Закованные во льдах

Издательство «Бомбора» представляет книгу Маркуса Рекса «Закованные во льдах. История о крупнейшей международной экспедиции на Северный полюс на корабле "Поларштерн"».

20 сентября 2019 года под руководством научного исследователя Маркуса Рекса стартовала экспедиция MOSAiC, которая стала крупнейшей в истории. В ней приняли участие исследователи из 20 стран. Их целью было разобраться в том, как меняется климат нашей планеты, ведь по льдам Арктики это заметно лучше всего. Флагманским кораблем экспедиции стал немецкий ледокол «Поларштерн». В исследовании также принимали участие российские ученые из Арктического и антарктического научно-исследовательского института и российские суда «Академик Трешников», «Академик Федоров» и «Капитан Драницын». Целый год «Поларштерн» дрейфовал вместе с льдиной, а маршрут экспедиции практически полностью повторил путь знаменитого норвежского исследователя Фритьофа Нансена на корабле «Фрам». За время, проведенное вдали от цивилизации, участники сталкивались со множеством серьезных проблем: трещины в льдине, сильные метели, пробирающий до костей холод, непроглядная темнота, белые медведи… Всё это не помешало ученым пролить свет на глобальный процесс изменения климата. Руководитель исследования Маркус Рекс рассказывает о ходе масштабного проекта, а также о невероятно захватывающих впечатлениях команды от Арктики во время долгой зимней полярной ночи и летнего полярного дня.

Помимо всего прочего, вы найдете ответы на интересные вопросы: почему в Арктике нет северного сияния, что делать, если к экспедиции пристанет белый медведь, как провести большую исследовательскую экспедицию во время пандемии коронавируса, где изменения климата проявляются ярче всего и почему Арктика так изменилась за последние 130 лет, как развлекаются полярники во время такого долгого плавания во льдах.

Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.

Шторм полярной ночью

16.11.2019, день 58

В субботу, в семь утра, мы со Штефаном Шварце стоим на мостике, обговариваем план дня и наблюдаем за крепчающим штормом. Позади нас урчит и источает запах первой утренней чашки кофеварка. Эти утренние встречи уже стали привычной рутиной. Помимо нас, на этих встречах каждое утро присутствуют старший помощник капитана корабля Уве Грундманн, как заместитель капитана — Марсель Николаус, как мой помощник — старший инженер Йенс Кизер, который отвечает за механику и руководит командой механиков, радист Герд Франк и судовой врач Вульф Мирш. Где-то в двадцать минут восьмого, как всегда, с рабочей палубы позвонит дежурный боцман, чтобы присутствовать на планерке. Боцман является начальником палубной команды и отвечает за все работы, которые выполняются на палубе.

Как всегда, есть открытые вопросы. Были ли какие-нибудь необычные события ночью? Для каких работ сегодня понадобится судовой экипаж? Какие крановые работы предстоят? Какие из них можно будет сделать во время надвигающегося шторма? И так далее. Тщательное согласование всех процессов на борту один раз в день — наш устоявшийся ритуал. Сегодня всё как обычно, никаких особенных происшествий, настроение расслабленное. День обещает быть хорошим.

Но вдруг раздается громкий треск, удар сотрясает корабль, его бросает взад-вперед, и затем судно вибрирует под нашими ногами. В то же время из носовой части корабля доносится скрежет. На льду, прямо перед нами, образовывается сильное давление, которое лед уже не выдерживает и раскалывается перед носовой частью. Лед с нашего правого борта давит на лед впереди и внизу. Льдины встают на метровую высоту у линии разлома, затем под своей тяжестью тонут в океане, проталкиваясь под наступающие льдины, — образуется совершенно новая ледяная гора. То же самое, наверное, происходит, когда на Земле в течение миллионов лет образуются новые горные хребты в результате движения континентальных плит. Мы наблюдаем аналог тектоники плит в цейтраферной¹ съемке. Здесь действуют те же самые силы, которые возводят сейчас наши ледяные горы.

Вес новой гряды давит на лед, вода просачивается сквозь трещины, затапливает участки вдоль образовавшейся новой торосной гряды и образует с обеих сторон необыкновенно красивые заводи, мерцающие зеленоватым в свете наших прожекторов. Целый ледяной ландшафт с горными вершинами, глубокими ущельями и большими озерами образуется за считаные минуты.

Мы завороженно наблюдаем за этим зрелищем. Наш врач снимает видео на свой телефон. Вскоре давление льда ослабевает и динамика напора и движения во льду уменьшается. Через двадцать минут всё опять совершенно спокойно. Но вокруг теперь всё выглядит по-другому. Опять. И нам нужно быстро реагировать.

