Для начала немного буквализма. Кто такой Фигаро, знают все. А кто такая мадам Фигаро? Это Сюзанна, «остроумная, сметливая и веселая» (так рекомендует ее Бомарше) камеристка графини Альмавива. Она впервые появляется в комедии «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (1778), последовавшей за «Севильским цирюльником». В союзе с женихом и хозяйкой она дает хороший щелчок по носу приволокнувшемуся за ней графу, согласившись на свидание с ним и отправив вместо себя графиню, переодетую в ее платье. Ловких и расторопных субреток в предшествующей литературе было немало, однако подлинную – не отмахнешься – актуальность этот образ обрел под пером Бомарше, который писал отнюдь не только забавную комедию, но апологию третьего сословия, во Франции тех лет уже решительно ступившего на авансцену исторических событий. Умные, прагматичные и дальновидные Фигаро и Сюзанна – наемные слуги в аристократическом доме. Но это не навсегда. Действие последней части своей трилогии Бомарше отнес к осени 1790 года. Что было во Франции дальше, можно не напоминать. Аристократы эмигрировали или гибли на гильотине, а Фигаро поднимались наверх. Так что возвратившийся при Реставрации Альмавива обнаружил бы, скорее всего, что его бывший слуга сколотил состояние, приобрел земли, особняк, а может, и титул. Здесь нить повествования могла бы перейти к Бальзаку: если не сам Фигаро, то его дети (см. хотя бы «Отца Горио») уж точно станут частью хорошего общества. Это дельцы: биржевики, банкиры, промышленники – словом, буржуазия.
И комедии Бомарше, и в особенности опера Россини «Севильский цирюльник» (1816), обессмертившая молодого, еще не столь степенного, Фигаро, очень быстро обрели популярность во всей Европе. Неудивительно, что писатель Этьен Араго и поэт Морис Алуа, решившие с 1826 года издавать в Париже новую сатирическую газету, назвали ее «Le Figaro». Выходивший раз в неделю четырехполосный листок, который неоднократно закрывали за дерзкие выходки, уже после франко-прусской войны вырос в серьезную газету правоцентристского толка, которая сейчас входит в тройку самых влиятельных общенациональных газет. На сегодняшний день это издание с самой длинной историей: в 2006 году исполняется 180 лет со дня выхода первого номера и 140 – с того момента, как «Le Figaro» стал ежедневной газетой. К этим юбилеям парижская Школа политических наук, одно из престижнейших учебных и научных заведений Франции, приурочила конференцию, посвященную истории «Le Figaro». Предполагается обсудить широкий круг вопросов: главные редакторы и знаменитые журналисты, «фирменный» стиль, политические события и участие газеты в них. Все это – бесспорный признак того, что, функционируя как реальное периодическое издание, «Le Figaro» в то же время, вместе с Лувром и рукописями Национальной библиотеки, понимается как объект национального культурного достояния (концепция «patrimoine national» в современной Франции – краеугольный камень государственной политики в области культуры).
Отдельная тема конференции – «Le Figaro» и его многочисленные «дети», восемь приложений. Газета всегда уделяла большое внимание литературе. Здесь печатались Готье, Жорж Санд, Золя, Пруст; с 1934 г. в «Le Figaro» работали Жан Жироду, Андре Моруа, Франсуа Мориак, Колетт и др. Логично поэтому, что первым, в 1946 г., появилось именно приложение «Figaro litteraire», до сих пор сопровождающее газету по четвергам. По средам парижане получают «Figaroscope» – путеводитель по зрелищам и развлечениям в столице. Здесь нелишне будет заметить, что газета на протяжении всего существования позиционировала себя как издание, ориентированное на повседневную жизнь аристократической и буржуазной публики. «Le Figaro» до сих пор ведет ежедневную колонку светской хроники – в старинном значении этого термина: здесь рассказывается не о том, что делают звезды шоу-бизнеса, а о рождениях, крестинах, помолвках, свадьбах, погребениях и иных событиях в тех нескольких сотнях французских семейств, которые составляют т.н. «хорошее общество» и которым испокон веку было интересно читать в первую очередь друг о друге.
Рядом с новостной и деловой тетрадями это выглядит как будто архаично и донельзя буржуазно. Но не в этом ли один из секретов долголетия «Le Figaro»? Помню, как завораживала меня размеренность жизни в парижском особняке на авеню Нью-Йорк, наискосок через Сену от Эйфелевой башни. По утрам, проходя через парадный вестибюль и наклоняясь, в надежде найти письмо из дома, над мраморным большим столом для корреспонденции и визитных карточек, я неизменно видела бело-голубую первую полосу «Le Figaro», на который с незапамятных времен были абонированы хозяева. Субботним майским вечером во внутреннем дворе особняка был устроен небольшой прием по случаю помолвки одной из молодых родственниц. Виновники торжества и гости приехали из ближней церкви; поздравления, шампанское; затем разговор, то общий, то рассыпавшийся на частные, в небольших группках. Внешне ничего особенного, но мне, стороннему наблюдателю, до сих пор памятна звенящая определенность социальной атмосферы, незримые, но от того не менее прочные нити родственных, клановых связей. Вся публика радовала глаз лоском и добротностью одежд и манер – то, что по-французски с легкой иронией именуется BCBG (bon chic bon genre) – но ничего экстравагантного, никакого, помилуй Бог, глянца.
