Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу историка Лоуренса Бергрина «Пират ее величества: Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю» (перевод Виктории Степановой).
Первое в своем роде полномасштабное исследование партнерства одного из самых великих пиратов и королевы Елизаветы — уникального сотрудничества мореплавателя и монарха, которое привело к образованию Британской империи. В своей работе прославленный историк-биограф, автор научно-популярных книг о Магеллане и Колумбе Лоуренс Бергрин опирается на множество источников, в основном современных описываемым событиям. Рассказ о ключевых путешествиях Фрэнсиса Дрейка в контексте решающего поворота в британской истории становится глубже и объемнее в сопровождении цветных и черно-белых иллюстраций и карт.
«Многие были уверены, что Испания во главе с методичным Филиппом II вскоре вторгнется в Англию и вернет страну в объятия Ватикана. Многие жители Англии приветствовали бы такое развитие событий, но стратегия Елизаветы и дерзость Дрейка воспрепятствовали этому весьма вероятному исходу и направили Англию, остальную Европу и в конечном итоге большую часть мира по другому пути. Именно тогда Англия, почти незаметная в тени Испании и Португалии, стряхнула с себя власть католичества, а Дрейк стал катализатором великого превращения Англии из островного государства в Британскую империю. Всё, чего Дрейк добился плаваниями и особенно пиратскими набегами, он делал во имя Елизаветы…» — пишет Лоуренс Бергрин.
Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.
«Какафуэго»
1 марта 1579 г. Дрейк увидел испанский корабль с сокровищами и приступил к самой знаменитой пиратской операции в своей карьере. Нельзя сказать, что в этом случае ему был гарантирован успех, — к тому времени, когда они начали погоню, их цель уже ушла довольно далеко. Но Дрейк не собирался упускать добычу из рук.
И удача снова оказалась к нему благосклонна. В самом начале погони за «Какафуэго» он наткнулся на барк, «нагруженный веревками и прочими снастями». Он взял судно на абордаж и приказал провести обыск. Усилия окупились сполна: на борту он нашел 36 кг золота и массивное золотое распятие, украшенное «славными большими изумрудами», и хороший запас канатов, которые пригодились для оснастки его корабля (позднее он подарил «славные изумруды» королеве Елизавете I).
Впрочем, эта приятная заминка отвлекла его ненадолго. Чутье подсказывало ему, что на борту «Какафуэго», где бы он ни находился, его ждет огромная удача. Дрейк пообещал отдать свою золотую цепь тому, кто первым заметит испанский корабль. Кстати сказать, на самом деле корабль носил имя «Нуэстра Сеньора де ла Концепсьон», что, разумеется, звучало намного более достойно, чем та хулиганская кличка, под которой все его знали (Cacafuego в переводе означает «Испражняющийся огнем»).
Около трех часов дня юный Джон Дрейк, племянник генерала, взобравшись на вершину мачты, заметил испанский корабль. Как и было обещано, мальчик получил свой приз. Некоторые принялись ворчать, что капитан поощряет любимчиков, но в тот момент это был далеко не самый важный вопрос. По слухам, «Какафуэго» вез баснословное количество золота, серебра и драгоценностей. В погоне за этим неуловимым судном Дрейк периодически грабил другие испанские суда поменьше, но эти крошки добычи только подогревали его аппетит, заставляя все настойчивее стремиться к сокровищам, которые он надеялся найти на борту «Какафуэго». И вот он был перед ним, низко осевший в воду, — призрак, который наконец удалось догнать.
Чтобы не выдать своего присутствия раньше времени, Дрейк придержал «Золотую лань» и приказал изящному пинасу держаться позади нее. Он опустил английский королевский штандарт, обычно развевавшийся на грот-мачте, и приказал вывесить за борт полные бочки вина, чтобы снизить скорость. Благодаря этой простой уловке «Золотая лань» стала выглядеть как безобидное торговое судно, одно из многих, спешащих по своим делам в открытом море.
