Издательство «Бомбора» представляет книгу востоковеда Марии Кичи «Мекка. Биография загадочного города».
За свою историю Мекка пережила столкновения бедуинских племен, смену бесчисленных правителей, эпоху Арабского халифата и Мамлюкского султаната, период османского влияния, попытки вестернизации — вся аравийская «игра престолов» будет завораживающе разворачиваться перед читателем как затейливая вязь. Для биографии Мекки автор впервые перевела на русский заметки многих путешественников, ученых, философов, которые испокон веков стремились в священный город. Вместе с ними читатель совершит путешествие во времени и увидит Мекку от ее уходящего в неизвестность начала, когда она была ветхозаветной «долиной плача», до наших дней, когда халяльным рестораном McDonald’s никого не удивишь.
Предлагаем прочитать фрагмент из книги, описывающий Мекку конца XIX — начала XX века, от конфликта между османским губернатором Нури-пашой и шарифом Мекки Ауном ар-Рафиком до строительства Хиджазской железной дороги.
Нури-паша установил контроль над таможенными пошлинами, взимаемыми в Джидде. Теперь ар-Рафик получал лишь часть денег, причем как жалованье, назначенное султаном. Далее османский губернатор взял на себя содержание личной охраны шарифа и отправление правосудия. Ар-Рафик мог рассматривать только споры между коренными мекканцами. Кроме того, Нури-паша активно занимался городским благоустройством. Он чинил акведуки, убирал мусор, ремонтировал здания, строил казармы и дома для чиновников — фактически выполнял обязанности шарифа. Ар-Рафик смертельно оскорбился и решил осадить зарвавшегося османского наместника.
Шариф последовал примеру пророка Мухаммеда и совершил хиджру — переселение из Мекки в Медину. Однажды ночью ар-Рафик тихо выскользнул из города. Помимо членов его семьи, за ним последовали юристы, ученые, аристократы и богатые торговцы. Утром в городе не оказалось никого, кроме османов и паломников. Улицы опустели. На домах висели замки. Перед некоторыми красовались плакаты с надписью: «Тот, кто избавит Мекку от проклятого губернатора, попадет в рай вне очереди».
Обосновавшись в Медине, шариф посылал Абдул-Хамиду II письмо за письмом, жалуясь на Нури-пашу. В конце концов Стамбул уступил. Нури-паша был уволен в 1886 году. Ар-Рафик и его последователи триумфально вернулись в Мекку. Перед шарифской резиденцией появился обелиск с надписью: «Представительство благородного амира и его славного правительства». В это «славное правительство» входили только те чиновники, которые брали взятки и закрывали глаза на всяческие злоупотребления.
После смерти Ауна ар-Рафика в 1905 году мекканский престол наследовал его племянник Али ибн Абдалла ибн Мухаммед ибн Аун. В Стамбуле за Али ходатайствовал его друг Ахмед Ратиб-паша — новый губернатор Мекки, назначенный вместо Нури-паши. Дружеский союз шарифа и османского наместника мог длиться довольно долго. Но над Стамбулом сгущались тучи. Истощенная Османская империя — с ее бюрократизмом, подавлением оппозиции и военными поражениями — доживала свои последние годы. Государство вступило в эпоху упадка. Оно рушилось — медленно, но верно. Порту лихорадило от постоянных мятежей. Консервативное и деспотичное правление Абдул-Хамида II (1876–1909) вошло в историю как зулюм (от тур. zulüm — «гнет, насилие, тирания»).
Реформаторское движение возглавила партия «Единение и прогресс» (Ittihad ve Terakki). Иттихадисты (младотурки) агитировали против султана. В 1908–1909 году в Стамбуле произошла младотурецкая революция. 27 апреля 1909 года Абдул-Хамид II был низложен. Османскую империю номинально возглавил его брат Мехмед V. Но он являлся всего лишь марионеткой в руках иттихадистов. Мехмед V стал первым конституционным монархом в османской истории — в то время как Абдул-Хамид II считается последним абсолютным монархом Порты. Младотурки воспринимали губернатора Мекки Ратиб-пашу как верного слугу старого режима. Поэтому в 1909 году он был снят с должности. Оставшись без поддержки, шариф Али бежал в Египет, который тогда находился под властью англичан.
