На прошлой неделе, уже в четверг, после опубликования данных грузинским ЦИК, стало окончательно ясно — победу на прошедших 21 мая в республике парламентских выборах убедительно одержала «партия власти». Более того, вопреки распространенным накануне дня голосования социологическим данным, результат «Единого национального движения» (59,9% голосов и, согласно пропорциональному распределению мандатов — 49 из 75 возможных депутатских мест по партийным спискам) оказался даже выше, чем показатели поддержки самого Саакашвили (52%) по итогам январской президентской кампании. Еще более обескураживающими для оппозиции стали данные подсчета голосов по одномандатным округам, где сторонники президента получили 71 из 75 мандатов — в мажоритарных округах вместо набивших оскомину партийных функционеров были выставлены авторитетные и уважаемые на местах фигуры, готовые к тому же оказать «партии власти» весомую финансовую поддержку.
В новом составе грузинского парламента сформировано квалифицированное пропрезидентское большинство, которое в ближайшую пятилетку будет де-факто выполнять весь объем функций представительной власти, гарантируя соблюдение интересов политически активного большинства. Тридцать оппозиционеров, «по недосмотру» попавших в парламент, очевидно, обречены на роль статистов — со всеми поправками на специфику местного менталитета и темперамента иная функция в сложившемся политическом раскладе вряд ли реализуема.
Можно долго рассуждать о применении властью всей мощи подконтрольных ей финансовых, организационных, медийных и административных ресурсов, о манипуляциях с бюллетенями, об отсутствии в современной Грузии хотя бы минимальных гарантий электоральной свободы. Можно приводить в доказательство многочисленные, ставшие достоянием гласности факты, зафиксированные независимыми наблюдателями, как в ходе самой кампании, так и непосредственно в день голосования. Да, всё, судя по всему, именно так. Однако к адекватному анализу политической ситуации в стране это будет иметь столь же мало отношения, как и сожаление в данном контексте в связи с о безвременной кончиной Бадри Патаркацишвили, так и не сумевшего стать фигурой, объединяющей грузинское политическое «охвостье».
На самом деле необходимо признать совсем другое — политической альтернативы курсу Михаила Саакашвили в Грузии как не было, так и нет.
Что такое грузинская оппозиция? Самый однозначный ответ на этот вопрос дал Центризбирком: «Объединенная оппозиция» — 17,65% (14 мандатов по партсписку плюс два одномандатника), Христианско-демократическое движение — 8,22% (шесть мандатов), Лейбористская партия — 7,56% (шесть мандатов). Еще два мандата по мажоритарным округам получила Республиканская партия. Разумеется, самооценка в данном случае, как всегда, далека от реального результата: уже на следующий день после выборов Леван Гачечиладзе заявил о победе и сообщил, что его блок получил поддержку 40% избирателей, тогда как правящая партия – лишь 33% голосов. Контраст очевиден, но сама оценочная вилка вряд ли достойна содержательного обсуждения. И дело тут даже не в данных exit polls, которые опять-таки можно откорректировать, используя «внесоциологические» рычаги воздействия. Дело, прежде всего, в количестве собравшихся по призыву оппозиции ее сторонников: при заявленных 100 тысячах человек реальное число манифестантов 22 мая в Тбилиси едва превысило три тысячи.
Что же прокламируют оппозиционеры «по горячим следам» прошедших выборов? В данном случае достойна внимания и совершенно самоценна прямая речь.
— «Объединенная оппозиция» намерена отказаться от полученных по итогам парламентских выборов мандатов, оставшись со своим народом, — Леван Гачечиладзе.
— Мы должны добиваться роспуска избранного парламента и назначения повторных выборов, — Каха Кукава, представитель оппозиционной Консервативной партии.
— Грузинский народ не смирится с тотальной фальсификацией выборов, и сегодняшние события станут началом конца режима Саакашвили, — лидер лейбористов Шалва Нателашвили.
— Акции протеста будут длиться до тех пор, пока режим не назначит повторные выборы, — однопартиец Нателашвили, Иосиф Шатберашвили.
И даже глава Христианско-демократического движения Георгий Таргамадзе заявил, что выборы были «чем угодно, но не выборами».
Между тем, уже в субботу грузинские СМИ сообщили, что двое депутатов от оппозиции, избранные по мажоритарным спискам, отказываются сдавать свои депутатские мандаты. «Меня никто не интересует, я хочу защищать права обитателей Казбегского района в парламенте Грузии и у меня есть обязательства перед людьми, которые за меня лично голосовали», — сказал победивший в этом мажоритарном округе Роман Марсагишвили. Аналогичного мнения придерживается прошедший в парламент по списку Лейбористской партии композитор Нугзар Эргемлидзе: «Мы должны сражаться за права граждан в парламенте, а не за его пределами».
Вскоре и упомянутый уже Георгий Таргамадзе поспешил микшировать накал своих первоначальных алармистских заявлений: «Это не означает, что нужно впадать в крайность. Мы будем в меньшинстве, но правда и моральное большинство на нашей стороне». Согласия по поводу бойкота и акций протеста в грузинской оппозиции нет — катастрофический кризис доверия между субъектами грузинского политического процесса, позиционирующими себя «в афронте» Михаилу Саакашвили проявился в максимальной степени. Не стоит, конечно, сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что на оппозиционном фланге плотно работает власть, раскачивая ситуацию и «вбивая клинья» между силами и фигурами, его составляющими. Однако главное в другом – нет объединяющей идеи и позитивной программы, а есть только индивидуальные амбиции группы лидеров, часть из которых к тому же «плоть от плоти» команды действующего президента Грузии.
