Издательство «Альпина нон-фикшн» представляет книгу историка Джудит Фландерс «Всему свое место. Необыкновенная история алфавитного порядка» (перевод Тамары Казаковой, научный редактор Михаил Сергеев).
Книга историка Джудит Фландерс посвящена тому, как алфавит упорядочил мир вокруг нас: сочетая в себе черты академического исследования и увлекательной беллетристики, она рассказывает о способах организации наших представлений об окружающей реальности при помощи различных символических систем, так или иначе связанных с алфавитом. Читателю предстоит совершить настоящее путешествие от истоков человеческой цивилизации до XXI века, чтобы узнать, как благодаря таким людям, как Сэмюэль Пипс или Дени Дидро, сформировались умения запечатлевать информацию и систематизировать накопленные знания с помощью порядка, в котором расставлены буквы человеческой письменности. Название книги отражает универсальность авторского подхода: читатель найдет в ней и экскурс в историю лингвистики, и исследование возникновения каталогов, и обзор истории книгоиздания от Александрийской библиотеки до «Википедии». Cловом, перед вами, без преувеличения, сокровищница знаний от А до Я (или от A до Z).
Предлагаем прочитать начало одной из глав книги.
Распространение
Справочные сочинения в XIII–XIV вв.
К XIII в. духовенство и ученые привыкли искать нужные сведения внутри книги, не читая ее от начала до конца, однако готового ответа на вопрос о том, как искать саму книгу, еще не появилось. В предшествующие века и сам вопрос, в сущности, не возникал. Книги в Европе в основном принадлежали монастырям, и в каждой обители — даже в крупных и влиятельных — их было сравнительно немного: в XII в. Кафедральный собор Иисуса Христа в Кентербери, резиденция архиепископа, владел 223 книгами; в библиотеке Даремского собора их насчитывалось 352. Даже в немногочисленных монастырях, которые обладали более крупными собраниями, отдельные произведения найти было легко: бóльшую часть составляли рукописи Библии и богослужебные книги. В IX в. бенедиктинскому аббатству Фульда в Гессене принадлежало 46 рукописей Библии (полных и содержащих отдельные книги), 38 рукописей трудов блаженного Иеронима и 26 рукописей Августина.
Начиная с X в. в бенедиктинском монастыре в аббатстве Клюни на юго-востоке Франции существовала должность армария (armarius) — монастырского библиотекаря, ответственного за armarium — шкаф, где хранились книги. В его обязанности входило наблюдение за ежегодной сверкой книг во время Великого поста, когда всё собрание монастыря раскладывалось на ковре и каждая книга сверялась со списком, чтобы убедиться, что ничего не пропало за предыдущие 12 месяцев. Как только армарий удостоверялся в сохранности сокровищ аббатства, каждому члену общины вручалась книга, которую он должен был изучать в течение следующих двенадцати месяцев. В XI в. в бенедиктинских монастырях Англии начали воспроизводить эту церемонию, вплоть до использования ковра. Во многих обителях стали храниться две коллекции: одна включала в себя рукописи, ежегодно выдаваемые монахам или, если был излишек книг, мирянам за пределами монастырской общины; второе собрание состояло из более ценных рукописей, которые можно было читать только в монастыре и под наблюдением.
В те времена бенедиктинский армарий по-прежнему сверял книги с инвентарной описью, а не с библиотечным каталогом. Главная цель инвентарной описи состоит в том, чтобы представить полный список имущества, по которому можно удостовериться, что ничего не пропало или не было украдено; напротив, каталог — это инструмент поиска, помогающий пользователю найти определенную рукопись определенного сочинения. Многие из монастырских книжных описей указывали автора и название каждой рукописи, а также приводили ее инципит (incipit) — начальные одно или несколько слов текста; если несколько рукописей находились в одном переплете, что было обычным делом, то в описи отдельно цитировался инципит каждой рукописи. Поскольку каждая рукопись одного и того же произведения немного отличалась от других (переписчик мог изменить количество слов в строке или число строк на странице), то сверка инципитов каждого экземпляра позволяла убедиться, что ценная рукопись не была подменена какой-нибудь худшей по качеству.
