Информация и фасцинация
У алфавита в культуре как минимум две функции. Во-первых, это совокупность символов, с помощью которых передается звуковой облик слов языка. Во-вторых, алфавит определяет общий стиль, графический дизайн текстов. Даже не пытаясь прочесть сам текст, мы говорим о восточных иероглифах или арабской вязи, классифицируем письмо как еврейское, как германские руны или индийское деванагари. Оставаясь непонятным, древнеегипетское письмо веками манило своей неразгаданной тайной. Знаки письменности в этом случае воспринимаются не как носители информации, а, по удачному выражению Ю.В. Кнорозова, v как средство передачи фасцинации (от лат. fascinatio v околдовывание, зачаровывание).
Если мы имеем в виду первую v информационную v функцию алфавита, то противопоставлять друг другу кириллицу и латиницу практически бессмысленно. Аварский, монгольский и татарский языки пользуются кириллицей, но грамотный русский (или украинец) либо не сумеет прочесть текст на этих языках, либо прочтет его неверно. С другой стороны, русскому школьнику не требуется никакой дополнительной подготовки, чтобы читать и писать на «транслите» v латинизированном русском языке, широко используемом в Интернете и в мобильной телефонии.
Но вот если иметь в виду фасцинацию, то понятия латиницы и кириллицы не просто ссылки на историческое происхождение значков. Это актуальные и идеологически нагруженные концепты. Фасцинацию вызывает не конкретный кириллический алфавит, а его образ. Из той части букв, который формируют этот образ, не все даже должны употребляться в одно и то же время (давно исключенный из русской кириллицы «ять» все равно в ней незримо присутствует). Фасцинация усиливается тем, что графические образы и названия букв вызывают широкий круг ассоциаций, они трансформируются в слово: в легенды, в анекдоты, в идиоматику («стоять фертом», «писать мыслете» и т.п.).
Обычно фасцинация, которую вызывает вид текста на родном языке, v далеко не тот трепет, который вызывает барабанная дробь, но стоит слегка этот вид изменить v добавить пару букв, немного «подправить» орфографию (например, под дореволюционную), v и эмоциональное восприятие текста совершенно изменится. Веками художники экспериментировали с размерами и начертаниями (гарнитурами) букв, добиваясь максимальной выразительности, но сегодня с этими традиционными приемами успешно конкурирует включение в текст элементов из другой графической системы. Достаточно одного взгляда на московские рекламные щиты, на которых кириллица сплетается с латиницей, чтобы понять: фасцинация, которую несет для нас латиница, v положительна. Во всяком случае, из этого предположения исходят дизайнеры. Тем большим шоком для нас будет то, что во многих странах фасцинация, связанная с кириллицей, носит преимущественно негативный характер. Когда из-за сбоя компьютера на мониторе появляются непонятные значки, американец с досадой восклицает: «Экран пошел кириллицей!». Более того, это же восклицание сегодня можно услышать и от сидящего за компьютером русского студента!
Возникновение
Источником обеих графических систем v латиницы и кириллицы v стал древнегреческий алфавит. Но, пожалуй, только это одно их и объединяет.
История латинского алфавита от древнейших надписей VII в. отслежена очень подробно, и в ней нет, пожалуй, никаких особенных загадок. Мы знаем не только время, когда в этом алфавите появились новые буквы, но даже имена римских чиновников, которые принимали соответствующие решения[1]. Кириллица возникла чуть ли не на полтора тысячелетия позже латиницы в качестве миссионерского алфавита, созданного специально для распространения христианства среди славян. Но в ее истории много темных пятен. (Известно, что первым алфавитом для славян, созданным на основе греческого письма, была не кириллица, а предшествовавшая ей глаголица, которую, судя по всему, и создали непосредственно Кирилл и Мефодий. Но это v особый вопрос, выходящий за рамки статьи).
В первом тысячелетии нашей эры кириллица стала третьей попыткой создать алфавит на основе греческого письма. Во II в. н. э. для перевода Библии был составлен коптский алфавит (памятники V-VI вв.). Немного позднее на той же основе и с тем же целями епископ Вульфила (311v383 гг. н. э.) создал готское письмо (памятники VvVI вв.)[2].
Возникнув как алфавит для одного из южнославянских диалектов, кириллица на протяжении примерно восьмисот лет обслуживала церковно-славянский язык v единый литературный язык южных и восточных славян. Однако потенциал развития у кириллицы был существенно ниже, чем у латиницы. Последняя если и вызывала какую-то фасцинацию, то своей универсальностью. Она не была тесно связана с христианской церковью, потому что большая часть Европы была покрыта латинскими надписями, сделанными язычниками. Не существовало эталона текста, записанного латиницей. Латиница открывала широкие возможности для модификации[3].
Напротив, кириллица, возникшая на периферии христианского мира, оказалась побочным результатом церковного раскола и орудием определенной идеологии. Внешне имитируя греческий текст и символизируя православность, то есть непоколебимую верность постановлениям семи первых вселенских соборов, кириллица стала средством сопротивления богатой и сложной византийской культуры «глобализму» и нивелирующему влиянию Рима, способом сохранения единого поля православной культуры. Одновременная фасцинация греческой культурой и специальная ориентация на передачу славянской речи превратила кириллицу в гармоничную и сложную структуру, которая могла изменяться только в очень узком диапазоне.
Приемлемыми, конечно, были те новации, которые возникали в самой Византии, просуществовавшей почти 500 лет после создания славянской азбуки. Все эти новации связаны с дизайном текста, и воспроизведение их v причем далеко не механическое v полностью соответствовало культурной миссии кириллицы.