Люди на борту «Какафуэго» не замечали гораздо более крупную «Золотую лань», пока она не подошла совсем близко. По любопытному стечению обстоятельств капитан, которого звали Сан-Хуан де Антон, был баском, но жил в Саутгемптоне в Англии. Сначала он услышал, как с «Золотой лани» к нему обращаются на испанском: Дрейк заставил одного из своих испанских пленников приветствовать «Какафуэго» самым учтивым образом. «Золотая лань» выглядела настолько прилично, что капитан Антон позволил ей подойти и встать борт о борт со своим кораблем. Но затем дело приняло неожиданный оборот. «Мы англичане! Сворачивай паруса! — крикнул один из людей Дрейка. — Откажешься, берегись — тебя отправят на дно!»
«Какие еще англичане? — крикнул в ответ капитан Сан-Хуан де Антон. — Поднимайтесь на борт и попробуйте сами свернуть паруса!» Дрейк приказал боцману дать свисток, и по его сигналу канонир дал оглушительный залп. Сломанная выстрелом бизань-мачта «Какафуэго» рухнула на палубу. Как будто этого бедствия было недостаточно, чтобы запугать испанцев и заставить их подчиниться, Дрейк приказал своему пинасу обогнуть дерзкий корабль с другой стороны, после чего английские лучники, вооруженные арбалетами — самым смертоносным оружием того времени, — выскочили на палубу и завладели кораблем. «Около шести часов мы подошли к ней, взяли ее на абордаж, выстрелили в нее из трех артиллерийских орудий и сразили ее бизань; поднявшись на корабль, мы нашли несметные богатства, множество драгоценных камней, 13 сундуков с серебряными реалами», — писал Флетчер (звание капеллана совершенно не мешало ему азартно излагать ход событий и с удовольствием перечислять награбленную добычу).
Застигнутого врасплох и ошарашенного капитана Антона доставили в каюту шкипера на борту «Золотой лани». Небрежно сбросив кирасу, Дрейк жестом пригласил Антона сесть и дал понять, что гостю нечего бояться. «Наберитесь терпения», — сказал Дрейк сбитому с толку баску. Люди Дрейка быстро захватили «Какафуэго» и на ночь вывели оба корабля далеко в море, где их не могли настигнуть другие испанские суда.
«Какафуэго» оказался настоящей сокровищницей. Дрейк приказал вынести с корабля всё подчистую. Один из испанских офицеров лихорадочно торговался с Дрейком, пытаясь убедить его оставить на «Какафуэго» ценный шелк, льняное полотно и тафту. В обмен на эти дорогие ткани он подарил Дрейку золотого сокола с изумрудом на груди. Но это было еще не всё. «Среди прочего серебра, которое наш генерал нашел на этом корабле, обнаружились две очень красивые позолоченные серебряные чаши, принадлежавшие лоцману, — писал Претти. — Увидев их, наш генерал сказал: "Сеньор лоцман, у вас здесь два серебряных кубка, но мне нужен один из них"; поскольку лоцман никак не мог этому воспротивиться, ему пришлось уступить и отдать вторую чашу стюарду с корабля нашего генерала».
Отпуская испанскую команду на свободу, Дрейк дал им всем одежду, простые ножи, порох и письмо, гарантирующее беспрепятственный проход на случай, если они встретят другие английские корабли. Капитану Антону он преподнес серебряную чашу с надписью «Francisqus Draques» — на память о самом успешном пиратском набеге, когда-либо совершенном от имени Англии. И он позволил одному из пленников оставить на мачте испанский королевский флаг. «Оставьте герб короля Филиппа там, где он есть, — сказал он, подмигнув. — Ведь это лучший король в мире». Этот король, сам того не зная, обогащал Дрейка, спасал Англию от банкротства и укреплял трон Елизаветы I. Дрейк совершал набеги с такой галантностью, что быть ограбленным этим обаятельным пиратом можно было посчитать за честь.
Англичане во время набега вели себя организованно и сдержанно. «В обмен на все это добро мы дали хозяину немного одежды и тому подобного и через шесть дней простились и расстались с ним». Униженный и несколько убавивший в весе, «Какафуэго» поспешил в Панаму, а Дрейк и его люди «вышли в море, чтобы на досуге обдумать, какой курс далее будет для нас самым подходящим». По пути они считали и пересчитывали новообретенные богатства.
