизм оскорбили и многих других. Самая истерическая рецензия появилась в консервативном издании National Review, где Уитекер Чеймберс (Chambers), уязвленный, надо полагать, ее критикой в адрес религии, уподобил Рэнд нацисту, «командующему: "В газовую камеру — марш!" Однако людская молва оказалась сильнее критики, и продажи начали расти, превысив в конечном итоге отметку в 4,5 миллиона экземпляров.
Написав «Атланта», Рэнд исполнила свою мечту, и ее охватила депрессия. Она почувствовала, что исчерпала себя. У нее больше не было гигантского проекта, на котором она могла бы сосредоточить свою колоссальную энергию. Она все больше сходилась со своим учеником и последователем, канадцем по происхождению Натаниэлем Брэнденом (Branden), с которым у нее сложились близкие отношения. Чтобы удовлетворить растущий интерес к личности и творчеству Рэнд и ободрить ее, он основал Институт Натаниэля Брэндена (Nathaniel Branden Institute), который проводил семинары, распространял записи лекций и печатную продукцию. Рэнд писала статьи о собственной разновидности либертарианской философии, которую она называла объективизмом. Будучи моложе Рэнд на 25 лет, Брэнден порой бывал грубым администратором, но весьма умело распространял идеалы индивидуализма и капитализма. Счастливое время продолжалось до 23 августа 1968 года, когда он сообщил Рэнд о своей связи с другой женщиной. Рэнд публично осудила его, и они разошлись, хотя причины раскола не были доподлинно известны вплоть до того, как 18 лет спустя была опубликована биография бывшей жены Брэндена Барбары. Позже Брэнден стал автором бестселлеров на тему самоуважения.
За последние полвека никто не сделал больше Айн Рэнд для привития людям идеалов свободы. Утверждается, что каждый год продается не менее 300 000 экземпляров ее книг, хотя они не рекламируются и не включаются профессорами колледжей в обязательную программу для чтения. Более того, большинство интеллектуалов объявило ее произведения никуда не годными. Ее сохраняющаяся популярность — удивительный феномен.
Любопытно, что книги Рэнд, несмотря на их огромное влияние, имели ограниченное воздействие за пределами англоязычного мира. Самой успешной из них остается «Источник», изданный на французском, немецком, норвежском, шведском и русском языках. Роман «Мы, живые» доступен во французском, немецком, греческом, итальянском и русском изданиях, но его продажи в пять раз меньше. Единственное зарубежное издание «Атланта» — немецкое [со времени написания статьи роман вышел и по-русски. — Примеч. пер.]. Невероятно, но он никогда не издавался в Англии. «Гимн» до сих пор не переведен на иностранные языки, хотя сейчас готовятся французское и шведское издания. Пожалуй, это подтверждает тот факт, что Америка остается мировым очагом грубого индивидуализма.
Последние годы
Рэнд, Патерсон и Лэйн практически не соприкасались друг с другом. В 1940-е годы между Рэнд и Патерсон, женщинами с непростым характером, произошел резкий раскол; после издания «Атланта» Патерсон предприняла попытку примирения, но безуспешно. По-видимому, дружба Патерсон с Лэйн закончилась своего рода интеллектуальным диспутом. Патерсон, страдавшая подагрой и другими недугами, переехала к двум из оставшихся у нее друзей — Тэду и Мюриэль Холл (Hall) в Монтклер, Нью-Джерси. Там она умерла 10 января 1961 года в возрасте 74 лет. Она была похоронена в безымянной могиле.
Между Рэнд и Лэйн произошел раскол по вопросу религии. Хотя Лэйн всю жизнь вела бурную активность — в 1965 году журнал Woman’s Day отправил ее своим корреспондентом во Вьетнам — она с удовольствием проводила время в своем загородном доме в Дэнбери, штат Коннектикут. 29 ноября 1966 года она испекла хлеба на несколько дней вперед и поднялась в спальню. Она уснула и не проснулась. Ей было 79 лет. Ее близкий друг и распорядитель ее творческого наследия Роберт Макбрайд (MacBride) привез ее прах в Мэнсфилд, Миссури, где она теперь покоится рядом с родителями. Макбрайд установил ей простое надгробье с цитатой из Томаса Пейна: «Армия принципов проникнет туда, куда не проникнуть армии солдат. Ни Ла-Маншу, ни Рейну не остановить ее продвижение. Она пройдет до края земли, и покорит всех».
Рэнд поссорилась со многими из своих друзей и последние годы провела в уединении. Она перенесла операцию в связи с раком легкого. После смерти Фрэнка О’Коннора в ноябре 1979 года она еще больше замкнулась в себе, забыв о том, что ее идеи вдохновляли миллионы. Однако два года спустя ей довелось увидеть приятное зрелище: предприниматель Джеймс Блэнчард (Blanchard) заказал для нее частный поезд из Нью-Йорка в Новый Орлеан, где 4000 человек приветствовали ее как пламенную защитницу свободы.
Сердце Рэнд начало сдавать в декабре 1981 года. Она продержалась еще три месяца, попросив своего ближайшего соратника Леонарда Пейкоффа (Peikoff) закончить ряд ее проектов. Она умерла в своей манхеттенской квартире на 34-й улице 6 марта 1982 года и была погребена рядом с О’Коннором в Валхалле, штат Нью-Йорк. Около 200 человек возложили цветы на ее гроб. Ей было 77 лет.
Рэнд, Патерсон и Лэйн, при всей своей несомненной эксцентричности, были настоящим чудом. Они появились из ниоткуда, смело бросив вызов испорченному коллективистскому миру. Они в одиночку добились успеха. Они утвердили моральный императив свободы. Они показали, что возможно все.