Вместе с тем, нельзя не признать, что оппоненты Саакашвили оказались в весьма сложной ситуации и с точки зрения сложившейся международной конъюнктуры. Помимо очевидных трудностей в плане «мобилизации народных масс», последние козыри выбивает стройная гармония в оценках международных наблюдателей, солидарно признающих выборы «честными и справедливыми» и даже «дальнейшим позитивным шагом на пути развития грузинской демократии». Глава миссии наблюдателей СНГ Наурыз Айдаров и вовсе превзошел даже самые смелые ожидания: «Выборы были максимально прозрачными и демократическими, они на сто процентов соответствовали международным стандартам» (и это на фоне скандальной ноты протеста МИД Грузии секретариату СНГ с требованием от Исполкома Содружества «немедленно вывести из зоны абхазского конфликта незаконно введенные туда подразделения ВС РФ»).
Оптимизму украинской миссии вряд ли стоит удивляться: «Прошедшие выборы засвидетельствовали существенный прогресс как с точки зрения совершенствования избирательного законодательства, так и организации процесса голосования». Подытоживая прозвучавшие комментарии, глава ЦИК республики Леван Тархнишвили уже просто не мог не заявить, что «это были свободные и справедливые выборы, и любой избиратель имел возможность совершить свой независимый выбор».
Представители грузинской «партии власти» абсолютно уверены — ситуация в стране под контролем. Уже объявлено, что первое заседание нового парламента состоится 10 июня. Тогда же изберут и нового спикера, которым, по всей вероятности, станет Давид Бакрадзе, экс-глава МИД Грузии, экс-сторонник Нино Бурджанадзе. Гражданской войны в стране не будет. Противники президента безрезультатно отработали протестный ресурс, не сумев предложить нации ничего нового. За рубежом Грузию видят сквозь призму собственных интересов — тут важно, чтобы после прошедших выборов в стране сохранилась хотя бы видимость стабильности и национального консенсуса. Никакие демарши оппозиции ничего не изменят, а отказ от мандатов действительно будет выглядеть лишь как неуважение к избирателям.
Что же дальше? Макросценарий едва ли не очевиден. Для его понимания важно определиться в главном — ни январские президентские, ни последующие парламентские выборы в Грузии не были выборами в полном смысле этого слова. На них не решался ни вопрос о власти, ни вопрос о стратегическом векторе развития страны, ибо и то, и другое сейчас не стоит в реальной, а не мнимой повестке дня грузинской политики. Единственное, чего добивается сейчас Тбилиси, и для чего Саакашвили нужен был вполне определенный результат волеизъявления граждан — официальное закрепление евроатлантического выбора Грузии.
Получив «свежий парламент», грузинский президент не только не изменит политики в отношении России и непризнанных республик, но и, напротив, может постараться перевести ситуацию в «форсмажорный эндшпиль» (ведь и правящая партия Грузии, и ее противники, как уже многократно отмечалось экспертами, едины практически во всех внешнеполитических вопросах). Известно, что сразу после объявления итогов выборов новый глава МИД Грузии Эка Ткешелашвили отправилась в Брюссель на встречу с верховным представителем ЕС по внешней политике Хавьером Соланой, а госминистр по евроатлантической интеграции Георгий Барамидзе вылетел в Берлин для участия в Парламентской ассамблее НАТО.
Прошедшие выборы в Грузии — это лишь «информационный повод» для того, чтобы взять реванш за «бухарестское унижение». Неслучайно именно сейчас, когда все «формальности соблюдены» и результаты голосования по существу признаны на международной арене, Михаил Саакашвили ставит задачу ускорить переговоры по интеграции в НАТО, и привлечь «дружественные страны к участию в мирном разрешении конфликтов в Абхазии и Южной Осетии». Такова геополитическая реальность Южного Кавказа сегодня и с этим приходится считаться. Более того, реанимация вопроса об интеграции Грузии в НАТО и намеренная эскалация проблемы Севастополя — это лишь начало новой игры, которую, уже в качестве дебюта, предлагается разыграть новому российскому лидеру (заметим, что у эскалации вокруг Севастополя и у продолжения обсуждения никуда не исчезавшего после Бухареста вопроса об интеграции Грузии в НАТО – принципиально разные субъекты – «Полит.ру»).
Что же касается ситуации внутри Грузии, то на «микроуровне» и дальше продолжится «борьба без особых причин», суть которой состоит на самом деле только в одном — президент Саакашвили со всей очевидностью демонстрирует приверженность характерному для многих постсоветских политических режимов курсу на «выравнивание политического ландшафта». В его сакраментальном первом поствыборном заявлении, помимо тезисов о «высочайшем уровне поддержки» и «более плюралистичном многопартийном парламенте» между строк читается: «У вас нет поддержки и ваш реальный выбор — это либо окончательная маргинализация, либо сотрудничество с доминирующими в стране политическими силами». Именно такая парадигма, как представляется, отвечает реальным приоритетам политического курса грузинского лидера.
И последний вопрос, не менее важный, но пока имеющий отсроченную актуальность для нынешних грузинских властей — проблема 2013 года. Будет ли «третий срок» или Саакашвили пойдет на «парламентаризацию» политического режима? Для любого решения данной проблемы заблаговременно созданы все условия, однако дискутировать о том, каким способом Саакашвили планирует остаться у власти через пять лет, на сегодняшний день, пожалуй, еще слишком рано.
