Статистика утверждает, что в современной России 1117 городов. Среди них и многомиллионные мегаполисы, и такие древние города, как Дербент, основанный в 438 году, и появившийся в 2010-х Иннополис, где пока живут менее девятисот человек. Но в каждом из российских городов любознательный путешественник найдет что-то достойное внимания. В рубрике «Городские путешествия» писатель и краевед Алексей Геннадиевич Митрофанов каждую неделю рассказывает о каком-нибудь интересном объекте в том или ином российском городе.
Дом череповецкого семейства Верещагиных выглядел бы шедевром, если бы стоял в каком-нибудь другом городе. Но для Череповца и вообще для Вологодской области подобные дома — обыденность. Двухэтажный, деревянный, с белыми пилястрами, с резьбой. Конечно, с резным палисадом — куда ж в этих краях без него. И с резной же калиткой.
Заурядный такой, в общем, домик постройки 1830-х годов.
Главой семьи был Василий Васильевич старший, предводитель дворянства и вообще неплохой человек. Именно здесь появился на свет знаменитый художник Василий Васильевич Верещагин. Впоследствии он сам описывал этот момент: «14 октября 1842 года, в день папашина рождения, вечером, когда во всех комнатах играли в карты, я явился на свет — подали шипучки и поздравили предводителя и предводительшу с Василием Васильевичем номер два. Это достопамятное для меня событие случилось в г. Череповце».
Тремя годами раньше родился его брат, известный сыровар. Всего у Верещагиных было 11 детей.
Верещагин-художник писал про отца: «Отец был не блестящ, с довольно мещанским умом и нравственностью, не блестящ, но и не глуп».
Среднего роста, с брюшком, больше всего он любил лежать на диване в своем кабинете. Что-нибудь почитывать, время от времени подремывать, вновь просыпаться и опять читать. При гостях мог спеть — мягким, приятным голосом.
О матери художник отзывался с большим уважением: «Характера была открытого… Зная отлично французский язык, почитывала иногда повести и романы; была хорошая рукодельница и часто вышивала шерстью по канве, русским швом по полотну, плела кружева, но всего более любила она принимать гостей и угощать их, хлебосолка была».
Интерьер дома. Фото: сообщество мемориального дома-музея Верещагиных Вконтакте
В 1850 году оба брата отправились на учебу в Царское Село, в Александровский кадетский корпус для малолетних сирот. Верещагина-художника завлек водоворот событий, закрутил его, и всё закончилось гибелью на броненосце «Петропавловск» во время Русско-японской войны. Николай же Васильевич, пройдя через свою порцию приключений (Морской кадетский корпус, Крымская война, Санкт-Петербургский университет), в 1861 году всё же вернулся домой.
Взялся за общественную деятельность и в этом преуспел. Городской голова И. Милютин писал: «Среди земцев было немало хороших людей. В числе первых можно считать Н. В. Верещагина. Этот молодой человек был достаточно образован, принадлежал к хорошему роду череповецких дворян. После сделанного им почина в деревне втолковать крестьянам о разных полезных нововведениях он вошел в среду горожан, много говорил им нового, интересного, видимо, искренне желал добра Обществу».
Главным же увлечением Николая Васильевича было развитие молочного скотоводства на Шексне. Он так и писал министру земледелия и государственных имуществ: «В нашем хозяйстве, при обилии леса и пойменных лугов по реке Шексне и также при совершенно песчаной почве, мне представляется один выход — развить молочное скотоводство».
Всё это — с прицелом на сыроварение. Верещагин даже сам прошел курс обучения этому искусству. Но дело в результате не пошло. Во-первых, сами мастера, по преимуществу швейцарцы, изо всех сил держались за свои секреты. Говорили: «Научи вас, русских, делать сыр, так нам, швейцарцам, делать будет нечего».
А во-вторых, производство сыра — это не только пойменные луга, но и строжайшее соблюдение технологий. И тут против сыроварения выступил так называемый человеческий фактор.
Дом же в 1880-е годы продали череповецкому купцу Иванову. В советское время в нем завелись коммуналки. Сейчас тут музей.