Издательство «Эксмо» представляет книгу американского дизайнера Виктора Папанека «Зеленый императив. Руководство по экологичному и этичному дизайну и архитектуре».
«Архитектура и дизайн являются преимущественно социальными искусствами. Можно не любить театр и балет, никогда не посещать музеи и галереи, отвергать поэзию и литературу и выключать концерты по радио. Однако здания, поселения и повседневные инструменты образуют множество визуальных впечатлений, которые невозможно игнорировать». — Виктор Папанек.
Виктор Папанек получил степень магистра по направлению «дизайн» Массачусетского технологического института, преподавал в Университете Северной Каролины и Стокгольмском университете. Он был консультантом Volvo, создал радиоприемник из консервной банки и написал шесть книг, самая известная из которых — «Дизайн для реального мира». Папанек стал первым дизайнером в XX веке, кто заговорил о социально ответственном и экологически чистом дизайне.
Эта книга расскажет, в чем заключается цель дизайна и архитектуры, как дизайнеры могут делать более чистые продукты и почему потребитель должен всегда ожидать большего. Виктор Папанек, американский дизайнер с многолетним стажем, философ и теоретик, на различных примерах, от упаковок до парковок, покажет, что настало время более сложного устойчивого дизайна, требующего вдумчивости и заботы о нашей Земле.
Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.
Уроки народной архитектуры
С середины ХХ в. архитекторы, антропологи и искусствоведы всё больше интересуются народной архитектурой, как городской, так и сельской. Многие постройки, типы зданий и населенные пункты, которые никогда ранее серьезно не изучались, оказались задокументированы на пленке и описаны. Мощную поддержку этому направлению оказала выставка Бернарда Рудофски «Архитектура без архитекторов», организованная им в Музее современного искусства в Нью-Йорке в 1963 г., а также две его последующие книги1. Сибил Мохой-Надь, архитектурный критик и историк, затронула ту же тему в книге «Местный гений в анонимной архитектуре»2.
Точка зрения Рудофски на народную архитектуру была похожа на его утверждения в более ранней работе на совершенно другую тему: историю одежды. Эта область исследований также была блестяще отражена в его выставке 1948 г. «Современна ли наша одежда?» и сопроводительной книге для Нью-Йоркского музея современного искусства3. Рудофски заявил, что большая часть знаний об истории одежды и моды была получена благодаря картинам и иллюстрациям, а также устным описаниям, прежде всего, одежд императоров, вельмож и высокопоставленных церковных деятелей. Информации о повседневной одежде крестьян, ремесленников и других простолюдинов крайне мало. Оставляя без внимания портреты в галереях и концентрируясь на небольших рисунках в начале глав средневековых рукописей или в альбомах таких художников, как Леонардо да Винчи, Хиросигэ или Хокусай, Рудофски смог получить множество сведений об одежде простого народа4.
Можно провести аналогию между этим исследованием повседневной одежды и архитектурой. Ее история запечатлена в дворцах, замках, соборах и купеческих домах — в зданиях, принадлежащих правящему классу. Многие из построек сохранились или были реконструированы; планы и рисунки — аккуратно собраны и сохранены. Однако простые, скромные жилища прошлого практически невозможно найти. Сейчас, в эпоху плюрализма, дома простолюдинов — привлекательная область для исследования и изучения.
Если поискать слово «народный» в словаре, можно найти такие определения, как анонимный, местный, наивный, примитивный, грубый, популярный, спонтанный, локальный или фольклорный. Подобные эпитеты дают такое же слабое представление о предмете, как если концерт назвали бы «душевным» или симфоническую поэму «продуманной».
Шесть заблуждений о народной архитектуре
Наши взгляды на народную архитектуру омрачены заблуждениями, в которых пребывают, каждый по-своему, многие архитекторы, историки, писатели и критики.
1. Историческое заблуждение
Оно вызвано ошибочным мнением о том, что отнести здание к объектам народной архитектуры позволяет исключительно время его постройки. Поэтому существует неиссякающий интерес к таким сооружениям, как Стоунхендж, средневековые крестьянские дома, поселения каменного века, римские укрепления или Ратуши Ганзейского союза. Ни конгрегационные церкви Новой Англии, ни однокомнатные школы Канзаса не считаются примерами народной архитектуры только из-за своего относительно небольшого возраста, а не потому, что являются результатом традиционного строительства. Навыки, методы, материалы, эмоции, процессы и потребности — вот, что определяет здание как народное, возраст же не важен, постройке может быть хоть 400 лет, хоть 40 000.
