Разница между современным Китаем, что начался, условно говоря, в XX веке, и традиционным – огромна. До этого времени он весь был пронизан традиционной культурой, которой способствовал определенный тип образования. Ребенок начинал учиться с трех лет.
Семья должна была позволить себе лишиться одного из кормильцев - мальчика, юношу, мужчину могли учить 30 лет. Происхождение могло быть разным. Девочки получали образование только в очень аристократических семьях и, подобно примеру светского образования в России XIX-го века, были грамотны, умели читать, писать, музицировать. При этом строго сословного деления в Китае не было. Теоретически, крестьянин после нескольких урожайных лет мог выделить часть заработка на образование ребенка на ближайшие тридцать лет. Вопрос возникал в другом - готов ли он потерять пару рабочих рук на такое длительное время.
За 30 лет выучивались наизусть все классические тексты, весь Канон, состоявший из пяти книг (знание этого Пятикнижия позволяло легко ориентироваться в текстах, с которыми мог столкнуться человек в будущем). Они складывались со II-го века до нашей эры и до III-го века нашей эры. Их стали учить, потому что без изучения терялось операционное назначение. Читая текст, ты моментально видишь цитату. Сейчас восполнением классического образования занимается компьютер, потому что через компьютер можно прогнать текст и увидеть и цитаты, и ссылки, и намеки. А китаец все это помнил наизусть, причем высший слой получал все из аутентичных текстов, он знал историю. Остальное в виде разных картинок, сказок, легенд спускалось на низшие слои необразованного общества.
В результате подобных трансформаций весь массив населения был как бы пронизан знаниями. Например, цитаты из первого великого китайского историка Сыма Цяня (I-II век до нашей эры), описавшего всю китайскую историю, можно было встретить на пристани. Извозчик понимал смысл цитаты, но источника не знал.
Следующим этапом была сдача экзаменов - это было невероятно сложно, потому что нужно было написать сочинение, в котором демонстрировалось знание всего Канона с умением применить цитаты из них. Также на экзамене требовалось проявить умелость в стихосложении, но главное было показать свою начитанность.
Существовало три этапа экзаменов. После первого человек получал начальное звание, позволявшее ему занять самую низшую чиновничью должность, потом в губернском городе он сдавал следующий экзамен и получал право продвинуться по службе. Самые важные экзамены сдавались в столичном городе, где он становился – «цзюнь-цзы», то есть «благородным мужем».
Цзюнь-цзы мог претендовать на самые высокие государственные посты, где в обязанности входило вести дела так, чтобы народ был доволен, применяя при этом как можно меньше насильственных методов. Если удавалось приблизиться к особе императора, он должен был давать советы, чтобы тот правил соответствующим образом.
Цель образования – заучивание наизусть. В результате в обществе существовало пусть небольшое, но выделенное, избранное число людей, которые абсолютно идеально были знакомы с высокой культурой и были производителями, потому что все поэты и писатели рекрутировались из этого сообщества, и из этого же сообщества рекрутировались их читатели и поклонники, которые всегда живо реагировали на то, что написано.
Письменное слово в Китае было священно, прототипом иероглифов было все устройство Земли, все ее жилы, мышцы, вид земной поверхности. Земная поверхность есть проекция неба - священного объекта в китайской культуре, и письменные знаки несли существенную, сакральную функцию сами по себе. Сакральность была в самом знаке, не только передача смысла написанного, но и мускулистость самого знака, выполнявшего роль реального образа. Поэтому такую важную роль в китайской культуре занимает каллиграфия.
Сегодня можно утверждать, что традиционной китайской культуры нет вовсе, потому что для того, чтобы она «бурлила», нужен спрос на ее потребление. Классическое образование кончилось в начале XX-го века, причем с помощью очень образованных людей. Они считали его страшным тормозом на пути к европейской цивилизации, которая должна была преодолеть отсталость Китая. Доходило до того, что хотели отменить иероглифику.
Традиционное образование давало связь с исходной традицией. Частично этот разрыв был восполнен в 1949 году людьми, пришедшими к власти. Мао Цзэдун получил начатки того образования, что позволяло ему писать классические стихи.
«Учиться и повторять выученное – это ли не радость?»
В Китае есть глубокое учение конфуцианство, есть даосизм и буддизм, который в чисто религиозном виде пришел в Китай на рубеже Нового времени. Масса китайских поэтов и политических деятелей жили сразу в трех системах координат.
Отправляясь на службу, они верили, что, с точки зрения Конфуция, их задача - окультурить то, что не культурно, – народ, варваров, наставлять правителя, просвещать людей. Конфуций был очень рациональным человеком, его интересовало прошлое как пример для настоящего. Главное для Конфуция – это учиться. Его сочинение «Лунь Юй» (Беседы и суждения) начинается с фразы «Учиться и повторять выученное – это ли не радость?». Идея Конфуция была подобна мичуринской - было прошлое, потом из-за глупости людской оно было утрачено как феномен идеального, но мы в силах постигать мудрость в древних текстах, в которых эта мудрость и дана. Значит, наша задача - прочесть эти тексты так, чтобы понять это прошлое для изменения настоящего.
Даосизм – это забота о продлении жизни, продлении линии рода в почти медицинском смысле слова, с очень сильным отходом в мистику. Даосы были гораздо более связаны с окружающим миром, с идеей трансцендентного, с мифами. Считалось, что человеческая природа по причине своего несовершенства исказила некое идеальное прошлое, но исправлять его - только делать хуже. Поэтому они внесли в эту мудрость понятие «недеяние» - нужно стараться вмешиваться в происходящую жизнь самым минимальным образом, стараться услышать ритмы жизни и им подчиниться. Когда поступать подобным образом будут все, тогда, что называется, жизнь наладится.
Ни в конфуцианстве, ни в даосизме не было разработано будущее после смерти, поэтому буддизм так легко вошел в Китай, восполняя пустоты в мировидении. Буддисты пришли с совершенно готовой концепцией, где все было продуманно, где была идея воздаяния, идея перерождения, которая, как ни странно, не конфликтовала с конфуцианством. Конечно, бывали эпохи, когда император издавал указ, и буддистов отодвигали в тень, но на протяжении тысячелетий в религиозном смысле в Китае царил мир. Если же случались крестьянские восстания, то их лозунги были полумистические.
