Издательство «Альпина нон-фикшн» представляет книгу Элизабет Колберт «Под белым небом. Как человек меняет природу» (переводчик Константин Рыбаков, научные редакторы Мария Казакова и Сергей Киселев).
Людям было предсказано владычество «над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимся по земле», и это пророчество стало реальностью. Наше влияние на планету настолько велико, что, по общепринятому мнению, мы вступили в новую геологическую эпоху — антропоцен. Лауреат Пулитцеровской премии Элизабет Колберт возвращается к теме воздействия человечества на окружающую среду и задается вопросом: нанеся столько вреда природе, можем ли мы изменить ее снова — на этот раз чтобы спасти?
Для Колберт вся история человеческой цивилизации — это противостояние с природой длиной в 10 000 лет. Но тот же подход, который поставил под угрозу жизнь на планете, всё чаще видится единственной надеждой на спасение. В книге «Под белым небом» она описывает создаваемый нами новый мир, где физики уже изучают возможность распыления в стратосфере крошечных алмазов, чтобы охладить Землю. В пустыне Мохаве она встречается с биологами, которые пытаются сохранить самую редкую рыбу в мире; в Исландии — с инженерами, превращающими углеродные выбросы в камни; в Австралии — с исследователями, которые пытаются вывести «суперкоралл», способный выжить в условиях глобального потепления. Колберт то вселяет надежду, то пугает, то заставляет грустно улыбнуться. «Под белым небом» — это ни на что не похожий рассказ о вызовах, которые встают перед всеми нами.
Предлагаем прочитать фрагмент одной из глав книги.
За пару недель до Рождества 1849 г. Уильям Льюис Мэнли поднялся на перевал и увидел «самую поразительную картину бескрайней безжизненной пустыни, какая когда-либо открывалась людским глазам». Мэнли стоял на территории нынешней юго-западной Невады, недалеко от горы Стирлинг. Он представил своих родителей дома, в Мичигане, с «хлебом и бобами, в изобилии на столе», и сравнил это со своим положением — «пустой желудок и пересохшее саднящее горло». Когда он спускался, садилось солнце, земля погружалась в сумрак, и мысли его становились всё мрачнее. Мэнли заплакал, потому что, как он позже вспоминал: «...казалось, что я вижу будущее, и оно представлялось мне горьким».
Мэнли заблудился в пустыне из-за ряда неудачных решений. Тремя месяцами ранее он и еще примерно 500 других «аргонавтов» собрались в Солт-Лейк- Сити, планируя вместе отправиться в страну золота, в северную Калифорнию. Они прибыли в Солт- Лейк слишком поздно, чтобы идти прямым путем через горы Сьерра- Невада, поэтому, чтобы избежать снегопада на перевалах, они двинулись на юг, по вьючной тропе в сторону Лос- Анджелеса. Через несколько недель после начала путешествия они столкнулись с другой группой золотоискателей, которую возглавлял разговорчивый житель Нью-Йорка по имени Орсон Смит. У Смита с собой имелся грубый набросок карты, на котором был отмечен другой, якобы более короткий путь на запад. Большинство членов группы Мэнли и он сам решили последовать за Смитом, но через несколько дней многие отказались от этой затеи и вернулись на прежний путь, так как дорогу им преградил каньон, настолько глубокий, что его нельзя было пересечь в фургонах. (Вскоре назад повернул и сам Смит.) Однако Мэнли и еще несколько десятков человек двинулись в обход каньона, надеясь выйти на этот сомнительный короткий путь.
Вскоре выяснилось, что каньон был наименьшей из бед. Пытаясь его обойти, они попали в одно из самых негостеприимных мест на континенте — каменистую пустыню, где, наверное, никогда еще не ступала нога белого человека. (Через сто лет большая часть этих мест будет отведена под ядерные испытания.) Воды было мало, а та, что им попадалась, была слишком соленой и не годилась для питья. Для быков не хватало корма, они ослабли и отощали. Когда одного закололи, чтобы съесть, его кости, как заметил Мэнли, были наполнены не костным мозгом, а кровянистой жижей, «напоминающей гниль».