По большому счету, все изменения, которые произошли за шесть веков v от появления кириллицы на Руси до введения Петром I гражданской азбуки v ничтожны: немного изменилось начертания отдельных букв, чуть изменились орфографические приемы, но письменность осталась тождественной самой себе. За ней любовно ухаживали, с ней осторожно экспериментировали, но ее не меняли[4].
Петровская реформа, начатая 1708 г., но продолжавшаяся практически до самой смерти ее инициатора, драматическим образом изменила только одну компоненту алфавита v ту, что связана с передачей фасцинации. Буквы, как и людей, переодели в немецкое платье[5]. А информационная компонента осталась практически неизменной: исключение из алфавита нескольких букв, которые и в допетровскую эпоху употреблялись редко, не могло бы само по себе оказать никакого влияния на развитие культуры. Тем более, что в 1710 г. большинство исключенных из алфавита букв было восстановлено.
Сам Петр сначала не придавал особого значения этой реформе, определив для обновленного алфавита очень узкую сферу применения[6], но постепенно реформа, которой он постоянно занимался, приобрела для него особый смысл. Как пишет современный исследователь, реформа алфавита стала знаком петровской эпохи[7]. Сейчас нам даже трудно представить, какое она произвела смятение в умах. И не столько потому, что параллельное существование двух норм вызвало много практических неудобств[8], а потому, что для русского человека той эпохи это был конец «симфонии» светской власти и церкви. Этот эффект возник, конечно, благодаря тому, что гражданская азбука была сознательно стилизована царем под латинский алфавит[9]. В сознании русских из средства сопротивления латинам «гражданская кириллица», превратилась в проводника их влияния[10]. Истинная же кириллица была как бы сдана в музейный запасник вместе с церковно-славянским языком, откуда время от времени извлекалась[11].
Конечно, какой бы шокирующей не выглядела петровская реформа, она возникла не на голом месте. Вторая половина XVII в. v период после церковного раскола и присоединения Украины v стала для России временем массового проникновения в ее искусство и ремесла элементов западной культуры. С XVI в. в обиход постепенно входят арабские и римские цифры[12], мотивы западного барокко становятся вполне привычными в архитектуре и книжной графике. Впрочем, об этом процессе и о роли, которое в нем сыграло православное духовенство западного порубежья России, написано достаточно много[13].
Стилизация кириллицы под распространенные в северной Европе шрифты была выполнена в Амстердаме, типографом белорусско-польского происхождения Иваном Копиевичем (существуют и другие версии), но и он всего лишь развивал традиции так называемого «белорусского» или «литовского письма», возникшего во второй половине XVII в.[14]
На протяжении всего XVIII в гражданский алфавит вносились изменения. Процесс внешнего сближения кириллицы с латиницей продолжался, ряд едва заметных изменений постепенно ограничивал сферу использования кириллицы в пользу латиницы. В течение XVIII в. нормой стало использование латиницы в математических выражениях, в естественнонаучной литературе и медицине, для передачи имен собственных. Обычной становится практика передачи латиницей русских слов, в том числе имен и фамилий, в частной переписке. Латинские буквы стали использоваться для нумерации пунктов списков, в гражданском обиходе арабские и римские цифры полностью вытеснили кириллицу как средство передачи чисел. Последовательно v по западному образцу v стали использоваться пунктуационные знаки.
В 1748 г. небезызвестный ученый, поэт и большой прожектер Василий Кириллович Тредиаковский предложил заменить традиционные названия букв кириллицы. Это был тот редкий случай, когда современники, для которых поэт был предметом насмешек, поддержали его. Однако традиционные названия букв (аз, буки, глаголь, добро и т.д.) и позже использовались при обучении грамоте. Свидетель конкурентной борьбы систем А.С. Пушкин иронично пишет о матери сестер Лариных: «И русский Н [т.е. наш] как N [эн] французский произносить умела в нос». В светской системе образования новшество закрепилось только в середине XIX в.[15]
К концу XVIII в. русская элита двуязычна. Все то, что возвышает человека лично v по-французски, в оболочке латиницы, а за кириллицей v все государственное и официальное. Любование буквой, искусство вязи с XVIII в. исчезает из официальной культуры и перемещается на периферию, в старообрядческие слободы и скиты. То теплое отношение, которое существовало к кириллице в допетровскую эпоху, больше никогда не возродится.
Реформа Петра I, даже учитывая все коррективы, внесенные в гражданскую азбуку на протяжении XVIII в., коснулась в основном только ее графического облика, но не затронула ее информационного содержания. В XIX в., глядя на русский текст, никто уже не испытывал фасцинации от его «европейскости», но все больше образованных людей ощущали, что некоторые элементы гражданской азбуки нужны исключительно для того, чтобы утверждать преемственность по отношению к изначальной кириллице.
В начале XIX в. центр событий, связанных с кириллицей, смещается на Балканы. Главный герой v Вук Караджич, замечательный ученый и основоположник современного сербского литературного языка, предложил свой проект радикальной реформы орфографии и графики (1818 г.). Долгое время на Балканах в обиходе пользовались русской гражданской азбукой. Вук убрал из нее несколько ненужных для сербского языка букв (в частности «ять») и ввел несколько новых, из которых особый интерес представляет j (йот), а также принципиально иным путем v по сравнению с кириллицей v решил проблему мягких согласных: ввел для них отдельные буквы и °. Для сербского языка это было вполне подходящим решением. С введением этих букв отпала необходимость в гласных ю и я, которые использовались (как и в русском) для передачи мягкости предшествующего согласного или для передачи сочетания йота и последующих гласных а и у в начале слова и после гласных. Каждый русский, осваивая искусство записывать латиницей русский текст, по сути дела повторяет изобретение Караджича. Но, конечно, в первую очередь бросалось в глаза то, что в новой сербской орфографии был последовательно проведен тот самый принцип фонетического написания («писать по звонам»), который сформулировал Тредиаковский.