А субботнее утро – и то, и все остальные – начиналось не с газеты, а с приложений: «Figaro magazine» и «Madame Figaro». Первое – выходящий с 1979 г. качественный информационный и аналитический еженедельник, во Франции, впрочем, не единственный (среди изданий такого уровня - «Le Point», «Paris Match», «L’Express»). Второе – журнал для дам, возникший в начале 1980-х, когда газета с приложениями перешла к новому владельцу. Рубрики его традиционны и охватывают многие стороны мира женщины, которая занимается в основном домом, мужем и детьми: «Здоровье», «Красота», «Мода», «Кухня», «Интерьеры и сад», «Дети», «Советы психолога», «Знаменитости», «Путешествия», «Предметы роскоши», «Свадьба» (здесь, кстати, неизменно печатаются объявления о помолвках и бракосочетаниях; тариф – 20 евро за строчку), «Астрологический прогноз», «Бутик». Впрочем, этот сбалансированный продукт может быть небезынтересен и для работающей женщины, не в последнюю очередь потому, что сюда пишут журналисты высокого класса. Неповторимость «Madame Figaro» в том, что этот женский журнал существует как органическая часть семейства периодических изданий во главе с «Le Figaro», не претендуя, как и полагается добропорядочной буржуазке, на отстаивание своей самодостаточности. Другое дело, что читательницы левой «Liberation» и тем более высмеивающей всех и вся «Canard enchaîné», феминистки, студентки, сейчас отвергающие вильпеновский закон о трудовом контракте, «Madame Figaro» и в руки не возьмут, но на то их полное право.
Однако помимо этой «Madame Figaro», издательская компания Socpresse, которой принадлежит газета, курирует еще один продукт с тем же названием, выходящий не во всей Европе, а лишь в Греции, Португалии, России, а также в арабских странах. У нас этот ежемесячный журнал заявил о себе в начале 2005 года намерением «не быть калькой с оригинала, брать у французских коллег не более 20% материалов и много писать о России и российских женщинах», как сообщила тогдашний главный редактор Екатерина Семина. Быть калькой с французского оригинала чисто глянцевый журнал со слоганом «Модно быть умной» не смог бы при всем желании -- по причинам, изложенным выше. В подробные исследования о процентном соотношении материалов я не вдавалась, а что касается материалов о дочерях нашего отечества, то гламурные страницы «русской Фигаро» блистали скорее их отсутствием. В начале 2006 года у журнала вместе с главным редактором (этот пост занял Сергей Николаевич) сменился и слоган. «Женщина правит миром», -- гласит теперь обложка. Игры с умом то ли не оправдали себя, то ли приелись. Внутри же все по-прежнему: много рекламных страниц, хороших фотографий дизайнерской одежды, интервью с модельерами; короткие заметки о кинозвездах (мартовский номер 2006 года делался в преддверии вручения премии «Оскар») и статьи подлиннее о «лице с обложки» (в марте – Шэрон Стоун, в апреле – Шарлотта Рэмплинг); советы относительно гардероба, диеты, макияжа и т.д.; имеются недлинные рецензии на книги, выставки и CD. Стандартный глянцевый контент, грамотно поданный и без срывов в безвкусицу -- но закройте название на обложке, и невозможно будет сказать, какой именно журнал перед вами.
Это очень скучно, но неизбежно: в России нет влиятельного общенационального периодического издания, которое сумело бы без ущерба для идентичности пережить революции и войны, неизменно поставляя публике востребованный и разнообразный информационный продукт. Доживи до наших дней, скажем, стартовавшая в 1870 году «Нива», «иллюстрированный журнал литературы, политики и современной жизни», знаменитый своими литературными приложениями (собраниями сочинений русских писателей) – как знать, быть может, сейчас глянец и не отдавал бы до такой степени симулякром. А так – нет ответа на вынесенный в подзаголовок вопрос, не дававший покоя еще Чацкому…
См. также о глянце:
- Татьяна Толстая: "Я у многих вызываю злобу"
- Артемий Троицкий: "Я бы сделал интеллектуальный порнографический журнал"
- Андрей Бартенев: "Не все то глянец, что блестит". Интервью с создателем учебного пособия по глянцу
- Дмитрий Губин: Слова "х..й" и "Путин" у нас категорически запрещены. Интервью с главным редактором журнала "FHM"
- Оксана Пономарева: "Он не поверил, что я мужчина". Интервью с главным редактором журнала "ОМ"
- Юлия Идлис. О грязи, глянце и гламуре
- Ирина Левонтина. Гламурная феня.
- Екатерина Полякова. Марсианские комиксы
- Наталья Иванова. Гламурно-глянцевая революция уже произошла
- Ксения Щербино. Эрнестом быть серьезно