Бразды правления Меккой перешли к брату Ауна ар-Рафика — Абдалле. Он был таким же старым и больным, как Высокая Порта. Обрадованный назначением на высокую должность, Абдалла отправился на могилу отца. Когда он молился у могильного камня, его хватил инсульт. Новоиспеченный шариф скончался на месте.
Известие о его смерти возродило давнюю мекканскую вражду между двумя ветвями династии Хашимитов — Дхави Зейд и Дхави Аун. Кандидатом от Дхави Зейд стал Али Хайдар (внук шарифа Галиба ибн Масуда). Хайдар был культурным человеком и ненавидел насилие. Он провел большую часть жизни в Стамбуле. Османы старались контролировать непокорную Аравию. С конца XVIII века они регулярно вызывали в столицу членов главных семей Хиджаза. Знатные хиджазцы оставались в Стамбуле в качестве «почетных гостей султана» — то есть пленников. Эта участь постигла Хайдара и его противника Хусейна ибн Али (представителя Дхави Аун).
Османы высоко ценили Хайдара. Но мекканцы небезосновательно считали, что он симпатизирует британцам. Хайдар был даже женат на англичанке. В итоге Хусейн легко перехитрил своего утонченного соперника. Заручившись поддержкой Порты, он в 1908 году стал последним шарифом Мекки.
На тот момент Хусейну исполнилось 60 лет. Этот высокий, смуглый, царственный старик произвел неизгладимое впечатление на английского полковника Томаса Эдварда Лоуренса (Лоуренса Аравийского). В мемуарах «Семь столпов мудрости» Лоуренс пишет, что Хусейн был «внешне столь возвышен и чист, что казался слабым». Но за благородной внешностью Хашимита скрывался коварный и амбициозный политик.
Хусейн был разносторонней личностью. Он одинаково хорошо разбирался в классической арабской литературе и международной дипломатии. Но османское воспитание развило в шарифе некоторые непривлекательные качества. По утверждению Лоуренса, «в молодости Хусейн был честным и откровенным, однако с возрастом он научился не только молчать, но и скрывать с помощью красноречия свои истинные намерения. Его чрезмерная преданность этому сложному искусству превратилась в порок, от которого он не смог избавиться до конца жизни».
Детство и юность Хусейна окутаны тайной. Известно, что будущий шариф провел ранние годы среди бедуинов Хиджаза. Потом около 20 лет (до 1908 года) он находился в Стамбуле. Его «заключение» протекало в очень комфортных условиях. Абдул-Хамид II не желал, чтобы его обвиняли в жестоком обращении с потомком пророка Мухаммеда. Хусейн вместе с женами и детьми жил на великолепной босфорской вилле. Он дал сыновьям прекрасное образование. Али, Абдалла, Фейсал и Зейд закончили знаменитый Галатасарайский лицей и Роберт-колледж — самые престижные учебные заведения Османской империи. В дальнейшем это принесло свои плоды. Зейд сделал дипломатическую карьеру. Абдалла стал королем Иордании. Фейсал правил Сирией, а затем — Ираком.
Воцарение Хусейна совпало с торжественным открытием Хиджазской железной дороги. Этот грандиозный проект был призван соединить Стамбул и Мекку. Бедуины отнеслись к магистрали крайне враждебно. Они увидели в «железном осле» угрозу главным источникам своих доходов — сопровождению путников, перевозке грузов и грабежу паломников. Помимо того, по окончании строительства османский контроль над Западной Аравией резко возрос. Поэтому шариф Хусейн поощрял нападения бедуинов на поезда и сопротивлялся просьбам младотурок проложить рельсы до Мекки.
