События в Кондопоге прежде всего неприятно поражают беспомощностью властей, особенно на фоне преступной расторопности крайних националистов из ДПНИ, умело возглавивших толпу. Во время одного из последних небольших пикетов мэр вышел к митингующим и пообещал, что ресторан "Чайка", возле которого произошла массовая драка и убийства, будет "преобразован по их желанию – хоть в клуб, хоть в спортзал". На остальные вопросы, согласно сообщению агентств, то есть по поводу “выселения нелегальных иммигрантов”, мэр ответить не смог.
В принципе ситуация объяснима. Идеологически власти разных уровней оказались в сложной ситуации. Встать на сторону “народных требований” – означает окончательно потерять контроль и просто отдать власть националистам. С другой стороны, обычные шаблонные тезисы “вразумления” вроде терпимости (толерантности) уверенно дискредитированы – в том числе в рамках войны в Чечне и кампаний против “либералов” и правозащитников.
Между тем рациональный ход у властей есть даже в этой ситуации, если только не самоопределяться в рамках заданного националистами содержания межнациональных конфликтов, а задать собственную, причем более честную, интерпретацию событий.
Правда, похоже, из позиции городской власти ничего не сделать. В таких ситуациях необходимо вмешательство более высокого уровня, а главным объектом демонстрации власти и наведения порядка должны быть как раз представители местной администрации – во-первых, за тупость реакции, во-вторых, по поводу фактов коррупции (которые точно найдутся) в сфере мелкого бизнеса, связок с рыночными и прочими “мафиями”. Таким образом ситуацию надо переводить из конфликта большинства населения с этнической общиной в конфликт всего населения с чиновниками, занимающимися своим бизнесом, вместо того чтобы исполнять функцию установления правил справедливого и мирного устройства жизни. А в этой интерпретации можно уже и модерировать обсуждение правил межобщинного мира между лидерами групп населения (причем понятно, что это возможно, чеченская община проявила лояльность и готовность к разговору, выдав подозреваемых в убийстве).
“Народная” интерпретация предпосылок конфликта полна банальной мифологии, но от этого, возможно, не менее адекватна, чем другие. Представители чеченской диаспоры, по этой версии, монополизировали ряд сфер малого бизнеса под прикрытием властей, ведут войну с бизнесом “из русских”, кроме того, по-хамски пристают к женщинам, отчего и разразился конфликт.
Данная интерпретация была отлично рассказана уже в балабановском “Брате”, но, кажется, никто не помнит вопиющей правды этого эпизода. Приехавшему с чеченской войны Даниле объясняют, что “чехи” захватили рынок, убивают “наших” бизнесменов, то есть ведут себя как на войне, а поэтому и с “нашей” стороны война должна быть продолжена. Потом оказалось, что главного героя просто развели – ему по дешевке всучили киллерский контракт в разборке разных группировок. Дизайн ситуации может быть разный, но во всех таких “национальных” интерпретациях, очевидно, есть те, кто разводит – по политическим или бизнес-мотивам. Там и есть точка применения власти и поиска правды.
Причем и мифологии, и эмоции всех сторон понятны до боли. Вообще-то очевидно, что бизнес на рынке – это не “дом в Чикаго, много женщин и машин”. Это рискованная, грязная для многих рядовых членов общины и, мягко говоря, не сильно доходная работа в условиях войны мафий и группировок за территорию. Понятно, что это производит впечатление на людей в депрессивных регионах, где уличный бандит и мелкий бизнесмен кажется хозяином жизни. В городах, где малый бизнес – разный, а торговые точки начали цивилизовываться, уличные мафии так или иначе снизили свое влияние, и острота проблемы не так велика.
Понятно, что для здравого управленца – это проблема не этическая и не культурных кодов (хотя и здесь есть что делать для облегчения социализации и ассимиляции, когда коренное население сильное, преобладающее, а уклад разумный), а социально-экономическая и государственно-управленческая. В российской истории есть множество похожих эпизодов, включая еврейский. Тогда профессиональная занятность евреев (мелкий бизнес и торговля) была до определенного времени практически единственной нишей выживания, но для части местного населения еврей-хозяин лавки казался богачом. Отсюда понятна народная рефлексия 90-х, проявившаяся в поговорке “меняю лицо кавказской национальности на жидовскую морду”. Причем, на вершине пирамиды проблемы мигрантов и нелегальных мигрантов стоит административный и обычный бизнес, часто вовсе не этнический, с чем управленцу и следует разбираться.
Согласно Сергею Градировскому, этнические напряжения вообще-то имеют место не там, где много мигрантов (там процесс социализации и ассимиляции давно налажен), а там, где эта ситуация – новая, где традиционно не было этнических общин. В любом случае, в новых ситуациях – что в торговом бизнесе, что в строительном – легко находятся экономические цепочки, которые эксплуатируют и мигрантов, и настроения местных жителей в частных целях. Так, на московских нелегалах-строителях наживаются и компании, и милиция, и, косвенно, администрация. Самый опасный уровень эксплуатации – это циники-националисты, стремящиеся во власть.
С другой стороны, понятна и реакция местного населения, и тут не сделаешь скидку на “необразованность” или “нетерпимость” русских. Все с русскими нормально, и во многих ситуациях они отлично уживаются со многими общинами. Я сам был в ситуации “нетерпимого русского” в период жизни в общежитии МГУ ДАС в 90-е. Тогда у нас там появилось огромное количество мелких бизнесменов и просто бандитов из республик Северного Кавказа.
Несколько бытовых эпизодов того времени: моего друга пырнули ножом по драке (по счастливой случайности не умер); другой друг шел домой, насвистывал песню и тут же получил по морде – очнулся через час; знакомый выпил, вышел в коридор с призывом “идем бить чеченов” – и заработал по заслугам прямо тут же; лежу в кровати в самой романтической ситуации, заходят ребята и говорят, что я именно тот, кто должен им денег, – еле жив остался; заходит ОМОН и кладет на пол под дулами автоматов всех подряд, причем не столько чеченцев, сколько студентов палестинцев и перуанцев и т.д. Так что понятно и про рынки, и про хамство.
Но у нас тогда рефлексии и здравого смысла хватало, чтобы увидеть, что причина не в самих бандитах и торговцах, а в коррупционном и лояльном отношении к этому безобразию властей общежитий МГУ. Все-таки, наверное, не место в этих общежитиях бандитам, а если они уж нужны экономике Москвы и руководству университета, то надо искать для них более приемлемые, не компактные места жительства.
Вообще ниши уличного бизнеса, в которых сплоченные этнические группы часто успешнее, уменьшаются, и этот процесс может быть ускорен искусственно. Регулируя объем тех или иных нелегальных форм бизнеса (работая с верхушками бизнес-схем), можно регулировать и объем нежелательной миграции до безопасного и приемлемого, одновременно расширяя ниши полезной миграции через каналы профессиональной компетенции, образования и др.
А убийц любой национальности и провокаторов-нациков надо, естественно, наказывать по всей строгости.
См. также:
- Долгин. Что произошло в Кондопоге?
- Масштабные волнения на межэтнической почве
- Градировский. От собирания земель к собиранию народов
- Градировский. Этнический фактор в нациестроительстве
- Долгин. День борьбы с чужаками
- Локшина. Как выращивают экстремистов
- Открытый семинар “Полит.ру”. “Соотечественники” за рубежом: есть ли Отечество?
