Издательство «Бомбора» представляет книгу Дмитрия Казакова «Человек языкатый. Языки, созданные человеком, и люди, создающие языки».
Язык — открытая и постоянно развивающаяся система. Благодаря этому важному свойству язык может совершенствоваться до тех пор, пока на нем не перестанут говорить. Однако в разные эпохи люди пытались не только нормировать и улучшать свой язык, но и создавать новые. Кто и для чего изобретал эти языки? Как они появлялись и конструировались? Книга Дмитрия Казакова, писателя, журналиста и переводчика, посвящена различным языкам и их создателям. Автора интересуют не только искусственные языки, но и естественные, возникшие не совсем стихийно, а при волевом участии конкретных людей — например, иврит, возрожденный в качестве разговорного языка в конце XIX века. Отдельная глава посвящена пиджинам и креольским языкам.
Предлагаем прочитать раздел книги, в котором рассказывается о пиджинах на основе французского языка.
Пасынки la belle France
Десятого мая 2001 года во Франции был принят закон № 2001-434, или «Закон Тобиры», согласно которому преступлениями против человечности были признаны работорговля и трансатлантическое рабство. Инициировала его принятие Кристиан Тобира, депутат Национального собрания, родившаяся в Кайенне, столице Французской Гвианы — крупнейшего заморского департамента Франции, бывшей колонии, где ранее процветало рабство и куда чернокожих везли через Атлантику тысячами.
Кристиан Тобира — потомок тех самых невольников.
Гвиана — один из осколков французской колониальной империи, которая в свое время была достаточно велика и послужила «садком» для возникновения множества контактных языков.
Первый из них дал название целому классу подобных наречий.
Гаитянский креол
Дети «прекрасной Франции» появились на Гаити в XVII веке, для чего им пришлось немного подвинуть испанцев, обосновавшихся на острове вскоре после Колумба. В 1697 году был заключен договор, согласно которому западная половина острова отходила Французской короне. Индейцев к этому времени давно истребили, рабочая сила на плантациях требовалась, и работорговля пережила невиданный расцвет (к началу бунтов на Гаити невольников было в 10 раз больше, чем свободных).
Но музыка играла недолго, в конце XVIII века неблагодарные африканцы подняли восстание и к 1804 году добились независимости, создав второе независимое государство в Западном полушарии (после США) и первую республику с чернокожими во главе.
Свозили их на остров из разных регионов Черного континента, вместе селили выходцев из разных племен, и ничего удивительного, что в такой обстановке возникло креольское наречие на основе языка хозяев.
Историю креола прослеживают до середины XVII века и, помимо французского, находят в нем следы португальского, испанского, английского и нескольких африканских наречий (гбе, тано, банту).
Сейчас на гаитянском креоле говорят около десяти миллионов человек, в Республике Гаити он прописан в Конституции как государственный язык (второй после французского). Языком бывших хозяев на острове владеет примерно одна пятая часть населения, но государственные документы часто выпускаются только на нем. При этом, хотя 90 % лексики креола из французского и сходных черт предостаточно, языки не являются взаимопонятными.
Уже к концу XIX века существовала литература на гаитянском креоле. Поэта Освальда Дюрана называли «гаитянским Данте», его поэма Choucone стала классической; можно назвать также Жоржа Сильвэна, Феликса Мориссо-Леруа и других.
Первые попытки стандартизации были предприняты еще в середине ХХ века, и наверняка это вообще первый на Земле проект такого типа. Американский лингвист Франк Лаубах и ирландский миссионер Ормонд Мак-Коннелл создали первую стандартную орфографию (первая версия — 1940 года, пересмотренная — 1943 года), на которую тут же обрушилась волна критики.
Авторов обвинили в том, что они используют «англосаксонские» буквы w и y, что упустили некоторые важные произносительные моменты. Предложенную ими систему назвали Kreyól bwa-nan-nen, то есть «креол с деревянной прищепкой на носу», за особенности написания и произношения. Кроме того, система Мак-Коннелла и Лаубаха ассоциировалась с протестантизмом и американизмом.
