Правительство, Минэкономразвития и Министерство финансов, Российский союз промышленников и предпринимателей в миллион первый раз выступают с очередным проектом очередной налоговой реформы. На этот раз жертвой вечно неудовлетворенных реформаторов выбраны киты отечественной налоговой системы: налог на добавленную стоимость (НДС), единый социальный налог (ЕСН) и налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). А смысл опять остается непонятным.
НДС стал подвергаться реформированию (то есть понижению) сразу же после того, как правительство собралось ввести так называемые НДС-счета – специальные банковские счета, на которых должны учитываться суммы получаемого и платимого налога - отдельно от остальных денежных средств, которые поступают и списываются с расчетных счетов. Поскольку средства, приходящие на НДС-счета, можно тратить только на уплату этого налога, часть оборотных средств предприятия замораживается. Например, если раньше, получив НДС от покупателя, предприятие могло "подержать" его у себя и использовать на другие цели, а не только на уплату НДС поставщикам, то теперь эта возможность будет перекрыта - все, что придет на НДС-счет, сможет тратиться только на его уплату. Недовольные налоговой новацией, предприятия потребовали отступного в виде снижения ставки с 18% до 15%. То есть так: хоть часть средств и будет выведена из оборота, но не столь большая.
Другой кит, из которого хотят вытопить жир, – это единый социальный налог. Максимальная ставка этого налога – 35,6% зарплаты - должна быть снижена хотя бы до 25%. Но это по относительно простому варианту реформирования. Если же пройдет радикальный вариант, то ставка налога будет снижена до 20%, зато появится дополнительный страховой платеж в 4%, который прямиком пойдет на накопительные пенсионные счета граждан. Особенную остроту радикальному варианту придают два обстоятельства. Первое заключается в том, что ЕСН включается в себестоимость продукции и фактически платится предпринимателем за своих работников. Снижая ставку налога и вводя страховой платеж, правительство облегчает налоговое бремя предпринимателей и увеличивает его для наемных работников – страховой платеж будет платиться так же, как и подоходный налог – вычитаться из заработной платы. И если для предпринимателей налоговая нагрузка снизится, то для их персонала она увеличится, потому что в сумме налоговые вычеты из заработной платы будут составлять 17%. И вот здесь появляется второе обстоятельство. Хотя и правительство, и предприниматели хором заявляют, что трудящиеся не пострадают, так как страховой платеж им же и достанется (но только после выхода на пенсию), но инстинктивно все же опасаются взрыва народного недовольства. Поэтому предлагается достаточно сложный компенсационный механизм. Во-первых, ставка подоходного налога фактически будет снижена до 11%. Во-вторых, будет индексирована заработная плата бюджетникам. И в-третьих, для собственников, которые платят своим работникам до 2,5 тыс. руб. в месяц (а таких, надо думать, большинство), вводится фиксированная ставка "социального" платежа - вместо ставки ЕСН в процентах для всех остальных плательщиков. Из описания компенсационного механизма видно, что он не только сложный, но и бессмысленный, так как государство, по предварительной прикидке, возвращает налогоплательщикам чуть ли не все, что взяло с них за счет смещения тяжести налогового бремени. Кроме того, в тяжелое положение попадают региональные бюджеты, так как подоходный налог полностью поступает к ним, и если ставка будет снижена, то федеральное правительство обязано им это компенсировать. А где и когда оно найдет средства на компенсации - не понятно.
После потрошения двух первых налоговых новаций совсем легко будет перейти к третьей – усилению налогообложения сырьевого сектора. Здесь нет особых трудностей – все недовольные усмирены, поэтому дело только в расчетах, чтобы поточнее определить, откуда можно взять больше. То ли с каждой добытой тонны минерального сырья, то ли с каждой экспортированной тонны. И ближайшее будущее покажет, какой вариант ближе к телу.
Мы привели этот краткий обзор текущих налоговых новаций для того, чтобы проиллюстрировать нашу мысль о тщетности в современной ситуации любых изменений налогового законодательства. Не требует доказательств мысль, что налоги повышать нельзя. Но и любое снижение тоже чревато. Например, массой компенсационных мер, которые съедят весь его эффект. В российской экономике сложилось некое неустойчивое равновесие. Налогоплательщики вроде бы платят все налоги, которых вроде бы хватает на содержание бюджетного сектора. И любое нарушение этого равновесия может повлечь или неуплату налогов, или недофинансирование бюджетников. Или и то, и другое вместе.
Поэтому поневоле возникает предложение не трогать уже сложившиеся налоговые ставки, а если и понижать их, то очень осторожно. Если же бюджету вдруг станет не хватать средств, то он очень легко сможет позаимствовать их на денежном рынке за счет увеличения государственного долга, как бы говоря тем самым налогоплательщикам: мы понимаем ваше непростое положение и не хотим увеличивать налоговое бремя, но и вы войдите в наше положение – у государства очень большая социальная инфраструктура, содержать которую за счет текущих налоговых доходов невозможно. Сжать ее тоже невозможно, поэтому для ее полномасштабного финансирования мы прибегаем к государственным займам. И если вы не можете (или не хотите) платить налоги в требуемом объеме, то купите хотя бы облигации госзаймов и профинансируйте бюджетный сектор. Короче, государство не повышает налогов, а бизнес тратит часть своих доходов на приобретение облигаций государственных займов, по которым он будет еще и доход получать. Может быть, не такой большой, как от собственного бизнеса, но это небольшая жертва, которую надо принести для налоговой стабилизации.
Теперь возникает вопрос, а на что государство должно тратить средства, полученные от реализации займов? Это непростой вопрос, так как приоритетов у бюджета много, и выбрать среди них один-два будет затруднительно. Тем не менее, критерий для отбора объектов финансирования есть, и он очень простой и понятный. Если займ надо возвращать и платить по нему проценты, то объекты для финансирования должны приносить доход. Кроме того, займы – вещь непостоянная: в этом году можно разместит одну сумму, в другом – уже гораздо меньшую. То есть финансирование по этой статье доходов бюджета будет заведомо идти неравномерно. Соответственно, и расходы должны быть такие, чтобы их в любой момент можно было сократить или вовсе отменить. Понятно, что текущие расходы бюджета, особенно заработная плата работников бюджетных организаций, под это определение не подпадает. Если уж вы повысили людям зарплату, то продолжайте ее платить все время – вне зависимости от каких-то там временных финансовых трудностей. А если средств на это нет, то и не стоило огород городить, ставки и оклады повышать и зря людей нервировать. Тогда нам остаются только капитальные расходы, которые и доход приносят, и сократить их в случае необходимости можно будет достаточно быстро. Кроме того, как мы надеемся, за счет этих инвестиций будет быстрее расти наш любимый ВВП.
Но пока, к сожалению, финансовая политика нашего государства строится по другим правилам. Вместо того, чтобы наращивать государственные расходы, они сокращаются. Вместо того, что бы расширять госдолг, его держат на одном уровне. И, что самое противное, внутри бюджета создаются разного рода резервы, замораживая так необходимые всем нам средства для финансирования мифического будущего дефицита. Хотя, как мы неоднократно писали, такой резерв уже давным-давно создан, а других резервов нам пока без надобности. Мы не настолько богаты, чтобы выводить из делового оборота сотни миллиардов рублей, аргументируя это только одним соображением: государство не должно вмешиваться в хозяйственную деятельность – этим должны заниматься только частные предприниматели. Да, государство не должно заниматься производством, но и не должно ухудшать финансирование экономики, создавая гигантские резервы с малопонятными задачами.