Реформа оказалась исключительно удачной. Однако значение введенных Караджичем преобразований было бы гораздо меньшим, если бы они не были подхвачены в Австро-Венгрии, где тогда жила основная масса католиковvхорватов, язык которых лишь минимально отличался от сербского, но письменность была на основе латиницы. Хорваты не отказались от латиницы, но ввели простое соответствие между буквами обоих алфавитов. Чтобы читать (или писать) поvхорватски, сербу нужно было запомнить только элементарную таблицу соответствий, то же самое было верно и для хорвата. С появлением такой таблицы письменности стали взаимопрозрачными, а латиница v альтернативой для сербов в той же мере, как и реформированная кириллица v альтернативой для хорватов. Хотя состояние взаимопрозрачности возникло только для определенных вариантов кириллицы и латиницы, оно стало ориентиром для развития отношений между двумя видами письма. В 1850 г. в Вене было подписано беспрецедентное соглашение о едином литературном языке сербов и хорватов v двух народов, использующих разные алфавиты и даже разделенных в тот момент границей. Это соглашение сыграло огромную роль в политической истории балканских народов.
С 60-х гг. XIX в. в России заговорили о необходимости орфографической реформы, которая логически дополнила бы петровскую. Вариант ее выработан не без влияния реформы в Сербии, но по сравнению с сербским значительно менее радикален: ликвидация «ятя», «ера», «ижицы», «Ё», отказ от некоторых традиционных церковнославянских написаний и проч. Ввести чисто фонетическое письмо никто всерьез не предлагал. Более решительно проводилась реформа украинской орфографии[16], а позднее v белорусской[17].
Для русского языка провести давно назревавшую орфографическую реформу попыталось Временное правительство в мае v июне 1917 г. Но дело у него не пошло, как, впрочем, сначала ничего не получалось и у большевиков. Решение Наркомпроса от декабря 1917 г. было проигнорировано населением, и понадобился известный декрет Совнаркома от 10 октября 1918 г. Большевистской эту реформу считают по чистому недоразумению.
Настоящая же большевистская реформа, которая должна была поставить точку в истории кириллицы и заменить ее латиницей, так и не произошла. Но в 20vе гг. прошлого века Россия была на волосок от того, чтобы отказаться от кириллицы и начать писать поvрусски латинскими буквами. Решительным сторонником такого перехода был один из самых талантливых и образованных людей среди большевистской верхушки А.В. Луначарский. По словам Луначарского, сторонником латиницы был и В.И. Ленин, который в беседе с ним говорил: «Я не сомневаюсь, что придет время для латинизации русского шрифта, но сейчас наспех действовать будет неосмотрительно». Может быть, некоторая нерешительность большевиков по отношению к русскому языку была связана с тем, что реформа 1918 г. проходила далеко не гладко. Латинизацию решили начать с языков национальных меньшинств, но разговор об этом еще впереди.
В 1929 году Народный Комиссариат просвещения РСФСР образовал комиссию по разработке вопроса о латинизации русского алфавита[18]. Но в 30vе гг. маятник резко пошел в противоположную сторону. О переводе русского языка на латиницу никто больше не вспоминал, наоборот, начался срочный перевод на кириллицу письменностей тех языков СССР, для которых только что были разработаны алфавиты на латинской основе. Последующие 50 лет коммунистический режим прилагал усилия по изоляции страны от тлетворного влияния Запада, и, в частности, пытался сократить сферу использования латиницы в стране. Кириллицей пытались записывать математические формулы (например, в экономике и статистике). Оборонные ведомства требовали от разработчиков языков программирования, чтобы операторы, используемые в языке, записывались русскими словами. (в одном из таких языков было две различные команды условного перехода v ЕСЛИ и КАБЫ).
Но результаты этой борьбы были ничтожны. Ни в сталинские времена, ни раньше не было сделано необходимого шага, без которого нельзя свести употребление латиницы к минимуму: не было создано стандартных правил записи кириллицей текстов, написанных даже на самых распространенных западных языках (для некоторых восточных языков такие правила существуют). Заметим, что до сих пор ситуация асимметрична: англичанин, которому нужно вставить в работу русский текст, может передать его латиницей, употребив один из широко известных методов транслитерации, а русский v не может, так как никаких общепринятых методов передачи кириллицей текста на латинице не существует[19]. Отсутствие стандарта для передачи латиницы приводило к потоку нелепостей, особенно это касалось имен собственных[20]. Нет стандартов и для передачи одного варианта кириллицы средствами другого[21]
С 30vх гг. XX в. начинается сравнительно краткий период территориальной экспансии кириллицы, однако, у него была длительная предыстория.
Для того, чтобы сознательно конструировать на основе собственной графической системы новые алфавиты, важно в повседневной жизни сталкиваться с многообразием алфавитов. Веками на Западе у многочисленных национальных алфавитов (и национальных языков) был постоянный оппонент v алфавит «нормативной» латыни как языка культа, администрации, торговли, школы и проч. На территории, где использовалась кириллица, такого диалога письменностей не было, греческий язык здесь знало очень мало людей. Сама идея «каждому языку v свой алфавит» отсутствовала в православной культуре.
На Западе, особенно после появления протестантизма, миссионерская деятельность начиналась с изобретения письменности для новообращенных. Этот этап был очень важен и сложен, так как предполагал рефлексию: изобретатель должен был критически осознать собственный языковой опыт и понять, чем он отличается от опыта говорящих на другом языке. На Востоке же миссионеры были более прагматичны и довольствовались тем, что пытались передать звучание речи новокрещенных средствами кириллицы[22].
В целом русские не испытывали по отношению к покоренным «ясашным» народам ни особенного чувства превосходства, ни особенного любопытства (и очень удивлялись, когда эти народы проявляли антагонизм по отношению к ним). Тем более интересны исключения, когда такой интерес был неподдельным.