Новую систему предложил местный лингвист Прессуа в конце сороковых, и ее использовали почти тридцать лет. Но в 1970-х началось движение за стандартизацию литературного национального языка, а в 1979 году на нем стали преподавать в школах. Поэтому в 1980-м группа гаитянских лингвистов с помощью французских коллег создала новую орфографию, которая применяется до сих пор.
Современный язык делится на Kreyól fransiz (французский креол), на котором разговаривают образованные городские билингвы, и на gwo Kreyól (вульгарный креол), язык простых горожан, хотя сами они предпочитают термин bon Kreyól (хороший креол). Для второго альтернативно используется также термин Kreyól rèk (грубый креол), а для первого — Kreyól swa (гладкий креол). Разновидности отличаются, носители одной понимают носителей второй, но не могут на ней свободно разговаривать.
В целом язык обладает всеми признаками развитого креола: он в значительной степени аналитичен, имеет обычный порядок слов, лишен грамматического рода. Интересным выглядит то, что стативные (глаголы состояния) и нестативные (глаголы изменения) глаголы образуют прошедшее время по-разному.
Например, для стативного глагола «любить» прошедшее и будущее отличаются только контекстом: Bouki renmen chat la — «Буки любит кота» и «Буки любил кота». А для нестативного глагола «продавать» всё уже сложнее: Bouki vann chat la — «Буки продавал кота», а в настоящем времени это выглядит так: Bouki vann chat — «Буки продает кота».
Система времен достаточно развитая, они образуются с помощью различных частиц, которые практически всегда ставятся перед глаголом. Нет глагола-связки, который существует во французском (être) или английском (to be), хотя иногда место связки занимает полисемичная частица se.
Пример: Poutin se prezidan Risi — «Путин — президент России».
В гаитянском креоле нет характерной для атлантических пиджинов и креолов локативной связки. Зато присутствуют явно заимствованные из Африки (характерны для группы языков Нигер-Конго) так называемые сериальные глаголы — когда несколько штук основных (не вспомогательных, не модальных) глаголов ставятся подряд без какой-либо модификации или каких-либо частиц для субординации и координации.
При этом некоторые меняют значение: «давать» фактически превращается в предлог типа английских to или for, «говорить» — в связку типа that, «проходить» — в словосочетание more than[1].
Ну, и напоследок несколько фраз на гаитянском креоле, а то вдруг окажетесь в тех краях, будет о чем поговорить с местными:
Si ou renmen m, vini avè m — «Если ты любишь меня, то пойдем со мной».
Moun ki pa travay p ap touche — «Кто не будет работать, тот не получит платы».
Ala yon bèl lang se kreyòl o! Li bèl kankou tout lòt lang… malgre tout tenten y ap pede di sou li — «О, что за прекрасный язык — креольский! Он так же красив, как любой другой язык… несмотря на всю ту чушь, что о нем сказали».
Воистину так.
Пиджин сенегальских стрелков
Западная Африка стала большей частью французской к концу XIX века, но военный потенциал ее населения колонизаторы осознали еще раньше. Первые чернокожие солдаты появились во французской армии в 1820-х, а отдельные подразделения из чернокожих («сенегальские стрелки») начали формировать в 1857-м. Просуществовали они больше века, до 1964 года, а последний солдат, проходивший в них службу, умер в 1998 году.
К 1857-му относят и начало формирования пиджина, которым пользовались солдаты из разных племен, общаясь между собой и с офицерами. Ничего удивительного, что французский этих самых офицеров и был взят за основу, а к нему добавилось немалое количество африканских элементов из языков трех языковых групп (нигер-конго, манде и афроазиатской): волоф, фула, серер, бамбара, манде, дьюла, хауса.
