Сегодня ночью я смотрю в окно
и думаю о том, куда зашли мы?
И от чего мы больше далеки:
от православья или эллинизма?
Одна из самых ярких интерпретаций комедии Аристофана в ХХ веке – «Птицы» режиссера Каролоса Куна была поставлена в Афинах в 1959 году. На следующий день после премьеры все представления были запрещены. Депутат Константинос Цацос от лица премьер-министра Греции Константиноса Караманлиса объяснил, что некоторые сцены «оскорбили религиозные чувства народа».
Цацос, который сам присутствовал на премьере, имел в виду одну конкретную сцену, в которой главный герой зовет жреца, чтобы принести жертву богам – так у Аристофана. А Кун одел этого жреца в рясу православного греческого священника да еще добавил к тексту аристофановской языческой молитвы мелодии византийских церковных распевов, хорошо знакомые зрителям по церковным службам. Эта сцена взорвала публику и консервативные греки, возмущенные богохульством, закричали «Позор!».
Но что значила скандальная сцена для самого Аристофана, греческого драматурга V в. до н.э., и для афинской публики того времени? Ничего неизвестно о том, чтобы зрители оскорбились из-за пародии на представителя религиозного культа и на главный ритуал древнегреческой религии – жертвоприношение животного богам. Наоборот, «Птицы» получили в 414 году до н.э. второй приз в драматическом конкурсе.
Надо сказать, что в «Птицах» пародия на древнегреческую “литургию” дана не просто намеками – пародируются литургические ритуальные формулы и действия; хор поет специальный гимн и устраивает религиозное шествие с ритуальной водой для очищения и другими предметами, жрец молится новым богам-птицам, перечисляя их:
Гестии птичьей и коршуну,
Наши очаги охраняющим,
И всем птицам обоего пола, на Олимпе пребывающим,
Помолимся!
И лебедю пифийскому и делосскому,
И Лето святой, перепеломатери,
И деве Артемиде-Щеголихе…
И зяблику фригийскому Сабазию,
И страусихе великой,
Родительнице бессмертных и смертных…
Ниспошлите граду Тучекукуевску
Здравие, спасение, благоденствие…
Эта молитва по форме является стандартным обращением к богам во время жертвоприношений. Жертвоприношения были частью афинской государственной религии и большинство зрителей, находившихся в театре, принимало в них постоянное участие.
Вообще для жанра древней комедии в порядке вещей изображать богов в качестве действующих лиц на сцене, высмеивать их, изображать жадными, прожорливыми или сексуально несдержанными. Главные олимпийские боги греков: Зевс, Гермес, Посейдон, Афродита, Афина, а также герои, которым был установлен религиозный культ, например, Геракл, становились персонажами комических пьес.
Однако будет ошибкой думать, что выставляя богов в неприглядном виде, Аристофан высмеивает и критикует религию. Скорее наоборот, публика воспринимала хорошую пьесу как прекрасный дар богам. Подразумевалось, что особенно удачные трагедии и комедии были приятны Дионису, главному богу театра и драматических представлений. Ему посвящались все представления в афинском театре, до начала представления ему приносились жертвы, а жрец Диониса смотрел комедию в первом ряду на почетном месте. Аристофан, поставивший «Лягушек» в 405 году. до н.э., получил первый приз на Ленеях, празднике в честь Диониса. В этой комедии бог Дионис играет главную роль, при этом он изображен страшным трусом, изнеженным и порочным. Однако никому в голову не пришло обвинить комедиографа в кощунстве по отношению к богу-патрону театра.
Древнегреческая комедия высмеивает не только отдельные обряды. В двух комедиях «Птицы» и «Плутос» герои Аристофана вообще отменяют всю традиционную систему почитания богов, прекращают их культ и вводят новых богов для нового счастливого общества. В «Птицах» строится новый город Тучекукуевск, расположенный между небом и землей, блокирует дым жертв, не позволяя ему подняться к богам на небо. В «Плутосе» бог Богатства поселяется в Афинах, у людей всего вдоволь и жертвоприношения прекращаются за ненадобностью просить о чем-то богов. В обеих комедиях боги оставлены без пропитания – без жертвоприношений от людей, а главный герой комедии выступает как религиозный реформатор.