В большинстве описей рукописи сначала классифицировались по жанру или предмету, а затем перечислялись в принятой тогда иерархической последовательности. В одном из самых ранних инвентарей, сохранившихся до наших дней, описывается собрание бенедиктинского приората при Рочестерском соборе, которому в начале XII в. принадлежало менее ста книг. В начале описи отсутствует страница, где, по-видимому, перечислялись Библии; теперь она начинается с рукописей Августина, а затем и других отцов церкви — Иеронима, Амвросия и Григория — в порядке, утвердившемся во флорилегиях. С другой стороны, некоторые монастыри записывали книги по хронологии их приобретения; другие — по именам дарителей манускриптов. Помимо инвентаризационных задач, избранный порядок записи мог учитывать потребности памяти: книг было достаточно мало, так что ответственные лица должны были запоминать их местонахождение. Библиотекарь бенедиктинского аббатства Адмонт в нынешней Австрии дал совет коллегам-библиотекарям на тот редкий случай, если в их ведении окажется «такое большое количество книг, что их число и названия станет невозможно удержать в памяти»: в таком случае «следовало сделать небольшую книгу и записать в нее каждую рукопись…»1.
В частных коллекциях, даже принадлежавших высшему духовенству и ученым, обычно насчитывалось не более нескольких дюжин книг. Однако к XIII в. размеры и значимость частных библиотек увеличились. В 1272 г. Жерар из Абвиля, богослов в Парижском университете, завещал Сорбонне около 300 томов. Это был огромный подарок, и особенно примечателен в нем сам факт того, что Жерар мог подарить такое количество книг. Публичные собрания также росли, отчасти за счет таких даров, отчасти благодаря пециальной системе2 и, соответственно, росту числа не столько роскошных рукописей, сколько тех, в которых была практическая потребность.
К началу XIV в. Сорбонна владела одной из крупнейших библиотек в Европе, состоящей из 1722 томов; собрание Кентерберийского собора, которому в XII в. принадлежало чуть более 200 рукописей, теперь насчитывало 1800 книг. (Папская библиотека была на этом этапе явным аутсайдером — менее чем 650 книг.)
Среди монашеских орденов доминиканцы и цистерцианцы прежде лидировали как в интересе к чтению, так и в размерах книжных коллекций. Первоначальный устав францисканцев доводил монашеский обет бедности до крайности. Францисканцам воспрещалось не только владеть предметами роскоши, такими как рукописи, но и вообще владеть какими-либо вещами, вплоть до пищи, так что им приходилось жить исключительно на пожертвования верующих, к которым они обращались. Начиная с 1230 г., хотя личное владение по-прежнему запрещалось, менее строгое толкование правила допустило существование общинной собственности, и среди первых приобретений были рукописи для библиотек.
Насколько единодушно францисканцы откликнулись на эти перемены, можно судить по составленному ими в начале XIV в. «Реестру книг [находящихся в] Англии» (Registrum librorum Angliae). Это произведение стало первым предшественником сводного каталога, то есть каталога, в котором учтены фонды множества библиотек3. Как показывает «Реестр», спустя столетие после выхода разрешения на владение книгами 183 францисканских монастыря в Англии обзавелись библиотеками. «Реестр», по-видимому, был создан для того, чтобы информировать проповедников общины о местонахождении определенных книг: сведения были упорядочены по округам, библиотекам и авторам, но внутри этих категорий не представляется возможным найти какую-то дальнейшую организацию. Другим нововведением этого каталога стало использование арабских цифр для регистрации рукописей, находящихся в библиотеках каждого монастыря. Таким образом, в «Реестре» были принципиально расширены функции книжной описи: теперь она не только служила инвентарем, но и приближалась к тому, чтобы стать инструментом поиска.
За этим францисканским нововведением последовалo еще одно, нашедшее воплощение в указателе мест Библии и патристических комментариев к ним, — «Указатель к Библии в семи кустодиях» (Tabula septem custodiarum super bibliam)4. Используя «Таблицу» вместе с «Реестром», францисканские проповедники могли определять нужные им библейские места и комментарии, а затем находить библиотеки, в которых хранились соответствующие тексты.