Удача по-прежнему сопутствовала Дрейку. 16 марта 1579 г. он достиг крошечного необитаемого острова Како у южного побережья Коста-Рики. Лоцман-португалец Нуньо да Силва писал, что «они нашли там небольшую бухту, где и бросили якорь на глубине пяти саженей почти у самой земли, и пробыли там до двадцатого дня». Дрейк приказал вытащить «Золотую лань» и пинас на берег и проконопатить. Но тут зоркие люди на борту пинаса увидели приближавшийся с севера барк. Они «последовали за ним на своем пинасе и, взяв его, привели к английскому кораблю этот фрегат, нагруженный сарсапарелем и Botijas, то есть горшками с маслом, и медом, и прочим». Тропический корень сарсапарель обладал, по мнению европейцев, целебными свойствами: его использовали для лечения сифилиса и подобных болезней. В этом смысле он представлял особую ценность для склонных к распутству моряков. Захваченный фрегат направлялся в Панаму, а в его команде было всего 13 человек — малая доля от того количества людей, которое сопровождало Дрейка.
Пинас Дрейка смело приблизился к испанцам, его люди трубили в трубы и стреляли из аркебуз. После того как канониры ранили двух человек, вся испанская команда поспешно сдалась. Это был один из крайне немногочисленных случаев за все время стычек Дрейка с испанцами на суше и на море, когда он действительно ранил кого-то из них.
Дрейк доставил пленников в ближайшую бухту, где обошелся с ними в своей обычной вежливой манере. Благодаря своей отваге он заполучил сразу двух новых лоцманов — Мартина де Агирре и Алонсо Санчеса Колчеро. Более того, у них имелись морские карты с подробным описанием маршрута от Акапулько до Филиппин. Дрейк немедленно конфисковал эти ценные документы. Все оставалось в рамках пиратских приличий до тех пор, пока его люди не разбили вдребезги распятие и не выбросили обломки в море на глазах у охваченных ужасом и негодованием испанских пленников. Этот акт святотатства был намного хуже простого грабежа. Подобные поступки только укрепляли скандальную репутацию Дрейка в Испании.
Дрейк по-прежнему питал инстинктивную неприязнь к испанцам и особенно к предметам их религиозного культа. Но захваченные им испанские карты оказались настоящей находкой. Они были более точными и современными, чем те описания, которыми он руководствовался до сих пор.
В то время многие карты ошибочно растягивали Азию слишком далеко на восток, а Америку слишком далеко на запад. В результате океаны казались меньше, а материки больше, чем были на самом деле. А общий вид этих карт вызывал досаду у любого претендующего на кругосветное путешествие: Европа на них располагалась прямо в центре, а Тихий океан представлял собой неровную полосу на периферии. Правильное соотношение этих географических объектов мог показать только глобус. Дрейк посчитал сведения, которыми обладал Колчеро, настолько ценными, что решительно конфисковал все его заметки и лоции (навигационные журналы и нарисованные от руки навигационные карты).
Лоции высоко ценились, поскольку, помимо общих указаний о направлении плавания, содержали много полезной дополнительной информации. Они давали точное представление о береговых линиях, островах и гаванях, содержали основанные на личном опыте наблюдения о приливах, рифах и отмелях. В подробную аннотированную лоцию входили инструкции о том, как определять положение корабля и прокладывать маршрут, календари, астрономические и математические таблицы, указания относительно разных видов расчетов, в первую очередь венецианского правила мартелойо (буквально «удар молотом» — название отсылает к ударам корабельного колокола, отмеряющего ход времени). Чтобы воспользоваться этим методом навигационных вычислений, требовалось направление по компасу, расстояние и тригонометрическая таблица toleta de marteloio. Правило мартелойо позволяло лоцманам прокладывать курс зигзагами, решая тригонометрические задачи с помощью элементарной арифметики.