Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу историка Алексея Голубева «Вещная жизнь. Материальность позднего социализма» (перевод Татьяны Пирусской).
Какую роль материальные объекты играют в общественной жизни? Насколько окружающие нас предметы влияют на конструирование коллективной и индивидуальной идентичности? Алексей Голубев в своей книге «Вещная жизнь» ищет ответы на эти вопросы в истории позднего СССР. В отличие от большинства исследователей, которые фокусируются на роли языка и идеологии в формировании советского «я», автор подчеркивает значение материальности для исторического и социального воображения, сложившегося у жителей страны в период позднего социализма. Он демонстрирует, как самые разные объекты в диапазоне от архитектурных памятников до телевизоров структурировали социальную жизнь советских людей, выстраивали их вкусы и предпочтения, определяли отношения внутри коллективов и сообществ. Такой взгляд на позднесоветскую историю не только помогает лучше ее понять, но и позволяет увидеть этот опыт как неотъемлемую часть глобальной модерности.
Предлагаем прочитать отрывок из главы «Время в масштабе 1:72».
Объекты моделирования под цензурой
Существует два основных способа изготовить масштабную модель: можно или собрать ее из специального готового набора деталей, или сделать из базовых материалов (ткань, дерево, картон и т. п.) с опорой на чертежи, исторические описания и фотографии1. Первый способ позволяет сэкономить усилия, но разнообразие моделей ограничено рыночным ассортиментом. Второй способ требует куда больше сил, времени и умения, поэтому, как правило, дети способны собрать такую модель только под руководством опытного специалиста. Однако в этом случае набор транспортных средств, которые можно взять за образец, практически неограничен. Поэтому основу советских домашних коллекций, собранных как школьниками, так и взрослыми, составляли пластиковые сборные модели, тогда как воссозданные по описаниям, чертежам и изображениям уникальные модели конструировались, а затем выставлялись в школьных кружках, клубах юных техников и дворцах пионеров.
«В историю входят не только люди, но и техника», — писал в 1969 году советский технический журнал «Моделист-конструктор» в одной из многочисленных статей, призывавших подростков попробовать себя в любительском моделировании2. В силу логики, рассматривавшей моделирование как часть исторического знания, ассортимент моделей для сборки в магазинах или чертежей на страницах журналов подвергался негласной цензуре. Наборы, разработанные для моделистов-любителей в СССР, включали в себя только сборные модели российской или советской техники, например броненосца «Потемкин», крейсера «Аврора», разных самолетов МиГ и Ту, а также советских танков. Доступны были сборные модели, произведенные в ГДР, Чехословакии и Польше, но и в их ассортименте преобладали советские машины, равно как и большинство чертежей, публикуемых в журнале «Моделист-конструктор», предназначались для сборки моделей российской и советской техники. Наконец, в клубах и кружках, где дети с нуля конструировали уникальные модели кораблей и самолетов, мастерили, опять же, почти исключительно советские машины3.
Эта ситуация, при которой советским моделистам была практически недоступна несоветская техника, несколько изменилась в 1977 году, когда советские фабрики начали производить модели, разработанные в Англии. История импорта английского оборудования наглядно показывает значение, которое советские идеологи придавали масштабным моделям как объектам исторического знания. В середине 1970-х годов в преддверии закрытия британской фирмы Frog, производившей сборные модели (и знаменитой, в частности, тем, что она утвердила масштаб 1:72 в качестве одного из стандартов моделирования самолетов), Министерство легкой промышленности СССР вступило в переговоры с ее материнской компанией, Dunbee-Combex-Marx, чтобы приобрести пресс-формы, применяемые для промышленного производства сборных пластиковых моделей. Советская сторона с самого начала отказалась покупать модели самолетов и судов, принадлежавших Центральным державам (Первая мировая война) и странам «оси» (Вторая мировая война)4. В результате выбор сократился до ста двадцати моделей, с конца 1970-х годов выпускавшихся в разных регионах СССР от Москвы до Ташкента. Советский Союз приобрел преимущественно модели британских и американских самолетов и кораблей межвоенного периода и времен Второй мировой войны5.
