Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу Рената Беккина «Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)».
Созданный изначально с целью контроля за религиозной жизнью мусульман, институт муфтията со временем стал важнейшим инструментом сохранения национальной идентичности для различных этнических групп татар. В современной России многочисленные муфтияты представляют собой бюрократические структуры, сосредоточенные на приращении своего символического и материального капитала в процессе взаимодействия с органами государственной власти и религиозными объединениями. Книга Рената Беккина — это попытка исследовать муфтияты и их отношения с государством с помощью теории экономики религии. В центре внимания ученого оказываются формальные и неформальные правила, на которых основан этот институт, его история и современное положение. В изучении татарских духовных управлений мусульман в европейской части России автор опирается на научную литературу, письменные тексты и устные выступления мусульманских религиозных и общественных деятелей, архивные источники, а также интервью с действующими и бывшими муфтиями и другими религиозными бюрократами, сделанные автором в 2017–2022 гг.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
Всероссийский мусульманский съезд в Москве и первые выборы муфтия
Для большинства мусульман Российской империи Февральская революция 1917 г. явилась полной неожиданностью.
В мемуарах лидера башкирского национального движения Ахмет-Заки Валиди (1890–1970) приводится эпизод, который ярко иллюстрирует повседневную жизнь мусульманских депутатов Четвертой Государственной думы (1912–1917) накануне революции. Политические лидеры мусульман в буквальном смысле проспали революционные события в Петрограде. Валиди не указывает точную дату, но, по-видимому, описываемый случай относится к 22 или 23 февраля (7–8 марта). Когда он явился в один из первых дней революционных событий в Петрограде на квартиру, занимаемую депутатами-мусульманами, то застал их спящими: накануне они всю ночь играли в карты. Они стали уверять Валиди, что никакой революции нет и скоро будет наведен порядок1.
Таким образом, даже если наиболее осведомленные в политическом отношении мусульмане (депутаты парламента) не смогли оценить масштаб событий в столице империи, для большинства последователей ислама в России революция тем более стала сюрпризом2.
Однако вскоре мусульмане поняли, что новый режим готов предоставить им и представителям других «терпимых» и даже «нетерпимых» религий права, за которые они боролись долгие годы. Временное правительство и председатель Государственной думы стали получать приветственные телеграммы от мусульман из разных регионов, в которых выражалась надежда на обретение равных прав с православным большинством3.
Временное правительство действительно отменило положения имперского законодательства, дискриминирующие представителей инославных и иноверческих религий4. Осужденные за так называемые религиозные преступления (богохульство и т. п.) были освобождены из тюрем.
Однако конфессиональная политика Временного правительства отличалась непоследовательностью. В начале августа 1917 г. произошел откат от провозглашенного ранее курса на равенство всех религий. Правительство пошло на сближение с бывшей Синодальной церковью, которая де-юре и де-факто сохраняла статус государственной церкви и продолжала пользоваться рядом привилегий по сравнению с инославными церквями и религиозными организациями, представлявшими иноверческие вероисповедания5. По мнению российского историка М. А. Бабкина, поворот Временного правительства «вправо» в вопросах вероисповедной политики привел к тому, что план созвать Особую комиссию по мусульманским делам так и не был реализован6.
Изначально в правительственных кругах была распространена точка зрения, что новая Россия должна быть внеконфессиональным (аконфессиональным) государством7. За это выступала, в частности, кадетская партия, игравшая ключевую роль в первом составе Временного правительства8. Концепция внеконфессионального государства была отражена в двух ключевых нормативно-правовых актах той эпохи, относившихся к религиозной сфере: постановлениях Временного правительства «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» (20 марта (2 апреля) 1917 г.) и «О свободе совести» (14 (27) июля 1917 г.).
Однако в дальнейшем идея внеконфессионального государства была отвергнута как неприемлемая, и вместо нее Совещание по общим вероисповедным вопросам при Временном правительстве выдвинуло концепцию «культурного сотрудничества»9. Суть ее заключалась в том, что государство поддерживает сотрудничество со всеми без исключения религиозными организациями в стране, что не исключает определенных преференций некоторым из них. Но концепция внеконфессионального государства не была полностью забыта. Как отмечает М. И. Одинцов, политика правительства большевиков в религиозной сфере — по крайней мере, в первое десятилетие советской власти — в целом соответствовала принципам внеконфессионального государства10.
Смена общественного строя в России не могла не затронуть институт муфтията. Примечательно, что первой коллективной акцией мусульман после Февральской революции стало смещение с должности и арест ставленника правых кругов империи муфтия ОМДС Мухаммед-Сафы Баязитова11. В глазах верующих Баязитов олицетворял рухнувший режим, ограничивавший права мусульман. Не помогло бывшему муфтию и признание им и заседателями ОМДС новой власти. Временно исполняющим обязанности муфтия стал один из трех кадиев Салихджан Урманов12.
Казалось бы, мусульмане должны были при первой возможности ликвидировать сам институт муфтията, созданный с целью контроля над их религиозной жизнью. Но этого не произошло. Доверие к муфтияту со стороны мусульман не было утрачено, и этот институт был сохранен. К началу ХХ в. Духовное собрание воспринималось татарами Российской империи как национальное учреждение. Таким образом, даже когда непопулярный М.-С. Баязитов возглавил ОМДС, вопрос о демонтаже института муфтията не стоял на повестке дня13.