Однако, вопреки нашим ожиданиям, цель «Реестра», как и большинства других описей того времени, не состояла в том, чтобы направлять читателя от названия произведения в каталоге к рукописи на книжной полке. Из сохранившихся книжных описей известно, например, что в XII в. книги, принадлежавшие цистерцианскому аббатству Мо в Йоркшире, хранились в разных местах, возможно из соображений удобства: богослужебные книги держали в шкафах в церкви, псалтыри — в другом шкафу в самом монастыре. Остальная часть коллекции находилась на полках, помеченных буквами алфавита. Более подробных сведений не сохранилось, однако буквы на этих полках, по-видимому, не имели отношения ни к имени автора, ни к названию книги: Августин не стоял на полке с буквой А, а Григорий Великий — на полке, обозначенной G. Сто лет спустя мало что изменилось: инвентарная опись 1396 г. показывает, что книги аббатства делились на группы, в зависимости от их местонахождения, а затем на подгруппы, называемые thecae, то есть ящики или коробочки, каждая из которых обозначалась отдельной буквой алфавита, но по-прежнему не проводилось никакого соответствия между этими буквами и классификацией самих книг.
Однако соединение двух обстоятельств обусловило начало перемен. Во-первых, постоянно увеличивалось количество книг, принадлежавших монастырям и университетам, так что в некоторых местах их уже было больше, чем мог держать в памяти библиотекарь; во вторых, вырос спрос на справочные инструменты, позволяющие читателям отыскать в книге нужную информацию. Когда эти справочники стали обычным явлением, библиотекарям, вероятно, показалось естественным упорядочить свои собрания таким образом, чтобы можно было найти любую хранящуюся в них книгу. Встал вопрос: каким образом добиться такого расположения?
Библиотека в аббатстве Адмонт (XVIII в.). В наши дни библиотекарю в Адмонте требуется внешняя память, то есть каталог, чтобы присматривать за собранием, которое насчитывает сотни тысяч книг. Современный вид библиотеки потряс бы средневековых читателей. Она была перестроена в стиле высокого барокко в XVIII в. и считается одной из крупнейших в мире монастырских библиотек
Наиболее очевидный путь состоял в том, чтобы сохранить привычную сортировку рукописей по категориям, создавая подкатегории в тех случаях, когда отдельная группа, скажем произведения отцов церкви, разрослась настолько, что поиск отдельной рукописи стал затруднительным. Гумберт Романский, генерал ордена доминиканцев в середине XIII в., считал разумным и даже естественным, что книги должны «храниться в соответствии с отраслями знания; то есть разные книги, комментарии (postillae)5, трактаты и т. п., относящиеся к одной и той же дисциплине, следует хранить вместе и не смешивать с остальными». Чтобы помочь читателю в поиске конкретной рукописи внутри этих предметных категорий, он рекомендовал использовать «письменные знаки» (сама неуклюжесть формулировки свидетельствует о новизне этой идеи), которые можно «прикрепить к каждому разделу, чтобы любой знал, где найти то, что ищет» .
Университеты, подобно доминиканцам, нередко делили свои коллекции на две части: основная коллекция предназначалась для работы студентов и преподавателей в стенах библиотеки; вторая, меньшая по объему, состояла из дублетов или менее ценных книг, которые позволялось выносить за ее пределы. К 1300 г. в Сорбонне и в Оксфорде (в Мертон-колледже и, возможно, в Университетском колледже) многие книги из первой категории прикреплялись цепями к пюпитрам, чтобы облегчить поиск. К 1320 м гг. в библиотеке Сорбонны имелось 300 книг на цепях; бóльшую их часть — возможно, большинство — составляли справочники, включая дистинкции, конкордансы и указатели: таким образом, книги на цепях образовывали своего рода справочную библиотеку6.
