Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу Дэна Джонса «Силы и престолы. Новая история Средних веков» (перевод Виктории Степановой).
Разграбление варварами некогда могущественного, а в 410 году лежавшего в руинах Рима ознаменовало конец прежней эпохи и начало тысячелетней глубокой трансформации. В захватывающем повествовании, изобилующем известными именами — от святого Августина и Аттилы до пророка Мухаммеда и Алиеноры Аквитанской, — Дэн Джонс исследует историю Средневековья и сопровождает читателей в путешествии по развивающейся Европе, великим столицам поздней Античности и влиятельным городам исламского Запада. Средневековый мир был сформирован мощными силами, которые актуальны и сегодня: изменение климата, пандемии, массовая миграция и технологические революции. Это было время, когда рождались великие европейские нации, были кодифицированы основные западные системы права и управления, христианская церковь становилась мощным институтом и регулятором западной общественной морали, а искусство, архитектура, философские исследования и научная мысль переживали периоды революционных изменений. Запад был восстановлен на руинах Римской империи и вышел из состояния кризиса, начав доминировать в мире. Каждая сфера человеческой жизни и деятельности ощутила на себе преобразования.
Предлагаем прочитать один из разделов книги.
Меровинги и Каролинги
Когда мы впервые встретились с франками в главе 2, они представляли собой коалицию по меньшей мере полудюжины воинственных германских племен, переправившихся через Рейн в эпоху Великого переселения народов. Рассыпавшись по всей Римской Галлии, они позднее снова объединились в единое целое, осели на новом месте и постепенно отвоевали в свою пользу то немногое, что еще оставалось от Римского государства. В глазах римских авторов III в. франки были вполне заурядными странствующими варварами. Однако за минувшие столетия они заняли в мире более заметное место, а их барды и писцы тем временем сочинили грандиозный миф об их происхождении. Франки утверждали, что поселились в Европе еще в бронзовом веке и ведут свою родословную от тех воинов, которые отправились на запад во время Троянской войны. Как бы то ни было, после 460 г. франки стали силой, с которой приходилось считаться. Поселившись к западу от Рейна, они последовательно теснили соседей (в первую очередь вестготов и бургундов), пока к VII в. не заняли всю территорию современной Франции, за исключением полуострова Бретань и прибрежного района между Арлем и Перпиньяном (сегодня известная мягким климатом приморская полоса Лангедок-Руссильон). Франки собирали дань с германских племен к востоку от Рейна вплоть до Баварии, Тюрингии и некоторых областей Саксонии. Основная часть этой экспансии пришлась на два с половиной столетия, когда франками правила длинноволосая династия Меровингов1.
Первым королем Меровингов был Хильдерик I, о котором нам почти ничего не известно. Благодаря своим военным талантам он в середине V в. привлек к себе множество сторонников на землях севернее Луары. Хильдерик сражался против вестготов и саксов, умер в 481 г. и был похоронен в Турне вместе с невероятной коллекцией драгоценностей. Когда гробницу Хильдерика открыли в XVII в.2, в ней обнаружили тайник с золотыми и серебряными монетами, великолепно украшенный меч с золотой рукоятью, множество золотых безделушек, королевский плащ, расшитый сотнями очаровательных золотых пчел, церемониальный перстень с печатью и надписью Chilirici Regis, копье, метательный топор, остатки щита и как минимум два человеческих скелета. Захоронение находилось в центре огромного франкского кладбища, заполненного воинами, женщинами и дорогими боевыми конями (возможно, принесенными в жертву при погребении знатных людей). Все эти места упокоения когда-то образовывали колоссальный могильник, раскинувшийся на много миль вокруг королевского кургана. Гробница Хильдерика I говорит нам, что правители франков были не просто странствующими военными вождями. Уже в конце V в. они обладали всеми атрибутами королевской власти и считали себя повелителями земель, простирающихся на много дней пути во всех направлениях.
В V–VI вв. Меровинги находились на вершине могущества. На смену Хильдерику I пришел король по имени Хлодвиг. Он объединил племена франков в единое политическое и культурное целое. Его жена, бургундская принцесса Клотильда3, обратила его из язычества в христианство. В 486 г. он выиграл битву при Суассоне и окончательно вывел старую провинцию из области римских интересов. В 507 г. Хлодвиг разгромил вестготов Иберии в битве при Вуйе, положив конец их влиянию в юго-западном регионе Галлии — Аквитании. В наследство от Хлодвига следующим франкским правителям досталась непоколебимая уверенность в своем праве повелевать всеми землями от Нидерландов до Пиренеев. При нем между 507 и 511 гг. был записан свод законов под названием Салическая правда (или Законы салических франков). Салическая правда оставалась краеугольным камнем франкского права на протяжении всего раннего Средневековья, и ее цитировали в спорах о престолонаследии даже восемьсот лет спустя, в XIV в. Правление Хлодвига ознаменовалось зарождением франкского коллективного самосознания, впоследствии легшего в основу французской национальной культуры. Хлодвига часто называют первым настоящим французом.