2. Экзотическое заблуждение
На расстоянии всё кажется красивым, поэтому неудивительно, что исследователи заинтригованы постройками, чье единственное достоинство заключается в их расположении в другой части света. Инуитские иглу, зернохранилища на Бали или в Мали5, рыбацкие деревушки в Таиланде или Доминиканской Республике, дома маори, длинные дома племен Квакиутль или Тлинкит на северо-западном побережье Канады, деревни Батак на Суматре, монгольские юрты — все они одинаково экзотичны для западного человека, который в своем интересе ко всему «народному» переоценивает их архитектурную значимость. Заморские вещи всегда вызывали интерес, и можно предположить, что они станут еще более привлекательными по мере того, как развитие коммерческой авиации и электронных средств связи делает мир все более унылым и однообразным. «Глобальная деревня» Маршалла Маклюэна6 превращается в глобальный Диснейленд. В безумном стремлении найти привлекательные модели многие критики с энтузиазмом одобряют ужасные фавелы Бразилии или убогие баррио в Венесуэле — человеческие свалки не лучше, чем самые унылые трущобы Детройта или Ливерпуля, за исключением того, что они с легкостью разрастаются под тропическим солнцем.
3. Романтическое заблуждение
Идеализация «Благородного дикаря»7 Руссо переросла в концепцию «Дома благородного дикаря». Несмотря на то что данная теория тесно связана с предыдущим заблуждением, она предполагает усиление сотрудничества и чувства общности (что немецкие критики в области архитектуры и планирования назвали Gemeinschaft und Gesellschaft) за счет примитивных моделей поселений и деревень. Подобная точка зрения крайне сентиментальна и предоставляет архитекторам возможность создать ревизионистскую историю, приписывая современные системы верований так называемым «примитивным» обществам, как прошлым, так и настоящим.
В 1930-х гг. Ле Корбюзье убедительно излагал свою точку зрения о том, что первобытные племена интуитивно использовали его систему Модулор для осуществления измерений, хотя она была основана на французской метрической системе конца XVIII в. (выведенной математически, а потому неорганической)8. Ричард Нойтра приписывал «интуитивное знание об одних и тех же метрических системах измерения» жителям индийских деревень и поселений в Индонезии9.
Однако романтично и сентиментально настроенные критики сознательно избегают тех экзотических систем строительства, которые вошли в мировую «высокую» архитектуру. В работе, посвященной народным методам строительства, вряд ли можно найти вдумчивое описание классического японского дома, где виртуозно применяются модульные конструкции (татами, сёдзи, фусума)10. Деятельность архитектурных ревизионистов наиболее подробно анализируется в книге Джозефа Рикверта «О доме Адама в раю»11. Рикверт описывает отчаянные попытки Ле Корбюзье убедить мир в том, что даже в далекой древности наши предки использовали «двусмежные квадраты», треугольники и метрические измерения, чтобы хижины образовывали идеальные прямоугольники.
4. Заблуждение массовой культуры
Эта теория рассматривает народную архитектуру с точки зрения «Высокой культуры». Она утверждает, что любой тип здания, соответствующий определенным идеям или идеалам общества и возводящийся достаточно часто с небольшими вариациями, может быть назван народным. Ее апологеты приводят закусочные McDonald’s или Wendy’s, где подают гамбургеры, Pizza Hut или Kentucky Fried Chicken в качестве примера американской народной архитектуры конца XX в. вместе с их контекстуальной связью с «полосой». «Полосой» называют в Америке высокоскоростное шоссе, вдоль которого расположены в основном рестораны быстрого питания: например, в Лоуренсе, штат Канзас, есть сорок четыре таких точки на шоссе длиной около двух с половиной миль. Те, кто придерживается данной точки зрения, закрывают глаза на тот факт, что заведения быстрого питания строятся высокоцентрализованными коммерческими организациями и что решения по дизайну и архитектуре принимаются в штаб-квартирах корпораций, а не на местном, автономном уровне. Приверженцы «высокой культуры» также считают, что уникальные одиночные заведения, такие как ресторан Brown Derby в Голливуде или ресторан Super Dog в Лос-Анджелесе, построенный в форме хот-дога, или бар-ресторан в виде динозавра в пустыне Аризона, являются частью народной архитектуры, поскольку приравнивают их визуальную пошлость к грубоватому простонародному остроумию. Эти заведения представляют собой громкие архитектурные явления, несущие функцию товарного знака, логотипа или идентификатора; причина их существования — желание увеличить продажи, что сильно отличается от бессознательных высказываний настоящих «народных» построек.