Фигуру св. Стефания, епископа Пермского (ок. 1345 г.v 26.04.1396 г.) можно считать знаковой для новгородской периода российской колонизации. Стефаний с детства был знаком с языком коми v народа, среди которого он вел свою проповедническую деятельность, с 1379 г. Стефаний v непосредственно с греческого (!) v перевел на коми-зырянский язык Евангелие и литургические книги. Для этого он изобрел свою азбуку (1372 г.), отдельные буквы которой напоминают кириллицу, но начертания других оригинальны. Но если проповедь Стефания v явление исключительное, то судьба изобретенной им азбуки типична. Уже в XVII в. она забыта, и деловые записи на языке коми ведутся на кириллице[23].
Ситуация принципиально не изменилась и много позже. Ко второй половине XIX в. необходимость модернизации v введения всеобщей воинской повинности, единой системы путей сообщения и единых стандартов образования v заставляет российское государство и православную церковь задуматься над языковой политикой. По отношению к малым народам, принявшим православие, политика светской и духовной власти Российской империи носила покровительственный характер. К ним, прежде всего, относились «Правила о просвещении инородцев, населяющих Россию», принятые Министерством просвещения в 1870 г. Эти правила требовали обучать детей национальных меньшинств в начальной школе на их родном языке. Но чтобы практически применять эти «Правила», нужно было разрабатывать алфавиты, издавать буквари и вообще литературу для народного чтения. Но, понимая необходимость активных действий, правительство просто не располагало интеллектуальными ресурсами для проведения этой политики в жизнь. Число примеров разработки алфавитов на кириллической основе ничтожно[24]. В результате у малых народов вообще не было собственного образованного сословия, и этим обстоятельством воспользовались большевики (как именно, увидим дальше).
К инородцам, которые исповедовали не христианство, но другие мировые религии v иудаизм, буддизм и ислам, православная церковь и правительство относились, естественно, настороженно. В середине XIX в. православные русские составляли всего лишь половину населения империи, и церковь опасалась, что крещеные народы будут испытывать влияние иноверцев. Больше всего боялись татарско-мусульманского влияния. Но в целом государство не вмешивалось в культурную жизнь этих народов, предоставив их своей судьбе, что иным из них пошло на пользу. В частности, казанским татарам, которые в дореволюционной России были одной из наиболее образованных народностей. По переписи 1897 г. читать на родном языке умело 87% татар, т.е. грамотных среди них было в три с лишним раза больше, чем в среднем по стране (27%).
По-настоящему нетерпимыми духовные и светские власти были по отношению к инославным: католикам v полякам и литовцам, униатам из Украины и Белоруссии, протестантам из Прибалтики и даже из Финляндии, хотя последняя в Российской империи всегда была на особом положении[25]. А заодно и к православным украинцам, которые на первых порах всего лишь пытались найти собственную культурную идентичность[26]. Политика русификации, которую наиболее емко сформулировал П. Пестель в «Русской правде»[27], имела для России катастрофические последствия. В результате центры культурной жизни украинцев, белорусов и поляков смещаются с территории России в австро-венгерскую Галицию, для прибалтийских народов v в Восточную Пруссию, для народов Северного Кавказа v в Турцию, а на Западе к образу России добавляется еще одна отрицательная черта[28]. Романтическое увлечение поисками национальных корней, которыми занимались художественные натуры, трансформируются в политический сепаратизм.
Политика русификации, которая придавала непомерное значение языку и алфавиту, подсказала Центральной Европе, которая всегда опасалась своего восточного соседа, что может быть чувствительным уколом по национальному самолюбию России и одновременно демонстрацией приверженности Западу. Именно там впервые была опробована новая форма политической демонстрации v смена алфавита.
В течение почти полутора столетий Россия покровительствовала православным княжествам Валахии и Молдовы, искренне считая, что оберегает их от Турции. Румыния, возникшая в 1860 г. на их месте, первым делом отказывается от кириллицы[29]. При этом румынский поэт и общественный деятель Ион Элиаде Радулеску, автор первой грамматики румынского языка и идеолог перехода на латиницу, еще сдерживал радикалов, которые поставили своей целью вообще изгнать из румынского литературного языка все заимствований из славянских языков (а их в румынском языке огромное количество). В начале 90-х гг. история с переходом на латиницу повторится в Молдавии, которая в историческом отношении представляет часть тех же княжеств, v но в более драматической форме. Как показывают эти события, алфавит как носитель фасцинации v прекрасная форма агитации за национальные идеи.
Следующий яркий эпизод использования алфавита как идеологического оружия связан с Турцией. Перевод турецкой письменности с арабской на латинскую основу стал своего рода кульминацией реформы, проведенной Мустафой Кемалем (Ататюрком), v программы модернизации страны. Латинизация, которая была декретирована в 1924 г. и реально осуществлена в 1928 г. v наряду с отменой религиозных судов, ликвидацией мусульманских школ, переходом на грегорианский календарь и запретом носить фески v знаменовала собой превращение страны в чисто светское государство. Типологическое сходство с петровскими преобразованиями в России бросается в глаза.