Но после Хлодвига величие меровингских франков росло обратно пропорционально их политической власти. Перед смертью в 511 г. Хлодвиг разделил власть во Франкском королевстве между своими четырьмя сыновьями. Это должно было обеспечить главные земли государства сильными правителями, но в действительности привело к их разобщению. Династия Меровингов еще два с половиной века носила корону — или, точнее, короны — франкских королей, но мало кто из потомков Хлодвига мог похвастаться его выдающимися достижениями. С конца VII в. их главной отличительной особенностью стало политическое бессилие. Слабых поздних Меровингов презрительно называли rois fainéants — «ленивые короли». Во всех главных франкских землях (Австразия, Нейстрия, Аквитания, Прованс и Бургундия) власть постепенно переходила в руки людей, которых называли дворцовые управляющие (maior palatii), или майордомы. Майордомы командовали армиями, определяли военную политику и стратегию, разрешали споры и вели дипломатическую деятельность. Они представляли собой нечто среднее между вельможами и премьер-министрами и держали в своих руках всю полноту политической власти, постепенно перетекавшей к ним от королей. Тем временем короли продолжали носить свои бесполезные короны. Согласно хронисту Эйнхарду, типичный roi fainéant «выслушивал приходящих отовсюду послов; когда же послы собирались уходить — давал им ответы, которые ему советовали или даже приказывали дать, словно по собственной воле. Ведь кроме бесполезного царского имени и небольшого содержания… король не имел из собственности ничего, за исключением единственного поместья и крошечного дохода от него… Куда бы король ни отправлялся, он ехал в двуколке… управляемой по сельскому обычаю пастухом». Двуколку «влекли запряженные быки».
Карл Мартелл получил звание майордома в первой половине VIII в. и через некоторое время стал носителем полноценной и публично признанной королевской власти. За свою долгую жизнь Мартелл взял под контроль сначала Нейстрию и Австразию, а затем все остальные регионы Франкского королевства, став «герцогом и принцем франков». Летописец Эйнхард с восхищением писал о достижениях Мартелла: он «блестяще исполнял обязанности майордома… Изгнал тиранов, присвоивших себе господство над всей Франкской землей, [и] подавил атаковавших Галлию сарацин [т. е. Омейядов]». Что касается Теодориха IV Меровинга, из рук которого Мартелл теоретически получил власть, то он был эталонным roi fainéant. Мартелл позаботился, чтобы все шестнадцать лет своего правления Теодорих IV провел под домашним арестом в монастырях. В 737 г. этот никчемный монарх умер. Мартелл не стремился занять его место — он предпочитал и дальше осуществлять собственную квазикоролевскую власть, не гонясь за титулом. Таким образом, несколько лет франки формально оставались без короля. Это был еще не конец Меровингов, но такое положение значительно ускорило их упадок. В 743 г., когда Карл Мартелл умер, а его сыновья и родственники начали ссориться из-за наследства, преемником Теодориха назначили несчастного Хильдерика III. Как мы уже знаем, Хильдерик III оказался последним из Меровингов. В 751 г. ему остригли волосы по приказу сына Мартелла, Пипина Короткого. Династия Меровингов пала.
Подняться на следующую ступень и превратиться из дворцового управляющего в короля оказалось не так просто. Перед Пипином Коротким встала двоякая проблема. Отец велел ему разделить власть над франкскими землями с младшим братом Карломаном. Этот вопрос более или менее решился в 747 г., когда Карломан оставил политику и поселился в бенедиктинском монастыре в Монте-Кассино на полпути между Римом и Неаполем. Оставалась еще одна сложность. Устранив Хильдерика, Пипин вмешался в само устройство мироздания. Какими бы бесполезными ни были Меровинги, их правление длилось веками и несло на себе печать подразумеваемого божественного одобрения. Нельзя было просто бесцеремонно отодвинуть их в сторону. Пипину предстояло найти способ оправдать свое правление в глазах людей — и Бога.
В поисках решения он обратил взор к римским папам. Прежде чем выступить против Хильдерика, Пипин написал папе Захарию (пр. 741–752) с просьбой поддержать задуманный им переворот. Пипин спрашивал: «Хорошо ли это, что ныне во Франкском государстве есть короли, не имеющие королевской власти?» Вполне наводящий вопрос, и Пипин хорошо представлял себе, какой ответ даст папа. Захария беспокоило усиление лангобардов, чьи территориальные притязания в Италии представляли угрозу для папства и его давних светских защитников, византийских экзархов Равенны. Захарию нужны были друзья, к которым он мог бы обратиться, если лангобарды выступят против него. Пипин вполне подходил на эту роль. По этой причине Захарий дал на якобы невинный вопрос о франкской короне тот ответ, который от него ожидали услышать. Он написал Пипину, что гораздо лучше иметь деятельного правителя, чем бездействующего. И «силой своей апостольской власти, дабы не нарушать сложившийся порядок, он постановил, чтобы Пипин стал королем».
