Издательства «КоЛибри» и «Азбука-Аттикус» представляют книгу Иэна Лесли «Искусство конфликта. Почему споры разлучают и как они могут объединять» (перевод Дениса Прокофьева).
В чем секрет гармоничных отношений? Что стоит за некоторыми из величайших научных и творческих прорывов? Неожиданный ответ: конфликт. Продуктивное несогласие — это образ мышления, возможно, лучший из имеющихся. Оно развивает наш разум и творческий потенциал и даже может объединять. Оно жизненно необходимо для успеха любого совместного предприятия — от брака до коммерческой компании или демократического государства. В нашем всё более склонном к конфликтам мире у нас остается единственный путь к сплочению и совместному прогрессу: учиться у тех, кто овладел искусством и наукой споров. Резюмируя опыт, полученный во взаимодействии с различными специалистами, автор этой книги предлагает набор эффективных инструментов, которые все мы можем использовать, чтобы наши диалоги были более конструктивными.
Предлагаем прочитать фрагмент книги.
В середине 1970-х годов, когда молодой психолог Уильям Айкс начинал исследовательскую работу в Техасском университете, ему не нравилось, что человеческие взаимодействия изучаются только в искусственных условиях и их участники следуют строгим инструкциям относительно того, о чем им следует разговаривать. Его интересовало, насколько хорошо два человека могут угадывать мысли друг друга в спонтанном разговоре — или, как это называлось на профессиональном жаргоне, в «неструктурированном диадном взаимодействии» (слово «диада» означает пару индивидуумов — группу из двух человек). Результаты работы Айкса дали нам важнейшие ключи к пониманию роли конфликтов в счастливых отношениях. Респонденты Айкса, которых он набирал из числа студентов университета, приходили в лабораторию парами — незнакомые друг с другом мужчина и женщина. Каждую такую пару приводили в комнату, в которой не было ничего, кроме дивана и диапроектора. Экспериментатор предлагал респондентам сесть и объяснял, что попросит их просмотреть и оценить некоторое количество слайдов. После этого оказывалось, что проектор сломан, и экспериментатор уходил за новой лампочкой. Оставшись наедине, участники эксперимента начинали разговор: сначала он шел скованно, но через несколько минут постепенно набирал ход. Затем экспериментатор возвращался в комнату и рассказывал об истинной цели эксперимента: взаимодействие между членами пары записывалось скрытой видеокамерой.
На втором этапе исследования респондентов разводили по разным комнатам, где они просматривали запись своей беседы. Их просили останавливать ленту каждый раз, когда они вспоминали, какая именно мысль пришла им в голову в показанный на экране момент разговора, и записывать, что именно они думали или ощущали в это мгновение, а также предположения относительно того, что думал или ощущал их партнер по беседе. Впоследствии исследователи анализировали видеозаписи и выставляли участникам эксперимента оценки за точность угадывания мыслей их собеседников.
В 1975 году авторитетный психотерапевт Карл Роджерс определил эмпатию как способность ежемоментно отслеживать «изменяющиеся ощущаемые смыслы, протекающие в этом другом человеке». Но до Айкса никто не знал, как измерить это свойство. Айкс первым нашел способ оценки «точности эмпатии» человека — того, насколько хорошо ему удается угадывать, что происходит в голове его собеседника.
Методика Айкса была адаптирована для изучения многих разных типов диад, в том числе дружеских и супружеских пар. Одно из важных открытий Айкса состояло в том, что люди очень плохо умеют читать чужие мысли. По шкале от 0 до 100 средняя точность эмпатии составляла 22, а лучший результат — всего лишь 55. (Айкс заметил, что на первом свидании можно не беспокоиться: маловероятно, чтобы ваш собеседник узнал, о чем вы думаете.) Самые заметные изменения вносят в это положение вещей отношения. Айкс выяснил, что друзья лучше читают мысли друг друга, чем незнакомые люди, потому что у них есть общий запас информации друг о друге, на основе которой они могут быстро формулировать точные догадки. Другими словами, незнакомцы действуют в условиях с низким контекстом, в которых выгодно выражаться ясно и собирать всю доступную информацию, а дружба создает условия с высоким контекстом, в которых мы можем использовать глубоко зашифрованные и сильно сжатые сообщения.
Общение между близкими друзьями бывает очень эффективным. Иногда они понимают друг друга, не говоря почти ни слова. А вот сидящей за соседним столиком паре на первом свидании, напротив, приходится прилагать массу усилий, чтобы понять друг друга, и даже это не спасает их от частых ошибок. С другой стороны, незнакомцы быстро учатся. Айкс выяснил, что чем большим количеством информации они обмениваются, тем лучше читают мысли друг друга, особенно если эта информация позволяет найти общие темы или общие интересы. Друзья обменивались бóльшим количеством информации, чем незнакомые друг с другом люди, потому что их беседы протекали более свободно, но важно отметить, что это почти или совсем не влияло на точность эмпатии.