Мэнли путешествовал с другом, с которым ехали жена и трое маленьких детей. Сам Мэнли занимался рекогносцировкой, шел впереди каравана, чтобы разведать путь. Его рассказы об увиденном были настолько безрадостными, что через некоторое время друг попросил его ничего больше не говорить: жена была не в состоянии всё это слушать.
Когда отряд добрался до Долины Смерти — тогда еще неизведанного участка пустыни, — все окончательно пали духом. Через несколько дней после того, как Мэнли плакал на перевале, один из членов их небольшого отряда назвал эти места «свалкой Создателя», куда тот выбросил «мусор, оставшийся после сотворения мира». Другой сказал, что это, должно быть, «то самое место, где жену Лота превратили в соляной столп», только столп был «разбит и разбросан по округе».
Лишь добравшись до края Долины Смерти, они ненадолго оживились. На каменистом выступе группа случайно наткнулась на расщелину, в которой обнаружили водоем с теплой чистой водой. Несколько мужчин нырнули в воду; один из них записал позже в дневнике, что «насладился освежающей ванной». Мэнли вгляделся в воду и заметил нечто странное.
Озерцо было окружено камнями и песком. До любого другого водоема было много километров. И всё же вода в нем кишела рыбой. Десятилетия спустя он будет вспоминать этих крошечных «пескарей», каждый «не более дюйма длиной».
Расщелина, на которую наткнулись золотоискатели, сегодня известна как Дыра Дьявола, а «пескари» — как дьявольские карпозубики, или, говоря научным языком, Cyprinodon diabolis. Дьявольские карпозубики, как и описал их Мэнли, около 2,5 см в длину, сапфирово- голубые, с ярко-черными глазами и довольно крупными для их размера головами. Их легче всего отличить по тому, чего у них нет: у них отсутствуют брюшные плавники, которые есть у остальных карпозубиков.
Как карпозубики оказались в Дыре Дьявола — это, по выражению одного эколога, «восхитительная загадка». Расщелина представляет собой геологическую аномалию — портал в огромный, похожий на лабиринт водоносный слой, который проходит глубоко под землей и содержит воду, оставшуюся с плейстоцена. Вряд ли предки рыб могли перемещаться через водоносный слой; наиболее правдоподобное предположение ихтиологов состоит в том, что их смыло в эту расщелину в то время, когда вся эта территория была более влажной. Водоем около шести метров в длину и три с половиной в ширину — вот и вся среда обитания вида Cyprinodon diabolis. Считается, что это самый маленький ареал в мире среди всех позвоночных.
Впервые я узнала о Дыре Дьявола благодаря преступлению, которое там произошло. Теплым вечером весной 2016 г. трое мужчин, все, по-видимому, пьяные, перелезли через сетчатый забор, окружающий расщелину. Один разделся, полез купаться и оставил нижнее белье плавать в бассейне. Другого туда стошнило. На следующий день один карпозубик был найден мертвым, провели вскрытие. В итоге было заведено уголовное дело. В конце концов полиция опубликовала записи с камер наблюдения, которые я смотрела снова и снова. На видео было видно, как мужчины подъезжают к забору на квадроцикле. Затем с подводной камеры были сделаны нечеткие снимки двух ног, идущих по выступу скалы, поднимая пузыри.