Реформа Ататюрка гораздо сильнее связана с тем, что происходило в нашей стране в 20-е гг. XX в., чем это кажется на первый взгляд. Начавшееся после революции оживление культурной жизни на национальных окраинах России сопровождалось спонтанно возникшим процессом усовершенствования алфавитов письменных языков и созданием алфавитов для языков до того времени бесписьменных. На протяжении этого периода с 1917 по 1924 год[30], были созданы алфавиты, по крайней мере, для десяти языков Средней Азии и Кавказа на основе арабской графики и несколько алфавитов для на основе кириллицы. В частности, в 1918 г. новые алфавиты на основе кириллицы ввели две народности коми (коми-зыряне, для которых первую азбуку в XIV в. составил Стефаний Пермский, и коми-пермяки), но уже 1920 г., на волне увлечения культурным строительством, они приняли сильно измененную кириллицу (так называемую «молодцовскую» азбуку). В 1922 г. якуты ввели алфавит, основанных на знаках международного фонетического алфавита. Калмыки в 1924 г. перешли со старомонгольской азбуки на кириллицу, а курды v с арабской графики на армянскую. И только маленький родственный финнам этнос v ливы v в 1920 г. выбрал латинское письмо (сейчас этот язык исчез).
Основной силой на начальном этапе национально-культурного строительства было местное учительство, большевики же были заинтересованы в формировании национальных элит, лояльных власти и зависимых от центра. Это соответствовало важнейшему принципу их национальной политики, провозглашенному на XII съезде РКП(б) (1923 г.), v «коренизации советской власти». Тогда-то и пригодился турецкий опыт.
Кампания по переводу национальных письменностей на латиницу проводилась с невиданным размахом. И хотя ее инициаторы были заинтересованы исключительно в политической составляющей реформы, к ее проведению удалось привлечь лучших лингвистов страны и провести ее первый этап (составление самих алфавитов, правил орфографии, учебников) не самым худшим образом. «Яналиф» (сокращение слов, которые на татарском значат «новый алфавит») вызывал искренний энтузиазм у молодежи, которая видела в нем символ модернизации (о реакции старшего поколения, конечно, можно только догадываться). В отличие от реформы Ататюрка (как и от петровской реформы), для национальных меньшинств латинизация была не только демонстративным отказом от «ветхих» национальных традиций, но и изменением ненавистной иерархии: «инородцы» на какой-то момент оказывались ближе к мировым стандартам, чем русские.
В период с 1923 г. до 1939 г.[31] на латиницу было переведено 50 языков (к 1939 г. общее количество письменных языков в СССР составляло 72). Естественно, что перевод начался с языков, которые использовали (или только что ввели) письменность на арабской основе (Северный Кавказ и тюрки-мусульмане Поволжья и Средней Азии). Затем наступил черед народов, населявших Сибирь, и финно-угорских народов. Насколько мало интересовала вдохновителей кампании сама латиница, видно хотя бы из того, что в Белоруссии, где lacinka употреблялась столетиями, любые разговоры об ее использовании клеймились как буржуазная пропаганда.
По каким-то трудно объяснимым причинам латинизация не затронула финно-угорские языки Поволжья (удмуртский, марийский, мордовский) и чувашский язык. Может быть, просто не хватило времени. Начиная с 1932v1933 гг кампания явно идет на убыль, а к 1935 г. независимые наблюдатели начинает говорить об идеологической переориентации И. Сталина и о его новых «национал-большевистких» взглядах. С 1936 г. начинается новая кампания по переводу только что латинизированных языков на кириллицу. Кириллические алфавиты для них создавались ударными темпами, и единственная «филологическая» задача, которая решалась в ходе кампании v сделать алфавиты для близкородственных языков максимально непохожими друг на друга. Едва ли нужно напоминать, что реформа проводилась в атмосфере террора и сопровождалась физическим уничтожением национальной интеллигенции, ликвидацией всех следов национально-культурной автономии и насаждением русского языка. Говорить о каком-то положительном эмоциональном отношении к кириллическому алфавиту у народов, которые получили его из рук Сталина, было бы странно.
Сталинская «контрреформа» в основном закончилась к 1940 г., в результате ее в СССР за два десятилетия 21 язык сменил алфавит дважды, а 13 v трижды, 7 языков вообще стали бесписьменными. Все делалось в спешке (перевод на кириллицу осуществлялся за несколько месяцев), надвигалась война, поэтому о нескольких языках вообще забыли и алфавита им не поменяли. Только в 1946 г. дошли руки до курдского и дунганского, в 1953 г. v до нивхского, а до нанайского v только в 1963 г. В 1938 г. абхазский язык получил грузинский алфавит, который абхазы до той поры никогда не использовали, и лишь в 1954 г. для него ввели кириллицу. Символическое значение этого сталинского жеста в полной мере можно оценить только сегодня.
Сталин своей контрреформой еще раз подтвердил, что фасцинация, связанная с алфавитом, превращает его в грозное идеологическое оружие. Цена использования этого оружия v как минимум одно поколение дезориентированных людей, потерявших связь со своей культурой, ? конечно, не смущала диктатора, но он, видимо, не мог себе представить, что это оружие можно использовать и против остатков созданной им империи. В 90-х гг. одна за другой бывшие республики СССР (Азербайджан, Туркмения, Узбекистан), получая самостоятельность, демонстративно отказывались от кириллицы, окончательно формируя образ русской графики как средства угнетения народов. Так же демонстративно при Дудаеве перешла на латиницу Чечня[32].
В сентябре 1999 г. Госсовет Татарстана принял закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики». Вопрос о переходе на латиницу возник в Татарстане уже в начале 1990-х гг. и обсуждался на Втором всемирном конгрессе татар в 1997 г. В 1992-93 гг. в Казани на яналифе выходила даже газета «Дэнья» («Планета»), а газета «Ватаным Татарстан» («Родной Татарстан») периодически публиковала отдельные страницы на латинице. Затем идея латинизации получила самую серьезную поддержку и со стороны руководства Татарстана. Реформаторы считают, что переход должен начаться в 2001 г. и займет 10 лет. Поскольку большое количество татар живет за пределами республики, обучать новой (старой?) письменности предполагается и в соседних республиках (прежде всего v в Башкирии)[33]. «Татарский синдром» v не единичное явление: еще раньше, чем татары, переход на латиницу начали карелы. Выбор карел и татар не основан на доводах разума так же, как у южных и восточных славян после крещения не было рациональных оснований выбирать кириллицу. Их фасцинация затейливым греческим письмом, как и фасцинация Петра I латиницей, не дискурсивны. Но если выбору препятствуют, то, конечно, появляются более или менее убедительные аргументы.