Советская сторона настаивала на бартерной сделке, чтобы оплатить стоимость приобретенного оборудования произведенными сборными моделями. Dunbee-Combex-Marx учредила Novo, британскую фирму, занимавшуюся упаковкой и распространением моделей для сборки, поставляемых из СССР. Предназначенные для международного рынка комплекты советского производства оформлялись так же, как продукция западных производителей: на упаковке помещали псевдореалистическое изображение батальной сцены с участием прототипа модели, его полное наименование и основные технические характеристики, краткую историю разработки и эксплуатации, подробные инструкции по сборке. Дизайн упаковки сборных моделей для внутреннего рынка — рассчитанных на советских покупателей — выглядел гораздо проще и утилитарнее; разницу можно увидеть на ил. 2.1 и 2.2.
Ил. 2.1. Дизайн коробки модели бомбардировщика Fairey Barracuda, произведенной в СССР для западноевропейского рынка под маркой Novo. Конец 1970-х годов.
Ил. 2.2. Дизайн коробки модели бомбардировщика Fairey Barracuda, произведенной в СССР для внутреннего рынка. Конец 1970-х или 1980-е годы.
Сборные модели западных самолетов и кораблей, выкупленные у фирмы Frog, за редким исключением продавались в СССР без указания наименований, технических характеристик и описания истории прототипов. Например, модель бомбардировщика Barracuda времен Второй мировой войны позиционировалась как «сборная модель самолета» (ил. 2.26), причем под тем же общим наименованием на советском рынке можно было найти десятки других моделей британских и американских самолетов. Модели знаменитых британских истребителей времен Второй мировой войны, Supermarine Spitfire и Hawker Hurricane, продавались как «фронтовой истребитель» и «истребитель» соответственно. Корабль HMS Hero фигурировал как «эсминец», HMS Torquay — как «противолодочный корабль», а HMS Royal Sovereign — как «броненосец». К тому же британские сборные модели, продававшиеся в советских магазинах, не снабжали ни исторической справкой о прототипе, ни декалями (переводными картинками, имитировавшими национальную маркировку), ни схемами раскраски.
Иначе говоря, многие модели иностранных кораблей и самолетов, лишенные идентичности и утратившие связь с историческим контекстом, позиционировались как объекты чисто практической ценности, что подчеркивали обязательная фраза «Для технического творчества детей от 10 лет и старше» и нейтральный дизайн коробки без национальных флагов.
Собранная модель представляла собой изделие из некрашеного пластика без опознавательных знаков и имени — технический, а не исторический объект. Лишь иногда молчание об историческом прототипе модели нарушал рассказ о его эксплуатации в советских вооруженных силах. Сборные модели истребителей Curtis P-40 и Bell P-39, в годы Второй мировой войны поставляемые в СССР по ленд-лизу, сопровождались наименованиями прототипов и краткими историческими очерками об их службе в Военно-воздушных силах РККА.
Инструкция по сборке P-39 начиналась с короткой справки о советском асе Александре Покрышкине, летавшем на этом самолете, где были перечислены звания и награды летчика, а также упомянуты пятьдесят девять сбитых им вражеских самолетов. К модели прилагались декали и рекомендации по раскраске7.
Несмотря на анонимность моделей, их способность выступать носителями исторических и идеологических смыслов неоднократно оборачивалась приостановкой или полным прекращением производства. В одном из апрельских выпусков 1985 года газета Daily Telegraph упомянула, что «Комсомольская правда» развернула кампанию против производства и продажи советских моделей британских реактивных самолетов Harrier и бомбардировщиков Vulcan, используемых войсками НАТО, хотя выпускали их без опознавательных знаков и без указания названия на коробке. В результате кампании производство приостановили8. Один из моих информантов рассказал о схожих эпизодах, обсуждавшихся в кругу советских моделистов-любителей. Например, когда в минской газете вышла статья, автор которой с возмущением писал, что США используют самолет F-4 Phantom во Вьетнаме, и вопрошал, как могут в СССР производить такие модели, выпуск модели американского истребителя был временно прекращен. Другой случай: говорили, что директор фабрики детских игрушек в Сухуми, ветеран Великой Отечественной войны, якобы пытался уничтожить пресс-форму для модели британского самолета DH Sea Venom, приняв его за фашистский Focke-Wulf 1899. Хотя эти рассказы трудно проверить, их широкое распространение среди моделистов-любителей само по себе симптоматично: они обнажают материалистическую логику, в которой сборные модели были сопряжены с определенными историческими модусами, уместными или неуместными в советском культурном контексте. В масштабных моделях воплотилось присущее советской технополитике историческое воображение. Оно требовало подчеркивать национальный взгляд на технический прогресс — что с точки зрения некоторых означало умаление других, «чужих» видений истории, — чтобы внушить советской молодежи гордость за свою страну. Еще одним ключом к историческим смыслам, которые любители усваивали и впитывали благодаря масштабным моделям, может служить анализ фетишистского внимания к деталям в советском моделировании.