Библиотека Кентерберийского собора также была разделена. Одна часть ее по давней традиции распределялась среди членов общины во время Великого поста. Сама процедура раздачи книг носила традиционный характер, но в книжной описи, составленной около 1326 г., присутствуют некоторые нововведения. Возглавляют список, как положено, принадлежавшие собору Библии, затем следуют труды Августина и т. д. Но вместо того, чтобы перечислить затем сочинения Иеронима, список продолжается в алфавитном порядке (первый известный нам пример такого рода!) по первым буквам, без учета иерархии: за Августином следуют Ангелом, Альдхельм, Амвросий, Амаларий, Ахард, Алкуин, Аратор, далее упоминается Боэций и так далее в алфавитном порядке вплоть до буквы V. После этого опись возвращается к предметным категориям, перечисляя хранящиеся в библиотеке книги по истории, и под конец использует еще один принцип: оставшиеся книги отсортированы по именам дарителей. Такие скачки от одной системы классификации к другой свидетельствуют о том, что составители сознавали наличие проблемы. Найденное ими вынужденное и неокончательное решение наверняка усложняло и запутывало работу с описью, однако для нас показательно само признание наличия нескольких возможностей.
Опись Собора Иисуса Христа была первой в своем роде, но недолго оставалась единственной: использование алфавитного порядка для сортировки и расстановки книг стало наблюдаться в разных частях Европы, возникая, по-видимому, независимо и используя разнообразные подходы. «Алфавитизация» была идеей, витавшей в воздухе, а не результатом прямого влияния или подражания образцу.
Библиографический труд Генриха Киркстеда (ок. 1314 — после 1378), настоятеля аббатства Бери-Сент-Эдмундс, показывает, что развитие библиотечных инструментов представляло собой процесс и произошло не в результате единичного решения, но как следствие ряда небольших изменений. Киркстед начал с реорганизации монастырской библиотеки, присвоив каждой книге то, что сегодня называется полочным шифром или инвентарным номером, то есть уникальный код. Первая буква в нем соответствовала имени автора (первого или главного автора, когда речь шла о конволюте из нескольких рукописей): А — для Августина, Y — для Исидора Севильского и т. д. Вторая буква указывала тему или тип книги: M — для medica (сочинения по медицине), C — для consuetudines (обычаи, установления). Наконец, каждому тому была присвоена арабская цифра, чтобы различать копии одного и того же сочинения. Чтобы еще точнее идентифицировать каждую книгу, особенно те, которые включали нескольких авторов, Киркстед составил титульные листы для каждой книги в библиотеке. Результат его трудов, пожалуй, впервые можно назвать каталогом, а не инвентарем или описью. (Текст каталога утрачен, но сохранились некоторые записи Киркстеда.)
Второй, но не менее важной работой Генри Киркстеда стала библиография церковных авторов — Catalogus scriptorum ecclesiae. Она представляет собой следующий шаг в развитии справочных инструментов. В инвентарной описи перечислены предметы, в данном случае книги, которыми владеет физическое или юридическое лицо; каталог указывает местоположение каждой книги в библиотеке частного лица или института; библиография, в свою очередь, описывает все известные сочинения по определенной теме или принадлежащие определенному автору, где бы они ни находились.
Библиография может включать сведения о местоположении упоминаемых книг, но ее основная задача состоит в фиксации сведений о существующих рукописях того или иного произведения и их описании; в то время к этому часто прибавлялась краткая биография автора. (С появлением книгопечатания в середине XV в. предметом библиографического интереса становятся также варианты изданий, типографии, места издания и т. д.) Не довольствуясь простым описанием книг, составлявших библиотеку аббатства Бери-Сент-Эдмундс, Киркстед использовал для своего «Каталога» целый ряд источников: он включил в него рукописи, которые видел в других библиотеках своего региона, цитируя их инципиты для идентификации отдельных произведений; он приводил сведения, содержащиеся в «Реестре книг [находящихся в] Англии», а также информацию о рукописях, описанных в трудах таких авторитетов, как Исидор Севильский и Винсент из Бове7.
К XV в. алфавитный порядок и использование библиотечных описей для указания точного местонахождения книги стали обычным явлением. Конкорданс, составленный в Англии, вероятно в Мидлендсе, около 1425 г., предваряется похвалой алфавиту и порядку, который он привносит: «Человеческому разуму, который часто лишает сокровищ премудрости враг наук — забывчивость, весьма помогают таблицы и указатели, составленные в порядке a, b, c».
