24 декабря в библиотеке-читальне имени Тургенева прошла очередная лекция в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру». Специалист по социологии науки и образования, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге Михаил Соколов прочитал лекцию на тему «Как становятся профессорами? Дизайн академических институтов и сравнительная социология академических карьер».
Лекция была основана на результатах, полученных Михаилом Соколовым и его коллегами в двух исследовательских проектах. В одном они попытались создать руководство по построению академической карьеры в условиях разных стран, в другом – объяснить причины девальвации ученых степеней. Полученные результаты также изложены в недавно вышедшей книге (Соколов М., Губа К., Зименкова Т., Сафонова М., Чуйкина С. Как становятся профессорами: академические карьеры, рынки и власть в пяти странах. — М.: Новое литературное обозрение, 2015).
Хотя, казалось бы, жизнь университетов и ученых в разных странах весьма похожа, на деле выясняется, что даже в разных странах Европы механизмы, влияющие на то, как строится карьера исследователя и преподавателя университета, весьма различны. Главным фактором, влияющим на успех, могут в разной мере служить исследовательские, преподавательские или административные достижения. Система может быть селективной, то есть в научных институтах проводится много конкурсов, куда собираются заявки, из которых отбирается лучший кандидат на данную позицию, или же она может быть трансформирующей, когда человека берут без такого строгого конкурентного отбора и постепенно доводят его до того уровня, до которого он окажется способным дорасти. Отличается устройство научной жизни и использованием открытого рынка позиций, социальных сетей или сайтов, таких как www.vswork.ru, по которым ведется поиск кандидатов и вакансий. Оценки успешности работы могут делаться с использованием в основном формальных показателей (индексы цитирования и подобные) или в меньшей степени на них опираться. По этим признака российская система – ярко трансформирующая и использующая для координации социальные сети – близка к французской. Германия и США находятся на противоположном полюсе, Британия занимает промежуточное положение.
Одним из важных фактов, влияющих на устройство научной жизни, по мнению Михаила Соколова и его коллег, оказывается то, что они назвали «оптическими системами», то есть культурные рамки, через которые люди видят университет. Важным оказывается, кто в данной стране считается компетентным, чтобы определять компетентность других. Полезной моделью для исследования развития научных институтов оказывается социологическая теория, представляющая деятельность как взаимодействие «принципала» и «агента». Принципал нанимает агента для выполнения какой-то работы. При этом принципал всегда находится перед выбором: тратить ресурсы на контроль над тем, как агент работает, или же смириться с некоторыми потерями из-за того, что бесконтрольный агент будет работать не в полную силу или не очень качественно. Задача принципала – найти оптимальный баланс между этими вариантами.
В науке чаще всего принципал (глава государства, министр) не может сам адекватно оценить успешность действий агента. Просто потому, что он не может быть специалистом во всех областях от генетики до социологии. Но ему необходимо получить такую оценку, чтобы принять решения, как распределять ресурсы. Поэтому неизбежно появляются «агенты второго рода», которые оценивают работу агентов первого рода и сообщают оценку принципалу. В реальности устройство научных институтов в государстве предстает как сложная цепочка, где объединяется несколько уровней принципалов, являющихся одновременно агентами для принципалов более высокого уровня. Профессор оценивает академические успехи студентов, одновременно студенты оценивают профессора (например, при помощи опросов, которые устраивает руководство университета), декан оценивает профессора, ректор оценивает декана, министр оценивает ректора, глава государства – министра. В свою очередь само государство выступает в качестве агента, например, перед налогоплательщиками, требующими оптимального распределения средств, или перед работодателями, которые заинтересованы в создании надежной системы подготовки и сертификации кадров.
Увы, всегда возможно, что агент второго рода вступит в сговор с агентом первого рода. Он будет получать от исполнителя некий бонус и сообщать принципалу завышенную оценку работы исполнителя («теория отката», как называет эту модель Михаил Соколов). Такой «откат» далеко не всегда будет представлять собой финансовые отношения между коррумпированными научными функционерами. Таким же фактором объясняется и, например, повсеместный рост средних оценок у студентов. Преподаватели немного снижают планку, оценивая студентов; а студенты в свою очередь закрывают глаза на возможные недостатки преподавателей.