Всё в этом преступлении вызвало у меня любопытство: рыбка, которой делали вскрытие; водоем с охраной, как у окружной тюрьмы; водный мирок, непонятно как оказавшийся посреди пустыни Мохаве. Я начала изучать литературу по этому вопросу и случайно наткнулась на мемуары Мэнли «Долина смерти в 49-м» (Death Valley in ’49). Я узнала, что в пустыне обитает много разных видов рыб. Каждый год Совет по пустынным рыбам проводит заседание где-нибудь в северной Мексике или на западе Соединенных Штатов; как правило, программа занимает около 40 страниц. В одной только Долине Смерти когда-то существовало одиннадцать видов и подвидов карпозубиков. Один из них вымер, другой считается вымершим, а все остальные находятся под угрозой уничтожения. Дьявольский карпозубик вполне может считаться самой редкой рыбой в мире. Чтобы его сохранить, был построен своего рода рыбий «Мир Дикого Запада» — точная копия настоящего водоема, вплоть до скального выступа, по которому прошел тот злополучный купальщик. Тем временем со стороны испытательного ядерного полигона в Неваде к пещере всё ближе подходят радиоактивные воды. Чем больше я читала обо всем этом, тем сильнее хотела своими глазами увидеть Дыру Дьявола.
Карпозубиков пересчитывают четыре раза в год. Перепись производится командой биологов из Службы национальных парков, Службы охраны рыбных ресурсов и дикой природы США и Департамента охраны дикой природы штата Невада — агентств, которые сотрудничают (а иногда и ссорятся) в борьбе за будущее рыб. Пока я готовилась к поездке, настало время летнего подсчета рыб и сорокаградусной жары.
Я встретилась с командой в ближайшем к расщелине городке — Парампе (штат Невада). В Парампе всего одна дорога, вдоль которой выстроились магазины фейерверков, гипермаркеты и казино. Оттуда до Дыры Дьявола — 45 минут езды через пустыню, кое-где покрытую зарослями колючего кустарника.
Во времена Мэнли эту расщелину было трудно заметить, пока вы практически не падали в нее. Сегодня ее нельзя не увидеть из-за трехметрового забора с колючей проволокой наверху. У одного из биологов был ключ от ворот. За ними начиналась крутая, скользкая тропинка. Несмотря на палящее солнце, в расщелине было сумрачно. Даже в середине лета водоем днем освещается прямыми солнечными лучами в течение всего лишь нескольких часов.
Некоторые биологи тащили куски металлических лесов, из которых потом были сложены узкие мостки. Другие несли баллоны и снаряжение для дайвинга. За всей операцией наблюдал Кевин Уилсон, эколог из Службы национальных парков. Уилсон провел большую часть взрослой жизни, работая с Cyprinodon diabolis, и считается своего рода заведующим Дырой Дьявола. (Хотя она находится не в Долине Смерти, а расположена за Погребальными горами, в долине Амаргоса, — с административной точки зрения она считается частью Национального парка «Долина Смерти».) Незадолго до моего приезда Уилсон стал героем статьи в газете High Country News, в которой говорилось о последствиях того самого злостного вторжения в водоем. В значительной степени благодаря его усилиям мужчина, искупавшийся там голышом, угодил в тюрьму. (Второй, которого стошнило, получил условный срок.) Журналистка изобразила Уилсона героем — этаким упорным детективом Коломбо пустыни, — хотя при этом назвала его пузатым и угрюмым. Уилсон всё еще озадаченно раздумывал над этим описанием. В какой-то момент он повернулся боком, чтобы я посмотрела на его живот в профиль.
— Разве ж это пузо? — спросил он.
Я сказала, что больше подошло бы слово «животик». В обычных обстоятельствах Уилсон был бы среди тех, кто готовился к погружению, но недавно он провалил какую-то проверку уровня физической подготовки сотрудников. Это стало темой для новых шуток.
Когда всё оборудование было привезено и собрано, другой биолог Службы парков, Джефф Голдштейн, зачитал инструктаж по технике безопасности. Если кто-то пострадает, его придется вывозить на вертолете, а вертолет прилетит только через 45 минут. «Так что поосторожнее там», — сказал он. Затем он провел опрос: сколько карпозубиков, по нашему мнению, будет там обнаружено?