Теперь перед нами новый и более высокий ледяной хребет. Он образовывается рядом с нашей главной линией электропередачи и грозит поглотить ее. Но, что еще хуже, одновременно перпендикулярно к новому хребту образовывается целый ряд трещин во льду. Они не особенно большие, некоторые не больше тридцати сантиметров, самая широкая — около метра. Но они направляются прямо к нашей крепости, и похоже, что по крайней мере одна из них идет прямиком на нее. Наша надежная опора, наша стабильная основа дает трещины!

Работы на льду проходят тем временем в абсолютно новой, измененной торосной грядой окрестности

По дороге группа трещин пересекает электролинию и путь от городка ROV — снова! Проходит дальше к дистанционному корпусу, пересекает около городка океана основу лагеря с нашей центральной дорогой и главной линией электропередачи и исчезает около аэрогородка в «крепости». Особенно в районе дистанционного корпуса трещины многократно разветвляются и проходят вплотную к оборудованию, некоторое из него является самым дорогостоящим, что у нас есть в этой экспедиции. Похоже, теперь вся территория там нестабильна.

Команда быстро выходит на лед, чтобы обезопасить нашу главную линию электропередачи от приближающейся ледовой гряды и сдвинуть ее в направлении кормы, подальше от опасности. Другая команда отправляется к дистанционному корпусу, чтобы на месте оценить ситуацию и в случае необходимости эвакуировать подверженное опасности оборудование. К счастью, всё успокоилось, и мы можем без лишней суеты производить нужные работы.

Остальные подготавливают корабль к шторму. Всё ненужное оборудование переносится со льда на борт судна. Мы краном грузим на борт четыре снегохода, чтобы спрятать их от шторма. Остальные четыре снегохода остаются на льду, чтобы в случае необходимости мы могли воспользоваться ими. Мы перемещаем главную линию электропередачи и информационную магистраль подальше от нового хребта в надежде, что они теперь в безопасности.

Во второй половине дня я на лыжах еще раз осматриваю наш научный лагерь. Тем временем сила ветра уже достигает восьми баллов, но в то же время необычно тепло. С приближающимся штормом температура воздуха поднимается до –8 °C. Я потею в своем полярном костюме, и сильный ветер не жжет лицо, мне даже не надо полностью укутываться. Сегодня опасность обморожения минимальна.

Крепчающий шторм взметает снег, но снежные сугробы пока всего метр высотой. Из-за снежного шквала уже сейчас не видно льда под ногами. Я качусь на лыжах по колышущемуся океану из снега навстречу темноте.

Поверх сугробов видимость еще хорошая, снег только начинает идти. Я уверяю себя, что еще смогу распознать белого медведя. Через час уже невозможно будет находиться в пути в безопасности, из-за усиливающейся снежной бури видно всё меньше и меньше. Какая разница с Антарктикой! Там я был в дороге и во время более сильного шторма, передвигался, держась за веревку, которая была натянута для ориентации, — хотя я даже не видел собственных ног и едва мог распознать свои руки. Но в Антарктике можно споткнуться разве что о спрятавшихся от снежной бури пингвинов, а они на вас не нападут!

В научном лагере всё в безопасности. Не остается ничего, что могло бы улететь или бесследно исчезнуть в уже начинающих образовываться сугробах. Все возвращаются на борт, трап поднимают наверх. Шторм, мы готовы!

«Поларштерн» в надвигающийся шторм

Сняв с себя несколько слоев одежды, я делаю себе кофе в своей каюте, включаю хорошую музыку — Buena Vista Social Club — и сажусь писать дневник. Мы хорошо подготовились к шторму, больше я всё равно уже не смогу сделать. Я наконец расслабляюсь. Такое здесь случается достаточно редко.

Возможно, это звучит странно, но снаружи бушует непогода, шторм становится всё сильнее, завывает ветер, корабль сотрясается; мы совершенно одни посреди арктического льда на краю света, наша льдина может в любой момент расколоться, а я провожу уютный вечер. Конечно же, я периодически выхожу на мостик, но это становится всё более бесполезным. Из-за сильной снежной бури вокруг ничего не видно.

Снаружи видно лишь, как снег кружится на ветру. И всё же есть что-то успокаивающее, когда знаешь, что после хорошей подготовки большего уже не сделаешь. В итоге я раньше иду спать. Немного сна — это лучшая подготовка к тому, что может произойти.