Кириллическая графика якобы мешает изучению обоих сосуществующих на одной территории языков: сходство алфавитов провоцирует носителей одного языка использовать навыки чтения на родном языке при чтении текстов на другом языке. Но само по себе использование одной графической системы для двух языков ни к какой интерференции этих языков не приводит: если в Канаде франкофоны и жалуются на что-то, то не на то, что из-за латиницы у них французский путается с английским.
Верно, что с XVIII в. для создания любого серьезного текста на русском языке нужно как минимум два алфавита v кириллица и латиница, а на национальном языке v три (национальный, русский и латинский). Но перевод национального языка с кириллицы на латиницу не упростит ни клавиатурных работ, ни компьютерной верстки. Чтобы добиться реального эффекта, нужно либо вообще элиминировать русский язык, либо использовать для русского языка альтернативную, латинизированную графику (см. об этом ниже).
Довод о том, что латинизация позволит создать некоторое общее культурное пространство близкородственных языков (тюркских), на первый взгляд, кажется сильным. Тем более, что еще Сталин так опасался пантюркизма. Но на проверку оказывается, что не близость языков и алфавитов, а поток культурных и технологических инноваций v ведущий фактор в возникновении тесных связей между ними. Различие алфавитов не воспрепятствовало мощному влиянию польской культуры на восточных славян, а сходство v нисколько не способствовало связям тех же славян, скажем, с Сербией.
Но если рациональные доводы сторонников латинизации довольно шаткие, то утверждение ее противников, что «наличие единого алфавитного пространства в России является существенным показателем целостности нашего государства»[34], представляет собой чистую демагогию. В СССР, который, по крайней мере номинально, был федерацией, государственные языки пользовались четырьмя алфавитами (кириллицей, латиницей, грузинским и армянским письмом), а в унитарной Российской империи к моменту революции таких письменностей было три (латиница обслуживала два государственных языка Великого Княжества Финляндского, арабская графика использовалась в Бухарском эмирате). Множественность алфавитов никак не повлияла на судьбу обеих империй.
Противники татарского эксперимента игнорируют также символическое значение перехода именно на латиницу v ведь татарская письменность на арабской основе имеет почти столь же длительную историю, как и славянская v на кириллице.
В ответ на упомянутое выше решение Татарстана Государственная дума принимает закон[35], который требует, чтобы государственный язык республики в составе РФ обязательно использовал алфавит на основе кириллицы, и это требование может быть изменено только принятием отдельного федерального закона.
Оценкой этого решения с точки зрения конституции и международного права займутся юристы, а с точки зрения историко-культурной этот закон возвращает нас во вторую половину позапрошлого века, когда правительство Российской империи вело «алфавитные войны» со своими польскими, украинскими, литовскими, белорусскими подданными. С тем только отличием, что сегодня мы знаем, чем такие войны заканчиваются.
Если мы хотим спасти федерацию, то с этими войнами нужно покончить раз и навсегда. Наиболее вероятное развитие событий, которое могло бы привести к этому результату, v придание латинице статуса официально признанного альтернативного алфавита. В России процесс v не перехода, а медленного «переползания» v на латиницу начался с реформы Петра I. Процесс то резко ускорялся, как в 20-е годы прошлого века, то замедлялся, как в годы сталинской контрреформы, но не менял своего направления. Как мы видели, здесь действуют три фактора.
С XVIII в. латиница вызывает у нас фасцинацию. То, что престижно, модно, броско, связано с представлением о достатке и прогрессе, идет в обрамлении латиницы. На Западе в последние десятилетия в сходной функции, хотя и не так часто, используются китайские иероглифы: они загадочны, красивы, они приковывают внимание, с ними связано представление о гармонии и стабильности.
Содержание собственного алфавита требует затрат. Необходимы постоянные интеллектуальные усилия для создания средств, с помощью которых можно было бы точно передавать ту же информацию, которая передается с помощью иных алфавитов. Мы же давно встали на более легкий путь строительства «алфавитной башни»: если для создания сложного текста нам не хватало кириллицы, мы дополняли ее другим алфавитом. И в этом смысле мы уже давно не пишем на кириллице.
Сфера употребления кириллицы постоянно сокращается, а сфера употребления латиницы v расширяется. В эпоху глобализации, когда начинают конкурировать технологии, которые до тех пор не соприкасались (а письмо v та же технология), обреченной технологией иногда оказывает не худшая, а та, которая по каким-то случайным причинам оказалась менее востребованной. С точки зрения информационной функции кириллица ничем не хуже латиницы, но и левостороннее движение ничем не хуже правостороннего. Главная «вина» кириллицы лишь в том, что ей пользуются на порядок меньше людей, чем латиницей.
«Критическая точка» в истории русской письменности уже пройдена v уже сложился альтернативный латинский алфавит для русского языка. В связи с распространением Интернета такой алфавит v «транслит» v получил широкое распространение, а развитие мобильной телефонии дало ему дополнительный мощный импульс. Транслит v это не транскрипция, то есть не способ последовательной передачи звучания русской речи, и не способ транслитерации русских текстов, так как не передает их буква за буквой. Это приемлемый компромисс между транскрипцией и транслитерацией. Сейчас можно либо вести арьергардные бои с этим алфавитом, либо кодифицировать его употребление и выбрать в качестве стандарта лучший из нескольких вариантов[36].