— Думаю, 148, — предположил Уилсон.
Амбре Шодуан, тоже из Парковой службы, назвала число 140. Олин Фейербахер и Дженни Гамм из Службы охраны — 160 и 175 соответственно. Брэндон Зенгер из штата Невада решил, что их будет 155. Шодуан и Фейербахер, как я узнала, были семейной парой. Фейербахер рассказал, что сделал предложение своей невесте в Дыре Дьявола. Уилсон изобразил, что его сейчас стошнит.
Вид на Дыру Дьявола снизу вверх, из воды
Как у обычного городского бассейна, у Дыры Дьявола есть мелкая и глубокая часть. Глубокая часть и в самом деле очень глубока. По данным Парковой службы, она уходит вниз «более чем на 150 м». Насколько более, остается только догадываться, потому что никто не добирался до дна живым. В 1965 г. двое молодых дайверов отправились на разведку, но так и не вернулись. Скорее всего, их тела всё еще где-то там, внизу. В мелкой части на глубине примерно 30 см находится наклонный известняковый выступ, который называют «полкой». Как раз там рыбы обычно мечут икру и там же находят больше всего пищи.
Гольдштейн и Зенгер, в масках, шортах и футболках, с кислородными баллонами, погрузились в воду. Через несколько секунд они исчезли в темноте. Тем временем Шодуэн, Фейербахер и Гамм опустились на четвереньки на мостках и стали считать рыбу на наклонном выступе. Они называли числа, а Уилсон вносил их в специальный бланк.
Как только перепись рыб на «полке» закончилась, все отошли в тень, чтобы дождаться, когда ныряльщики всплывут на поверхность. В скалах визгливо прокричал сыч. Солнечные лучи ползли по западному краю расщелины.
— Не забывайте пить, — предупредил Уилсон.
Я заметила по периметру водоема кольцо засохшей грязи, как на ванне, и спросила о нем Амбре. Она объяснила, что кольцо образовалось из-за притяжения Луны; водоносный слой под нами был настолько велик, что в нем происходили приливы и отливы.
Хотя карпозубики обитают только в верхних слоях водоема — они редко встречаются ниже 20 м, — громада водоносного слоя все же повлияла на них. В пустыне очень большие перепады между ночной и дневной температурой, а также зимней и летней. Но в этой пещере вода нагревается от геотермальной энергии и круглый год имеет температуру 34 °C и постоянную, хотя и очень низкую, концентрацию растворенного кислорода. Обычно высокая температура и низкое содержание кислорода смертельны для рыб. Но дьявольские карпозубики каким-то образом приспособились к этим условиям, и, что особенно важно, только к ним. Считается, что именно суровая среда вынудила рыбу потерять брюшные плавники; отращивание дополнительных придатков просто не стоило затраченной энергии.
Дыра Дьявола в поперечном сечении, расщелина слева вверху
Наконец появились сполохи света от фонарей дайверов, пронизывающие водоем, как лучи прожекторов. Гольдштейн и Зенгер выбрались из воды. Зенгер держал в руках специальный планшет для записей под водой, испещренный колонками цифр.
— На этом планшете — ключ к целой вселенной, — объявил Уилсон.
Все поднялись по каменистой тропинке, прошли через дыру в заборе и вышли на стоянку. Зенгер зачитал цифры на планшете. Уилсон сложил их с числом рыб, посчитанных на «полке», и получил общую сумму: 195. На 60 карпозубиков больше, чем в предыдущей переписи, и больше, чем кто-либо осмеливался предположить. Все кинулись обниматься и поздравлять друг друга. Гольдштейн исполнил, как он выразился, «танец счастья».
— Если рыбы много, мы в шоколаде, — сказал он.
Позже я подсчитала. В общей сложности все дьявольские карпозубики весили около ста граммов. Чуть меньше одного филе-о-фиш из «Макдоналдса».