Издательство «Бомбора» представляет книгу биоинформатика Анны Ивановой «Как ГМО спасают планету и почему люди этому мешают».
В мире написано немало книг о том, почему ГМО — это вообще-то хорошо. Но если это так хорошо, то почему вокруг так много страхов и ограничительных законов? Ведь не бывает дыма без огня. Или?.. Перед вами книга-детектив, книга-расследование. В первой части разговор пойдет о самих ГМО, а во второй автор вместе с читателями попытается разобраться, как от рекламных слоганов «сделано из ГМО» общество пришло к пикетам против. Иными словами, кто подставил ГМО и зачем им это было нужно?
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
«ГМО провоцируют рак», или По секрету всему свету
Давайте честно признаемся: есть научные статьи и похуже статьи Сералини. Более того, есть исследования безопасности ГМО, которые ничем не лучше исследования Сералини. Но я раньше не видела ни одного настолько глобального научного разбора, которому бы подверглась подобная работа.
Молекулярный генетик и популяризатор науки
Руслана Радчук
Давайте честно признаемся: вы точно устали читать здесь кучу подробностей о том, как одни люди делали некачественные исследования, а другие люди их до бесконечности проверяли и опровергали. А я в ответ честно признаюсь, что точно устала разбирать очередную такую работу. Но нам всем придется еще немного потерпеть и еще ненадолго собрать волю в кулак.
Как Земля стоит на трех китах*, так все современное анти-ГМО-движение стоит на трех именах — Пуштаи, Ермакова, Сералини. И эта последняя из трех историй встает самой живой картинкой перед глазами у каждого, кто хоть раз пробовал разобраться в теме ГМО самостоятельно. Так что пропустить ее мы просто не имеем права. И примечательна она еще кое-чем.
5.1. Только по секрету
По сравнению с тем, что развернулось на международной арене в сентябре 2012 года, все остальные скандалы вокруг ГМО кажутся играми в песочнице. И слово «арена» здесь не просто так — происходящее было продумано и отрепетировано в духе лучших номеров цирка Du Soleil. В один день все мировые СМИ буквально взорвались одной новостью: французские ученые убедительно доказали связь ГМО и рака! Статья сопровождалась крайне наглядной иллюстрацией крысы, находящейся в ужасающем состоянии — всё ее тело будто целиком состояло из опухолей. Журналисты наукоориентированных изданий бросились за комментариями к ученым. Но те могли только развести руками: в этот момент они еще в глаза не видели никакой публикации! То есть часть СМИ узнала о ней даже до того, как появился официальный пресс-релиз!
И тут начинается самое интересное.
События развивались стремительно. Почти сразу стало известно, что некоторым крупным новостным изданиям некая группа ученых предложила подписать бумагу, согласно которой они станут обладателями сенсационной эксклюзивной информации, но им категорически запрещено сообщать об этом кому либо до даты публикации статьи в журнале и официальной пресс-конференции.
Кроме того, по условиям этого документа, журналистам запрещено было запрашивать уточняющую информацию из любых внешних источников, включая комментарии каких либо ученых. Именно поэтому «оставшиеся за бортом» сенсации журналисты других изданий получили лишь удивление в ответ, когда в первые часы кинулись за комментариями к представителям научного сообщества.
Этот ход был очень хорошо продуман авторами исследования, он позволял им выиграть время. По мнению освещавших эти события обозревателей, такая заминка в получении любых критических отзывов со стороны научного сообщества развязывала руки общественным организациям и активистам, выступавшим против технологий генной модификации. Выигранное время они потратили с пользой, попытавшись «сфальсифицировать общественные дебаты». Создавалось впечатление, что сами анти-ГМО-организации были готовы к происходящему и их действия были хорошо скоординированы. Да, спектакль шел как по нотам.
5.2. Много шума из… чего?
Скажу сразу, что статью, вышедшую в журнале Food and Chemical Toxicology отозвали в считаные недели после выхода. Журнал захлестнули письма ученых, требующих переоценить их процесс рецензирования. Научное сообщество потребовало от авторов предоставить полные данные их исследований и получило… твердый отказ. Но, как и в предыдущих историях, джинна обратно в бутылку было уже не загнать — общество выбрало нового героя.
Этим героем стал Жиль-Эрик Сералини, французский молекулярный биолог, политик и активист. За 13 лет до описанных в этой главе событий Сералини основал «Комитет исследований и независимой информации по генной инженерии» — организацию, занявшую активную позицию против любых ГМ-технологий. Кроме того, на протяжении нескольких лет Сералини вместе с группой единомышленников занимались тем, что пересчитывали данные за разными компаниями, которые те предоставляли государственным органам. И, на самом деле, это хороший и правильный подход, так и надо. Для этого сейчас многие государства и общественные организации продвигают идею открытых данных — каждый желающий должен иметь возможность перепроверить все, что он хочет перепроверить.