Библиотечные описи из монастыря Св. Себальда в Нюрнберге показывают, как быстро могли происходить перемены: в 1486–1487 гг. список книг монастыря был составлен «в порядке [следования, расположения] кафедр», то есть в соответствии с планом церкви; при этом отмечалось, если книги хранились на полках и в шкафах. Однако в 1489–1490 гг. эта опись, недавно завершенная, была заменена новой, в которой книги перечислялись «в алфавитном порядке, так чтобы любой, кто ищет книгу, мог легко найти ее»: тем самым переход от инвентарной книги к каталогу занял всего четыре года.
Такое же развитие происходило спонтанно по всей Западной Европе, по мере того как использование указателей, флорилегиев и других справочных пособий получало все большее распространение. Каталог из монастыря в Хартфордшире, датируемый 1400 г., представляет его книжное собрание, размещенное в четырех «колонках», то есть книжных шкафах по восемь полок, каждая из которых обозначена буквой алфавита; книги на каждой полке были затем помечены соответствующей буквой и таким образом занесены в каталог, с тем чтобы, как выразился ранее составитель каталога из монастыря Св. Себальда, «тот, кто ищет книгу, мог легко найти ее». В хартфордширском каталоге буквы на полках также не были связаны с именами авторов: на полке с буквой А не стояли рукописи Августина и Ансельма. Напротив, книги продолжали располагаться иерархически: сначала полки с Библиями, за ними — неожиданно — библейские глоссарии, затем комментарии, то есть справочным трудам было дано преимущество перед сочинениями отцов церкви.
Разумеется, принятие новых инструментов классификации и алфавитного порядка происходило с разной скоростью: каталог 1481 г. показывает, что Ватиканская библиотека продолжала использовать иерархическое расположение, в то время как десятилетием ранее в картезианском монастыре в Майнце каталог был составлен в алфавитном порядке предметных рубрик.
1. В начале XVI в. библиотекари продолжали полагаться на свою память. В каталоге одного базельского монастыря 1500–1510 гг. библиотекарь советовал своим преемникам регулярно перечитывать этот труд, чтобы запечатлеть фонды библиотеки в памяти.
2. Принятая в Сорбонне система переписывания книг, по которой рукописи разделялись на части (пеции) из четырех страниц каждая, и каждая часть выдавалась для переписывания одному студенту.
3. Единые онлайн-каталоги доводят сегодня смысл этого понятия до прежде невообразимых пределов: WorldCat объединяет каталоги 72 000 библиотек в 170 странах; менее крупный британский библиотечный центр Discover утверждает, что в его 137 каталогах специализированных и научных библиотек содержится более 40 млн записей.
4. Название этой работы требует краткого пояснения. Францисканский орден делится на географические провинции и «кустодии», семь из которых существовали тогда в Англии. Таким образом, заглавие «Указатель к Библии в семи кустодиях» означает, что он охватывал английские библиотеки.
5. Комментарии представляли собой глоссы, собранные в отдельную рукопись, в отличие от глосс, которые добавлялись к тексту сочинения в виде заметок на полях или между строк.
6. Эти книги обычно лежали на пюпитре или на полке над ним. Те, что находились на пюпитре, были прикреплены цепью к металлическому поручню. Однако изучение некоторых книг XVII в. в библиотеке Лейденского университета показывает, что иногда цепи были очень короткими. Книги хранились в перевернутом положении, и читатель, сняв книгу с полки, переворачивал ее, чтобы поставить на пюпитр. Это объясняет, почему заглавия на корешках некоторых книг оттиснуты в противоположном направлении по сравнению с текстом внутри.
7. Эта библиография также утрачена, однако она была переписана, а затем, в XVI в., из этой копии были сделаны выдержки, которые, в свою очередь, стали источником для более позднего списка. В течение многих веков фигура Генри Киркстеда пребывала в забвении, а его «Каталог» ошибочно приписывали человеку по имени Бостон Берийский.