5. Заблуждение Живой Традиции
Существует еще одна ошибочная теория о том, что, поскольку большинство людей в Северной Америке живут в пригородах в домах с панорамными окнами, именно такие жилища и именно такое их расположение являются истинным выражением народных стремлений. Это заблуждение тоже связано с «высокой культурой». Дело в том, что, как и рестораны быстрого питания, дома в пригородах становятся результатом централизованного проектирования и строительства, в них проживают миллионы людей, в основном потому, что им нет достойной альтернативы. Дом-солонка в Новой Англии с красной мексиканской черепичной крышей, фальшивыми тюдоровскими балками, греческими колоннами у входной двери, и окном в федеральном стиле над ней, и еще одним панорамным окном, из которого открывается очаровательный вид на другие панорамные окна на другой стороне улицы, имеет такое же отношение к народной архитектуре, как Cadillac Eldorado к пакистанской повозке, запряженной волами, китайскому сампану или пикапу.
6. Религиозное заблуждение
Оно предполагает, что любой тип здания, глубоко укоренившийся в религиозных верованиях народа и имеющий сакральный смысл, может считаться народным выражением веры. В качестве примеров приверженцы этой точки зрения приводят все подряд: от собора Нотр-Дам до собора Святой Софии, от собора Святого Стефана в Вене до Тадж-Махала, от храма Исэ в Киото до индейской кивы. В большинстве религиозных строений есть приметы народной архитектуры. Но некоторые включены в список исключительно из-за их сакрального значения, а не из-за того, что они представляют результат целенаправленной народной деятельности.
Процесс, а не продукт
Чтобы правильно изучать народную архитектуру и окружающую среду, необходимо сначала избавиться от вышепредставленных заблуждений. Затем нужно рассмотреть различные доступные «объяснения» или «интерпретации» народной архитектуры. Существует шесть основных объяснений, отражающих предубеждения различных групп. Все заблуждения имеют в основе определенную логику, но она настолько ограничена или монолитна, что по своей природе редукционна, то есть сводит все сложное к простому. Однако можно объединить точки зрения в шестистороннюю динамичную сеть, и она поможет правильно воспринимать строения и поселения; возможность этого обсуждается дальше в данной главе. Вероятно, стоит начать с того, чтобы смотреть на архитектуру не как на процесс, а как на продукт.
Народная архитектура основана на традиционных практиках и методах строительства; люди прошлого строили дома в основном самостоятельно (возможно, с помощью семьи, клана или строителей из племени), и их качественно сделанные жилища говорят о высоком мастерстве строителей прошлого. Здания народной архитектуры, как правило, имеют простую и понятную планировку и изготовлены преимущественно из местных материалов. Они также хороши с точки зрения экологии, то есть приспособлены к местному климату, флоре, фауне и образу жизни. Произведения народной архитектуры не имеют цели заявить о себе, они сливаются с окружающей средой. Главное в таких строениях — человек; часто процесс строительства не менее важен или даже важнее, чем результат. Это сочетание экологичности, человечности, мастерства и стремления к качеству вместе с большим вниманием к отделке, орнаментам и украшениям приводит к чувственной бережливости, а значит, и к истинной элегантности.
1. Rudofsky, Architecture without Architects; Streets for People; and The Prodigious Builders.
2. S. Moholy-Nagy, Native Genius in Anonymous Architecture, New York, 1957. Более своеобразный взгляд см. также в: A. Van Dine, Unconventional Builders, Chicago, 1977.
3. Rudofsky, Are Our Clothes Modern? Недавние взгляды Рудофски см. в: Keine neue Bauweise, eine neue Lebensweise tut Not, Vienna, 1987.
4. Rudofsky, The Unfashionable Human Body.
5. Государство в Западной Африке, не имеющее выхода к морю. Граничит на западе с Сенегалом, на севере — с Мавританией и Алжиром, на востоке — с Нигером, на юго-востоке — с Буркина-Фасо, на юге — с Кот-д’Ивуаром и Гвинеей. — Прим. ред.
6. Термин, введенный Маршаллом Маклюэном. В своих книгах он показывает, как в результате Земной шар «сжался» до размеров «деревни» (наступило время имплозии), стала в принципе возможной мгновенная интерактивная передача сообщений из любой точки мира в любые другие и в этой связи стали появляться все более качественные программные продукты. — Прим. ред.
7. Тип персонажа, особенно популярный в литературе эпохи Просвещения (XVIII век). Призван иллюстрировать врожденную добродетельность человека до его соприкосновения с цивилизацией.
8. Ле Корбюзье. Модулор: Опыт соразмерной масштабу человека гармоничной системы мер, применимой как в архитектуре, так и в механике. Стройиздат. 1976.
9. R. Neutra, Life and Shape, New York, 1962.
10. Исключением является классическая работа о традиционных корнях японской современной архитектуры «Японский дом» Энгеля. Татами — это модульные маты, покрытые тростником, размером 30 дюймов × 60 дюймов (76 см × 152 см), толщиной 4 дюйма (10 см); площадь комнаты по-прежнему измеряется в матах, например, комната на четыре мата, комната на семь матов и т. д.
11. Rykwert, On Adam’s House in Paradise.