Я полностью разделяю этот подход, открытые данные — это здорово, изучать их самостоятельно — еще более здорово. Но у группы Сералини был интересный подход с использованием неких нестандартных методик анализа данных, поэтому результаты у них всегда получались противоположными выводам, которые на этих же данных делали другие ученые. И всегда у них выходило, что ГМО опасны. Так что, пусть дальше мы и будем рассуждать, качественным или нет с точки зрения построения эксперимента было роковое исследование Сералини 2012 года, одно можно сказать с уверенностью — беспристрастным оно точно не было. Что, кстати, уже является крупным нарушением: ученые обязаны указывать, если выполняемая ими научная работа становится источником конфликта интересов. И в статье написано о его отсутствии! Но по факту такой конфликт был — ведь исследователи были тесно связаны с «Комитетом», заинтересованной в запрете ГМО организацией.
До того, как мы начнем говорить про само исследование, нужно обсудить еще кое-что. А именно фотографии, которые разошлись по Сети уже в первые часы скандала. На них руки человека в халате держат перед камерой облысевшую, покрытую опухолями, находящуюся просто в ужасном состоянии крысу. И это тоже часть продуманной игры на манипуляцию сознанием читателя. Чтобы раскусить эту игру, достаточно поискать в Google фото использованной в работе Сералини линии лабораторных крыс в престарелом возрасте. Крыса с этой картинки никогда не ела ГМО, но ее внешний вид очень похож на вид крысы с иллюстраций о работе Сералини в популярных источниках. Так что с ней не так?
С ней все так. Ведь это крыса линии Спрэг–Доули (Sprague–Dawley), одной из старейших лабораторных линий. Ученые очень любят использовать этих крыс в исследованиях, так как они живут дольше своих собратьев, отлично размножаются и при этом имеют сильный материнский инстинкт, что положительно влияет на выживаемость потомства. На этих крысах принято изучать процессы старения и дегенеративные заболевания, развитие которых часто связано с возрастом, метаболические и кардиоваскулярные заболевания, а еще, что главное, развитие онкологических заболеваний. Дело в том, что в этой линии при ее выведении почти 100 лет назад случайно закрепили мутацию, из-за которой с очень высокой вероятностью могут возникать спонтанные эндокринные опухоли. Так, из 100 крыс, что доживут до своего второго дня рождения, более 80 будут иметь опухоли. Просто потому что к этому у них есть генетические предпосылки. Забегая вперед скажу, что крысе на фото тоже более двух лет, как и всем крысам к моменту окончания двухгодичного эксперимента Сералини (к двум годам стоит добавить, что лаборатория приобрела крыс в возрасте 5 недель, а до начала эксперимента они прошли почти месяц акклиматизации).
Кстати, если посмотреть на фото из самой статьи, то на крайней справа картинке изображена крыса, которая не получала ГМ-корма. И ее внешний вид ничем не отличается от вида тех, в чьем рационе ГМО было. Но на выдернутом из контекста фото, сопровождающем все первые публикации в СМИ, вы не могли увидеть этого сравнения или прочесть про особенности линии. Перед читателем представала лишь жуткая картинка одинокой, больной, страдающей крысы, которая, несомненно, ела ГМО. Что ж, такой ход отлично сработал — эти опухоли и спустя 10 лет после всей этой истории будоражат сознание людей. Оставив в стороне мою критику Сералини как ученого, я не могу не признать его талант ньюсмейкера и организатора. Снимаю шляпу.
5.3. Погружаемся в детали
Итак, в своем эксперименте Сералини с коллегами рассматривали влияние потребления ГМ-кукурузы сорта NK603 (производства компании «Монсанто») на здоровье и поведение крыс.
Эксперимент продлился два года и проводился на 200 лабораторных животных. И пока это звучит очень здорово — не идет ни в какое сравнение по длительности и количеству испытуемых с работой Ермаковой и уж тем более с работой Пуштаи. Выводы же получались такие: самки крыс, которые питались ГМ-кукурузой, умирали в 2–3 раза чаще самок из контрольной группы, чаще страдали от опухолей молочных желез, баланс их половых гормонов был нарушен. Самцы, получавшие ГМ-кукурузу, чаще самцов из контрольной группы страдали от некроза печени и гиперемии (излишка крови в сосудах), имели больше опухолей и большие проблемы с почками. Одним из объяснений этих изменений авторы предлагали рассматривать именно экспрессию добавленного в кукурузу гена (вторым вариантом из предложенных было влияние гербицида, об этом мы также поговорим дальше).