Фетишизм детали
Если модели западной техники и транспорта усилиями советских чиновников изымались из исторического контекста, то историческое значение советских и российских моделей, наоборот, всячески превозносилось. Занимался ли человек стендовым моделизмом самостоятельно или в кружке, он неизменно получал рекомендации по сборке моделей российских или советских кораблей, самолетов или сухопутных машин; моделистов активно поощряли окунуться в историю прототипа модели, узнать о ней как можно больше и собрать модель в полном соответствии с оригинальной конструкцией и схемой раскраски. Тем самым фетишизация деталей становилась ключевой составляющей в деятельности юных моделистов. В классическом руководстве для кружков судомоделизма «Юный кораблестроитель» Сергей Лучининов утверждал, что занимающиеся в них дети должны научиться «изготовить в точном масштабе дельные вещи — кнехты, киповые планки, якори, шпили, иллюминаторы, штурвалы, отличительные огни, сшить паруса, если модель парусная»10. В кружках авиамоделистов нередко скрупулезно, в мельчайших деталях воспроизводили устройство кабины пилота, хотя в готовой модели она часто была скрыта от глаз. Окраска и декали также должны были отсылать не к какому-то абстрактному самолету, а к конкретному моменту в истории прототипа, в идеале с номером, принадлежавшим выдающемуся летчику, на борту, в цветах и маскировке его полка. Приверженцы любительского моделирования настаивали, что такие модели дают возможность прикоснуться к истории и сокращают расстояние между известными историческими личностями и школьниками. Видный моделист-любитель, в 1975 году выступавший с докладом на всероссийском конкурсе моделистов школьного возраста, отчетливо сформулировал суть этой логики: «Несколько слов о моделях-копиях. Большинство представленных на соревнованиях копировали советские самолеты. Это очень хорошо, что на соревнованиях авиамоделистов-школьников всячески поощряется стремление строить модели, похожие на настоящие самолеты. При постройке модели-копии школьник как бы соприкасается с ее творцами и летчиками, которые одерживали победы над врагом в воздухе»11.
Именно детали превращали модели из технических объектов в исторические, одновременно вовлекая советских энтузиастов в национальный исторический дискурс. В конце концов, любая модель — прежде всего знак, где означаемым является ее прототип. Если рассуждать в категориях семиотики, то в классификации Чарльза Пирса модели относились бы к иконическим знакам, у которых связь между означающим и означаемым построена на визуальном подобии. У моделей, лишенных деталей, будь то миниатюрные плавающие или летающие машины, составлявшие основу моделирования с 1920-х и до 1950-х годов, или безымянные копии западных самолетов и кораблей, продаваемые в СССР после 1977 года, функцию означаемого выполняли абстрактные самолеты и корабли — продукты технического прогресса. Детали же, наоборот, помещали модель в определенный исторический контекст, наделяя ее конкретным историческим значением. В упомянутом руководстве Лучининова призыв воспроизводить мельчайшие детали, добиваясь идеального сходства модели с оригиналом, соседствует с напоминанием, что юным кораблестроителям, собирающим модели российских или советских судов, необходимо безупречное знание истории12. Все советские пособия и книги по судомоделизму открывались пространным экскурсом в историю российского и советского мореплавания13.