Становление той или иной академической структуры в государстве определяется теми способами, какими структура пытается обеспечить эффективную работу агентов второго рода. Построение академических институтов определяется тем, каким из агентов второго рода принципал будет доверять. Вариантов три. Принципал может быть сам агентом второго рода, не делегируя никому полномочия по оценке. Но такой вариант не всегда легко реализовать. Право оценивать может предоставляться группе агентов, которая устроена так, чтобы сделать минимальной вероятность сговора между ними («салонные институты контроля», то есть различные ассоциации профессионалов и другие формы самоорганизации научного общества). Наконец, «индустриальные институты контроля», в которых принципал снабжает ближайших агентов второго рода в цепочке алгоритмом принятия решений, следование которому он может проверить, то есть, например, учит их использовать какие-либо наукометрические показатели вроде индекса Хирша.
В лекции Михаил Соколов рассказал о том, какие недостатки имеются у салонных и индустриальных институтов контроля и с какими трудностями неизбежно приходится столкнуться при их создании. В историческом развитии институтов академического контроля можно выделить различные фазы. Первую из них можно назвать «придворной». В это время ученый играет роль личного советника просвещенного патрона, отбираясь и оцениваясь им по собственному усмотрению. Таким был Тихо Браге при дворе датского короля Фредерика II и императора Рудольфа II или же Галилей для герцога Козимо II. Институтов контроля на этой стадии еще нет. Следующая стадия – гильдейская. Университет в данном случае действует как корпорация, структура позиций повторяет структуру ролей в цехе. Сейчас от гильдейской стадии сохранились лишь отдельные элементы, больше всего их в Германии.
После гильдейской стадии развитие институтов контроля может идти по двум путям к дисциплинарной или же бюрократической системе контроля. При первой из них университет находится под контролем дисциплинарных сообществ (ассоциаций, изданий, конференций), рынок открытый, сетевая координация не преобладает, формализация низкая и основана на голосовании комитетов. Для бюрократической системы контроль академического рынка преимущественно осуществляется государственными органами, которые используют формальные критерии. Выбор между дисциплинарным и бюрократическим контролем в конкретной стране зависит от ряда факторов, которые также были рассмотрены в лекции.
В конце лекции Михаил Соколов отметил, что в истории научных институтов возникновение сообществ, которые на протяжении долгого времени могли поддерживать высокие стандарты, сопровождалось конкуренцией за ресурсы высококомпетентных суверенных принципалов – индивидов, выступающих собственными агентами второго рода. Характерный пример этого – «Академическая революция» XIX века в США. Если до середины века США представляли собой с научной точки зрения захолустье, то потом за каких-то несколько десятков лет ситуация изменилась. Возникли исследовательские университеты, которые занимают лидирующие места в мире. Ответ на вопрос, почему это произошло, дали социологи Дэвид Ризман и Кристофер Дженкс в книге The Academic Revolution (1968). Основным стимулом для развития стало изменение мотивации студентов. В США появился общенациональный рынок труда, студенты хотели получить самое лучшее возможное образование, преимущественно инженерное или медицинское. При этом они располагали возможностью поехать учиться в другой город. Университеты по всей стране должны были конкурировать за студентов. Поэтому университеты начали привлекать самых лучших профессоров, которые в свою очередь служили ориентиром для выбирающего университет студента. Если раньше профессор в американском университете занимал довольно жалкое положение по отношению к ректору, то теперь ректору стало опасно ссориться с профессорами, а чтобы заманить к себе научных суперзвезд, руководство университета не жалело средств.
Удачное функционирование научных институтов под контролем суверенных принципалов – черта не только американской «Академической революции», но и произошедшего несколько ранее успешного развития науки в Германии, есть и другие примеры подобных историй. Суверенными принципалами могут быть не только мотивированные студенты, но и, например, осведомленные предприниматели – промышленники, доноры и меценаты (они сыграли свою роль и в «Академическое революции»), широкая публика, стремящаяся к просвещению (Франция и Запад времен Молодежной революции) и, наконец, сами ученые, по некоторым культурным и политическим причинам видящие исключительную важность своей миссии (1960-е).
