Статистика утверждает, что в современной России 1117 городов. Среди них и многомиллионные мегаполисы, и такие древние города, как Дербент, основанный в 438 году, и появившийся в 2010-х Иннополис, где пока живут менее девятисот человек. Но в каждом из российских городов любознательный путешественник найдет что-то достойное внимания. В рубрике «Городские путешествия» писатель и краевед Алексей Геннадиевич Митрофанов каждую неделю рассказывает о каком-нибудь интересном объекте в том или ином российском городе.
Самарский театр появился еще до крестьянской реформы — в 1851 году. Но современное здание возникло значительно позже — в 1888-м. И сразу оскандалилось.
Дело в том, что на его строительство было затрачено 169 464 рубля и 99 копеек. Сумма просто фантастическая! Правда, строил его знаменитый мэтр, прославленный московский театральный архитектор Михаил Чичагов. На тот момент в его портфолио имелись театр Георгия Лианозова в Камергерском переулке (сейчас на этом месте МХТ), Пушкинский театр Корша в Петровском переулке (ныне Государственный театр наций) и театр имени Алексея Кольцова в Воронеже.
Театр в Самаре стал лебединой песней Михаила Николаевича. Уже на следующий год он умер от инсульта.
Горожанам театр понравился — но, скорее, как курьез. «Теремок», «пряничный домик» — так его называли.
Книгоиздатель Пётр Силыч Феокритов писал: «Против сада на площади находится довольно красивое здание городского театра».
А вот еще один подобный отзыв: «Театр вышел хорошенький, очень красивый».
Здание и вправду получилось откровенно несерьезным. Под стать ему сложился и репертуар. Он был рассчитан на так называемую «невзыскательную публику».
Здешняя пресса возмущалась: «В пятницу зарезали даму и человек с ума сошел, в воскресенье ребенку голову размозжили, во вторник человек застрелился, в среду девушку застрелили, в четверг опять застрелился человек, в пятницу снова даму зарезали и человек с ума сошел, в субботу еще одного на дуэли укокошили! Что же это, наконец, такое?»
Еще больше изумляли зрителей сценические приемы, которыми пользовались здешние артисты. Но не всех зрителей, а лишь искушенных: «Царь Эдип появлялся перед публикой в ужасном виде: он только что лишил себя зрения. Два бумажных кружка, приклеенных к векам, и две пуговицы, болтающиеся на нитках, так ярко изображают два вырванных глаза, что публика, тронутая чувством сострадания, оглашает зрительный зал громкими рыданиями».
Вот оно где, истинное мастерство!
Как-то раз этот театр посетил художник Петров-Водкин. Впечатления были неизгладимые: «Галерка стала наполняться. Возле меня усаживалась разношерстная молодежь. Защелкали орехи. Кто-то вскрыл бутылку кислых щей, хлопнув пробкой...
Что это была за пьеса — не помню. Сумбурно лишь припоминается разбойники, красавицы, гул и напевы голосов, и среди них — юный Аркадский, добивающийся вскрыть преступление какого-то дожа, графа, не помню кого. Аркадский влюблен в его дочь. Ночная серенада и дуэль на глазах красавицы. Во время дуэли юноша ранен, его захватывают, и он в тюрьме...
Меня кто-то сильно сунул кулаком в бок, а одновременно, совсем рядом, хлопнула пробка и запахло пивом. Немного дальше взвизгнула девица… Мне показалось, что действие перенеслось сюда, на галерку… Я вскочил, кто-то одернул меня за пиджак, сзади отчетливый мещанский голос громко сказал: "Чего мешаешь театром пользоваться?"»
Театру покровительствовал пивовар Альфред Филиппович фон Вакано, владелец знаменитого жигулевского завода. Он, к примеру, бесплатно снабжал его газом, вызвался облагородить площадь перед зданием, а сзади обустроить детскую площадку. Но тут члены городской думы неожиданно засомневались: «К предложению г. фон Вакано следует отнестись с величайшей осторожностью. Он, несомненно, в будущем захочет устроить на площадке близ театра портерную или ресторан».
Предложение, впрочем, приняли.
А как-то раз в Самару на гастроли прибыл стихотворец Давид Бурлюк. И сразу же спросил администратора театра:
— А там есть задний выход?
— Есть. А что? Боитесь, что публика изобьет? — спросил тот.
— Конечно, — ответил Бурлюк.