А теперь погрузимся в детали. Действительно, животных было 200: 100 самцов и 100 самок (оценка проводилась для первых и вторых по отдельности). Каждую сотню разбили на группы:
• 10 крыс получали обычный рацион, содержащий 11 % ГМ-кукурузы;
• 10 — обычный рацион, содержащий 22 % ГМ-кукурузы;
• 10 — обычный рацион, содержащий 33 % ГМ-кукурузы;
• 10 — обычный рацион, содержащий 11 % ГМ-кукурузы, а еще в воду этой группе добавляли гербицид «Раундап» (также производства компании «Монсанто». Модификация кукурузы сорта NK603 как раз помогает кукурузе быть устойчивой к «Раундапу», в то время когда сорняки вокруг нее от его использования гибнут);
• 10 — обычный рацион, содержащий 22 % ГМ-кукурузы, + «Раундап» в воде
• 10 — обычный рацион, содержащий 33 % ГМ-кукурузы, + «Раундап» в воде;
• 10 — обычный рацион + «Раундап» в воде в очень низкой концентрации;
• 10 — обычный рацион + «Раундап» в воде в более высокой концентрации;
• 10 — обычный рацион + «Раундап» в воде в еще более высокой концентрации;
• и, наконец, последние 10 получали обычный рацион и имели доступ к обычной чистой питьевой воде.
Итого 10 групп по 10 крыс (для каждого пола). И теперь это не выглядит такой уж большой выборкой. А фраза «в этой группе погибло на 10 % больше животных» будет означать, например, что в одной группе погибло 2 крысы, в то время как в другой группе погибла только 1. Хотя на самом деле оба этих числа находятся просто в рамках погрешности.
Но все еще не так плохо, если у исследователей заранее есть гипотеза, которую они хотели бы проверить. Например, найти ответ на вопрос: влияет ли потребление ГМ-кукурузы на уровень сахара в крови? Однако авторы измеряли около 90 различных параметров! Сравнивали более 30 разных показателей крови, 16 показателей для мочи, замеряли уровень различных гормонов, замеряли и изучали гистологические образцы множества разных органов… Проводили даже сравнение поведения! Смахивает на попытку найти хоть что нибудь. В главе о работе Пуштаи мы разбирали, насколько высока вероятность принять случайность за находку, если проводить сравнение лишь по 5 параметрам. И говорили о том, что в таких случаях просто необходимо устанавливать более строгий порог для уровня значимости. Здесь же речь идет о группах всего по 10 животных в каждой и сравнении по 90 параметрам. В таком случае как раз не найти хоть что нибудь было бы очень странно. Если у вас дома есть чайный сервиз, попробуйте поставить такой опыт самостоятельно. Сравните хотя бы по 10 параметрам каждую чашку с остальными. Даже если ваш сервиз выпущен на одном заводе и все чашки относятся к одной партии, где никаких различий быть не должно, что то да обязательно найдется.
Важно также обсудить, как учитывалась смертность крыс для формирования выводов о повышенной смертности в какой либо группе. В статье (и это установленная практика) постоянно упоминается, что по правилам этичного обращения с лабораторными животными до окончания эксперимента гуманным способом усыпляли тех крыс, чье состояние здоровья могло снижать их качество жизни. Критериями для оценки являлись: потеря 25 % массы тела, увеличение опухолей до размеров, превышающих 25 % от общей массы тела, кровотечения или ухудшение психического состояния (прострация). Выжившими считались все крысы, оставшиеся в живых в момент окончания эксперимента. К этому моменту крысам было 26 месяцев (2 года эксперимента + период адаптации и возраст, в котором их получили из питомника). И здесь стоит задать вопрос: чему эквивалентен этот возраст и чего мы вообще ожидаем от животного, которое его достигло? По данным сравнительных исследований, для крыс линии Спрэг–Доули в возрасте 20–21 месяца наступает порог 90-процентной выживаемости (а средняя продолжительность жизни для них — 29–30 месяцев). Это значит, что после 21 месяца количество проблем со здоровьем у этих крыс будет ожидаемо расти. Переведем эту ситуацию на человека, чтобы лучше понимать, что происходит в исследовании: по данным ВОЗ на 2019 год, ожидаемая продолжительность здоровой жизни чуть менее 64 лет, при этом средняя продолжительность человеческой жизни чуть более 73 лет. Это значит, что в среднем человек проживет намного больше 64 лет, хотя с каждым годом вероятность смерти от естественных причин будет становиться выше, а качество жизни может становиться ниже. Иными словами (и утрируя), для крыс в возрасте 26 месяцев мы ожидаем примерно такое же состояние здоровья, какое будет у человека к 68 годам. Однако человек со своими болячками продолжает жить и доживает в среднем до 70 с лишним лет. Крысы же такой возможности не имели — при ухудшении состояния здоровья их усыпляли и считали в общем показателе смертности (а позднее авторы даже сознаются, что опухоли просто оценивали по массе, а не по их стадии. То есть животных усыпляли до наступления последних стадий развития рака. Пока они еще были в том состоянии, в котором могли прожить довольно долго). Но это неверный подход, особенно для таких маленьких выборок, ведь мы как бы искусственно увеличиваем число смертей в ситуации, где каждый «плюс один» это не погрешность, а весомые 10 %. Для получения более чистого результата (насколько он возможен при таком малом количестве животных в каждой группе) следовало сократить длительность эксперимента, например, до 20 месяцев, когда мы ожидаем, что данные крысы не должны испытывать проблем со здоровьем, связанных с естественным процессом старения.
