Мы продолжаем разговор о нашумевшем романе Оксаны Робски "Casual" (М.:Росмэн, 2005), впервые изнутри описывающего жизнь нового социального "буржуазного" слоя в России, собственно - жизнь обитателей Рублевки. В рецензии Майи Кучерской, признавшей за романом литературные достоинства, главная героиня представлена пародией на куклу Барби. Борис Ланин увидел в книге Оксаны Робски все признаки социального романа, а главным достоинством "Casual" признал подробности.
Роману, который начинается с убийства, интерес читателя на какое-то время обеспечен, если, конечно, это не детективный роман. Книга ‘Casual’ написана в жанре action – наверное, скоро одного только русского языка для отклика на русский роман хватать не будет.
“Casual” – роман социальный и нравоописательный. Роман о деньгах и о тех возможностях, которые дают эти «маленькие друзья», как говаривал Остап Бендер. Роман о мифе, который начинается со слов: «В начале были деньги». Роман «С» рассчитан на прочтение прежде всего самими персонажами. Вот как мы выглядим со стороны – цель и смысл романа. "Я и сама выросла в пятиэтажке на задворках Москвы, - пишет Оксана. - Я комплексовала даже перед таксистами, которые привозили меня домой. Я считала, что жить надо в роскошной квартире, хотя никогда ни одной такой не видела".
Книга написана интересно – настолько, что невозможно разрешить героям даже задуматься над их собственными поступками. Думает здесь только один персонаж – рассказчица. Ее комментарии и редкие размышления и составляют главную, «надчитательскую» ценность книги. Сильнейшая сторона романа — в живых героях, подвижных, деятельных, крутых, порой забавных. Хотя многие герои запоминаются в романе лишь одной-двумя черточками, черточек этих достаточно, чтобы персонажей оказалось много, как в жизни.
В чем обаяние романа? В деятельном характере героини, в том, что она реагирует на все раздражители действием. Еще один источник - ее неудачи. Она промахивается, ошибается. Ей порой не везет, ее дурят. Богатая - а все равно лоханулась. Действительность романа - реалии временного социального затишья, хрупкого неустойчивого социального мира, когда зависть еще не достигла разрушительной критической массы.
Так случилось, что я прочитал «С» сразу после «Естественной истории богатых». Ее автор, Ричард Коннифф, корреспондент National Geographic, рассматривает богатых как представителей фауны, в рамках естественно-исторического подхода. Важнейшая исходная посылка Конниффа: «Хотят люди этого или нет, процесс обогащения неизбежно отчуждает их друг от друга» (с.34)
В своих персонажах Робски видит те же мотивы, что и в высших животных: стремление к контролю, доминированию, выбору лучших половых партнеров и укреплению статуса.
Образы получились эмблематичными. Вот преданный шофер, чудом оставшийся в живых после покушения на хозяина, вот забавная подружка, вечно занятая поиском жениха, вот подружка несчастная, которой вечно изменяет муж, вот родная милиция, помахивающая казенными автоматами и укладывающая на пол персонал офиса. Кстати, насчет зарубежного читателя. Как объяснить ему, законопослушному и не очень, почему нагрянула милиция? Зачем они приехали? Почему так легко им удается получить деньги с героини? Переводчику придется писать пояснение на полстраницы.
Будет ли эта книга интересна кому-либо, кроме русского читателя? В перестройку появились романы, прямо-таки непосредственно рассчитанные на западных славистов. Они были антропологически и исторически интересны: повествовали о жизни уходящей из истории нации в последние годы ее существования. Кому не было бы интересно прочитать о последних днях жителей Атлантиды? А о первых? Первые дни и годы "новых русских" прошли на наших глазах. Длинные пальто, подметающие землю, цепи в три пальца, пресловутые малиновые пиджаки - что можно было придумать об этой популяции, кроме серии анекдотов? Роман Оксаны Робски появился как раз тогда, когда у появившейся прослойки наметилась потребность в саморефлексии. Пока что - лишь наметилась. Самих размышлений здесь пока нет, зато есть попытка выстроить родословную. Построить династию, придать ей некую респектабельность, по крайней мере, дать детям приличное образование. Не просто три месяца в Риме, а язык плюс уроки кулинарии от лучшего повара. Не лыжная прогулка, а знаменитый тренер и лучшая на сегодняшний день экипировка. И, конечно, не просто телохранитель, а рота охраны: все прослушивают, все фиксируют, практически незаметны, но готовы на все.