Хиджазская железная дорога была любимым детищем Абдул-Хамида II. Султан собирал пожертвования для нее по всему мусульманскому миру. Он пообещал, что магистраль будет построена исключительно исламскими рабочими и с использованием материалов, доставленных из мусульманских земель. Абдул-Хамид II сдержал обещание — разве что автомобили привезли из Европы, а главным инженером был немец. Для того чтобы поезд не нарушал тишину и покой святых мест, строители подкладывали под рельсы слой войлока.
Реализация первой части проекта заняла 8 лет — с 1900 по 1908 год. Хиджазская железная дорога заменила исторический путь, по которому в Мекку и Медину шли верблюжьи караваны из Дамаска. Билет в вагон 3-го класса стоил недорого — 3 фунта стерлингов. За эту сумму паломники могли проехать более 1000 км в относительном комфорте и безопасности. Вагоны освещались масляными лампами. Путники брали с собой еду и воду, ибо купить что-то в дороге не представлялось возможным. Покидать железнодорожные станции во время остановок не следовало. Бедуины по-прежнему нападали на хаджи.
В первом поезде, прибывшем из Дамаска в Медину, находился молодой офицер Артур Джон Бинг Вейвелл. Он был одним из многих британских разведчиков, командированных в Мекку. Лондон серьезно интересовался Хиджазом. Англичане хотели закрепиться в Аравии и разрушить Османскую империю. Кроме того, Ближний Восток являлся для британцев важным звеном для связи с Индией. Они имели свои виды на Кувейт, Иран и шейхства Персидского залива. События в Стамбуле и Мекке носили для Лондона судьбоносный характер — как и для Амстердама. Если голландцы господствовали в Индонезии, то британцы правили индийскими и малайскими мусульманами.
Вероятно, англичане финансировали путешествия знакомого нам Иоганна Людвига Буркхардта — недаром он также известен как Джон Льюис Буркхардт. Следующим британским агентом после Буркхардта стал Ричард Фрэнсис Бертон. Он приехал в Мекку в 1853 году. До этого Бертон семь лет служил в Индии в войсках британской Ост-Индской компании. Решение посетить Город Аллаха резко ускорило его карьерный рост. Официальная цель поездки звучала следующим образом: «Расширение научных знаний и предоставление Ост-Индской компании ценной информации об арабских торговых маршрутах». Тем не менее Бертон почти ничего не добавил к отчету Буркхардта. Его «Рассказ о паломничестве в Мекку и Медину» содержит множество цитат из «Путешествия по Аравии».
Однако Бертон не сдавался. Он увлекся переводами восточной литературы. В лондонских магазинах появились «Камасутра» (в 1883 году), «Книга тысячи и одной ночи» (в 1885 году), «Сад ароматов Шейха Нефзави» (в 1886 году) и 16-томные «Дополнения к «Книге тысячи и одной ночи»» (в 1886–1898 годах). Европейцы узнали о Шахерезаде и Шахрияре, Али-Бабе и Синдбаде-мореходе, джиннах и птице Рух. Перелистывая страницы трудов Бертона, они погружались в чарующий, таинственный мир тихих гаремов и шумных базаров. Европа бредила наложницами, коврами-самолетами и прочей экзотикой. Спрос на арабские товары стремительно возрос. Если раньше Ближним Востоком интересовались только военные и политики, то теперь этот регион будоражил умы и сердца простых обывателей. И, конечно же, местом действия многих историй являлась Мекка.
Еще одним шпионом был, вероятно, англичанин Элдон Раттер. Он составил одно из самых подробных описаний Мекки и Медины. «Священные города Аравии» буквально сметали с книжных полок. Уникальность работы Раттера заключалась в том, что он впервые проник в Хиджаз с юга. Все остальные искатели приключений прибывали с севера.