История с этим исследованием — это во многом наглядная демонстрация того, как серьезно на самом деле регулирующие и отвечающие за здоровье населения организации в XXI веке относятся к любым потенциальным свидетельствам опасности пищевых продуктов. Одним из первых отреагировало Европейское управление по безопасности пищевых продуктов (EFSA): «Многочисленные проблемы, связанные с дизайном и методологией исследования означают, что нельзя сделать никаких выводов о возникновении опухолей у тестируемых крыс».
Также управление запросило у авторов разъяснения относительно целей исследования, использованного экспериментального протокола и методики статистического анализа. В ответ авторы опубликовали еще одну статью, где обещали представить ответы на критику. Но ответы вышли довольно странные: например, на претензию, что использованный протокол не подходит для оценки опухолей, авторы отвечают, что их исследование и не было направлено на исследование возникновения опухолей, а лишь на оценку токсикологических параметров. Но погодите, а как же выводы оригинальной статьи, где про эти опухоли было четко написано?
На вопрос об отсутствии многих данных, на которых авторы строят свои выводы, новая статья обещает некоторые данные «представить в следующих работах», а другие данные призывает считать нерелевантными, поэтому авторы просто отказывают в их представлении.
На предъявленные претензии к использованным статистическим методам авторы и вовсе отвечают, что статистика не «говорит правды, а лишь помогает интерпретировать результаты». Давайте последуем их совету! — откликнулись ученые. Например, основываясь ровно на тех же опубликованных данных исследования Сералини, биолог и популяризатор науки Александр Панчин делает следующий вывод: «ГМО увеличивает продолжительность жизни самцов крыс»: «В некоторых группах крыс, которые ели ГМО, смертность достигала 10% для самцов, то есть была в три раза ниже, чем в контроле. […] Группами с 10-процентной смертностью были группы крыс самцов, которые получали 22 % и 33 % ГМО кукурузы в корме, а также группа самцов, которые не получали ГМО, но получали максимальную концентрацию гербицида R в воде». Вот что получается, если интерпретировать статистику так, как хотелось бы любому автору. Обвиняя статистику в искажении «реальных данных», в какой то момент авторы сами признают, что все это «не позволяет делать какие либо выводы о смертности, связанной или не связанной с потреблением ГМ-корма (или “Раундапа”)». Но обратила ли общественность внимание на эту невнятную попытку дать задний ход? Заключение по итогам рассмотрения статьи и предоставленных позднее данных таково: авторы делают выводы на основании исследования, качество которого это сделать не позволяет.
При таком дизайне исследования, в частности, невозможно сделать выводы о разнице в частоте возникновения опухолей в разных группах. Принимая во внимание оценки государств-членов и ответы авторов на критику, EFSA считает, что данное исследование имеет недостаточное научное качество для переоценки безопасности (как ГМ-кукурузы, так и вещества «Раундап»).
Но давайте все таки скажем это еще раз: да, статья не дает повода пересматривать предыдущие выводы регуляторов, но работа за ней и не настолько плоха, чтобы просто выбросить ее в корзину. Перед нами обычная проходная статья, которая в нормальной ситуации могла бы просто лечь одним из кирпичиков для будущего большого и качественного метаанализа. Проблема вообще не в статье, а в способе ее продвижения и подачи. В манипуляции мнением читателя путем публикации шокирующих фотографий, в заинтересованности сторон в определенных выводах, в продуманной кампании, направленной против ГМО в целом. Так не делается наука. Так не работают ученые. Так работают специалисты по пиару и продвижению. И отдадим им здесь должное, все получилось на высочайшем уровне. Спустя 10 лет крысы Сералини надежно встают перед глазами потребителя, старательного выбирающего на полке продукт с маркировкой «не содержит ГМО».
* Кто-то, конечно, может верить, что Земля покоится на спинах четырех слонов, слоны стоят на черепахе, а черепаха тихо дремлет, покачиваясь на волнах Вечности. Но вам когда нибудь приходилось держать у себя дома черепашку? То-то же. Каждый, кому довелось тесно общаться с этими созданиями, знает, что они вечно пытаются куда-то уползти. При таком раскладе шансов у нашего мира так долго удерживаться на спинах возмущенных постоянной суетой слонов практически нет. Так что гипотеза с китами звучит намного надежнее — ведь этим троим для побега сначала придется между собой договориться.