Несколько лет назад во время раскопок в Иерусалиме была обнаружена свалка костей, которая по сопутствующей керамике и по данным радиоуглеродного метода была датирована рубежом н.э., а точнее между воцарением Ирода Великого в 37 г. до н.э. и разрушением Иерусалима летом 70 г.н.э. Количество костей было столь велико, что исследователи пришли к выводу, что кости принадлежат животным, которые были заколоты при Иерусалимском храме во время положенных по Торе жертвоприношений. В пользу этого говорит и то, что подавляющее большинство костей принадлежало молодым особям.
Анализу этих костных останков посвящена статья Ги Бар-Оза, профессора зооархеологии Хайфского универстита и Гидеона Хартмана доктора антропологии универститета Коннектикута. Она будет опубликована в декабрьском номере «Journal of Archaeological Science», но на сайте журнала уже сейчас можно ознакомится с электронной версией статьи.
Жертвы, совершавшиеся во Втором Храме привлекали внимание ещё в античное время. Согласно Иосифу Флавию жертвоприношения не прекращались даже тогда, когда бои шли в помещениях самого Храма. Первосвященники, писал он «под самым жестоким градом камней и стрел не упускали ни одного малейшего обряда их богослужения, точно глубокий мир царил вокруг них, – совершались со всей пунктуальностью ежедневные жертвоприношения, омовения и вообще весь порядок богослужения. Даже после взятия храма, когда кровь их лилась ежедневно вокруг алтаря, они не переставали совершать обычное богослужение. На третий месяц осады, после того как римляне с большим трудом разрушили одну из башен, они проникли в храмовый двор (...) многие священники при виде неприятелей, устремившихся на них с обнаженными мечами, неустрашимо оставались на своих постах, продолжая свое служение; они совершали жертвоприношения с возлиянием и курением, думая только о своих богослужебных обязанностях и нисколько не заботясь о своем личном спасении» (Иудейская война, 1:7:4-5). Такая стойкость вызывала удивление и уважение у римлян. Она коренилась в свойственной для иудаизма циклической модели истории, которая предполагала, что божье спасение может прийти только в самый трагический момент.
Другие сохранившиеся описания повествуют о первосвященниках, работавших по колени в крови животных и о том, что каждый день в Храме забивали 1 200 000 голов скота, принадлежавших к числу семи ритуально чистых животных. Однако учёные до сих пор спорят, было ли это гиперболизацией или реальным фактом. Находка костей жертвенных животных сможет определить, насколько справедливы эти описания современников Второго Храма.
Нынешнее же исследование Бар-Оза и Хартмана посвящено определению областей, из которых скот прибыл на убой в Иерусалимский храм. Известно, что основу любого организма составляют белки, состоящие из атомов углерода и азота. В зависимости от того, какие растения употребляют в пищу животные в том или иной районе земли, в их организме преобладают те или иные изотопы азота и углерода, а, значит, по остаткам углерода и азота в костях можно определить из каких регионов прибыл скот в Иерусалим. Ранее ProScience рассказывал о применении изотопного метода для выяснения рациона древних римлян, неолитических земледельцев Европы, шимпанзе Западной Африки и аборигенов острова Пасхи.
По данным, опубликованным в статье Бар-Оза и Хартмана, как минимум 37% скота, чьи кости были обнаружены на иерусалимской свалке рубежа эр, были выращены в окружающих Израиль степях и полупустынях, таких как Негев, Сирийская и Иорданская степи и Аравийская пустыня. Значение этого открытия состоит прежде всего в том, что оно выявило наличие обширного и четко структурированного рынка с прочными многолетними торговыми связями и узкой специализацией в разведении скота и торговли им.