Вопрос о будущем Духовного собрания обсуждался на Первом Всероссийском мусульманском съезде, проходившем 1–11 (14–24) мая 1917 г. в Москве. Среди обсуждаемых на съезде вопросов были: государственно-территориальное устройство России с учетом интересов мусульман, изменения в трудовом законодательстве, реформа шариатских предписаний, касающихся прав женщин, отношение к продолжавшейся мировой войне и др.14
Шестого мая было принято решение о реорганизации ОМДС. В результате на базе Духовного собрания в Уфе было создано Диния назараты (министерство религии). Председателем его был избран татарский мусульманский богослов Галимжан Баруди (1857–1921). Это был первый случай в истории института муфтията в России, когда сами мусульмане выбирали своего религиозного руководителя без необходимости дальнейшего утверждения его кандидатуры органами государственной власти. Со стороны Временного правительства не последовало возражений, хотя соответствующее положение законодательства, регулировавшее процедуру назначения муфтия, еще не было отменено15. История Духовного собрания как общеимперского бюрократического учреждения закончилась, и на его базе была создана принципиально новая структура, призванная служить интересам национального правительства тюрко-татар.
1. Валиди Тоган А. Воспоминания. Кн. 1. Уфа: Китап, 1994. С. 169.
2. Следует отметить, что Февральская революция в России стала неожиданностью и для Ленина, который в это время находился за границей.
3. Подробнее об этом см.: Усманова Д. Февраль 17-го в телеграммах от мусульманского населения // Эхо веков. 1997. № 1–2 [http://www.archive.gov.tatarstan.ru/magazine/go/anonymous/main/?path=mg:/numbers/1997_1_2/06/2/]. Примечательно, что РПЦ, веками служившая опорой монархическому режиму, также приветствовала Февральскую революцию. См., например: Бабкин М. А. Священство и Царство (Россия, начало XX века — 1918 год). Исследования и материалы. М.: Индрик, 2011. С. 234–246.
4. В постановлении Временного правительства «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений» от 20 марта (2 апреля) 1917 г. провозглашалось равенство всех религий перед законом.
5. Конфессиональная политика Временного правительства России: Сб. документов / Сост., авт. предисл. и коммент. М. А. Бабкин. М.: РОССПЭН, 2018. С. 28, 38.
6. Там же. С. 35.
7. Одинцов М. И. От государства конфессионального к государству светскому: российский путь. 1917–2017 // Свобода совести в России: исторический и современный аспекты. Вып. 14. Владивосток: ИИАЭ ДВО РАН, 2018. С. 17. Под «аконфессиональным» М. И. Одинцов понимает государство, в котором последовательно реализуется принцип «отделения» церкви (религиозных объединений) от государственных институтов. Так, например, в законе РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 г. этот принцип выражен следующим образом: «Государство в вопросах свободы вероисповеданий и убеждений нейтрально, то есть не становится на сторону какой-либо религии или мировоззрения» (ст. 10). Одинцов считает, что аконфессиональное государство в России стало создаваться в марте 1917 г., его строительство было продолжено после Октябрьской революции и прервано во второй половине 1920-х гг. в результате активизации атеистической кампании, направленной на борьбу с любыми проявлениями религии (Одинцов М. И. Вероисповедные реформы в Советском Союзе и в России… С. 10, 24, 302).
8. Конституционно-демократическая партия, или конституционные демократы (официальное название: Партия народной свободы, известная также как кадетская фракция в Государственной думе) — одна из основных политических партий в Российской империи в 1905–1917 гг. Либеральная позиция кадетов по вопросам свободы вероисповедания была одной из главных причин, по которой мусульманские депутаты решили заключить с ней союз в Государственной думе.
9. Под «культурным сотрудничеством» государства и церкви М. И. Одинцов понимает «безусловное соблюдение обеими сторонами действующего гражданского законодательства, принятие со стороны религиозных объединений современных норм и принципов свободы совести, приоритета прав человека, демократии и верховенства законов светского государства, а также взаимоуважительное сотрудничество и взаимодействие государства и церквей в сфере гражданского общества, направленные на защиту общенациональных интересов и интересов и прав конкретного человека» (Одинцов М. И. Вероисповедные реформы в Советском Союзе и в России… С. 11–12).
10. Одинцов М. И. От государства конфессионального к государству светскому… С. 19.
11. Беккин Р. И. Баязитов Мухаммед-Сафа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопедический словарь / Сост. и отв. ред. С. М. Прозоров. Т. II. М.: Наука; Вост. лит., 2018. С. 88. Кроме муфтия, был отстранен кадий Г. Капкаев.
12. Хабутдинов А. Ю. История Оренбургского магометанского духовного собрания (1788–1917): институты, идеи, люди. Н. Новгород: Медина, 2010. С. 192.
13. Хабутдинов А. Ю. Российские муфтии: от екатерининских орлов до ядерной эпохи (1788–1950). Н. Новгород: Медина, 2006 [http://www.idmedina.ru/books/encyclopedia/?1409].
14. Подробнее о съезде см.: Всероссийский мусульманский съезд. Резолюции Всероссийского мусульманского съезда, состоявшегося в Москве 1–11 мая 1917 г. Пг.: тип. «Трудолюбие» А. А. Миськевича, 1917.
15. Присутствовавший на заседаниях Всероссийского мусульманского съезда комиссар Временного правительства по делам иностранных и иноверных вероисповеданий С. А. Котляревский заявил о «полной готовности Временного правительства удовлетворить нужды мусульман, сообразуясь с желаниями мусульманского населения» (Конфессиональная политика Временного правительства… С. 417).