Название «сенегальские стрелки» вовсе не означает, что там служили люди только из Сенегала, и у пиджина существует несколько альтернативных названий: petit nègre, petinègue, forofi fon naspa.
В 1916 году был издан анонимный учебник по языку сенегальских стрелков, предназначенный для французских офицеров. Очевидно, что к этому времени пиджин просуществовал достаточно долго, чтобы неформальным образом кодифицироваться.
Шансов на то, чтобы стать креолом, у него по очевидным причинам не имелось.
Умер язык после роспуска соответствующих подразделений, поскольку в нем просто отпала необходимость. У нас остался учебник и некоторое количество отрывков, разбросанных по разным источникам.
Грамматика достаточно типичная для пиджина, сильно упрощенная, но необычным выглядит практически полное отсутствие редупликации (отмечена в нескольких словах, заимствованных из африканских языков). Вопрос задается без изменения порядка слов (как во французском), без применения вопросительных частиц (ими богаты те же африканские языки), только интонацией. Часто опускается глагол-связка «быть», как и в гаитянском креоле, что невозможно во французском, а иногда опускается подлежащее.
Например: Moi pas bien connaître dire français, […] mais connais lire français dans coeur à tui — «Я не говорю по-французски хорошо… но могу читать французский твоего сердца». Предложение смотрится нормально для носителя русского, но для уроженца Парижа откровенно не хватает личного местоимения.
Вообще, влияние африканских языков на пиджин удивительно слабое, учитывая условия его рождения, в грамматике его практически нет, заимствованных слов в лексике очень мало, и они специфичные, касаются только местных реалий: gri-gri — амулет, bagabaga — термиты (осознанно подобраны слова с редупликацией). Хотя, может, у нас просто недостаточно данных, слишком мало языкового материала было зафиксировано.
В пиджине сенегальских стрелков характерная упрощенная система личных местоимений. Если во французском она сложная, есть отличия между номинативной формой, формами родительного и дательного падежей, то тут все банально:
Moi — я, меня, мне
Toi — ты, тебя, тебе
Lui — он, ему, его (и она, ее, ей)
Nous — мы, нас, нам
Vous — вы, вас, вам
Eux — они, их, им
Можно сравнить, насколько система местоимений проще, чем в русском языке, а ведь она приведена тут далеко не полностью.
Как обычно, в пиджинах присутствуют полисемантичные частицы.
Первая из них — ya (присутствует в 39 % дошедших до нас предложений). Происходит она от французского словосочетания yl i a, которое в одном значении обозначает «наличествует, существует, имеется», а в другом отражает прошедшее время. Потомок же несет куда больше функций — добавляет оттенок конечности действия к глаголам, служит глаголом-связкой, имеет значение посессивности, входит в глагольные конструкции типа ya bsoin («нуждаться») и ya moyen («иметь возможность»), а также может маркировать сказуемое.
Очень трудолюбивая частица.
От другой французской конструкции со значением «существует, имеется» — il a en a — происходит другая частица, yena, входящая в многочисленные глагольные связки, по всей видимости дающая некий аспект значения.
Tirailleur yena pas bon, lui pas ober — «Плохой солдат не повинуется».
Вот еще пара предложений на пиджине черных стрелков:
Gradé ropéens y a compter nous comme sauvasi, comme plus mauvais chien encore — «Европейские офицеры смотрят на нас как на дикарей, даже хуже, чем на собак».
Ya toi content pour lancer grenade? — «Тебе нравится бросать гранаты?»
При виде пиджина сенегальских стрелков вспоминаются боевые языки из романа Фрэнка Герберта «Дюна». Может быть, человечество когда-нибудь будет создавать особые наречия для тех, кому приходится воевать, заточенные именно под эту функцию, а этот контактный язык — их далекий предок?
И еще это образец пиджина, который не мог стать основой креольского языка. Говорили на нем сплошь мужчины, солдаты и офицеры, так что откуда взяться детям, для которых он будет родным?