Это подводит нас к одному важному обстоятельству. Друзья и незнакомцы по-разному обрабатывают новую информацию о своих собеседниках. Незнакомцы относятся к ней с большим вниманием, потому что она помогает им сформировать образ другого человека. Близкие друзья, полагающиеся на то, что им уже известно о собеседнике, склонны недооценивать важность новой информации о нем. Они слушают не так пристально, потому что им кажется, что в этом нет необходимости.
В целом у мужчин результаты тестов на точность эмпатии в парах были хуже, чем у женщин. Из экспериментальных данных следует, что дело не в том, что мужчины обладают меньшей способностью к эмпатии: они просто меньше стараются. Когда лаборатория стала предлагать денежное вознаграждение за точные ответы, обнаружилось, что разница между мужчинами и женщинами исчезла. То есть мужчины не то чтобы не могли уловить мысли и чувства партнера — чаще всего им было лень этим заниматься.
Связь между нашей способностью читать мысли и мотивацией, побуждающей нас заниматься этим, помогает объяснить следующий несколько тревожащий вывод исследований взаимоотношений: хотя пары учатся все лучше читать мысли и чувства друг друга в первые месяцы и годы отношений, чем дольше они остаются вместе, тем хуже они понимают друг друга. В эти первые годы каждый из членов пары формирует мысленную модель своего партнера, которую и использует для интерпретации всего, что этот партнер говорит или делает.
Если предположить, что в паре существуют достаточно хорошие отношения, такая модель будет весьма точной — говоря языком статистиков, она будет хорошо подогнана к реальной личности. Мы узнаем склонности и склад ума своего партнера. Мы знаем, что, если с утра у него дурное настроение, это, вероятно, означает, что он плохо спал ночью или беспокоится о проблемах на работе. Когда он спрашивает, что мы делали вчера вечером, мы можем сказать, действительно ли это его интересует или же он сердится, что нас не было дома. Нам понятны многие из высказываний партнера, которые показались бы неясными или бессмысленными другим.
Такая модель — прекрасная вещь, но ее губит ее же эффективность. Когда вы считаете, что поняли все, что нужно, о своем партнере, вы перестаете воспринимать новую информацию о нем. Вам даже может казаться, что вы знаете его лучше, чем он сам. Однако, как бы вы ни были близки с партнером, вы оба каждый день сталкиваетесь с разными переживаниями, и, хотя личность людей, как правило, не испытывает радикальных сдвигов по мере их старения, люди все же развиваются и меняются. Со временем разрыв между моделью и личностью становится все шире, и вы понимаете своего партнера все хуже. Модель становится не отражающим действительность стереотипом, упрощенным и неадекватным изображением реальности. Если этот процесс будет продолжаться долго, он может закончиться ошеломляющим разрывом — когда, например, ваш партнер разворачивается и говорит вам, что уходит.
Если вы много разговариваете друг с другом, это не гарантирует, что вы избежите этой ловушки. Нас приучили считать, что чем больше мы разговариваем, тем лучше понимаем друг друга, но, хотя это и кажется логичным, несколько исследований не обнаружили никакой корреляции между точностью эмпатии и объемом или ясностью общения внутри пары. Более того, больший объем общения может приводить к меньшему взаимопониманию. Как сказал мне исследователь отношений и специалист по супружеским конфликтам Алан Силларс, «“обсуждения” помогают не всегда. Они могут сделать ситуацию еще хуже». Если модель одного или обоих партнеров превратится в искажающую линзу, то каждый из них будет систематически делать ошибочные предположения о том, о чем думает партнер. Чем больше будет между ними вежливых разговоров, тем больше будет накапливаться ошибок, причем с обеих сторон. Каждый будет все больше приходить в отчаяние из-за того, что партнер его не понимает.
Некоторым парам удается избежать такой судьбы именно потому, что их члены так и не выстраивают эффективных моделей поведения в отношении друг друга. По мнению Айкса, с наибольшей вероятностью сохраняют точность эмпатии те пары, в которых проявляется либо «нескончаемое незнание предпочтений друг друга, либо нежелание их учитывать». Другими словами, незнание и упрямство способствуют успешности отношений. Иногда бывает полезно быть негибким, даже если это приводит к конфликтам.
Более того, возможно, все дело именно в провоцировании конфликтов. «Слушать собеседника — один из путей к пониманию, — говорит Алан Силларс. — А негативное отношение — другой». В жарком споре больше шансов, что вы услышите, о чем в действительности думает и что чувствует ваш партнер. Вы выясните, каков он на самом деле. «Конфликт дает нам информацию, — говорит Никола Оверолл. — То, как люди реагируют на конфликт, многое говорит нам о том, насколько они склонны к сотрудничеству, можно ли им доверять, к чему они неравнодушны». Конфликт — вовсе не несчастная случайность в отношениях. Это способ узнать других, в том числе и особенно тех, кого мы знаем лучше всего.