Информация
Как дует ветер?

Существует много общепринятых единиц измерения скорости ветра, что означает постоянный перерасчет. Лучше всего считать в метрах в секунду (м/с), что соответствует стандартизированной системе единиц физических величин. Однако для многих определение скорости ветра в километрах в час (км/ч), возможно, более понятно. Есть еще две традиционные системы единиц, которые тоже в ходу. В мореходстве и авиации скорость ветра часто указывается в узлах (уз), что соответствует морской миле в час. А в метеорологии широко распространена шкала Бофорта (Бфт), которая делит обычно встречающиеся скорости ветра на 12 категорий, от штиля (0 Бфт) до урагана (12 Бфт). В американской системе скорость ветра по-прежнему часто указывается в устаревших единицах измерения миль в час (mph), исходя из сухопутных миль, которые несколько короче морских миль.

Шкала Бофорта

17.11.2019, день 59

Ночь нарушается пронзительным звонком телефона в моей каюте. Пять утра. Шторм продолжает обрушиваться на корабль, но снегопад ослаб, обнажая драму вокруг нас. Шторм проделал огромную работу. Там, где вчера вечером были трещины, теперь груды мелких льдин. Они плавают в тридцати-сорокаметровом разводье. Это пространство открытой воды простирается в обе стороны от носовой части корабля на расстоянии пятидесяти метров и насколько хватает глаз.

По правому борту трещина пересекает дорогу и линию электропередачи, ведущую к городку ROV, затем — нашу главную дорогу на хребте, сразу за городком океана, а потом исчезает в крепости. Однако поле ледяных обломков становится меньше при входе в «крепость», и остается лишь одна трещина, на данный момент шириной около десяти метров. Ночью шторм опрокинул семисоткилограммовое распределительное устройство около городка ROV и такой же тяжелый главный распределитель — теперь они лежат на боку, полозьями вверх.

Однако наиболее острой проблемой являются сами линии электропередачи. Линия электропередачи городка ROV полностью сорвана со столбов и под огромным напряжением проходит по изогнутой линии, застряв под углом в глыбе льда. Здесь нужно быстро реагировать. Натянутый кабель в любой момент может разорваться. Я бужу Аудуна Толфсена и Ханса Хонольда из команды логистики. Ханс берет на себя вахту на мостике, а я с Аудуном тороплюсь на лед, чтобы отключить электролинию городка ROV. Но сначала мы берем с собой оружие, которое частично заряжаем, чтобы в случае необходимости быть готовыми к выстрелу.

Шторм не прекращается, порывы ветра достигают девяти баллов и выше при температуре –20 °C — очень резко температура понизилась на 12 °C. Это резкое падение температуры указывает, что сейчас над нами проходит холодный фронт штормового циклона. В таких условиях быстро смерзаются ресницы.

Мы не успеваем добраться до распределителя, как штекерное соединение вырывает из крепления, которым кабель фиксировался в прочном шкафу. Обесточенный провод отскакивает. Нам опять повезло.

На первый взгляд даже штекерное соединение практически не повреждено. Но электролиния, которая проходит от шкафа распределения в направлении городка ROV, исчезает в районе полыньи под грудой льдин. Быстро мы ее не вытащим. Между грудой льдин и шкафом распределения мы кладем незакрепленный кабель на лед, так, чтобы при следующем движении льда он не смог опять где-нибудь застрять. Теплый свет городка ROV по другую сторону трещины, конечно же, погас без электричества.

Наш взгляд устремляется на инфраструктуры вдоль оси нашего лагеря. Как и ожидалось, по ту сторону трещины нет света. Метеогородок и дистанционный корпус без электричества. Но огромные оранжевые палатки аэрогородка еще светятся и излучают успокаивающий свет в шторм полярной ночи. Значит, у распределителя городка океана еще есть электроэнергия.

Мы с напарником откапываем снегоход, открываем его и очищаем полностью занесенный снегом привод, и через несколько минут нашей работы он действительно готов к старту. Мы едем в сторону городка океана. За распределителем электроэнергии царит хаос. На льду разбросаны трехногие стойки, по которым проходит линия электропередачи и кабель, по которому данные передаются отсюда до метеогородка, затем к дистанционному корпусу и к аэрогородку. Два толстых оранжевых кабеля исчезают то там, то здесь под глыбами льда, которые во время сжатия сдвинулись на край трещины.