Связь между деталью и историей характеризовала и другие виды любительского моделирования. В приведенных ниже рекомендациях из авторитетного руководства по авиамоделизму «Самолет на столе» 1989 года угадывается та же логика связи между знанием истории и фетишистским вниманием к деталям14, активно поощряемым среди юных моделистов:
«Выбирая для работы модель самолета, желательно иметь о нем, кроме подробного чертежа, максимум информации: имя конструктора и название фирмы-изготовителя, летные данные, характерные отличия, время изготовления, характер возникавших при доводке и эксплуатации изменений и т. п. Наиболее полную информацию по этим вопросам дают специализированные журналы, например, отечественные "Моделист-конструктор", "Крылья Родины" <…> В этих изданиях нередко помещаются монографии, посвященные определенным типам машин, сопровождающиеся довольно подробными чертежами самолета в целом, его узлов и т. п., фотографиями, схемами раскраски, описанием его участия, например, в боевых действиях, если это — самолет военный; рассказывается, кто и насколько удачно на нем летал и каких добился успехов. Но, как правило, для более полной картины следует привлекать другие источники: журналы, фотографии из периодических изданий, книг, мемуаров и т. п. После того как объект для изготовления выбран, все материалы информационного характера необходимо собрать в одной папке»15.
Фетишизм детали — всячески поддерживаемый в кружках — требовал создания домашнего исторического архива. В процитированном отрывке этот совет четко проиллюстрирован рекомендацией использовать отдельные папки для хранения материалов по каждой модели. Отправной точкой для архива служили краткие исторические справки об эксплуатации прототипа в российских или советских вооруженных силах, прилагаемые к инструкциям по сборке моделей, но предполагалось, что они лишь подогревают желание узнать об истории прототипа как можно больше.
1. Сборные модели фабричного производства появились, когда была изобретена технология литья пластмасс, применявшаяся для изготовления моделей с 1930-х годов, а после Второй мировой войны масштабы производства постепенно росли; ранее же все модели изготавливали на заказ. См.: Green B. Modelling Scale Aircraft . Oxford: Osprey, 2012. P. 4–6.
2. Тарасенко А. Реликвия трудового подвига // Моделист-конструктор. 1969. № 5. С. 4.
3. НАРК. Ф. Р-2323. Оп. 1. Д. 63a. Л. 27–28; Д. 162, Л. 74.
4. Lines R., Hellstrцm L. Frog Model Aircraft, 1932–1976: The Complete History of the Flying Aircraft & the Plastic Kits. London: New Cavendish, 1989. P. 126–127, 195–197, 206–209; Свинков С. Неизвестная Ново // М-Хобби. 1995. № 4. С. 44–46.
5. Вплоть до лета 2018 года российские любители бывших моделей Frog, произведенных в СССР, поддерживали онлайн-энциклопедию Novokits.Ru, содержавшую подробную информацию обо всех моделях, купленных Советским Союзом у фирмы Frog, а также об их производстве и сбыте в СССР: URL: http://www.novokits.ru/ (сейчас страница недоступна).
6. Модель, аналогичная сборной модели на ил. 2.1.
7. Здесь уместнее говорить о тенденции, чем о строгой закономерности. Так, истребители Spitfire и Hurricane поставлялись в СССР по ленд-лизу, однако их модели выпускали без названия, тогда как модель бомбардировщика Avro Lancaster, не поставлявшегося в СССР, продавалась под собственным именем.
8. Об этом сказано в газете Daily Telegraph от 13.04.1985, приводится по: Lines R., Hellstrom L. Frog Model Aircraft . P. 135.
9. Письмо Олега Касаткина автору от 09.09.2014.
10. Лучининов С. Юный кораблестроитель. М.: Молодая гвардия, 1955. С. 4.
11. Малик С. Большой смотр авиамоделизма // Моделист-конструктор. 1975. № 1. С. 47.
12. Лучининов С. Юный кораблестроитель. С. 4. Автор имеет в виду кругосветное плавание, в 1819–1821 годах совершенное русскими путешественниками, оказавшимися в числе первых, кто исследовал антарктические льды; эти наблюдения впоследствии подавались дореволюционными и советскими историками как «открытие» Антарктиды.
13. Лучининов С. Юный кораблестроитель. С. 7–47; Максимихин И. Как построить модель корабля: пособие для учащихся. Л.: Госучпедгиз, 1956. С. 5–16; Дремлюга А., Дубинина Л. Юному судомоделисту. Киев: Радянска школа, 1983. С. 3–9, 21–37.
14. Говоря о фетишизме детали в моделировании, я отталкиваюсь от дискуссий о фетишизации фактов и документов в истории как академической науке. См.: Carr E. H. What Is History? London: Palgrave Macmillan, 2001; Munslow A. Deconstructing History. London: Routledge, 2006.
15. Лагутин О. Самолет на столе. М.: Изд-во ДОСААФ СССР, 1988. С. 5.