Парадоксально, что греки смеялись над собственными обрядами, богами и религией, но это не мешало им продолжать почитать этих же богов и участвовать в религиозных действах. Как это можно объяснить? Еще Аристотель определил значение древнегреческой драмы с помощью медицинского термина «катарсис» – очищение организма. Комедия могла выполнять такую терапевтическую функцию в афинском обществе – с помощью высмеивания религии накопившиеся вопросы и проблемы, сомнения и страхи, связанные с религиозной стороной жизни индивида и общества, проговаривались вслух в театре – то есть в специально отведенном для этого пространстве карнавала и игры.
Например, древние люди боялись, что их жертва будет неугодна и отвергнута богами. В комедии боги и люди обмениваются “социальными” ролями: уже не боги решают, какие жертвы от каких людей им принимать, а какие нет. Наоборот, боги сами нуждаются в заботе и помощи, а люди решают, какие боги достойны их жертв, а каких надо лишить пропитания “от алтаря”.
С другой стороны, мы не знаем точно, насколько четкой была граница между религиозными действами и театральными представлениями для древних греков. Ведь ритуал и театр как явления человеческой культуры очень близки друг другу: и там, и там есть свои действующие лица и зрители, распределение ролей, движения, жесты, костюмы, музыкальное и хоровое сопровождение. В древности театр, скорее всего, возник первоначально в рамках религиозного культа: театры находились при святилищах и храмах и часто могли использоваться для мистерий и священных драм. Трагедии и комедии ставились в Афинах только два раза в году во время дионисийских праздников. Поэтому вполне вероятно, что само высмеивание богов и религии в театре воспринималось как часть установленного ритуала в честь бога Диониса.
Позднее в христианскую эпоху святые отцы и учителя церкви хорошо видели эту тесную связь между греческим театром и языческой религией. Тертуллиан писал, что «сами демоны, предвидя, что удовольствие от зрелищ приведет к идолопоклонству, внушили людям мысль изобрести театральные представления». Иоанн Златоуст считал христианство несовместимым с посещением театральных представлений по причине того, что само пространство театра является обиталищем языческих богов, то есть бесов, их законной территорией. Не последнюю роль в таком осуждении сыграла неоднозначность взаимоотношений греческого театра и религии: языческие боги с одной стороны покровительствовали театру, а с другой их самих осмеивали актеры и зрители.
К IV веку н.э. на сцене языческого театра стали пародироваться христианские таинства и обряды. Однако христиане считали, что их Бог побеждает языческую религию даже в таком нечистом месте как театр. Об этом говорят жития мучеников, которые обратились в христианство ... во время пародийного исполнения на сцене обряда крещения. Такие актеры-мученики составляют целую группу житий: самые известные из них – Порфирий (275 г.), Геласий или Геласин (297 г.), Ардалион (298 г.) и Генесий (ок. 303 г.). Согласно житиям христианский риутал изображался подробно и с достоверными деталями. Например, в рассказе о Порфирии говорится, что актеры играли епископа, диаконов, священников и псалмопевцев, а Генесий разузнавал подробности христианских обрядов, чтобы получше исполнить роль. Когда Порфирий – в шутку – крестился, на него сошла благодать Святого Духа, причем всем стали видны ангелы, окружавшие актера. Некоторые зрители тогда решили, что это какие-то спецэффекты, кто-то посчитал, что Порфирий очень хорошо играл свою роль и языческие боги таким образом явились подтвердить это, а другие поверили в силу христианского таинства и тоже решили креститься.
Несмотря на негативное отношение к светскому языческому театру, христианская церковь не чуждалась зрелищности. В византийскую эпоху православная литургия приобрела многие элементы придворных церемоний, в ней появились пышные одеяния, и церковное пение; элементы мистериальной драмы, например, вынос Плащаницы или омовение ног на Тайной вечери во время Страстной недели; развитая гимнографическая поэзия, в которой есть партии хора и персонажей, например, диалог архангела Гавриила и Богородицы в праздник Благовещения, – все те составляющие, которые по сути сближают театральное представление и церковный обряд. Однако в сознании верующих религиозное искусство и светский драматический театр остались разделены и даже противопоставлены.