Хотя иерусалимские торговцы могли закупать скот сами, но, по мнению Г. Хартмана, значительная часть скота пригоняли сами паломники, следовавшие из отдалённых селений на Песах или для совершения других необходимых по обычаю ритуалов. Кроме того, выявленное разнообразие регионов, в которых был выращен скот, коррелирует с распространением иудейской диаспоры в соседние страны Ближнего Востока и подтверждает мнение учёных о том, что иудеи, обитавшие в этих странах, отправляясь в паломничество в Иерусалим, покупали скот для жертвоприношений в диаспоре или по пути в Иерусалим. Более того, так поступали не только отдельные паломники, но и религиозные общины отдалённых селений.
А как же торгующие в храме, которых, согласно евангелиям (Лука: 19, 45-46) изгонял из Храма Иисус? Похоже, что наши традиционные представления, базирующиеся на сформировавшихся в эпоху Возрождения визуальных образах не совсем верны: скорее всего рынок предназначенных на убой животных не был столь масштабен, а включал только голубей, которых могли выращивать в самом Иерусалиме, тогда как крупных животных паломники покупали в своих селениях, где цены были значительно ниже. Это может объяснить ту лёгкость, с которой у Иисуса вышло изгнание торговцев, ведь выгнать тельцов, коз и овец намного сложнее, чем сломать лавки с птичьими клетками.
Ещё один аспект, который возникает перед исследователями после открытия Бар-Оза и Хартмана, состоит в определении арамейского влияния на религиозно-политическую ситуацию в Израиле на рубеже эр. Строгий быт ессейских общин в определённой мере соответствовал быту арамеев-кочевников. С другой стороны, записанная на арамейском языке книга «Зогар» отражает неканонические верования, имеющие арамейское происхождение.
В I тыс. до н.э. арамеи кочевали в степях на территории нынешней Сирии и Иордании. Они обеспечивали транзит грузов из Средиземноморья в Месопотамию, а их присутствие в городах по обе стороны степей сделало арамейский языком межнационального общения на Ближнем Востоке, а после завоеваний Александра Македонского, он распространился вплоть до долины Инда и на всём ареале своего распространения соперничал в популярности с греческим койне. По мере опустынивания степей положение арамеев изменилось, они стали совершать набеги на города Средиземноморья и Междуречья. Опираясь на кочевников-арамеев, братья Маккавеи восстановили служение во Втором Храме и смогли распространить свое влияние вплоть до побережья Средиземного моря.
Упомянутое во 2-й Маккавейской книге (5:2-4) видение «над всем городом почти в продолжение сорока дней являлись в воздухе носившиеся всадники в золотых одеждах и наподобие воинов вооруженные копьями, и стройные отряды конницы, и нападения и отступления с обеих сторон, обращение щитов, множество копьев и взмахи мечей, бросание стрел и блеск золотых доспехов и всякого рода вооружения. Почему все молились, чтобы это явление было ко благу» могло быть атмосферным миражом, который отражал приближение арамейской конницы и её сражения с войсками Селевкидов.
Вставки на арамейском языке в Танахе (Эзра 4:8 – 6:18 и 7:12-26; Даниил 2:04 – 7:28; Иеремия 10:11) свидетельствуют о том, что арамеи активно принимали иудаизм. Регулярные покупки скота для жертвоприношений в Храме, открытые Бар-Озом и Хартманом указывают на то, что ассимилировавшиеся в иудейской среде арамеи продолжали поддерживать связи с дальними родственниками, остававшимися на степных окраинах Иудеи, подобно тому как библейские праотцы поддерживали связи с Уром Халдейским.
Кроме того, исследование Бар-Оза и Хартмана может объяснить и причину поражения в Иудейских войнах 66-71 и 131-135 гг. н.э.: многочисленность жертвоприношений в Храме подрывала экономику всего Израиля и его степных регионов, ведь скот, который мог служить для населения окраин вводился в Иерусалим и там забивался. Хотя зилоты во время Иудейской войны и бежали в степь, но, в отличие от времени революции Маккавеев, теперь уже численность арамеев-кочевников была невысока и они не смогли противостоять регулярной римской армии.