То, что сделать это придется, поняли на Украине, где комиссия Верховной рады регламентировала способ передачи украинских слов в официальных документах на языках, использующих латиницу[37]. Полтора века назад подобный альтернативный алфавит возник для сербского языка (см. выше), еще раньше v для белорусского. Альтернативный алфавит существует для японского («официальная» система кунрэй), китайского (пиньин), корейского и других языков.
С возникновением альтернативного алфавита начинается период мирной конкуренции латиницы и кириллицы. В подобной конкуренции белорусская lacinka уступила кириллице (хотя условия конкуренции едва ли можно считать честными), в случае сербского языка кириллица в последние годы явно сдает позиции, несмотря на то, что Конституция Сербии требует использовать только ее[38].
Двухалфавитная графика кажется очень сложным решением. Однако первоначальный вариант кириллицы получил распространение среди южных и восточных славян, как мы видели, совсем не из-за своей простоты. Наоборот, перенесенная на русскую почву кириллица некоторое время усложнялась (распространение вязи). Не стремятся к упрощению и современные письменности Дальнего Востока[39], причем никакой тенденции к вытеснению их латиницей нет. То, что было общего у древней кириллицы и письменностей Востока, v это фасцинация собой и своим прототипом, идеей древности и гармонии. Но на Востоке латиница оказалась включенной в систему традиционного слогового и иероглифического письма, ей была отведена своя ниша. Если подобного решения не будет найдено для кириллицы, то в исторической перспективе ее едва ли что-то спасет от музеефикации.
1. Например, буква z была исключена из алфавита цензором Аппием Клавдием в 312 г. до н.э. и в I в. до н.э. вновь введена для слов, заимствованных из греческого.
2. Готский язык v один из древних германских языков. Готы мигрировали из Скандинавии в Причерноморье и Крым.
3. Обзор см., например, в Фридрих И. История письма. М.: Наука, 1979; Marcel C. М. «a Grande Invention de l'ecriture et son evolution. 1958. 2 vol.
4. Трепетное отношение к рукописям уступало только любви к иконам. При угрозе пожара первой спасали все-таки икону.
5. «Переодевание» алфавита больше, чем метафора. Изменение алфавита и платья идут рука об руки. Через двести лет после реформ Петра Кемаль Ататюрк, вводя в Турции вместо арабского письма латиницу, одновременно запретит фески и другие предметы традиционной турецкой одежды.
6. «Впредь с вышеписанного числа всякие исторические и рукописные <на полях: мануфактурные> книги и каковы будут присланы переводы печатать амстердамскими новоизданными литеры,.. а опричь тех литер иными литерами таких книг впредь не печатать».
7. Данилова Н. Русская нация и русская литература в эпоху Петра I. Интернет-издание «Русский переплет».
8. Например, при обучении грамоте, да и сейчас различие норм вызывает трудности в религиозном образовании.
9. Через тридцать лет после реформы К. Тредияковский напишет: «Петр Великий не оставил и того, чтоб ему не приложить старания своего и о фигуре наших букв. Видя толь красную печать в европейских книгах, потщился и нашу также сделать подобную- Прекрасная была сия самая первая печать: кругла, мерна, чиста. Словом, совершенно уподоблена такой, какова во французских и голландских типографиях употребляется». (1748).
10. Для европейцев, конечно, этот volte-face остался незамеченным: кириллица как была для них чуждой, так и осталась.
11. Хотя само понимание, что церковно-славянский v это отдельный язык, пришло не сразу, а только к концу XVIII в., когда место церковно-славянского занял новый русский литературный язык.
12. Хотя первой книгой, в которой арабские цифры использовались последовательно, стала знаменитая «Арифметика» Леонтия Магницкого, вышедшая в Москве в 1703 г. Эту книгу, наряду с «Грамматикой» Смотрицкого, М.В. Ломоносов назвал «вратами своей учености».
13. Трубецкой Н.С. К украинской проблеме/ Наследие Чингисхана. М.: Аграф, 2000. С.412 и сл.
14. С конца XVI в. у белорусов, независимо от их конфессиональной принадлежности, в гражданском обиходе использовалась lacinka, которая возникла как средство транслитерации церковно-славянских текстов с использованием приемов польской графики. В церковном обиходе доминировала кириллица. Старая или реформированная (после 1905 г.) латиница используется в Белоруссии и по сей день. См. также прим. 42.
15. Впрочем, закрепилось не очень прочно. Наряду с нормативными бэ, вэ, гэ и т.п. в живой русской речи появились названия мэ, нэ, лэ, рэ, кэ, сэ, шэ, щэ. Мы читаем США как сэ-шэ-а вместо эс-ша-а, но при этом СССР все-таки не сэ-сэ-сэ-рэ.
16. Первые варианты «фонетической» орфографии для украинского языка возникли в 60-е гг. XIX в. (так называемая «кулишовка»). Поздний вариант (близкий современному) был утвержден Австрийским парламентом в 1893 г. До 1905 г. использование этой орфографии было запрещено в России.
17. Фонетический принцип использовался в белорусском латинизированном письме (lacinka) с средины XIX в., в России это письмо было запрещено. Кириллица вернулась в обиход после 1905 г., и первые кириллические тексты представляли собой транслитерацию латинизированных текстов. Орфография литературного языка была впервые кодифицирована в 1918 г. для кириллического и латинизированного варианта одновременно (так наз. «тарашкевица»), а затем модифицирована в 1933 г. (так называемая «наркомовка»). Последний вариант считается официальным.
18. В протоколе заседания этой комиссии от 14 января 1930 года читаем: «Признать, что латинизацию русского алфавита следует понимать как переход русской письменности и печати на единый для всех народов СССР интернациональный алфавит на латинской основе, v первый этап к созданию всемирного интернационального алфавита. Переход в ближайшее время русских на единый интернациональный алфавит на латинской основе v неизбежен».