Толстой когда-то говорил об «энергии заблуждения», поистине творческой и творящей энергии, единственно способной превратить чистые листы бумаги в роман. Герои «С» преобразуют мир энергией делания, бесконечного и неостановимого преобразования Москвы, в которой они существуют. Нет мужа – значит, есть цель. Нет ребенка — значит, найду/куплю нужного врача, а пока что буду валяться с высоко задранными ногами после каждого акта. Нет Сержа – значит, сама открою дело, из которое будет приносить новые деньги. Разрушение мифов – самая что ни на есть человеческая деятельность. Вот я сама и докажу всем, что я и есть новый миф, новый Прометей, приносящий деньги в Москву и щедро разбрасывающий их по бутикам, ресторанам маклерам, агентам, рекламщикам, раздающий деньги бесчисленным просящим, молящим, скорбящим… Но вот что получается: страницы, на которых рассказчица зарабатывает деньги — самые скучные. Ибо в них нет технологии, нет той замечательной верности деталей, которая придает роману достоверность.
Здесь есть немножко Хейли, но жизненная стратегия, философия иная. Американский писатель показывал технологию зарабатывания денег; его герои работали день и ночь, ссорились и мирились, чтобы отработать хлеб свой насущный. Наша героиня сосредоточена на том, как престижно потратить, поддержав тем самым идентичность своего круга. А ошибиться в мелочах так легко! Достаточно полететь бизнес-классом вместо первого класса, снять номер не в том отеле, ждать визу, «как все»…
Перед нами социальный роман в духе Бальзака, посредственного, в сущности, писателя.
Люди смертны, а деньги – нет. Они превращаются в невидимую субстанцию, придают могущественность и обаяние любому обладателю, но, исчезая, превращают его в скелет, ибо вместе с одеждой совлекают с него и бренную плоть, оставляя лишь в трепетном ожидании инобытия. Лишь две родственные деньгам категории украшают страницы романа: энергия делания и удача.
Предыстории – нет, деньги уже были до сотворения мира – миф поддерживается. Деньги были сами по себе, Серж был источником и порождением их. И вот оказывается, что не рассказчица, а именно деньги являются главным персонажем романа. Свойства денег, их психологическое измерение и является предметом романного изучения. А что если деньги уйдут из романа — хотя бы на одну главу? И героиня проявляет совершенно несвойственную изобретательность для того, чтобы раздобыть денег. Выручить ее все равно некому.
Социальность романа видна во всем. Богатая героиня от людей менее имущих только страдает. Она еще не ненавидит их, но уже презирает, хотя и жалеет. Она нужна менее имущим только для одного: все они просят денег. Не работают они, что ли? Ведь работающие у нее денег не просят, перестала платить - уходят, и все.
В романе есть замечательная сценка, когда за бреющимся перед треснутым зеркалом нищим стоит целая очередь еще более обнищавших людей: один держит помазок, другой – миску с водой, третий – полотенце и проч. В подобную очередь мысленно выстраиваются и герои этой книги: над каждым богатым есть еще более состоятельный, и задача – сохранить свое лицо, не потеряться в очереди.
Подробности — самая удачная сторона романа. Подробные меню в ресторанах, технология заказа авиабилетов, особенности договоренностей с нанятым килером, обсуждения рекламной кампании, мелочи в организации досуга, «клубничка» крутого калибра (но в мелких деталях)… Из этой пены деталей и выходит роман, опирающийся, как на посох, на идею мести. Героиня знает подробности, которые легко узнаваемы людьми ее круга. На них и рассчитано. Люди иного материального достатка вызывают в лучшем случае жалость героини, нормальное же чувство — презрение. А разве они подобных чувств не заслуживают? В романе они только нуждаются и просят. Они — просто люди, банальные объекты, нет в них животворной силы мифологических персонажей.
Книга начиналась ужасно интересно. Кто убил? Найдут ли убийцу? Сумеет ли вдова отомстить за убийство мужа? Долго ли проживет ее фирма? Удастся ли найти денег, чтобы выкупить дом? И все же — это трэш. Ох и невысокая же литература. Нет в ней ни трагичности, ни даже драматичности. Слишком легко даются ответы на вопросы. А вопросы-то — серьезные, на них весь роман держится.
И в этом скором, на одну заключительную главу, закруглении всех линий, сведении концов с концами (непривычное для героев романа выражение) — есть неорганичность. Ибо героиня — мучилась. Страдала. Как же так: героиня — страдала, а трагедии — нет?! А все потому, что концы с концами сведены слишком быстро, а герои романа вообще такими категориями не мыслят. Зло — наказано. Вову Крысу — грохнули. Прядку Сержа — сохранила. Хорошего бизнесмена Костю повстречала, и все в том же первом классе. Ровня. Не из общего вагона. И в отеле остановился таком же. Подходит, короче.
Вот и получился в итоге обычный социальный роман. Конец 19 века в начале 21. Писатели горьковского круга такие писали. Фактически это – трэш. Роман об оригинальничающей провинции глобализованного мира. Единственное путешествие героини – в Индию. Там еще хуже, запутаннее и оригинальнее.
