Движение "Российские радикалы" обратилось с открытым письмом в префектуру Центрального округа Москвы: “По истечении двух суток с момента разгона митинга за мир и демократию в Чечне, противозаконно запрещенного префектурой Центрального административного округа, и задержания его организаторов, изучив беспрецедентную реакцию российских и зарубежных СМИ на это событие, хотел бы от всей души и самым искренним образом поблагодарить префектуру Центрального округа за запрет нашего митинга. …Таким образом, можно в очередной раз констатировать, что тупое верноподданическое усердие чиновников может быть с успехом использовано для достижения благой цели. Перефразируя отечественного классика политических афоризмов Виктора Степановича Черномырдина, в данном случае можно с полным правом утверждать: "Хотели как хуже - получилось как всегда”.
“Полит.ру” писал о том, что наряду с Днем защитника Отечества 23 февраля отметилось еще одним событием - 60 лет назад 480 тысяч жителей Чечено-Ингушской республики погрузили в вагоны и вывезли в Казахстан.
9 февраля сего года ряд общественных организаций (Движение “За права человека”, Комитет антивоенных действий, Антивоенный клуб, Транснациональная радикальная партия и др.) подали в префектуру Центрального округа уведомление о грядущем митинге.
Особых сенсаций не ожидалось. С самого начала было понятно, что на мероприятие соберется максимум - несколько сот активистов. Для акции было выбрано одно из самых глухих и тихих мест в центре столицы – мемориальный камень на Лубянской площади. Этот сквер отрезан проезжей частью со всех сторон. Изредка там можно заметить несколько влюбленных парочек или старушку с собачкой.
Но 18 февраля было получено письмо, подписанное заместителем префекта ЦАО Москвы господином Зайцевым, в котором говорится, что префектура не может рассмотреть уведомление. Устно представителю Радикальной партии в префектуре было сказано, что их митинг запрещен мэрией Москвы по настоятельному требованию ФСБ.
Акцию все-таки провести 23 февраля, правда без больших транспарантов и мегафона. Ко времени ее начала по Тверской успели пройтись колоны красных радикалов, часть из которых смахивала скорее на палестинских боевиков. Уже на площади перед Большим театром полным ходом шел коммунистический митинг. На его задворках два десятка молодых людей из какой-то “национал-державной партии” вытягивали руки в фашистском приветствии “Хайль!”. Рядом с ними несколько тетенек стояли с плакатами “Жиды – убирайтесь в свой Израиль!”.
Но именно участников антивоенного митинга на Лубянской площади ждали автобусы с омоновцами. Каски с забралами, дубинки наизготовку. Очевидно, московские власти ожидали, что на антивоенную акцию соберутся исключительно боевики с арматурой и кольями.
Возле соловецкого камня собирались поеживающиеся от холода активисты. Количество организаций было вполне сопоставимо с количеством людей: “Мемориал”, “Российские радикалы”, группа “Обратная связь”, анархисты и прочая, и прочая.
Организаторам было объявлено, что митинг запрещен префектурой ЦАО и предложено разойтись. Правда, документов, подтверждающих это, стражи порядка предъявить не смогли. Чего нельзя сказать об организаторах акции, которые гордо демонстрировали копию заявки на митинг и зачитывали положение о проведении массовых мероприятий и Конституции.
Дальнейшие события происходили в духе митингов конца 80-х годов. Хриплый крик милицейского мегафона “Ваш митинг несанкционирован...”. Минута молчания. Бросок ОМОНа на толпу. Кого-то тащат в машину. Щелкают фотокамеры иностранных корреспондентов. От площади отъезжает белый фургончик, увозя лидера движения “Российские радикалы” Николая Храмова и председателя движения “За права человека” Льва Пономарева.
Оставшиеся граждане зябко переминаются с ноги на ногу и раздают интервью немногочисленным СМИ. Проходит несколько минут. Жизнерадостный милицейский начальник подбегает к группе демонстрантов, которая продолжает держать лозунги:
- Привет ребята! Сами в машину пойдете или вам помочь?
“Ребята” вежливо отказываются. ОМОН снова идет в атаку, выхватывая кого-то из толпы...
Уже в отделении задержанным сообщили, что их подозревают в причастности к организации взрыва в московском метро. Столь суровое заявление сделал некий человек в штатском, отказавшийся представиться. В свою очередь, правозащитники выразили намерение подать на милицию и московские власти в суд, грозясь пройти все инстанции вплоть до Страсбургского суда по правам человека.
Однако пока они готовы довольствоваться даже Басманным: “Мы считаем правильным вынести это на суд и показать, что существующее законодательство недостаточно четко регламентирует порядок проведения публичных акций”, - завил исполнительный директор общественного движения "За права человека" Лев Пономарев. – “Формально у нас установлен уведомительный порядок, но чиновники трактуют его как разрешительный”.
24 февраля в Басманном суде должно было начать состояться рассмотрение дел в отношении задержанных. Однако Лев Пономарев ходатайствовал о предоставлении ему дополнительного времени для ознакомления с материалами дела. Дело же второго организатора митинга - секретаря движения "Российские радикалы" Николая Храмова - было передано в Мещанский суд. Активисту Демократического Союза Евгению Фрумкину в канцелярии суда вообще сказали, что он числится как "не явившийся" и ничего не могут сказать о том, когда и где будет рассматриваться его дело и будет ли рассматриваться вообще. Еще один задержанный - бывший советский политзаключенный Михаил Кукобака - ходатайствовал о рассмотрении своего дела с участием защитника, в качестве которого будет выступать известный адвокат Карина Москаленко, находящаяся в данный момент в служебной командировке в Страсбурге…
Член Комиссии по правам человека при президенте России Светлана Ганнушкина акцентировала новизну момента: “…впервые за много лет был запрещен мирный митинг против войны в Чечне, причем запрещен каким-то полууголовным способом”.