Кабели, идущие из дистанционного корпуса, нам удается вытащить из распределителя и перетянуть к себе. Из распределителя, который находится около дистанционного корпуса, их вырвал шторм. Вытянув их к себе из воды, мы видим, что концы сильно обтрепаны. Кабель аэрогородка мы оставляем под напряжением, но, чтобы обезопасить, немного оттаскиваем его от трещины во льду. Но метеогородку мы не можем так быстро помочь — он находится на другой стороне трещины. Там, так же, как и около городка ROV, кабели безнадежно пропадают под грудой льдин и ледяных глыб. Здесь понадобится команда побольше.

Информация
Как передвигаться по льду?

На льдине есть предусмотренные пути и дороги. Каждый след ноги и снегохода меняет свойства снежного покрова и льда под ним, так что показания измерений могут быть искажены. Вот почему никто не сходит с обозначенной дороги. Чтобы из пункта А попасть в пункт Б, у участников экспедиции есть множество возможностей:

• Пешком: при небольших расстояниях по проверенным и обозначенным флажками путям. Для транспортировки оборудования и приборов используется пулка, разновидность легких саней.

• Ski-Doo: снегоходы со сплошной гусеницей сзади и лыжами впереди.

• Сани Нансена: крепятся на снегоход, чтобы перевозить людей и оборудование. На небольших расстояниях можно тянуть за веревку рукой. А если их перевернуть, то можно использовать как временный мост, чтобы перебираться через трещины во льду.

• Лыжи: нужны для преодоления больших расстояний.

• Каяк: зимой — чтобы преодолеть трещины и полыньи, летом — большие площади открытой воды и огромные лужи с талой водой. Если необходимо перевезти более крупные инструменты, то два связанных в виде катамарана каяка или понтоны из скрепленных вместе полых пластиковых блоков всегда нас выручают.

• Арго: маленькая гусеничная машина для передвижения груза на льдине.

• Ратрак: большая гусеничная машина для тяжелых грузов и для фрезерования широких дорог на льдине, таких как взлетнопосадочная полоса. Для этого нужен лед не менее одного метра толщиной.

• Нарты: в отличие от исторических прототипов экспедиции, мы их не используем. Только на исследовательской станции на острове Шпицберген. Ученые хотят, чтобы не было внешних воздействий на льдину, например, шерстью животных. Ведь это может исказить результаты исследований.

Мы возвращаемся обратно на корабль и планируем акцию по спасению кабеля. Для таких случаев Аудун при помощи бревен и веревки соединил два каяка в подвижный катамаран. Он должен нам помочь. После завтрака команда из восьми человек отправляется в путь, таща за собой каяк-катамаран до трещины около городка океана. Там мы опускаем его на воду, и два члена команды переправляются на другую сторону, где они перерезают кабель, ведущий к метеогородку, прямо по соединительной части. При помощи снегохода мы вытаскиваем уже ровный и незакрепленный кабель из-под груды льдин — теперь он в безопасности. Ту же самую процедуру проделываем и с кабелем городка ROV. После вся команда, целая и невредимая, возвращается на борт корабля.

К вечеру в зоне трещины весь лед тает и образовывается водное пространство шириной более сотни метров, в котором плавают десятки мелких осколков льдины. Два из трех тросов, которыми носовая часть корабля крепится на льдине, воткнуты в маленькие ледяные глыбы, которые плавают в открытой воде. С левого борта трещина во льду уже почти сто метров шириной. Лишь один последний фалинь удерживает нас на льдине при скорости ветра восемь баллов. Он уже натянут до предела и может в любую секунду порваться или вырвать стальной ледовый якорь. И тогда нас здесь уже ничего не удержит, корабль без всякого контроля оторвется от льдины и поплывет прочь.

В этой чрезвычайной ситуации запуск машин займет слишком много времени. Мы кратко совещаемся, затем капитан набирает ЦПУ и на всякий случай дает команду запустить два из четырех главных двигателей, чтобы в случае необходимости обеспечить контроль над «Поларштерном». Если мы будем вынуждены запустить гребные винты или боковые реактивные двигатели, огромный поток воды окончательно разрушит нашу льдину. И что теперь? Корабль должен быть управляем, когда последний трос разорвется и судно пустится в свободное плавание. После многих недель без движения «Поларштерн» снова вибрирует от стука поршней в двигателях. Означает ли это конец нашего ледового исследовательского лагеря?

1. Специальный вид кино- и фотосъемки, при которой осуществляется фотографирование серии кадров одного и того же объекта с одной и той же точки съемки через равные промежутки времени. Предназначается для фотографирования медленно протекающих процессов.