19. Попыток создать такие правила было более чем достаточно. Первой правила предложила Академия наук (1906), ориентируясь на практику славянских языков, пользующихся латиницей (прежде всего, чешского языка). Эти правила пересматривались потом еще в 1925, 1939, 1957, 1968 гг., но сколько-нибудь широкого применения так и не получили. В 1911 г. свой вариант транслитерации, далекий от академического и ориентированный на английский язык, предложило Географическое общество. При этом уже существовали правила почтово-телеграфного ведомства, ориентированные на французский язык. Есть несколько вариантов ГОСТа, но по настоящему широкое распространение получил вариант латиницы для русского языка, предложенный американцами в 60-е гг. Собственно в США было предложено несколько близких вариантов, но выжил один. Его и используют в настоящее время СМИ, Интернет («транслит»), банки. Широкое распространение электронной почты сделало этот вариант необыкновенно популярным, хотя ему никто не учит, и в его применении нет особой последовательности.
20. В 70-е годы в одном советском журнале велась кампания испепеляющей критики против известного американского лингвиста Н. Холмского (N. Chomsky), а в другом v к потехе тех, кто знал, что речь идет об одной и том же лице, v превозносился общественный деятель и борец против войны во Вьетнаме Н. Чомский. И это не единственный пример таких «накладок».
21. Т.е. если болгарину нужно привести русское слово, содержащее буквы ы или э, отсутствующие на его клавиатуре, то, как он будет выкручиваться, это исключительно его проблема.
22. Как убеждался каждый, кто пытался записывать иноязычную речь привычным алфавитом, трудность в том, как добиться при этом единообразия: чем менее привычно звучание чужой речи, тем больше существует вариантов ее передачи и тем сложнее использовать эти записи в педагогических целях.
23. Сохранились всего два связных текста, записанных азбукой Стефания Пермского, общим объемом меньше 1000 слов.
24. За весь XIX в. один алфавит разработан сибирским священником Иннокентием Вениаминовым, впоследствии митрополитом Московским, v для алеутов (начало XIX в., не позднее 1846 г.), другой v студентом Казанского университета И.Я. Яковлевым (в начале 70-х гг.) для чувашского языка. Весь цикл v создание алфавита, подготовка корпуса текстов, издание учебников, подготовка учителей v не был осуществлен ни для одного языка. Соответственно, и ни один из составленных алфавитов не дожил до наших дней.
25. С 1863 г. при либеральном Александре II вводится запрет на публикацию книг на польском языке, а 80-е гг. запрещается даже начальное образование на нем. Заодно гонениям подвергается и литовский язык, закрывается университет в Вильно, публикации на литовском языке разрешаются только при условии использования кириллицы. В Эстонии и Латвии вводится запрет на преподавание на немецком языке.
26. В 1863 г. циркуляром министра внутренних дел П. А. Валуева Киевскому, Московскому и Петербургскому цензурным комитетам вводится запрет на публикацию на украинском языке любых текстов, кроме имеющих исторический и художественный характер (в 1876 г. этот запрет подтверждается). Но настоящий скандал вызвала фраза министра внутренних дел П.Л. Валуева в официальной бумаге, адресованной министру народного просвещения А. В. Головнину: «малороссийского языка не было, нет и быть не может». Нужна была революция 1905 г., чтобы Императорская академия наук согласилась признать украинский самостоятельным языком.
27. «...При всех мероприятиях Временного Верховного Правления в отношении к различным Народам и племенам Россию населяющим безпрестанно Должно непременную цель иметь в виду чтобы составить из них всех только Один Народ и все различные оттенки в одну общую массу слить...» // П. Пестель «Русская правда».
28. «Своим северным православием, своим пережитым, но не изжитым большевизмом, «русскостью» и кириллицей [выделено нами v М.А.] Россия представляет собой скопление примет, противостоящих формальным показателям ядра Запада» // Цымбурский В. Народы между цивилизациями.
29. В церковном обиходе румынское население пользовалась кириллицей с момента крещения, а в светской жизни v с XVI в.
30. Хотя в глухих уголках России этот процесс продолжался дольше. Например, кириллический алфавит для шорского языка был введен лишь в 1927 г.
31. В 1939 г., т.е. в момент, когда происходил уже массовый переход на кириллицу, на латиницу был переведен крымско-татарский язык.
32. В результате оказалось, что на протяжении одного столетия несколько языков дважды переходило на латинскую графику и почти столько же v на кириллицу.
33. События в Татарстане как две капли воды напоминают события в Крыму, где крымские татары стали использовать довоенную латиницу.
34. Стенограмма вечернего пленарного заседания Госдумы от 5 июня 2002 года.
35. Федеральный закон «О внесении дополнения в статью 3 Закона Российской Федерации «О языках народов Российской Федерации» от 27.11.02.
36. Идеальный вариант альтернативной азбуки должен был бы позволять по записи текста средствами одной графики однозначно восстанавливать его запись средствами другой. Парадокс состоит в том, что добиться такой однозначности мешает использование в русской орфографии специальных правил для передачи слов, заимствованных из западных языков. Если мы запишем транслитом такие слова как йод, бульон, адъюнкт, брошюра и т.п., а потом вернемся к кириллице, то получим ёд, булён, адьюнкт, брошура. Конечно, не хотелось бы пользоваться словарем иностранных слов при переходе от одного алфавита к другому.
37. Транслитерация принята решением Украинской комиссии по юридической терминологии 19 апреля 1996 г.
38. Иванова И. Кириллица сдает свои позиции // Эхо планеты. 2002. » 4.
39. Их иногда объединяют, используя аббревиатуру CJKV (Chinese v Japanese v Korean v Vietnamese).