После этого события пришли в движение. Получив теоретическую поддержку папы, Пипин решил, что его коронация должна стать не просто политическим событием — ей необходимо придать недвусмысленно религиозный оттенок. Ребенком Пипин воспитывался у монахов в аббатстве Сен-Дени в Париже, где самым внимательным образом изучил библейскую историю. По этой причине в 751 г., когда папский легат Бонифаций, архиепископ Меца, короновал Пипина как нового короля франков, он опирался на пример ветхозаветных королей. Перед вступлением Пипина на трон Бонифаций помазал его святым миром, щедро окропив его голову, плечи и руки.
Необычная церемония напоминала одновременно обряд крещения и рукоположение священника. Это продуманное, рассчитанное на публику действо сообщало, что возвышение Пипина поддерживает не только франкская аристократия, но и сама церковь. Представление имело далекоидущие последствия. С этого времени франкские короли могли считаться законными правителями только после того, как были помазаны рукой епископа или архиепископа. Подобно римским императорам христианской эпохи и первым мусульманским халифам, франкские короли заявляли, что их власть имеет священный характер. Отныне они могли претендовать на особую связь с Богом, пользоваться одобрением и защитой Всевышнего и называть себя его наместниками на земле. В то же время церковь получила право давать оценку деятельности французских королей. Последствия этого нового пакта ощущались до конца Средних веков — и долгое время после.
Многим правителям вполне хватило бы и одного священного помазания. Однако Пипин тяготел к театральности и был неравнодушен к аромату освященного масла. По этой причине через три года после церемонии в Суассоне он пошел дальше. Папа Захарий к тому времени скончался, но сменивший его Стефан II оказался столь же сговорчивым. Зимой 753/54 г. новый папа пересек Альпы и в день Крещения (6 января) явился во всем великолепии во дворец короля франков в Понтионе, чтобы просить военной помощи — как выразился один летописец, «чтобы при их, франков, содействии освободиться от притеснений и вероломства лангобардов»4. Сообразно с папским достоинством Стефан прибыл в сопровождении десятков священнослужителей, распевавших славословия и гимны. Пипин встретил их с большой торжественностью. «Милостивый владыка [т. е. папа] со своими сподвижниками громким голосом возносил непрестанно славу и хвалу Богу Всемогущему, — писал папский летописец. — И так, распевая гимны и духовные песнопения, они вместе с королем направились к дворцу».
За нарочито эмоциональной встречей последовало еще несколько столь же тщательно подготовленных действий. Папа и король по очереди падали друг перед другом на колени и простирались в пыли. Тем временем на заднем плане их представители ожесточенно торговались между собой. Каким-то образом им удалось заключить еще один широкомасштабный договор между римскими папами и франкскими королями, подразумевавший, что папа сможет обращаться к франкам как к своим светским защитникам и распространит свою узаконивающую власть на новую каролингскую монархию, если взамен Пипин согласится, взяв на себя огромные расходы и значительный военный риск, отправиться через Альпы на юг, чтобы избавить папу от неприятелей. Ставки были одинаково высоки для обеих сторон.
Однако в ретроспективе сделка ознаменовала переломный момент в западной истории, поскольку с этого времени римские папы искали поддержку и защиту не на востоке, в Константинополе, а на западе, у потомков варваров.
Кроме того, эта встреча была примечательна тем, что в тот раз сын Пипина Карл — будущий Карл Великий — впервые встретил папу римского. В 754 г. юному Карлу было около шести лет, но он оказался в самом центре пышных церемоний. Морозным днем в начале января его отправили во главе дипломатического эскорта сопровождать папу Стефана последние десять миль на пути к королевскому дворцу. Через полгода с небольшим, 28 июля 754 г., он стоял рядом с отцом, когда папа в завершение визита совершил еще одно помазание и коронацию в Сен-Дени. Возможно, вы сейчас подумали, что третья коронация — это уже перебор, но в тот раз папа помазал и благословил не только Пипина, но и маленького Карла, его брата Карломана5 и их мать Бертраду. Это была не просто коронация одного короля — церемония освятила и подтвердила права всей Каролингской династии, первым двум поколениям которой предстояло полностью перекроить карту Западной Европы.
1. У Меровингов была собственная затейливая праистория: они утверждали, что произошли от королевы, изнасилованной Кинотавром — фантастическим чудовищем наподобие гигантского моржа. Хронист Фредегар называет его «зверь Нептуна».
2. Гробницу Хильдерика I случайно обнаружил глухонемой каменщик, работавший на стройке рядом со средневековой церковью. К сожалению, почти весь великолепный погребальный инвентарь к настоящему времени утрачен: в XIX в. хранившийся в Париже клад похитили, и большую часть золота пустили на переплавку.
3. Ныне святая Клотильда, покровительница невест и приемных детей. В Х в. Клотильде посвятил агиографическое сочинение бенедиктинский аббат Адсо из Монтье-ан-Дер, более известный как автор влиятельного труда о природе Антихриста.
4. Здесь и далее «Хроники Фредегара» цит. в переводе Г. А. Шмидта. — Прим. перев.
5. Не путать с упомянутым ранее Карломаном, братом Пипина.